Глава 15. Во время этого вечера произошел инцидент, который выдвинул Анжелику в персоны первого ранга.

 

Во время этого вечера произошел инцидент, который выдвинул Анжелику в персоны первого ранга.

Праздник был в разгаре. Наступила ночь. Пеопи сменялись танцами. Внезапно Анжелику поразила мысль, овладевшая ею полностью. Анжелика покинула общество, в первом ряду которого она только что поднимала бокал за процветание Новой Франции.

Все шло хорошо. Пылали костры, отгоняя ночную тьму. В разных уголках можно было и поесть, и попить, и потанцевать. На церковной площади поджаривался на вертеле бык. Пейрак угощал спиртом, марочными французскими винами. Он раздавал медали с изображением всех святых — это был подарок графа населению в память о его прибытии в Канаду. Само небо как бы благословляло этот праздник. Местный кюре извлек из глубин своего погреба несколько бутылок с настойкой из бузины, которую он изготовил сам, и согласился освятить медали, привезенные сеньором с «Голдсборо». Ему вручили бутыль со святой водой, и он разбавил ее своим драгоценным нектаром.

Каждый мог отведать этого напитка, а Жоффрей поздравил кюре с замечательным перегонным аппаратом.

Собрались все: экипажи кораблей, солдаты форта, коммерсанты, крестьяне, охотники, индейцы из ближних становищ со своими вождями, украшенными перьями и татуировкой. Лишены отпуска были только пассажиры, экипаж и капитан «Сен-Жан-Баптиста». Граф де Пейрак наказал их за два пушечных выстрела.

Озабоченная Анжелика пустилась на поиски Маргариты Бургуа. Анжелика видела недавно, что Маргарита подходила к Жоффрею. После этого на «Сен-Жан-Баптист» были отправлены корзины с едой, очевидно, для спутников монахини и больных пассажиров.

После этого Маргарита появлялась то у одного кружка, то у другого. Всюду ее встречали приветливо и почтительно. Затем она удалилась. Ее приютила дочь Кариллона Катрин-Гертруда. Анжелика запомнила дом, большую ферму с забором из крупных камней, огромный хлев для скота. Когда она туда пришла, семья совершала вечернюю молитву. Она вошла в дом и преклонила колени, чтобы дождаться конца. В этот вечер к обычным молитвам, в честь мадемуазель Бургуа, добавили еще литании святых. Анжелика кипела от нетерпения. Ее терзала тревога, которая привела ее сюда. Во время праздника, когда она находилась рядом со своим мужем и аплодировала танцующим парням и девушкам, в ее мозгу, как вспышка молнии, мелькнула мысль: она должна кого-то спасти, иначе будет поздно. И она помчалась сквозь ряды гуляющих, спрашивая на ходу: «Вы не видели мадемуазель Бургуа? Вы не знаете, где мадемуазель Бургуа?»

Теперь она ее нашла и сидела, пока семья молилась, словно на иголках. Наконец, вся благочестивая компания поднялась, и Анжелика бросилась к той, которую искала.

— Мадемуазель Бургуа, могу я у вас кое-что спросить? Семья Катрин-Гертруды, ее сын, невестка, дети, внуки, дяди, тетушки, кузины, слуги и служанки пришли в восторг при виде Анжелики, но она не нашла времени, чтобы приветствовать их всех. Она увлекла мадемуазель Бургуа в сторону.

— Извините меня, вам, наверное, не терпится отдохнуть.

— Не отрицаю. Хотя служба нашего Господу обязывает; нас умерщвлять наше тело, и в общем, я этим довольна. Но я думаю, что сон на хорошей постели, в Канаде, сегодня только порадует мое сердце.

Она покачала головой.

— Бедный Сен-Жан-Баптист! Я испытываю большую нежность к этому пустыннику, который крестил нашего Господа Иисуса Христа. Но я не смогу теперь обращаться с молитвой к этому святому, не вспоминая одновременно и корабль, носящий его имя. Неудобства — это еще ничего. Но злоба, ненависть! Все наши призывы ничего не значили. Кажется, у капитана душа еще чернее, чем у экипажа… Чем гнуснее экипаж, тем более благочестивое имя дают кораблю.

— Я это уже заметила у пиратов, — сказала Анжелика. — Но послушайте меня. Именно это меня и тревожит. Вы недавно сказали одну вещь… Я тогда не придала этому значения. А сейчас меня это вдруг насторожило.

— Да, я вас слушаю.

— Вы не будете смеяться надо мной?

— Прошу вас, говорите. О чем идет речь?

— Это незначительная деталь, однако я волнуюсь особенно из-за плохой репутации вашего экипажа. Я слышала, что когда Онорина объясняла вам, кто такой медведь мсье Уилби, вы ответили, что на борту «Сен-Жан-Баптиста» тоже есть медведь.

— Да, помню.

— Но это необычный медведь. Прирученный! Он не бродит по улицам. Не об одном и том же медведе мы говорим? Мы так привязались к этому мсье Уилби!

— Я не знаю, как зовут медведя, который находится на корабле, — сказала мадемуазель Бургуа. — Когда Онорина говорила о медведе, я спросила себя, не тот ли это медведь?

— А при каких обстоятельствах этот медведь попал на корабль?

— В заливе Сен-Лоран капитан без зазрения совести захватил барку с экипажем. Среди них был и медведь.

— А не было ли там маленького мавра?

— Да, действительно был.

— Это они: медведь Уилби, Тимоти, негритенок. Несомненно, это наши друзья. Пожалуйста, скажите, что с ними стало?

— Капитан увидел, что можно хорошо поживиться — потребовать выкуп или продать в Квебеке. На борту барки был англичанин из Новой Англии.

— Элиас Кемптон! — С этими беднягами очень плохо обращались, особенно доставалось англичанину, которого объявили еретиком. Я иногда вступалась за него. Матросы меня еще слушали.

— А медведь?

— Его втащили на борт корабля, чтобы содрать с него шкуру, а медвежатину покоптить.

— Какой ужас! Мой бедный Уилби! А что с ним стало?

— Я им доказала, что бесполезно убивать медведя. К тому к нему нелегко подойти. Его хозяин сумел успокоить медведя и заставил выполнить несколько номеров. Это очень позабавило команду. Его оставили в покое и поместили на верхней палубе.

— Если вы спасли мсье Уилби, моя дорогая Маргарита, я буду вам бесконечно благодарна. И Онорина тоже. Но как же это случилось, что эти люди не встретились с моим мужем? Судя по вашим рассказам, они еще должны быть на борту.

— Несомненно, еще вчера я их там видела. Может быть когда мы прибыли в Тадуссак, капитан предпочел скрыть их от посторонних глаз?

— А может, он их убил! О боже, мадемуазель Бургуа! Я понимаю теперь, почему я так встревожилась. Нельзя терять ни минуты.

Она бросилась к двери. Маргарита Бургуа — за ней.

— Послушайте! Я вспомнила, там в барке был еще один человек, очень полный, он не хотел сдаваться в плен. Его нещадно избили, хотя он был ранен…

— Вспоротое Брюхо! Это он.

— Может быть. Я помню, что он намекал на протекцию графа де Пейрака. И грозил, что если над ним будут издеваться, то граф отомстит за него. Когда капитан Дюга увидел, что к его кораблю приближается действительно граф де Пейрак, он, наверное, спрятал пленных, заткнув им сначала рот кляпом.

— Это вероятно. Ох, они несчастные!

— Кто знает? Может быть, капитан, видя, что он теперь в руках де Пейрака, попытается избавиться от пленников, чтобы не понести наказания за грабеж.

— О, боже мой, — повторила Анжелика, — только бы мы не опоздали!

Она побежала, мысленно осыпая себя упреками. В Тидмагоуче она проявила беспечность: отпустила барку Аристида Бомаршана и не поинтересовалась его судьбой.

Она слегка коснулась рукава камзола Жоффрея. Он — повернулся к ней и удивился, видя, что она не может отдышаться, как после быстрого бега. А она ведь действительно бежала.

Она быстро сообщила ему о том, что только что узнала. Жоффрей де Пейрак составил план. Он подал знак д'Урвиллю, танцевавшему с девушками.

— Я оставляю вас продолжать праздник, — шепнул он ему на ухо. — Пускайте фейерверки, развлекайте всех, чтобы никто не заметил моего отсутствия. Я направляюсь на «Сен-Жан-Баптист» со своими людьми.

Анжелика и граф спустились в порт. Их сопровождали испанские солдаты. Распределив гребцов, граф де Пейрак повел шлюпки теневой стороной к кораблю. Когда они отчаливали, залп фейерверка осветил ночное небо. Толпа встретила его радостными возгласами.

«Может окажется, что все это ерунда, — говорила себе Анжелика, видя рядом Жоффрея и сжимая его руку. — Тем хуже». Но она хотела иметь чистую совесть, а он понимал ее. Это так замечательно быть замужем за всесильным человеком, который в угоду тебе отдает все; свои отряды, оружие, «пушки, корабли…

И он никогда не смеялся над ней…

Когда они близко подплыли к кораблю, вспыхнул новый свет фейерверка, и одновременно ночь разорвал крик:

— Ко мне! На помощь! Убивают!

— Это голос Жюльенны, — воскликнула Анжелика и вскочила так резко, что едва не свалилась в воду. — Значит, мое предчувствие меня не обмануло. Сейчас мои друзья в опасности.

— На помощь! На помощь! — звал голос. — Есть ли на этом проклятом корабле христиане? Пусть помогут! Убивают!

Послышался топот на палубе. Там наверху, в темноте кто-то копошился. Жоффрей велел зажечь большой фонарь. Бросили крюк, взяли судно на абордаж. Через несколько минут люди уже были на палубе. Жоффрей прыгнул на корабль первым. Анжелике сбросили веревочную лестницу. Взобравшись по ней, Анжелика увидела спектакль, от которого у нее прошел мороз по коже.

Жоффрей с пистолетом в руке держал на почтительном расстоянии матросов, захваченных врасплох. Между ними билась женщина с раскрытой грудью. Это была Жюльенна. Поодаль от нее лежала какая-то бесформенная масса, тщательно завязанная, с кляпом и веревкой на шее, к которой был прикреплен огромный камень.

— Ничего себе! — удивился величине камня один из людей с «Голдсборо».

Когда беднягу Аристида Бомаршана освободили от пут, он тоже пришел в ужас при виде этой каменной глыбы. Значит, его хотели утопить, как собаку.

— Это приказ капитана! — кричали грубые матросы. Их связали, предварительно отобрав ножи. Жюльенна бросилась с объятиями к де Пейраку, громко всхлипывая, прижалась к алмазной звезде, затем подбежала к Анжелике.

— Я была уверена, что вы нас спасете. Я говорила Аристиду: они придут! — Видите, как с нами обращаются, — говорил Аристид. -А мы — честные люди. Разве это не позор?

— А англичанин, разносчик? забеспокоилась Анжелика. — Его не бросили в воду?

— Нет, он еще со своим медведем на камбузе. Их заковали в цепи.

Миновали площадку, где томились пассажиры с испуганными лицами. Многие не могли уснуть из-за шума подков. Они вынесли столько мучений за время четырехмесячного плавания: и мертвый штиль, и штормы, и эпидемии, — и вот теперь, прибыв в Канаду, попали в эту пиратскую территорию.

Промелькнули бледные лица женщин, силуэты безучастных монахов, сгорбленные спины мужчин. Отсветы фейерверка, проникшие через открытый боковой люк, осветили печальную картину, достойную пера Данте.

В самой глубине, где было душно и смрадно, нашли Кемптона, закованного в цепи. Он лежал на куче гнилой соломы.

— Ах, мадам, каким добрым ветром вас сюда занесло? воскликнул разносчик, поднимая к небу скованные цепями руки. — Я уже отчаялся. Я износил подаренную вами пару башмаков. Это какое-то чудо — вы здесь! Я не знал, как сообщить вам.., что у меня украли все мои товары.

— Нас захватили эти бандиты, — захныкал Аристид. — И отобрали у нас все: у него — груз, а у меня ром, исключительный ром, привезенный с Ямайки…

— А где Уилби? — спросила Анжелика, пока искали ключи, чтобы освободить Кемптона от цепей.

— Здесь, — сказал Кемптон, указывая на кучу соломы.

— Что с ним? Он не шевелится. Он умер?

— Нет, он спит.

— Почему? Он болен?

— Нет, он спит. Не беспокойтесь, мадам. Это естественно Он вытерпит любые испытания, только не мешайте ему спать С приближением зимы медведи впадают в спячку. Если бы нас не захватили бандиты, я оставил бы его в берлоге, которая находится недалеко отсюда, а весной приехал бы за ним. На Новой Земле у меня несколько клиентов. Мы с Аристидов взяли бы мсье Уилби и втроем отправились бы в Нью-Йорк Обычно так я поступал. Но вот судьба распорядилась иначе Нас, словно пленников, притащили в Новую Францию. Таковы случайности навигации.

Пока шел этот разговор на английском языке, явился свирепого вида матрос и неохотно снял цепи с пленных.

Разносчик встал, помассировал ноги и руки, причесался, привел в порядок свою шляпу и надел ее на голову.

— Что же мы будем делать? — указала Анжелика на кучу соломы. — Как его перевозить? Наверное, опасно беспокоить медведей во время спячки…

— Да, его нельзя трогать, — сказал Кемптон озабоченно. — Разбуженный медведь не может снова заснуть и становился раздражительным и опасным.

— Вам, наверное, нужно сойти на берег, чтобы привести себя в порядок.

— Нет, нет! — живо воскликнул англичанин. — Я должен остаться здесь, чтобы охранять моего друга. Эти бандиты могут убить его ради мяса. Я едва спас его от этого. Если бы не заступничество монашки и папистов, я не смог бы его защитить.

— Мы сейчас пришлем вам еду.

— Да. И дайте, пожалуйста, какое-нибудь оружие. Я тогда буду более спокоен за судьбу Уилби. Я смогу его защитить.

— А где Тимоти? — спросила Анжелика.

Отправились на поиски негритенка. Проходя по палубе, Жоффрей де Пейрак перемолвился несколькими словами с монахами, которые встретились ему. Он уверил их, что корабль отсюда направится к Квебеку, где их ждут, и предположил, что они прибудут туда раньше него. Он еще раз заверил пассажиров в своих миролюбивых намерениях. «Сен-Жан-Баптисту» нужен ремонт, а капитан нуждается в хорошем уроке. Все с этим согласились. Какой-то иезуит сказал:

— Я побывал в Канаде уже шесть раз. Но ни одно из этих путешествий не принесло мне столько седых волос, как это.

Несчастья этого переезда заставили его отказаться от сдержанности. Это был красивый мужчина, с открытым и живым лицом. Большинство пассажиров, как и он, были возбуждены до лихорадочного блеска в глазах. Все они были в плачевном состоянии.

Негритенка нашли в каюте капитана, где он чистил сапоги, такие же высокие, как и он сам.

Капитан был в таком же жалком состоянии, как его экипаж и корабль. Крупный, распухший, с тусклым взглядом. При виде графа он попытался встать с кушетки, па которой валялся, по тут же тяжело упал назад. Рядом стояли бутылки, стакан с остатками вина. Запах алкоголя убивал мух.

— Ром! заметил Бассомпье, понюхав горлышко бутылки. — Но какой ром! Самая восхитительная тростниковая водка, какую я встречал, плавая флибустьером… Я пробовал все на свете сорта рома.

Анжелика не ошиблась, когда сказала:

— Это, должно быть, ром Аристида.

Было ясно, что капитан хотел попользоваться добычей своего пиратского набега, но был за это наказан судьбой. Все сложилось для него из рук вон плохо. История с медведем, этот проклятый ром и его хозяин, женщина, ставшая жертвой его дегенеративных матросов, — все это вело к гибели. А теперь этот пират явился в Тадуссак, схватил его за горло и требует ответа.

Капитана оставили проспаться. Подняли совсем окоченевшего Тимоти. Бедный негритенок имел жалкий вид. Анжелика завернула его в свое манто. Заверив еще раз Кемптона, что ему пришлют еду, остальных спасенных увели па землю.

Фейерверк придал торжественность их возвращению на берег.

— Тем не менее, это справедливо, — прокомментировал Аристид, — ведь у меня на шее уже висел камень.

Камень па шее! Камень на шее! Речные берега, наверное, хранят немало таких секретов. Всплески воды под веслами вернули всех к действительной жизни и к свету.

— Без Жюльенны мы бы погибли. Эта девушка — настоящее сокровище. Она спасла нас.

— Как это?

— Конечно! Она такая красивая девушка, что эти шелудивые решили ее изнасиловать, прежде чем сбросить в реку» Пока Жюльенна сопротивлялась, вы успели подплыть к кораблю и пришли нам на помощь. Это бог послал вас к нам. Я всегда говорил это.

— Я знала, что вы придете, мадам, — сказала Жюльенна Анжелике. — Я все время молилась Пресвятой Деве, чтобы она направила вас к нам.

Прибыв на берег, они подошли к огню. Спасенным принесли рагу из косули, сыра и доброго сидра. Все смотрели на них с любопытством. Люди уже захмелели от напитков. Из уст в уста передавалась их история, обрастая деталями. В ней участвовала Пресвятая Дева, которую часто поминала Жюльенна. Так как много рассказывали о медведе, интендант Карлон поинтересовался:

— Не тот ли это медведь, который убил отца Вернона?

— Я уже говорил вам, что его убил не медведь! — ответил ему Виль д'Эвре.

— Тогда кто же?

— Не имеет значения. Я расскажу вам об этом в другой раз. Но знайте, что медведь его только поколотил.

— Побил! Медведь?

— Да. Я там был и видел эту сцену. Это грандиозно. Ну, он и получил!

— Кто?

— Иезуит.

— Что?

— Приходится поверить, что медведь делал все, чтобы его не дразнили. Это очень чувствительный медведь. Ах, этот миляга Уилби!

— Вы болтаете вздор!

— Нет. Я был свидетелем. Это произошло в Голдсборо. Чудесный уголок!

— Пока… Отец Верной умер и…

— В другой раз, — оборвал категорически Виль д'Эвре — Давайте выпьем. Нужно передать эту еду охотнику. Она несколько жирновата. В Голдсборо мясо было тоньше. Да и вина здесь нет. Как только я подумаю, что на этом корабле «Сен-Жан-Баптист» есть бургундские вина, которые могут быть выплеснуты за борт перед Квебеком… Эти подлецы Дюга и Бонифаций хотели бы делать золото из этого под покровом… А мсье де Пейрак проявляет в этом деле излишнюю щепетильность. Вы не находите?

Эта история с медведями передавалась на следующий день по всему поселку. Повторяли, что мсье де Пейрак внезапно ощутил тревогу за судьбу тех людей, которых готовы были погубить на судне, как он поднял всех на ноги, чтобы поспешить им на помощь. Понизив голос, рассказывали о том, что Анжелика услышала «зов». Вспоминали, что такое случалось и раньше. В Новогоднюю ночь в прошлом году она вскочила из-за стола, говоря, что слышит стук в дверь. Но за дверью никого не оказалось. Но благодаря Анжелике были спасены известные персоны; герцог д'Арребу, граф де Ломени-Шамбор, Шевалье Ла Саль и отец Массера, которые погибали в снегу, недалеко от Вапассу. Она действительно обладала таким даром. Репутацию Анжелики восхваляли. Уважения и чуточку восхищения к се славе добавил еще и теп факт, что здесь была замешана мать Маргарита. Это доказывало, что даже такой заброшенный уголок Канады, как Тадуссак, небо не оставляет без внимания.

Решено было остаться в Тадуссаке дня на четыре-пять, если не на всю неделю. Зима и льды не должны были их застигнуть так скоро. Большие стаи диких гусей еще пролетали в небе. Это означало, что заморозки будут поздними.

Анжелика с удовольствием рассматривала место остановки. Выйдя победительницей из первого состязания с канадцами, она решила перевести дыхание и закрепить свои позиции. Народ был забавный и интересный. Ей нравилась эта атмосфера, не такая тяжелая и менее напряженная, чем в Квебеке. Ее радовала возможность установить дружеские отношения с мадемуазель Бургуа и сделать их более прочными.

Спасение людей с «Ссн-Жан-Баптиста» облегчило ей душу и убедило в благосклонности канадцев.

Она знала, что их задержка в Тадуссаке на деле объясняется тем, что в Квебеке находится королевский корабль «Мирабель». Он задерживается там, явно показывая, что ждет их. В любом случае, это судно должно будет пройти под дулами пушек, когда надумает возвращаться в Европу.

Стоило лишний раз взглянуть на рейд, где покачивался этот кривой «Сен-Жан-Баптист». На нем затаился посланник короля. Само судно охраняется кораблями де Пейрака, что доказывает, что в настоящий момент граф является несомненным хозяином Тадуссака.

Иногда Анжелика задавала графу вопрос: не означает ли жест мсье де Фронтенака, задерживающего из-за нас королевский корабль, того, что мы переоцениваем его как нашего союзника?

— Однако я думаю, что он должен капитулировать вместе с фанашками, окружающими его, включая мадам де Кастель-Морга, целиком преданную отцу д'Оржевалю. Ее муж являйся ведь военным губернатором. Выдержим определенный срок. Время поможет нам решить этот вопрос.

Шлюпка доставила их обоих на берег. Их внимание привлекли Аристид и Жюльенна, которые, казалось, ждали их в порту. Бассомпье принял их на борт своего корабля на ночь, а Тимоти был доверен Иоланде.

Эта несколько странная пара — Аристид и Жюльенна — была чем-то взволнована. Они твердо решили дождаться их благодетелей. В нескольких шагах от них собрался кружок любопытных.

Когда Анжелика и Жоффрей вышли на пляж, беглецы с «Сен-Жан-Баптиста» бросились им в ноги. Они были, как дети. Снова повстречав сеньора де Пейрака и даму Анжелику, они больше не беспокоились о своем будущем. И потом, ведь Анжелика и граф направлялись в Квебек, что ж, и они туда поедут…

— Здесь так красиво, — сказала Жюльенна, озирая окрестности. — Это напоминает мне мою родину на берегу реки Шеврез.

Жоффрей оставил их и направился к интенданту Карлону, ожидавшему его со страдальческим видом около кучи товаров. Анжелика решила представить Аристида и Жюльенну мадемуазель Бургуа. Они знали ее еще на корабле, когда монашка заступилась за пассажиров. Но сейчас можно было наладить более дружеские отношения.

Анжелика поднялась по косогору в сопровождении своего обычного эскорта: девушек Короля и детей. Два испанских солдата и несколько других мужчин помогали девицам нести корзины с бельем, посудой, домашней утварью — тазиками, мисками, деревянным ведерком с жидким мылом. Они решили это утро посвятить купанью. Кошка завершала шествие.

В деревне они сразу же встретили Катрин-Гертруду, несущую на плече ведро. Она предложила Анжелике:

— Отведайте молока. Я знаю, что вы его любите.

— Действительно, оно очень вкусное.

В Квебеке тоже должно быть молоко, и масло, и другие продукты, которых им так не хватало во время зимовки в Вапассу. Это составляет целое богатство, почти роскошь. Можно ежедневно питаться молочными продуктами, как заведено в этой деревне.

По пути к лавке Виля д'Эвре Катрин-Гертруда рассказала, что ее муж погиб от руки ирокезов два года тому назад, Он возвращался домой с мехами, как вдруг с высокого утеса на него свалился индеец и вонзил свои острые зубы в затылок охотника. Канадец убил его, но укус оказался заразным, и ее муж умер от этого.

— Укус ирокеза равен укусу бешеной собаки. Он вносит яд в вашу кровь, — закончила свой рассказ Катрин.

Теперь она сама содержит ферму. Со смертью мужа мало что изменилось в хозяйстве. Теперь ее сыновья и зятья снабжают семью продовольствием и пушниной. Вдова непрочь выйти замуж вторично, но предпочитает пока подождать. У нее и так большая семья: дети, внуки, кузены. А что такое муж? Это еще один ребенок…

Наконец они подошли к магазину, где им было оказано гостеприимство накануне, и где Анжелика познакомилась с Маргаритой Бургуа. Монашка и сейчас находилась здесь с несколькими женщинами. Анжелика узнала в них пассажирок с «Сен-Жан-Баптиста».

— Мсье де Пейрак побывал сегодня рано утром на корабле, — поспешила объяснить мадемуазель Бургуа. — Он разрешил им сойти на берег, чтобы привести себя в порядок и отдохнуть. Ремонт корабля продвигается, и, возможно, скоро можно будет продолжать путешествие. Пассажиры должны еще немного потерпеть.

Анжелика рассказала Маргарите Бургуа, как накануне, благодаря сведениям, которые сообщила монашка, они спасли узников капитана Дюга.

— Вы можете поздравить себя: у вас такие могущественные друзья, — обратилась Бургуа к Аристиду. — Я никогда не забуду благородного порыва мсье де Пейрака, когда он бросился вас спасать. Вы, должно быть, очень почтенный человек, если внушили такую симпатию. — Она внимательно посмотрела в бегающие глаза Аристида Бомаршана.

Несмотря на пережитые им горести, Аристид внешне не изменился. Лицо его сохраняло неизгладимые черты, отражавшие все совершенные им преступления. Такая жизнь была для нею правилом, пока он не встретился с кораблем «Голдсборо».

— В этом вы ошибаетесь, мать моя, это отъявленный бандит, — сказала Анжелика. — Наша первая встреча произошла таким образом, что мы должны были перегрызть друг другу горло. Но потом пришли к взаимопониманию.

— Я был ранен, а она зашила мне брюхо. -Аристид начал развязывать пояс. — Но хотите ли взглянуть па эту работу, сестра?

Мадемуазель Бургуа согласилась. Она залюбовалась швом.

— Это необыкновенно! Мсье Бомаршан, я повторяю то, что только что сказала: это необыкновенно! Вы — везучий человек. Вы встретили такую замечательную сестру милосердия, когда получили эту ужасную рану. Кто же нанес вам этот удар? Дикий зверь?

Аристид смутился и бросил беглый взгляд на Анжелику.

— Воина! — сказал он тоном фаталиста.

— Но теперь, как я вижу, вы остепенились. Я надеюсь, что, получив благодеяния, вы думаете, как возблагодарить милосердною бога, Аристид? Мой мизинец говорит мне, что вы не очень-то часто молитесь богу.

— Это правда. Зато Жюльенна молится за двоих.

— Я привыкла молиться вместе с герцогиней, — объяснила Жюльенна. — Я так много молилось, что этого должно хватить до конца моей жизни.

Тем временем к Анжелике подошел Виль д'Эвре и взял ее за локоть.

— Наконец-то выпал случай. Помните, я все жаловался, что нет у меня пажа-негра. И вот с неба к нам свалился негритенок. В костюме из малинового сатина он будет очарователен. Он будет носить мои саквояж, мои карты. Я буду меть бешеный успех в Квебеке.

— Но он принадлежит разносчику Элиасу Кемптону! — воскликнула Анжелика.

— Что? Этому англичанину? Он же еретик! Поэтому это не проблема. Я велю бросить его в тюрьму по приезде в Квебек или продам какой-нибудь благочестивой семье. Так его окрестят и освободят от скверны.

— Крестить, обращать в католическую веру? Элиаса Кемптона? — повторила Анжелика. — Вы — безумец! Он истинный сын Коннектикута. Будучи ребенком, он с семьей последовал за проповедником Томасом Хукером. Они пересекли Аппалачи, чтобы основать Мадфорд. Вы об этом и не думайте!

— Я об этом думаю. Я работаю ради неба. Я хотел бы знать, кто мне помешает? Маленький мавр будет моим.

У него был решительный вид. Анжелика знала, что если маркиз задумал заполучить какую-нибудь вещь, он готов на все. Она возмутилась:

— Нет, я вам помешаю. И знайте, если вы это сделаете, я не стану с вами разговаривать. Мы рассоримся на всю жизнь. И вам придется очень долго коротать вечера в одиночестве у своей фаянсовой плиты.

Маркиз увидел, что она говорит серьезно. Он не настаивал и, рассерженный, ушел. Мадемуазель Бургуа следила за этой размолвкой с интересом.

— Видите, — сказала она Анжелике, — вы не согласны с нашим Господом Иисусом и его Церковью. Вас возмущает мысль о том, что можно спасти заблудшую душу и привести ее к истинной вере. Как с этим англичанином. Вы ведь беспокоитесь о здоровье и благополучии этих еретиков. Я вас не понимаю. Разве вечная жизнь для вас не имеет цены?

Анжелика уселась поудобнее и, помолчав, ответила:

— Конечно, вечная жизнь имеет свою цену. Но прежде чем отправиться в мир иной, нужно прожить эту жизнь как можно лучше, в согласии с окружающими. Разве не так?

— Но это не значит, что не следует просвещать заблуждающиеся души. Говорят, что вы защищаете этого еретика»: англичанина и покровительствуете ему?

Как ответить на это заявление, которое напоминает обвинение? Как объяснить этой монашке, что благородные взаимоотношения между людьми не противоречат вере в бога?

Она вновь увидела силуэт Абигаель с маленькой Элизабет на руках на унылом берегу Голдсборо. У Анжелики было желание рассказать об этой подруге дражайшей мадемуазель Бургуа — о малышке Элизабет, ребенке, с целомудренным личиком — такие бывают на иконах. Неужели и она не имеет права на жизнь?

Она сдержалась и ограничилась несколькими мудрыми изречениями.

— На берегах Акадии мы наблюдали жизнь протестантов.

Это славные люди, они намерены мирно возделывать свою землю.

Мадемуазель Бургуа неуверенно возразила:

— Мы знаем другие отзывы. Отец д'Оржеваль писал нам о лихоимстве и ужасных репрессиях, которые чинили эти мошенники по отношению к индейцам, и что они подстрекают ирокезов начать войну против нас.

— Скорее, он сам разжигает войну! — не сдержалась Анжелика.

Она мгновенно вспомнила то, что видела в Брансуик-Фоле.

— Как легко он извращает факты! Поверьте мне, он дал вам ложную информацию. Я собственными глазами видела много кое-чего иного, — закончила она, еле сдерживаясь.

Она опустила голову, пытаясь успокоиться. — Я знаю, что этот иезуит правит Квебеком. Но не вы ли сказали мне, что Монреаль — это не Квебек? — Что касается отца д'Оржеваля, — да! Знайте, что отец д'Оржеваль является духовным отцом Новой Франции.

— Да это фанатик! Если бы вы знали, какие, козий строил он нам!

Маргарита Бургуа живо возразила:

— Что бы он ни делал, все это во имя Добра. Он заботится о своих детях.

Анжелика сделала повое, усилие, чтобы не потерять контроля над собой.

— Вы хотите оказать, что он защищал вас, своих детей, от врагов, то есть от пас.? Но прошу вас, на каком основании вы считаете пас: врагами?

— Разве, не угрожаете, вы Новой Франции, расположившись на королевской земле?

Анжелика хотела бросить ей в лицо резкие, слова. Напомнить, что есть договор Бреда, подписанный самим мсье, де Траси, по которому эти земли отходят к Англии Мадемуазель Бургуа была женщиной образованной и благородной Она должна знать, о чем говорит. Пятнадцать лет жизни среди опасностей и угроз убедили ее, в справедливости дела, которое, она отстаивают.

— Англичан двести тысяч и почти столько же, ирокезов. А нас, канадцев, едва ли наберется шесть тысяч. Если мы не будем яростно защищаться, они пас поглотят.

Она говорила спокойно и убежденно. Анжелика никогда не испытывала подобной уверенности. Взволнованная, Анжелика поднялась и сделала несколько шагов. Сначала она думала, что все будет просто. На деле же дискуссия свелась к вопросам королевской территории, Франции, церкви. Нужно было идти по другому пути, но для возвышенной натуры Анжелики это было трудно. Должно было установиться сердечное, взаимопонимание. Взаимная нежность, уважение, гуманная атмосфера, которая успокаивает, отгоняет опасности, угрозы, страх.

Она снова подняла голову и улыбнулась женщине, сидящей у очага. Та с интересом рассматривала Анжелику. Жизненная сила и искренность, которые исходили от этого лица, вызывали симпатию и доверие.

— Мать Бургуа, оставим эти разговоры! Я уверена, что жизнь заставит нас укреплять дружбу, возникшую между нами. Позже мы поймем, как нам избавиться от того, что нас разделяет.

Основательница своего маленького религиозного Общества одобрительно кивнула головой и надолго погрузилась в свои мысли.

— Обязательно нужно, чтобы вы встретились с отцом д'Оржевалем, — вдруг решительно заявила она. — Чем больше я вас узнаю, тем больше убеждаюсь в этом. Конфликт между вами возник из-за недоразумения. Когда вы объяснитесь с отцом, все наладится. Вы сумеете его услышать и понять.

— Я сомневаюсь в этом, — бросила Анжелика. Лицо ее помрачнело.

Она снова уселась.

— Могу вас заверить, что меня приводит в ужас мысль, что я предстану перед ним.

— Может быть, вы боитесь его проникновенного взгляда, который заметит вашу неспокойную совесть? Анжелика не ответила.

— Вы находитесь в состоянии душевного разлада, — внезапно заявила монашка.

— Может быть. Но временами такое испытывают все, люди. А вы всегда уверены в себе?

Взгляд Анжелики упал на руки монашки. Она поймала себя на мысли о том, что губы мужчины не касались этих трудолюбивых рук. Лицо мадемуазель не знало мужской ласки, хотя было миловидным. Годы уже стирали с этого лица былую красоту. Перед глазами промелькнуло видение: она в объятиях Жоффрея умирает от наслаждения под его поцелуями. Даже это воспоминание заставило ее сердце биться сильнее. Ее щеки порозовели.

— Вы меня считаете колдуньей, какой-то обольстительницей?

— Нет, но вы, определенно, наделены силой очаровывать. Она сказала это без ехидства, даже с оттенком ностальгии в голосе, как будто смягчаясь перед таким даром Анжелики. Еще раз Анжелика испытала чувство тревоги. Хотелось встать и куда-нибудь уйти. Она так стиснула руки, что побелели суставы. Анжелика взглянула на сидящих вокруг нее людей, никого не видя.

Ее волнение длилось не больше минуты. Снова к ней вернулось спокойствие. Анжелика поняла, что монашки не так уж далеки от нее. В чем она могла упрекнуть себя? Разве она сама, Анжелика де Сансе де Монтелу, была воспитана не в монастыре урсулинок в Пуату? Она тогда не знала ни жизни, ни света. Но даже в те времена она восставала, возмущалась, спорила. С высоты стены густого монастырского сада она видела, как к ней тайком пробирается влюбленный паж королевы. При этом воспоминании Анжелика рассмеялась.

Смех разрядил обстановку, окружающие тоже рассмеялись. Будучи свидетелями спора между уважаемыми женщинами, они чувствовали себя угнетенными.

— Значит, вы не сердитесь на меня за мою откровенность? — спросила Маргарита Бургуа.

— Как же я могу сердиться! Вы, дорогая Маргарита, ничем не можете меня ранить. Вы спасли медведя Уилби… Я вас буду любить всегда.