Тимоти Лири 23 страница

И тут Люк что-то увидел — тень движения у толстого дерева впереди и чуть слева.

— Смотрите! — выдохнул он, активируя лазерный меч.

В зеленом свете клинка они успели заметить низкорослую фигурку, затянутую в облегающий комбинезон, юркнувшую обратно под прикрытие дерева за мгновение до того, как выстрел Хана здорово оцарапал ствол, не задев чужака. Секундой позже самострел Чубакки выбил щепу с другой стороны ствола. Противник оперативно сообразил, что скоро от его укрытия ничего не останется, — сквозь взметнувшееся облако щепок и дыма было видно, как он стрелой переметнулся за ствол потолще. Не успел Хан сместить прицел вслед за ускользающей мишенью, воздух наполнился странными трелями, словно бы дюжина неких неизвестных птиц решила устроить спевку.

Чубакка издал оглушительный рев, в котором смешались узнавание, озарение и облегчение, и резко опустил свой самострел на ствол бластера Хана. Выстрел ушел в молоко.

— Чуви!!! — заорал Хан. — Ты…

— Нет, он прав, — перебил его Люк. Его тоже внезапно осенило. — Стой!

Приказ был излишним. Призрачная фигурка и так замерла на открытом месте. Лицо под капюшоном оставалось почти невидимым в тусклом свете лазерного меча. Люк шагнул ближе.

— Я — Люк Скайуокер, — по всей форме представился он. — Брат Леи Органы Соло, сын господина вашего Дарта Вейдера. Кто ты?

— Я — Экхрикхор из клана Бакх'тор, — ответил скрипучий голос ногри. — Приветствую тебя.

* * *

Вырубка, куда привел их Экхрикхор, оказалась совсем близко, метрах в двадцати дальше в том направлении, которое первоначально засек Люк. Чужаки, принадлежащие к двум разным расам, выстроились по другую сторону толстого поваленного дерева. А перед ними стояли двое ногри в маскировочных костюмах с откинутыми капюшонами. На бревне кто-то поставил походный фонарь, света которого Хану как раз хватило, чтобы разглядеть чужаков, стоящих поближе. И увиденное его не порадовало. Те, что справа, были на голову выше ногри и, может, на ту же голову пониже Хана. Покрытые грубой чешуей, они больше всего смахивали на ходячие булыжники. Слева столпились четверорукие гуманоиды с кожей безупречного спектрально-чистого голубого цвета. Хану почему-то вспомнилась та бурая дрянь, которую им пришлось отскребать от Ц-ЗПО (или отскребать Ц-ЗПО от дряни) в первый день пути.

— Какая милая, приветливая компашка, — шепотом поделился он впечатлениями с Люком, когда они вышли на опушку.

— Это минейрши и псаданы, — проинформировал Экхрикхор. — Они хотели вступить с вами в борьбу.

— А вы, значит, их сдерживаете? — уточнил Люк.

— Они хотели битвы, — повторил ногри. — Мы не могли этого допустить.

Они остановились у края вырубки. По рядам аборигенов пробежал ропот, и ропот этот звучал отнюдь не дружелюбно.

— По-моему, нам тут не очень-то рады, — заметил Хан. — Люк, что скажешь?

Люк покачал головой.

— Не могу ничего толком разобрать в их головах. Что происходит, Экхрикхор?

— Они дали понять, что желают говорить с нами, — сообщил ногри. — Возможно, чтобы решить, хотят ли они с нами биться.

Хан наскоро прикинул боеспособность противника. Насколько он мог судить, все были при ножах, и каждый выставлял напоказ по паре самострелов, но больше ничего на виду не наблюдалось.

— Если это — вся их армия, — прокомментировал он, — то они весьма самонадеянные ребята.

— Мы вообще не хотим сражаться, если этого можно избежать, — тоном великого миротворца напомнил ему Скайуокер. — Как вы собираетесь разговаривать с ними? — спросил он ногри.

— Один из них немного изучил общегалактический, пока строилась сокровищница под горой, — Экхрикхор указал на минейрша, стоящего к фонарю ближе прочих. — Он попытается перевести.

— Мы можем предложить кое-что получше, — Люк вопросительно поднял бровь. — Что ты об этом думаешь, Хан?

— Стоит попробовать, — согласился он, доставая комлинк. Не зря же они волокли с собой Ц-ЗПО, в конце концов. — Лэндо?

— Слушаю, — моментально откликнулся тот по комлинку. — Вы нашли аборигенов?

— Ага, еще как нашли, — сказал Хан. — И аборигенов нашли, и еще парочку сюрпризов — в довесок. Скажи Маре, пусть тащит сюда Золотника — если пойдет прямиком в ту сторону, куда мы от них удалились, не заблудится.

— Есть, — сказал Лэндо. — А мне что прикажете?

— Не думаю, что эта компания доставит нам серьезные неприятности, — сказал Хан, еще раз критически оглядев потенциального противника. — Так что вы с Р2 лучше останьтесь на месте и присмотрите за лагерем. Ах да, чуть не забыл — если увидишь таких очень зубастых низкорослых ребят в маскировочных костюмах — не стреляй. Они на нашей стороне.

— Это радует, — безрадостно откликнулся Лэндо и добавил: — Кажется. Что-нибудь еще?

Хан покосился на почти неразличимых в темноте чужаков — те тоже таращились на него.

— Ага. Скрести пальцы — может, в ближайшее время у нас появятся союзники. А может — полный комплект неприятностей на всю оставшуюся дорогу.

— Есть, капитан. Мара и Ц-ЗПО уже выдвинулись к пункту назначения. Удачи.

— Спасибо, — Хан отключил комлинк и вернул его на ремень. — Они скоро будут, — сказал он Люку.

— Им нет необходимости сторожить лагерь, — встрял Экхрикхор. — Ногри защитят вашу стоянку.

— Нормально, — сказал Хан. — Нас и так тут слишком много столпилось, — он недобро посмотрел на Экхрикхора. — Так я был прав. У нас все-таки был хвост.

— Да, — Экхрикхор почтительно наклонил голову, — и я молю вас о прощении, супруг дочери господина нашего Дарта Вейдера. Я и другие ногри полагали это не вполне достойным, но Какхмаим из клана Эйкх'мир настоял на том, чтобы не давать вам знать о нашем присутствии

— Почему?

Экхрикхор снова поклонился.

— Какхмаим из клана Эйкх'мир почувствовал вашу враждебность во время вашей встречи в апартаментах дочери господина нашего Дарта Вейдера, — сказал он. — Он счел, что вы не согласитесь, чтобы вас сопровождали охранники-ногри.

Хан покосился на Люка — малыш пытался сдержать ухмылку. И ему это где-то в чем-то даже удалось.

— Ладно, когда в следующий раз увидишься с этим Как-его-имом, скажи ему, что последние годы я не отказываюсь от дармовой помощи. Но если уж мы заговорили о враждебности, прекрати обзывать меня супругом. Зови меня Хан. Или Соло. Или капитан. Да как угодно, только не супругом!

— Может, Хан из клана Соло? — издевательски прошептал Люк.

Экхрикхор просветлел лицом. Точнее — мордой.

— Хорошо, — сказал он. — Мы молим тебя о прощении, Хан из клана Соло.

Хан посмотрел на Люка. Нехорошо посмотрел.

— Думаю, ты привыкнешь. Со временем, — Люк снова без особого успеха попытался скрыть усмешку.

— Ага, — сказал Хан. — Спасибо. Удружил.

— Немного взаимопонимания нам не помешает, — заметил Люк. — Вспомни Эндор.

— Как же, забудешь его! — проворчал Хан, поморщившись.

Конечно, эти помпошки на ножках со своим вкладом в решающую битву против второй Звезды Смерти справились. Но это отнюдь не отменяло того факта, что Хан никогда не чувствовал себя таким дураком, как тогда, когда эвоки приняли его в племя.

— Сколько здесь ваших? — спросил он Экхрикхора.

— Восемь, — ответил тот. — Двое шли впереди вашего отряда, двое позади и еще две пары — с каждой стороны.

Хан кивнул. Он поневоле начинал испытывать к этим ребятам некоторое уважение. Надо же — восемь ногри по-тихому отгоняли с их пути хищников и аборигенов, днем и ночью, да еще и выкраивали минутку, чтобы позаботиться о таких мелочах, как убрать с тропы когтекрылов или лозных змей.

Хан посмотрел на страхолюдную физиономию ногри уже другими глазами, хотя и по-прежнему сверху вниз — разница в росте сказывалась. Да, похоже, на этот раз он не будет себя чувствовать таким идиотом, пытаясь привыкнуть к новому знакомству.

Где-то у него за спиной раздалось знакомое шарканье, и когда Хан обернулся, в поле зрения как раз притащился не менее знакомый золотистый силуэт Ц-ЗПО. Рядом с ним, на полшага позади, шла Мара с бластером в руке.

— Хозяин Люк! — позвал дроид. Как обычно, голос его звучал со смесью облегчения и беспокойства, а тон его был ничуть не менее церемонным.

— Я здесь, Ц-ЗПО, — откликнулся Люк. — Поможешь нам с переводом?

— Я сделаю все, что смогу, — с готовностью ответил Ц-ЗПО. — Как вы знаете, я владею более чем шестью миллионами форм обще…

— Вижу, вы нашли аборигенов, — перебила его Мара. Ступив на опушку, она окинула оценивающим взглядом групповую композицию у колоды. — И еще кое-что, — недобро добавила она, направив дуло бластера на Экхрикхора.

— Все в порядке — он наш друг! — заверил ее Люк, протянув руку, чтобы отвести бластер.

— Не думаю, — сказала Мара, увернувшись от неловкой попытки Люка и ни на миг не спуская прицела с ногри. — Это ногри. Они служат Трауну.

— Больше мы ему не служим, — сказал Экхрикхор.

— Мара, это правда, — поддержал его Люк.

— Может быть, — неохотно согласилась Джейд.

Видно было, что все это ей по-прежнему не нравилось, но, по крайней мере, ее бластер перестал смотреть прямо в лоб Экхрикхору.

Минейрш, стоящий ближе прочих к бревну, вытащил из заплечного мешка нечто напоминающее белоснежное чучело птицы и, бормоча что-то неразборчивое себе под нос, водрузил этот предмет на колоду рядом с фонарем.

— Что это? — спросил Хан. — Завтрак?

— Это называется «сатна-чакка», — объяснил Экхрикхор. — Знак перемирия на время встречи. Они готовы начать. Ты — ЗПО-дроид — иди за мной.

— Конечно, — судя по голосу, робота это приглашение отнюдь не вдохновило. — Хозяин Люк?..

— Я пойду с вами, — утешил его Люк. — Хан, Чуви — оставайтесь здесь.

— С моей стороны — никаких возражений, — сказал Хан.

Люк и ногри отправились к бревну, волоча за собой на буксире насмерть перепуганного Ц-ЗПО.

Минейрш воздел верхнюю пару рук к небу, ладонями наружу.

— Бидаеси чараа, — произнес он неожиданно мелодичным голосом. — Льаауну баараэмаа духну фаэри.

— Он возвещает прибытие незнакомцев, — перевел Ц-ЗПО. — Предположительно это относится к нам. Однако он боится, что мы несем угрозу его народу.

Чубакка рядом с Ханом проворчал ехидное замечание.

— Да, лаконичностью они не страдают, — согласился Хан. — И дипломатическими талантами — тоже.

— Мы несем вашему народу надежду, — возразил командир ногри. — Если вы позволите нам пройти, мы освободим вас от владычества Империи.

Ц-ЗПО принялся переводить. На вкус Хана, мелодичная речь минейршей в его устах звучала слишком уж чопорно. Один из псаданов рубанул рукой по воздуху и что-то сказал — звучало это как слабый и далекий визг с несколькими неразборчивыми согласными.

— Он говорит, что у народа псаданов долгая память, — сказал Ц-ЗПО. — Очевидно, имеется в виду, что освободители уже приходили на эту планету, но не смогли ничего изменить.

— Добро пожаловать в реальный мир, — пробормотал Хан.

Люк покосился через плечо.

— Ц-ЗПО, попроси его объяснить.

Дроид подчинился: сначала проверещал фразу на языке псаданов, а потом повторил то же самое на наречии минейршей — просто чтобы показать, что он это может. Псадан ответил развернуто, и к концу его речи у Хана уже начали болеть уши.

— Должен сказать, — начал Ц-ЗПО, слегка наклонив голову, с этаким профессорским видом, который Хан уже давно люто ненавидел, — что это очень длинная история. Давным-давно, в одной далекой-далекой… Но знаете, я, пожалуй, опущу подробности, — поспешно оборвал он сам себя, наткнувшись на взгляд ногри. — В общем, если вкратце, то первыми вторглись на эту планету люди-колонисты. Они вытеснили коренные народы с части их земель и остановили свое продвижение только когда, я цитирую, «когда их молнии и железные птицы истощились». Значительно позже сюда пришла Империя, которая, как нам известно, занималась строительством на запретной горе. Они поработили многих коренных жителей и заставили их работать на строительстве, а прочих согнали с их земель. Спустя какое-то время, после того как строители покинули планету, сюда явился некто, назвавшийся Хранителем, и тоже попытался захватить власть над коренными народами. В конце концов пришел некто, называющий себя Мастер Джедай. Сначала исконные жители подумали, что теперь-то они будут свободны, но Мастер Джедай собрал людей и аборигенов и заставил их жить всех вместе в тени запретной горы. И наконец, сюда вернулась Империя, — Ц-ЗПО снова наклонил голову. — Итак, как видите, Хозяин Люк, мы для них — всего лишь очередные чужаки, которые пришли, чтобы завоевать их.

— Но мы не завоеватели, — сказал Люк. — Скажи это им.

— Ах… Ну да… конечно… я сейчас, Хозяин Люк.

Дроид приступил к переводу.

— По мне, так они еще легко отделались, — вполголоса поделился Хан с Чубаккой. — У многих Империя просто отобрала их миры.

— Это типичная реакция первобытных племен на пришельцев, — сказала Мара. — И они никогда ничего не забывают.

— Ну да. Наверное, — рассеянно согласился Хан. — Как думаешь, тот джедай, о котором они толкуют, — это твой приятель К'баот?

— А кто ж еще? — мрачно ухмыльнулась Мара. — Должно быть, именно здесь Траун и нашел его.

Хану почему-то стало очень неуютно.

— Думаешь, он сейчас здесь?

— Я не чувствую его, — медленно проговорила Мара. — Но это еще не означает, что он не мог вернуться.

Главарь минейршей принялся толкать новую речь. Хан еще разок оглядел просеку. Интересно, где те ложи, откуда прочие минейрши и псаданы любуются представлением? Люк не мог сказать ничего определенного, но не идиоты же они, чтобы не спрятать народ в кустах.

Если только ребята Экхрикхора о них уже не позаботились. Если не сработает, ногри могут оказаться очень даже кстати.

— Мне очень жаль, Хозяин Люк, — заизвинялся Ц-ЗПО, — но они говорят, что у них нет причин полагать, что мы чем-то отличаемся от упомянутых чужаков.

— Я могу понять их опасения, — с важным видом кивнул Люк. — Спроси их, что мы можем сделать, чтобы убедить их в своих добрых намерениях.

Не успел Ц-ЗПО заболботать, как локоть Чубакки чувствительно пихнул Хана в плечо.

— Что? — вскинулся Хан, потирая ушибленное место.

Чубакка кивком показал куда-то влево, его самострел уже был готов к бою и выслеживал цель.

— Ого! — присвистнул Хан.

— Что там? — спросила Мара. Хан открыл рот, но вдруг оказалось, что отвечать уже некогда. Жилистый хищник, которого Чуви засек крадущимся в ветвях, вышел на исходную позицию и припал к ветке перед прыжком — нацелившись на высокие договаривающиеся у колоды стороны.

— Смотри! — выкрикнул Хан, выхватывая бластер.

Чубакка оказался проворней. Раздался боевой клич вуки, и меткий выстрел самострела разделил зверя на две почти равные части. Части рухнули на ковер палой листвы и затихли

А вся толпа минейршей, собравшаяся у бревна, глухо заворчала

— Возможно, это было ошибкой, — напряженным голосом проговорила Мара. — Нельзя было использовать оружие, пока действует перемирие на время переговоров.

— А что, надо было позволить этой животине сожрать мирных переговорщиков? — возмутился Хан.

Псаданы тоже начали трепыхаться, так что оставалось только надеяться, что ребята Экхрикхора все же расчистили прилегающие территории.

— Ц-ЗПО, скажи им!

— Конечно, капитан Соло, — голос дроида прозвучал столь же беспокойно, как Хан себя чувствовал. — Мулансаар..

Главарь минейршей рубанул воздух сразу двумя левыми ладонями, и Ц-ЗПО заткнулся.

— Ты! — прорычал минейрш, злобно ткнул четырьмя указательными пальцами в Хана. — Он уметь стреляться молния?

Хан мрачно уставился на собеседника. Конечно, у Чубакки было оружие — как и у всех присутствующих. Хан покосился на вуки… и тут до него дошло.

— Да, умеет, — сказал он минейршу, опустив бластер. — Он наш друг. Мы не держим рабов, как имперцы.

Ц-ЗПО стал излагать перевод, но минейрш уже вовсю болтал со своими дружками.

— А ты не промах, — прошептала Мара. — Я об этом не подумала, но ты прав — раньше они видели вуки только в качестве имперских рабов.

Хан кивнул.

— Будем надеяться, что теперь они поймут, чем мы отличаемся от Империи.

Бурное обсуждение продолжалось еще несколько минут — теперь уже между псаданами и минейршами. Похоже, минейрши потихоньку пришли к выводу, что это их шанс избавиться от гнета Империи вообще и джедая в частности. Псаданы питали к Империи не больше симпатий, чем минейрши, но вот мысль о противостоянии К'баоту их как-то не вдохновляла.

— Мы не просим вас сражаться на нашей стороне, — обратился к ним Люк, когда аборигены, наконец, наговорились вдоволь и соизволили обратить на него внимание. — Это наша битва, и мы справимся сами. Все, о чем мы просим, — дайте нам пройти через ваши земли к запретной горе и обещайте не выдавать нас Империи.

Ц-ЗПО перевел это на оба местных наречия, и Хан морально приготовился к продолжению толковища. Но оказалось, что зря. Главарь минейршей снова воздел верхние руки к небу, а нижними поднял чучело белого когтекрыла и протянул его Люку.

— Кажется, он предлагает вам свидетельство того, что вы можете в дальнейшем путешествовать по этим лесам, — беспомощно пролепетал Ц-ЗПО. — Конечно, я могу и ошибаться, этот диалект сохранился относительно неизменным, но язык жестов часто…

— Поблагодари их, — сказал Люк, с вежливым кивком принимая подношение. — Скажи, что мы высоко ценим их гостеприимство. И что им не придется жалеть, что они помогли нам.

* * *

— Генерал Ковелл? — раздался из интеркома суховатый, по-военному сдержанный голос. — Через несколько минут корабль произведет посадку.

— Понял вас, — привычно отозвался генерал, отключил связь с рубкой и повернулся ко второму пассажиру в салоне. — Мы почти на месте.

— Да, я слышал, — промурлыкал К'баот, в голосе его звучало удовлетворение, эхом отозвавшееся в голове генерала. — Скажите мне, генерал Ковелл, находимся ли мы в начале пути или завершаем его?

— В начале, разумеется, — без запинки произнес генерал. — Нашему пути не будет конца.

— А Гранд-адмирал Траун?

Ковелл почувствовал, как лоб собирается в складки. Он не слышал этого вопроса раньше. По крайней мере, заданного таким образом. Но пока он шарил в опустевшей памяти, ответ сам всплыл в его мыслях. Как и все остальные ответы.

— Это начало конца Гранд-адмирала.

К'баот негромко рассмеялся; по телу генерала разлилось убаюкивающее тепло. Ковелл хотел поинтересоваться у магистра, что смешного тот нашел в его словах, но гораздо легче и намного приятнее было сидеть и наслаждаться смехом собеседника. И непонятно откуда знать: что бы ни насмешило К'баота, это было и вправду забавно.

— Хорошо, не правда ли? — старик нарисовал в воздухе непонятный знак. — Ах, генерал, генерал! Какая ирония, не находите? С самого начала, с самой первой нашей с ним встречи в моем городе Гранд-адмирал Траун знал ответ. Но как тогда, так и сейчас он далек от понимания.

— Вы говорите о власти, магистр? — спросил Ковелл.

Эта тема была изучена и знакома, фразы всплывали и без мысленного напоминания.

— Несомненно, генерал Ковелл, — рассудительно сказал старик, вычесывая из бороды крошки недавней трапезы. — Я с самого начала говорил ему, что истинная власть вовсе не в том, чтобы победным шагом маршировать по далеким мирам, попирая планеты начищенным сапогом. Как не заключена она в войнах, сражениях и победе над безликими повстанцами.

Магистр улыбнулся, глаза его масляно заблестели.

— Нет, генерал Ковелл, — ласково и негромко журчал его голос. — Вот — вот же оно! — истинное могущество. Держать у себя на ладони чужую жизнь. Выбирать за другого его мысли и чувства. Направлять его действия, управлять его жизнью, определять его смерть.

Театральным медленным жестом старик вознес перед собой раскрытую пустую ладонь.

— Подчинить себе его душу…

— Даже Император этого не понимал, — сонно подал свою реплику Ковелл.

И получил в награду дозу удовольствия.

— Даже Император, — согласился К'баот; взгляд его уплыл в сторону, под мохнатыми бровями сложно было разглядеть, не дремлет ли магистр. — Палпатин, как и Гранд-адмирал Траун, видел только дальние границы, к ним и тянулся. Его убило непонимание, а я ведь говорил ему, что так будет. Ибо, если бы он действительно имел власть над Вейдером…

Он опять покачал головой, не мелко, по-старчески, а неторопливо, с сожалением, даже скорбью.

— Собственно, Палпатин был глупцом. Но может быть, так распорядилась судьба? Может, он и не мог быть иным? Может, воля Вселенной заключается в том, что я, я один, пойму суть. Ибо один лишь я обладаю силой и желанием удержать власть. Первый… но не последний.

Ковелл сглотнул невесть откуда взявшийся комок; тот оцарапал вдруг пересохшую глотку. Ему не нравилось, когда магистр вот так оставлял его, пусть ненадолго. Особенно когда подступало странное, необъяснимое одиночество…

Но, конечно же, магистру все было известно.

— Вам больно, вы страдаете от одиночества, генерал Ковелл? — спросил К'баот, утешая и согревая собеседника одной кроткой улыбкой. — Вам нестерпимо, что я одинок? Ну конечно же. Но будьте терпеливы. Придет время, и нас станет много. А когда это время наступит, мы не будем испытывать одиночество. Никогда. Вот увидите.

У Ковелла появилось непонятное ощущение: будто за закрытой дверью дома стояли долгожданные гости и нужно встать и открыть им дверь.

— Видите, я был прав, — ласково улыбнулся К'баот. — Они здесь, Скайуокер и Джейд, оба. — Он опять мечтательно улыбнулся. — Они будут первыми, генерал Ковелл, первыми из многих. Ибо они пришли к нам, а когда я продемонстрирую им истинную власть, они проникнутся нашим величием и примкнут к нам.

Он помолчал, глядя в иллюминатор, и в предвкушении дернул себя за бороду

— Думаю, первой будет Джейд, — задумчиво добавил магистр. — Скайуокер один раз уже вздумал сопротивляться и опять начнет хорохориться, но ключик, которым открывается его маленькая душа, уже ждет меня внутри этой горы. С Джейд все по-другому. Я видел ее в своих мыслях, видел, как она приходит ко мне и преклоняет колени. Она станет моей, а Скайуокер будет следующим. Так или иначе.

Он постоянно улыбался, и генерал тоже улыбнулся в ответ, довольный уже тем, что доволен магистр. Хорошо, что кто-то еще может греть ему душу.

А затем — без предупреждения — все померкло, словно выключили освещение. Не одиночество, нет, по-другому, не так… Пустота.

Кто-то грубо взял его за подбородок, запрокинул ему голову. В глаза пристально смотрел К'баот.

— Генерал Ковелл! — прогромыхал голос магистра.

От такой силы звука должна была обрушиться гора, лопнуть барабанные перепонки, но голос К'баота звучал необычно. Не так, как должно быть.

— Вы слышите меня?

— Я слышу вас, — проговорил генерал.

Его голос тоже звучал странно Ковелл смотрел мимо магистра, очарованный узором стандартной отделки на переборке «Драклора».

Ковелл почувствовал, что его трясут

— Смотреть на меня! — приказал К'баот. Генерал перевел взгляд. Непонятно… почему он видит магистра, которого на самом деле тут нет?

— Вы тут?

Лицо старика изменилось По нему промелькнуло что-то… может, улыбка?

— Да, генерал, я здесь, — сказал далекий голос. — Я больше не трогаю ваш разум, но я все еще твой хозяин. А ты будешь мне повиноваться.

Повиноваться… Зачем? Какая странная концепция. Повиноваться, а не просто что-то сделать, как было бы естественнее.

— Повиноваться?

— Ты сделаешь то, что я скажу, — продолжал К'баот. — Скажешь то, что я скажу, повторишь слово в слово.

— Хорошо, — сказал Ковелл. — А если я послушаюсь, вы вернетесь?

— Вернусь, — пообещал магистр… мастер… Хозяин. — Несмотря на предательство Гранд-адмирала Трауна. Повинуйся мне, делай то, что я приказываю, и вместе мы одержим победу. И тогда нам не придется расставаться.

— А пустота? Ее не будет?

— Да. Только сделай, как я говорю.

Потом пришли какие-то люди, но хозяин был рядом, и генерал повторил все слова, которые ему нашептывал в ухо бесплотный голос. А потом они куда-то пошли, а потом люди ушли, и хозяин тоже ушел.

И тогда он стал смотреть на стену комнаты, в которой его оставили, на узор, который образовывали линии, и прислушался к пустоте, окружающей его. А потом он уснул.

* * *

Где-то в отдалении раздалась странная птичья трель, и на какое-то время лес стих — смолкли насекомые, исчезли шорохи разбегающегося от чужаков зверья. Но, похоже, в данный момент никакой опасности не предвиделось, и лес вскоре снова зажил обычной ночной жизнью. Мара прислонилась к стволу облюбованного дерева. Спина уже основательно ныла. Скорее бы все это кончилось.

— Тебе нет необходимости бодрствовать, — мяукнул над ухом ногри. — Мы будем на страже.

— Спасибо, — огрызнулась Мара. — Но если тебе все равно, позволь мне заниматься своим делом.

Ногри помолчал.

— Ты все еще нам не доверяешь, верно? — спросил он после паузы.

На самом деле она как-то пока об этом не задумывалась.

— Скайуокер доверяет вам, — сказала она. — Разве этого недостаточно?

— Нам нужно не его одобрение, — сказал ногри, — а шанс выполнить наш долг.

Она пожала плечами. Ногри охраняли лагерь. Потом они добровольно взялись установить контакт с минейршами и псаданами, что еще никому не удавалось легко. А теперь они снова охраняют лагерь

— Если вы задолжали Новой Республике, я бы сказала, что вы хорошо поработали в счет отдачи, — признала она. — Вы все-таки догадались, что Траун и Империя всю дорогу морочили вам головы?

У нее над ухом раздался тихий щелчок — похоже, ногри клацнул острыми, как иглы, зубами.

— Ты знала об этом?

— До меня доходили кое-какие слухи, — Мара понимала, что вступает на очень скользкую почву, но не слишком беспокоилась. — По большей части, анекдоты и байки. Я и гадать не пыталась, сколько в них было правды.

— По большей части, все так и было, — хладнокровно произнес ногри. — Да. Я могу представить себе, как наша жизнь и смерть служили развлечением для поработителей. Мы убедим их, что они были не правы.

Ни яростного гнева, ни фанатичной ненависти. Только ледяная уверенность и решимость. Самое опасное, что может быть.

— И как вы это сделаете? — спросила она.

— Когда наступит день, ногри обратятся против своих поработителей. Несколько имперских миров, несколько транспортных кораблей. И пять групп отправятся сюда.

Мара нахмурилась.

— Вы знали о Вейланде?

— Нет, пока вы не привели нас сюда, — ответил тот. — Но теперь мы знаем. Мы передали его координаты нашим товарищам, которые остались ждать на Корусанте. А они уже сообщили остальным.

Мара тихо фыркнула.

— Что-то больно уж вы в нас верите..

— Наши миссии дополняют друг друга, — заверил ее ногри. Его и без того действующее на нервы мяуканье на этот раз прозвучало совсем уж зловеще. — Вы поставили перед собой задачу уничтожить производство клонов. Поскольку сын господина нашего Дарта Вейдера с вами, мы не сомневаемся, что вам это удастся. Народ ногри выбрал цель — уничтожить последнее напоминание об Императоре на этой планете.

Возможно, последнее напоминание о присутствии Императора вообще где-либо, подумала Мара. Она прогнала прочь эту мысль, удивившись, что не почувствовала ни горя, ни злости. Может быть, она просто слишком устала.

— Звучит впечатляюще, — сказала она. — Большие у вас планы. А кто этот сын Вейдера, который вдруг объявится и поможет нам?

Последовало молчание.

— Сын господина нашего Дарта Вейдера и так с вами, — на этот раз голос ногри прозвучал озадаченно. — Ты, как и мы, служишь ему.

Мара недоверчиво вылупилась на него в темноте. Сердце внезапно решило пропустить пару ударов.

— Ты хочешь сказать… Скайуокер?!

— Ты не знала?

Мара отвернулась от ногри и в омерзительном оцепенении уставилась на дрыхнущее без задних ног в метре от нее тело. Внезапно, наконец-то, спустя все эти годы, последний недостающий фрагмент головоломки лег на свое место. Император хотел, чтобы она убила Скайуокера не из-за самого Скайуокера. Это должна была быть его последняя, посмертная месть его отцу, Дарту Вейдеру.

ТЫ УБЬЕШЬ ЛЮКА СКАЙУОКЕРА!

И за время двух ударов сердца, все, во что Мара верила, все, что она знала о себе, — ее ненависть, смысл всей ее жизни — вдруг рассыпалось на куски. В душе царил полный хаос.

ТЫ УБЬЕШЬ ЛЮКА СКАЙУОКЕРА!

ТЫ УБЬЕШЬ ЛЮКА СКАЙУОКЕРА!

ТЫ УБЬЕШЬ ЛЮКА СКАЙУОКЕРА!

— Нет, — прошептала она вслух сквозь зубы. — Не так. Это должно быть мое решение. Мои причины.

Но голос и не думал затихать. Возможно, теперь его питало ее собственное сопротивление, или лучший контроль над Силой, который дали ей занятия со Скайуокером, делал ее более восприимчивой.

ТЫ УБЬЕШЬ ЛЮКА СКАЙУОКЕРА. ТЫ УБЬЕШЬ ЛЮКА СКАЙУОКЕРА.

Нет. Ты — это другое дело, Мара Джейд.

Мара дернулась, как от удара, и со всей дури приложилась затылком о дерево за спиной. Другой голос. Он тоже раздавался у нее в голове, но шел не изнутри. Он шел от…

Я часто вижу тебя в своих медитациях, безмятежно продолжал голос. Я вижу, как ты приходишь ко мне. Приходишь и преклоняешь передо мною колени. Ты будешь моей, Мара Джейд. А Скайуокер будет следующим. Так или иначе.

Мара яростно тряхнула головой, пытаясь прогнать незваные мысли.

Тот, кто говорил с ней, казалось, рассмеялся.