Глава 35 Прошлое...
Капееееец))))) После ванны – теплой и приятно пахнущей Гермиона начала собираться на работу. Она надела темно-серые узкие брюки и тонкий белый свитер. Сделала на голове «хвостик» и бросила взгляд в зеркало. Гермиона резко отошла от зеркала. Голова вдруг загудела. Она прикрыла глаза, хватаясь за лоб. Чужое прошлое мгновенно врезалось в мозг… ...В половине седьмого вечера, красивая девушка одиноко сидела за столиком кафе и смотрела невидящим взглядом в чашку с недопитым кофе. Да, она беременна. Последнее время она об этом догадывалась, и вот только что доктор подтвердил ее опасения. Сомнений нет – она беременна. Какая же ты глупенькая, Пэнси! И в том, что забеременела, была виновата только она сама. Нужно срочно решать, что делать. Ладно. Будем скрывать до последнего. Хотя, Драко и Блейз будут вне себя от ярости. Нужно все уладить так, чтобы, когда они узнают, ничего уже нельзя будет изменить. Последнее время ее постоянно тошнит по утрам. До сих пор она ухитрялась как-то скрывать свое положение, но сколько это может продолжаться… – Что с вами? Вам нехорошо? Паркинсон подняла голову и увидела перед собой официантку. Ее лицо выражало тревогу и участие. Пэнси улыбнулась, чтобы успокоить ее, но улыбка получилась не очень убедительная. Официантка как будто поняла состояние девушки – она ласково и ободряюще похлопала ее по плечу и отошла, ни о чем больше не спрашивая. Пора идти. Бывшая слизеринка встала и собрала свои вещи. Она знала, что выглядит неважно, она даже физически ощущала свою бледность. В голове ни одной путной мысли, внутри все как будто застыло. Глупо пытаться придумать что-то в таком состоянии духа. Скоро домой приедут Драко и Блейз с работы. Когда она вернулась в Мэнор – стало хуже. На глаза ей опять навернулись слезы, и она быстро заморгала, стараясь их отогнать. Совсем не владею собой, подумала она. Пять минут девушка сидела в кабинете мальчиков неподвижно, уставившись в камин невидящими глазами. Она отключилась от внешнего мира, целиком погрузившись в свои невеселые мысли. Голова у нее шла кругом, и в душе нарастало глубокое отчаяние. Она подошла к бару, где у Малфоя и Забини хранилось спиртное, и налила себе неразбавленного виски. Потом подошла к окну с бокалом в дрожащих руках и, отпивая виски небольшими глотками, посмотрела во двор, погружаясь в давние воспоминания юности. С ним она чувствовала себя женщиной – прекрасной и бесконечно желанной. Иногда его ласки будили в ней такие сладостные физические ощущения, что были почти непереносимы. Он поклонялся ей, любовался каждой частичкой ее тела, доводил до исступления – она лежала в его руках невесомая, почти бездыханная, погруженная в облако чувственности, которым он обволакивал ее. Их тела двигались в такт их ощущениям: он дрожал от страсти, а она растворялась в его объятиях. Но потом он досадовал на себя за свою слабость – у него быстро портилось настроение, он начинал злиться. Просто ему было тяжело признать, что из-за нее он теряет над собой контроль, он очень боялся показать, как сильно зависит от нее. Но всё это в прошлом… За окном стемнело. Мальчики еще не пришли с работы. Ее вновь охватило тоскливое чувство одиночества. Она глотнула виски, поморщилась. Ей совсем не хотелось пить, но нужно было как-то расслабиться. Хотя не очень-то и удавалось – нервы все равно были на пределе. Страх, подавленность и тысяча других неприятных ощущений овладели ею, но внешне она пыталась выглядеть, как всегда утонченной и непроницаемой. И все благодаря могучей силе воли. Ха! Какая уж там сила воли! Она была просто в шоке! Неуверенной рукой дотронулась она до своего пока еще плоского живота, ее раздвинутые худенькие пальцы слабо забелели на фоне черного шелкового платья. Сколько еще времени будет она оставаться такой, как сейчас – стройной, изящной? Скоро ее состояние станет заметным. Она была уже на втором месяце. Она хранила в себе частичку его жизни, и частичка эта будет расти и развиваться, пока не родится ребенок – прекрасный ребенок, темноволосый. От этой мысли она чуть не разрыдалась. Ребенок. Нет, ни о каком аборте не может быть и речи! Но мальчикам она ничего не скажет – сами заметят, потом… Она отхлебнула еще один глоток виски. А как быть с работой? Фотосессии, журналы… Придется уволиться. Довольно, хватит! Пэнси резко отошла от окна, стараясь отогнать от себя мучительные мысли. Алкоголь не поможет, не надейся, сказала она себе вслух. Не поможет ни тебе, ни ребенку. Она зашла в туалет, вылила остатки виски в раковину, сполоснула бокал, затем, вернувшись в кабинет, поставила его обратно в бар, аккуратно расположив все по своим местам. О, господи! Сердце ее заколотилось. Боль, страх и отчаяние вновь раздирали ей душу. Главное событие произойдет в апреле. Ее ребенок… Она уверена, что это будет девочка, и обязательно Она решила заставить себя поесть через силу и достала из холодильника ужин, как вдруг зазвонил телефон. Наверное, тетя Доминик вздумала поболтать с ней, обычно она звонит раз-два в неделю. Но Пэнси совсем не хотелось говорить в эти минуты с тетей. Ей ни с кем не хотелось говорить. Нужно будет притворяться веселой, счастливой – словом, опять лгать. Она и без того слишком много врет последнее время. Доминик обязательно спросит, как она себя чувствует, и придется отвечать, что прекрасно, хотя на самом деле ей никогда еще не было так плохо. Пустяки, реакция на трудный день, успокаивала она сама себя, но каждый звонок заставлял трепетать ее измученные нервы. Девушку охватило сильнейшее возбуждение, казалось, что все те чувства, которые она так старалась скрыть в течение дня, сейчас выплеснутся наружу. Звонки прекратились. Она как-то сразу обмякла, ноги стали ватными. Внезапно обступившая ее долгожданная тишина принесла с собой облегчение, огромное облегчение. Нервы ее понемногу успокаивались. Она немного поела, а потом пошла в свою комнату, предупредив эльфов, чтоб ее не беспокоили. Ее слегка отливающие синевой волосы, подчеркивая правильный овал лица и бледность щек – неестественную бледность для обычно оживленной Пэнси. Чувственная яркость и пухлость губ куда-то исчезла, они были бесцветны и поджаты. Стресс сильно сказался на всем ее облике. Если бы мальчики увидели ее сейчас, они поразились бы перемене, происшедшей с ней всего за несколько часов. Она заболела. Так она скажет им. Сама виновата. Нужно было предохраняться! Пэнси легла на кровать с тяжелыми мыслями, и тут же уснула. С утра она очень хорошо позавтракала, читая свеженький Пророк. Но потом девушка резко побледнела. В ванную комнату возле кухни на первом этаже она успела вовремя. Заперев за собой дверь в туалет, Пэнси бессильно опустилась на колени, и тут ей стало совсем плохо. Странно, сегодня утром ее почти не мутило, зато сейчас организм с лихвой наверстывал свое. Лоб ее покрылся испариной, руки и ноги обмякли. Некоторое время Паркинсон неподвижно оставалась в одном положении, чтобы прийти в себя. Она старалась дышать медленно и глубоко, и постепенно дыхание ее выровнялось, а сумасшедший пульс начал успокаиваться. Ей страшно захотелось разреветься, но нельзя было позволить себе такой роскоши. Она прислонилась горячим лбом к прохладной кафельной стенке, чувствуя, как жар постепенно отпускает ее. Пэнс постояла так еще немного, затем вышла из туалета. Тут она сразу увидела Гертруду, которая ждала ее, опершись о раковину и скрестив руки на груди. Милое лицо ее выглядело озабоченным. От неожиданности Пэнси резко остановилась – ей было неприятно, что управляющая домом оказалась свидетельницей того, как ей было нехорошо. — Да ты больна, деточка, — сказала прислуга, медленно растягивая слова и внимательно вглядываясь в лицо девушки, — Я все слышала, когда вошла сюда… Ты ужасно выглядишь Пэнси! Может, вызвать доктора? — Нет, нет, что ты! — поспешно ответила Пэнси, стараясь, чтобы голос ее звучал как можно спокойнее, — Ничего страшного. Просто съела что-то не то вчера в кафе, и с тех пор мне как-то не по себе, но это пустяки. Очень хорошо, что меня вывернуло. Теперь быстро все пройдет. Герти смотрела с недоверием, но говорить ничего не стала, только все стояла и не уходила, наблюдая за ней. Пэнси ополоснула лицо, почистила зубы, и, собрав волосы в пучок, занялась макияжем… … Гермиона открыла глаза. Что это было? Видение прошлого? Но почему? Когда у нее появился такой дар? И для чего он появился?! Девушка села на диван, потирая висок. Только этого ей не хватало. Голова вновь затрещала и Гермиона пыталась не закрывать глаза, дабы не видеть еще какого-нибудь видения. Но картинки невольно появились вновь, когда она уставилась в одну точку, заглушая мигрень… … Этот соблазнительный жест подействовал на него так сокрушительно, что он остановился, чтобы набрать побольше воздуху, которого ему стало резко не хватать. Из груди его вырвался приглушенный стон. Он был так возбужден, что уже не замечал, как сильно колотится его сердце — Пэнс, — хрипло вырвалось у него, теперь он двигался быстро и, сделав два широких шага, оказался рядом с ней. Он схватил ее за плечи и притянул к себе. Девушка откинула назад голову и засмеялась дразнящим, бесстыдным и пьянящим смехом, губы ее приоткрылись в ожидании обжигающего поцелуя. — Мерлин, — сказал он, немного задыхаясь, — Ты это нарочно со мной делаешь? Она обняла его за шею, прижавшись бедрами к его бедрам, мягко, удовлетворенно улыбаясь, чувствуя, как мощно содрогнулось его тело в ответ. Затем он набросился на нее и стал целовать жадно, неистово, движения его стали более резкими, почти агрессивными. Он поднял ее на руки, положил на мягкую кровать и сам лег рядом с ней. Он принялся ласкать ее грудь и победно рассмеялся, почувствовав, как она изогнулась под ним, когда он целовал ее нежные, напряженные соски. Ласки их были так остры и неистовы, что, казалось, между ними происходит какая-то странная борьба, кто окажется более нежным мучителем. — О-о… нет. Что же мы делаем? — глухо простонал он и, не дожидаясь ответа, положил ее под себя. Она давно ждала этого момента – довольно и мягко рассмеялась, обвила его тело руками и ногами. Глаза ее были закрыты, волосы в беспорядке разметались. Он крепко держал ее в руках, целовал ей шею, пока наконец не испытал наивысшее наслаждение. В то мгновение ему казалось, что чувство реальности покинуло его, он ощущал только, как волна за волной горячим влажным потоком уходила из него его сила, его сущность. Прошло некоторое время, прежде чем парень нашел в себе силы оторваться от нее и тяжело лечь рядом. То, что они только что испытали, потрясло его до глубины души, поразило его воображение, и когда он открыл глаза, он долго смотрел на нее с удивлением. Глаза Пэнси были прикрыты, но на ее прелестном лице было написано то же изумление. Она открыла глаза и успела поймать это мягкое выражение на его лице – редкая удача, ведь обычно он не позволял никаких проявлений чувств. Днем, когда они проснулись, не сразу поняли, почему они в постели вдвоем. А потом воспоминания нахлынули на них. — Мы были пьяные… ужас…что мы наделали? — сказал он низким голосом. — Мы занимались сексом… — она улыбнулась, и провела пальцами по его спутанным волосам. Некоторое время губы его были плотно сжаты. Затем он сказал, уже с вызовом: — Я не хочу портить наши дружеские отношения. Пэнси с облегчением вздохнула, затем встала на ноги и прошлась по комнате – воплощенная грация, никакой неловкости или натянутости в движениях. Она медленно обернулась и посмотрела на него, склонив голову набок, а потом улыбнулась ему мягко и произнесла: — Давай забудем об этой ночи. Больше у нас не будет никакого секса. Я тоже не хочу портить наши отношения. Все в прошлом. Мы просто друзья. Драко Малфой кивнул ей, и вскочил на ноги одним гибким прыжком и, не обращая на нее никакого внимания, начал одеваться. Несколько минут она молча смотрела на него, а потом, не говоря ни слова, стала делать то же самое. Молчали они теперь как-то по-новому, у обоих как камень с души свалился. Ведь ни он, ни она, действительно не хотели ругаться. *** День Гермионы-пока-еще-Малфой прошел ужасно. Голова отказывалась работать. Народу к ней сегодня на работе приходило много. Проклятый дождь никак не переставал лить. Вечером она зашла домой, покормила кота, поела, выпила успокаивающий чай с ромашкой. Сидя в гостиной она невольно подумала о Кристабель. Как там малышка? Все ли у нее в порядке. Ей нужно поскорее найти эту книгу и рассказать все мужу. Мысли плавно перешли к Драко. Как у него у самого дела? Скучает ли он? Как он отнесется к мирному соглашению Шанталя? А потом раздумья вернулись к вопросу, мучавшему ее целый день. Почему она видит видения? Для чего? Глаза ее затуманились, тревога и прочно поселившаяся в сердце щемящая боль сдавили ей горло. Не надо думать обо всех неприятностях сразу, посоветовала она самой себе. Если так и дальше будет продолжаться, она не сможет заснуть до тех пор, пока не выяснит правду. У нее и так уже руки трясутся. Она должна это выяснить, она обязана задать этот вопрос ей. Она закрыла на минуту глаза. Открыла, решительно подняла подбородок, и позвала ее. Как и ожидала Гермиона, она появилась сразу. Как всегда элегантная, красивая. Как живая. — Привет, Пэнси. — Здравствуй, — призрак устроилась на подоконнике, положив ногу на ногу, — Зачем звала? — Пэнси, — Гермиона замялась, — Мне нужно задать тебе один вопрос… Но только пожалуйста, прошу тебя, ответь мне на него честно. Это очень важно. Во всяком случае, для меня. Просто мне нужно, понимаешь? Очень нужно знать правду. — Хорошо, — Паркинсон немного опешила от такой серьезности девушки, — Задавай, я постараюсь ответить. Гермиона закусила губу. Она не знала как спросить ее. Ей не хватало смелости. Девушка глубоко втянула воздух и произнесла: — Скажи честно, Кристабель дочь Драко? В комнате стало тихо. Очень тихо. Даже Живоглот, лежавший в кресле перестал мурлыкать. Да что там Живоглот, казалось, часы на стене перестали тикать. Пэнси внимательно посмотрела на Гермиону. Зловещая тишина начинала резать слух. Девушка уже начала жалеть, о том, что задала этот вопрос призраку. Глупый, очень глупый вопрос... Но Пэнси неожиданно оказалась около дивана на корточках возле Гермионы. Глаза призрака казалось, потускнели. Она опустила голову и прошептала: — Откуда ты знаешь…? -----------------------------
|
