Глава 36 Кодекс
Всем спасибо за ПРЕКРАСНЫЕ ОТЗЫВЫ)))) Молчание. Шок. Молчание. Частое сердцебиение девушки. Молчание. Дочь. Дочь Драко. А она полноправная мачеха… Ужасное слова – мачеха…. Пять минут они смотрели друг другу в глаза. Руки призрака лежали на коленях девушки. Гермиона откинулась на диван. Глубоко вздохнула и тихо произнесла: — Зачем? Они обе поняли что имела ввиду девушка. Пэнси присела на диван, смотря на нее, и тоже тихо ответила: — Я не хотела портить ему жизнь. — Но… — Не перебивай меня, пожалуйста, — Паркинсон посмотрела на Гермиону и получила кивок, — Я не хотела портить ему жизнь и нашу дружбу. Та ночь – была ошибкой. Это всё случилось по пьянке. Как только я рассталась с Фредериком, я перестала пить таблетки. Я и не думала, что забеременею, понимаешь, Гермиона? — Понимаю, — ответила она, — У меня дар. Я видела видение твоего прошлого. — Так вот, — мрачно продолжила Пэнси, — Мы с Драко забыли о той ночи, пообещали, что никогда больше этого не случится. А потом меня все чаще начало тошнить. Сначала я думала, что у меня что-то с желудком. Но потом, когда месячных не было третью неделю, а тошнота продолжилась – я всё поняла. И мои опасения подтвердил доктор, он мне выписал витамины, так как мой токсикоз был жутким. Я скрывала все это, красилась поярче, чтоб не показывать бледность. Пару раз ссылалась на то, что у меня женские дни. Но Гертруда сразу все поняла, она опытная женщина. Она естественно молчала, но потом когда я была на четвертом месяце, она все-таки раскрутила меня на откровенный разговор, но не выдала меня. Она предлагала позвонить Фредерику, а я отмахивалась. Естественно, Герти же не знала, что ребенок не его. А потом, на шестом месяце Драко увидел как я глажу живот и разговариваю с ним. Он был рассержен. Он тогда так кричал, — она улыбнулась, — Но, в конце концов, они с Блейзом успокоились, обговорили все. Драко спросил меня, не от него ли ребенок? Я соврала. Придумала цикл с месячными, успокоила его. Я долго все обдумывала. Драко – он мой хороший друг. После той ночи у нас были прекрасные братские отношения, как в старые добрые времена. Если бы я сказала, что это его ребенок – это было бы ужасно. И мне не хотелось обременять его. Потому, что мы не любили друг друга. И никогда не полюбили бы вновь. — Что значит обременять? — Гермиона нахмурила лоб, — Ребенок – это счастье. Он бы обрадовался. Если бы ты ему сказала, я уверена, он бы принял ребенка! — Если бы я ему сказала, мы бы поженились. Он бы не допустил, чтобы его ребенок рос без отца. Вот поэтому я и говорю, что не хотела обременять его. — Ты должна сказать ему, Пэнси. — Нет! — отрезала Паркинсон, — Он с ума сойдет. Он чокнется. Он возненавидит меня. — Но Пэнси, — возразила девушка, закидывая ноги на диван, — Это поможет с удочерением! Он ведь настоящий отец ребенка! А Шанталь никто! И потом, Драко привык к малышке, он итак считает ее своей дочерью. — Считать своей дочерью, и узнать, что это его дочь – вещи разные. — Но ты ведь не будешь скрывать это вечно? — Нет, конечно, у меня и не получится, — она усмехнулась, — Кристабель вырастет и чем-то будет похожа на него. — Уже похожа… — В смысле? — А ты не замечала? — брови Гермионы взлетели вверх, когда призрак медленно покачала головой, — Глаза. Они голубые. Но если внимательно присмотреться, можно увидеть стальной блеск. И волосы. — А что волосы? — не поняла Паркинсон, — У нее темные волосы как у меня. — Да, но на солнце легко различить редкие светлые волосики. — Драко не должен знать, что она его дочь. Во всяком случае, сейчас. С Шанталем заключите мирный договор. Так будет легче. — Хорошо, — Гермионе ничего не оставалось как согласиться. И ей решать, когда настоящий отец узнает правду. *** Кто-то непрерывно звонил в дверь. Разбуженная Гермиона с трудом приходила в себя после тяжелого сна. Сегодня она очень сильно вымоталась на работе, и когда пришла домой, сразу прилегла немного поспать. Нащупав выключатель ночной лампы, она зажгла свет, показавшийся ей слишком резким, и стала всматриваться в часы. Было всего десять вечера. Ее удивило, что она могла так быстро заснуть. Наверно, сразу провалилась в сон, как только голова коснулась подушки, решила она. Резкий звонок не давал покоя, подгонял ее – она вскочила с постели и накинула халат. Гермиона не представляла, кто бы это мог быть, одно было понятно, этот кто-то очень настойчив. Все еще не совсем проснувшись, она приоткрыла дверь, насколько позволяла цепочка, и посмотрела перед собой. Перед ней, прислонившись к косяку двери, стоял Малфой. Руки его были засунуты в карманы черного костюма. Рубашка сверху расстегнута на две пуговицы. Лицо его было мрачно. Несколько минут они смотрели друг на друга в полном молчании. Затем, все еще не говоря ни слова, девушка прикрыла дверь, чтобы снять цепочку, и немного отступила назад, впуская гостя. Он медленно вошел, и отстранив жену, тихо закрыл за собой дверь. —Я спала, — она неуверенно провела рукой по спутавшимся волосам. Молчание. У нее все немного плыло перед глазами, которые, как она с ужасом ощущала, были красными и опухшими. В общем, она чувствовала себя совершенно уставшей, и это никак не придавало ей уверенности. Во всяком случае, у нее не было сил объясняться с мужем. Он же, как всегда, выглядел великолепно: его твердое, красивое лицо, как назло, казалось ей необыкновенно привлекательным. Сердце ее тоскливо сжалось. Неужели он всегда будет так действовать на нее? — Что с тобой? — спросил он тихо, нарушив, наконец затянувшееся молчание. Она подняла на него грустный взгляд – он внимательно смотрел на нее. Он совсем не сердится. Он действительно взволнован, но от этого она почему-то почувствовала еще большую подавленность. Ей нечего было ответить ему, и она снова низко опустила голову, чтобы избежать его взгляда. — Ты что такая бледная, устала? — спросил он ласково, не дождавшись ответа на свой первый вопрос. Затем, вслед за ее молчанием, он со вздохом добавил: — Знаю, я свинья, эгоист, каких свет не видывал, но не так уж я плох, чтобы не понимать, что с тобой что-то случилось… В чем дело, что произошло? От слабости Гермиона задрожала и чуть не разревелась. В его словах было столько ласки и заботы, что ей захотелось броситься к нему на грудь, обвить руками его шею, утешиться в его объятиях. В глазах ее стояли слезы, и она была бесконечно рада, что могла спрятать лицо за длинными волосами. Слава богу, в коридоре было темно – он освещен только узкой полоской света из-за двери в спальню. — Это я виноват? — спросил Малфой хрипло, — Что с тобой? — сейчас в его голосе слышалось нетерпение. Он не сделал ни единого движения ей навстречу, не стал касаться ее. Он просто стоял в двух шагах, смотрел на ее опущенную голову и ждал, что она, наконец, объяснит, что происходит. Внутри у нее все ходуном ходило. Она боялась, что не выдержит и выдаст себя, что Драко заметит, как ее колотит. Он пришел так внезапно – она не успела психологически подготовиться, собраться, но сейчас ей нужно сделать это во что бы то ни стало. Она глубоко вздохнула – затем подняла на него глаза, на этот раз более уверенно. — Просто я очень устала, Драко, — ответила она тихо, — Ты здесь ни при чем, абсолютно ни при чем. Собственный голос показался ей чужим и странным: может быть, она умерла? Да нет, мертвым не бывает так больно, как ей сейчас. Мертвым легче. Лицо Малфоя было хмурым, поза напряженной. Он был озадачен ее поведением и чувствовал себя не в своей тарелке. Он всегда стремился к тому, чтобы весь ход его жизни был предельно отлажен, и ненавидел неловкие, неясные положения. На душе у него полегчало. А она с тайным разочарованием наблюдала, как быстро сходит с него напряжение: лицо повеселело, черты разгладились, а во взгляде снова появилась обычная спокойная надменность. Но когда он обнял ее за плечи и прижал к себе, она не сопротивлялась. Ей необходима была его поддержка. Конечно, у него было свое, неверное представление о том, что с ней происходит, но она ощущала такую беспомощность, что была рада любым крохам его внимания. — Я такой бесчувственный, — сказал он шутливо, стараясь рассмешить ее и разрядить обстановку. Он наклонился и нежно потерся щекой о ее щеку. От него пахло ее любимой мужской туалетной водой. Как любила она этот изысканный легкий аромат! Никаким другим одеколоном или духами Драко никогда не пользовался, и этот запах ассоциировался у нее только с ним. Она обняла его за талию и тонкими пальцами стала поглаживать разгоряченную кожу под шелковой рубашкой. – Я, дурак, извини меня. Как ты терпишь мои выходки? Мне помогает любовь, ответила она мысленно. В порыве любви и благодарности она уткнулась лицом в его теплую шею, губами слегка дотронулась до его кожи. Глаза ее были полузакрыты, близость его доставляла ей огромную радость. Драко задрожал и еще крепче обнял ее, губы его нашли ее губы, и они слились в долгом, мучительно-сладком поцелуе, которого оба так страстно желали. — Ты ужинала? — спросил он, оторвавшись от нее. — Нет, а ты? — Тоже нет, — он нажал выключатель и маленькие лампочки встроенные в потолок, начали друг за другом загораться. — Сейчас я что-нибудь приготовлю, — спохватилась Гермиона. — Нет, — отрезал он, — Собирайся, мы едем в ресторан. — У нас свидание? — хихикнула Гермиона. — Да. *** Гермиона проснулась. Мягкий свет осеннего утра просачивался сквозь занавес. Драко был рядом – он обнял ее сзади, будто прикрывая своим сильным мускулистым телом от внешнего мира. Она чувствовала на волосах еле ощутимый теплый ветерок – дыхание Драко, который еще спал. Он совершенно расслабился во сне, руки его стали приятно тяжелыми. В спальне было так жарко от камина, что тела у обоих были влажными от пота, хотя накрыты они были всего лишь тонкой простынкой – об этом, должно быть, позаботился Драко, когда после бурной ночи, она уснула. Долго ли он еще не спал после того, как заснула она? Тихонечко высвободившись из рук мужа и скользнув на край постели, Гермиона откинула назад волосы, села и начала собираться с мыслями. Такая спальня могла принадлежать только Малфою. Вчера после ресторана, они еще долго гуляли в парке, а вернулись в Мэнор очень поздно. Ее платье валялось на полу рядом с кроватью. Девушка наклонилась, чтобы поднять его, но, не дотянувшись, встала, немного изгибаясь, чтобы разошлись онемевшие мышцы. После любовной ночи она чувствовала себя разбитой и вялой. — Что ты делаешь? — раздался сонный голос парня. Она обернулась. Он лежал в той же позе, как и несколько минут назад. Вид у него был совершенно заспанный, и Гермиона невольно улыбнулась – в неярком свете он был ужасно похож на мальчишку. — Подняла платье. И вспоминаю, где мой халат. — Ну, что мы будем делать сегодня? — тихо спросил он, когда Гермиона голышом подошла к шкафу. Она ведь забрала отсюда только половину вещей. — Не знаю, — честно ответила она, натягивая водолазку, а сверху джинсовый сарафан. Малфой растянулся на подушках, мрачно изучая ее профиль, и произнес: — Гермиона, тебя в обычные дни иногда трудно понять, а сейчас уж совсем ничего не добьешься, в глазах пустота какая-то. Конечно пустота. Твоя дочь спит в соседней комнате. А я не могу сказать тебе об этом. И мне очень трудно. Она покачала головой и натянуто улыбнулась. Как ни странно Гермиона и Драко провели прекрасный день, взяв с собой малышку Кристабель. Они покатались в парке на аттракционах, а потом совершили поход по магазинам. Кристабель заметно выросла за лето, и Гермиона посчитала, что девочке на зиму нужны новые вещи. Согласившись, Драко посоветовал жене тоже «порадовать душу» и прикупить новых шмоток. Малышка ликовала, а Малфой лишь обреченно вздыхал, когда девочки заходили в очередной бутик. После шопинга, они пообедали в хорошем семейном французском ресторане. Малфой внес в Мэнор бесчисленное количество свертков. На лице его было недоуменное выражение – он и представить себе не мог, сколько покупок может сделать женщина с ребенком за несколько часов. После ужина Гермиона и Драко сидели в библиотеке и разговаривали. Сначала она рассказала про Шанталя, про его мирное соглашение. Драко сидел хмуро, обдумывая такой ход, но в итоге согласился. Гермиона рассказала про свой новый дар, но в подробности с Пэнси вдаваться не стала. Потом, она поведала ему о Люциусе и о книге. Теперь они сидели и думали, что это может быть. — Может, это какой-то дневник? — предположил блондин. — Нет, — Гермиона покачала головой, — Он сказал книга. Нужно искать книгу. — Но я понятия не имею, что это за книга. — Книга стучала. Значит она волшебная, — начала мыслить девушка, — Значит, она как то связана с магией, с твоим домом может, с твоей семьей… — Конечно! — оборвал ее муж, — Это семейный Кодекс! Вот что просил найти отец. Книгу спрятали перед началом войны. И с тех пор ее никто не доставал. Вот только понять не могу, как и чем она нам поможет? — Давай поищем ее, — предложила она. — Не надо искать. Она сама сейчас появится. Я, Драко Люциус Малфой, законный наследник… — начал он твердым голосом. Произнеся заклинание, через пару мгновений книга лежала на столе. Они начали листать ее, изучая каждую страницу. Гермиона задумалась. В книге не было указано ничего особенного. Правила. Обряды. Семейные традиции. Свадьбы. Похороны и так далее. Но Драко остановился на одной странице. Гермиона всмотрелась в нее. «Каждый из членов семьи Малфой внесен в эту книгу. Рождение, свадьба, развод, похороны – все и всё магическим образом попадает в Кодекс. Все предки, отпрыски, дети, родители…» — Мы с тобой тут тоже должны быть, — Драко начал переворачивать страницы, — Я же говорил! «Свадьба сына Люциуса Малфоя – Драко Малфой и Гермиона Малфой (Грейнджер) – 2003 год, август месяц, 29 числа, …» — Забавно, — улыбнулась Гермиона. Блондин продолжил листать книгу, останавливаясь на разделе «Наследники». — Скоро наши дети тоже тут появятся, — он улыбнулся сам себе, продолжая листать книгу. Гермиону осенило. Наследники. Вот почему Люциус сказал найти книгу. Вот почему Пэнси тогда прогнала их с Кристабель из библиотеки. О Мерлин. Гермиона оторвалась от мыслей, но было поздно. Драко поднял на нее непонимающий взгляд. На раскрытой странице, каллиграфическим почерком красовалась надпись: «Дочь Драко Малфоя, Кристабель Малфой – 2001 год, апрель месяц, …» Твою. Мать. Что. Сейчас. Будет. Именно об этом успела подумать Гермиона, перед тем как Драко прокричал на весь дом имя Пэнси… ----------------------------
|
