Торговые потоки и методы торговли

Наиболее престижной и выгодной торговлей, без сомнения, была та, которая стимулировала возрождение торговых связей между Италией и Левантом. Еще до того, как итальянцы устано­вили над ними свой контроль, эти торговые пути использовались восточными купцами для доставки предметов роскоши к западным

королевским дворам. После того, как итальянцы вытеснили с этих торговых путей своих соперников, предметы роскоши — специи с Молуккских островов, шелк и фарфор из Китая, парча из Визан­тии, драгоценные камни и т.д. — по-прежнему преобладали в тор­говых потоках, идущих с Востока на Запад, однако к ним добави­лись и другие товары, такие как квасцы из Малой Азии и хлопок-сырец из Сирии. В противоположном направлении шли грубые ткани из шерсти и льна, меха из Северной Европы, металличес­кие изделия из Центральной Европы и Ломбардии, стекло из Ве­неции. Венецианцы торговали с Византией с самого начала своей истории, однако в конце XI в. они сумели добиться торговых при­вилегий в обмен на помощь, которую они оказали в борьбе против турок-сельджуков. В результате они получили свободный доступ во все порты империи без уплаты пошлин и других налогов — привилегия, которой не имели даже сами византийские купцы.

Тем временем Генуя и Пиза, вытеснив мусульман с Корсики и Сардинии, нанесли удар по их форпостам в Северной Африке, разграбили их города и добились привилегий для своих кораблей и купцов. Впоследствии Генуя одержала верх над Пизой в борьбе за господство над Западным Средиземноморьем и бросила вызов Венеции в борьбе за контроль над Восточным. В период кресто­вых походов итальянские города, сообща или в соперничестве друг с другом, усилили свое проникновение в Левант. Они осно­вали колонии и привилегированные анклавы от Александрии вдоль Палестинского и Сирийского побережья до Малой Азии, Греции, предместий Константинополя, а также по всему побере­жью Черного моря от Крыма до Трапезунда. Генуэзские корабли, выстроенные прямо на месте, плавали даже по Каспийскому морю и Персидскому заливу. Падение Иерусалимского королевства и провал крестовых походов мало повлияли на итальянские пози­ции на Востоке. Напротив, итальянцы заключили договоры с ара­бами и турками и продолжали обычную торговлю.

Особым, экзотическим направлением восточной торговли, про­цветавшим с середины XIII до середины XIV вв., была торговля с Китаем. В течение этого периода Монгольская империя, наибо­лее обширная из когда-либо существовавших континентальных империй, простиралась от Венгрии и Польши до Тихого океана. Монгольские правители, несмотря на их негативную репутацию, приветствовали христианских миссионеров и западных купцов. В этой торговле опять же преобладали итальянцы, имевшие свои ко­лонии в Пекине и других китайских городах, а также в Индии. В купеческих итинерариях содержались детальные описания ма­ршрутов — через Туркестан, по «Великому шелковому пути», через Персию или морем по Индийскому океану — и давались по­лезные советы относительно того, какие товары будут пользовать­ся спросом. Отчет Марко Поло о его путешествиях был одним из первых бестселлеров в Европе.

 

86 Рис. 3.3. Средневековая экономика и период ее расцвета.

 

87 На другом конце Средиземноморья торговля была более про­заической. Она, конечно, включала специи и другие предметы роскоши с Востока, но более важной, по крайней мере для ита­льянцев, была торговля сицилийским зерном. За исключением пе­риодов войн и блокад, это был постоянный товарный поток, необ­ходимый для выживания бедных хлебом итальянских городов-го­сударств. Кроме того, другие традиционные товары, такие как соль, сухая рыба, вино, масло, сыр и сухофрукты перемещались из районов, специализировавшихся на их производстве (или тех, где наблюдался их временный избыток), в те, где существовали их постоянный дефицит или временная нехватка. Несмотря на от­носительно низкую скорость коммуникаций, бдительность купцов и активность рынков обеспечивали удовлетворение спроса. Хотя господство в этой торговле принадлежало крупным итальянским портовым городам, они более или менее добровольно делили кон­троль над ней с каталонскими, испанскими, провансальскими, на-рбоннскими и даже мусульманскими торговцами (см. рис. 3.3).

Северные моря, хотя и играли меньшую роль в торговле, в пе­риод Средних веков стали приобретать все большее значение. В раннее Средневековье фризы были главными агентами в торговле на берегах Северного моря и вверх по течению ближайших рек. По мере развития торговых путей на Балтике фризы уступили место скандинавам, но в конце Средневековья крупные немецкие торговые города, объединенные в Ганзу (которую часто непра­вильно называют Ганзейским союзом), захватили господство над торговлей и на Балтийском, и на Северном морях.

Ганза, которая в конечном итоге стала объединять почти 200 городов, была официально оформлена лишь в 1367 г., в ответ на угрозу короля Дании ограничить ее деятельность. Однако этому предшествовали многие годы неформального сотрудничест­ва немецких купцов в иностранных городах. Например, в Вене­ции существовал «Немецкий двор», который предоставлял немец­ким купцам не только ночлег и пристанище, но также советы и помощь в торговле. В Лондоне «Стальной двор» (Stalhof), район, населенный германскими купцами, получил права экстерритори­альности и самоуправления еще в 1281 г. Подобные немецкие ко­лонии существовали в Брюгге, Бергене (Норвегия), Висби (ост­ров Готланд) и повсюду в Прибалтике, а также в Новгороде — крупном русском торговом городе. Рига, Мемель, Данциг и дру­гие прибалтийские города были полностью немецкими, основан­ными в виде анклавов на чужой территории. Они торговали зер­ном, строевым лесом, корабельными и другими товарами, произ­веденными немецкими колонистами на прибалтийских землях, осуществляя поставки в города, выросшие вокруг Северного моря.

Еще в XII в. региональная специализация производства стала отличительной чертой средневековой экономики. Наиболее извест­ный пример — винная торговля Гаскони, центром которой был Бордо. Другим примером может служить фламандская шерстяная

промышленность, которая в большой степени зависела от поста­вок сырой шерсти из Англии, а земли Балтийского региона стали самым важным источником зерна для снабжения многочисленных нидерландских городов. Португальские, французские и англий­ские корабли доставляли соль и вино на север Европы, возвраща­ясь с грузом сухой и соленой рыбы.

И сейчас перевозки грузов наземным транспортом в среднем обходятся дороже, чем водным; тем более это было справедливо для времени, когда еще не были изобретены паровой двигатель и двигатель внутреннего сгорания. По этой причине в доиндустри-альную эру морская торговля играла огромную роль. Однако в Средние века существовало одно значительное исключение из этого правила — торговля между Северной и Южной Европой, особенно торговля северной Италии с Германией и Нидерландами. До того, как в конце XIII в. и в XIV в были произведены улуч­шения в конструкции судов и навигационной технике, имевшие революционные последствия в XV в., морской путь между Среди­земным и Северным морями был опасен и не слишком выгоден. По этой причине торговые потоки через альпийские перевалы (Бреннер, Сен-Готард, Симплон, Сен-Бернар и другие) были более активными, чем через Гибралтарский пролив, несмотря на все сложности и препятствия. Феодалы, через земли которых про­ходили торговые пути, изгнали грабителей и улучшили дороги, за пользование которыми они взимали пошлины; уровень последних держался на разумном уровне вследствие конкуренции со стороны альтернативных торговых путей. Религиозные братства организо­вали места отдыха и спасательные службы, наиболее известными символами которых являются собаки породы сенбернар с бочонка­ми бренди, прикрепленными к ошейнику. Профессиональные ком­пании перевозчиков и погонщиков мулов обеспечивали транспор­тировку грузов в условиях оживленной конкуренции между собой. Наиболее важными торговыми центрами на южном конце пути были города Ломбардской равнины, особенно Милан и Веро­на. На севере было множество пунктов назначения — от Вены и Кракова на востоке до Любека, Гамбурга и Брюгге на крайнем се­вере и западе. Но большая часть товаров переходила в другие руки на ярмарках или рынках Лейпцига, Франкфурта и особенно четырех ярмарочных городов Шампани.

Ярмарки Шампани возникли в XII в. как наиболее важные в Европе места встреч купцов с севера и юга. Под покровительст­вом шампанских графов, которые обеспечивали торговые площади и особые коммерческие суды, а также защиту купцов в пути, яр­марки продолжались почти весь год, переходя из одного из четы­рех городов в другой. Расположенные примерно на полпути между двумя наиболее развитыми районами Европы, северной Италией и Нидерландами, города Ланьи-сюр-Марн, Бар-сюр-Об, Провен и Труа служили местом встречи и заключения сделок для купцов из этих регионов. Кроме того, они также играли свою

роль в торговле северной Германии с южной Францией и Пире­нейским полуостровом. Коммерческая практика и техника, кото­рая развивалась в этих городах, — например, переводные векселя (letters of fair) и другие кредитные инструменты, а также зарож­дение коммерческих судов оказали влияние более глубокое и дли­тельное, чем сами ярмарки. Даже после их упадка как торговых центров эти города продолжали многие годы служить в качестве финансовых центров.

В последние десятилетия XIII в. морские перевозки из Среди­земного моря в Северное стали все более частыми. Во втором де­сятилетии XIV в. Венеция и Генуя организовали постоянный еже­годный конвой, знаменитый Фландрский флот. Эти морские кара­ваны перевозили товары из средиземноморских портов прямо на крупные постоянные рынки Брюгге (а впоследствии Антверпена), тем самым подрывая некоторые функции шампанских ярмарок. Хотя наземная торговля и не прекратилась полностью (в XV в. Женева играла роль, схожую с прежней ролью Шампани), нача­лась новая фаза в развитии экономических связей между Север­ной и Южной Европой. Она была связана не только с использо­ванием новых торговых путей и новых транспортных средств, но также с изменением как масштабов торговли, так и механизмов ее организации. Большие торговые и финансовые компании, бази­рующиеся в крупнейших итальянских городах и имеющие отделе­ния по всей Европе, заменили индивидуальных купцов в качестве главных агентов торговли. Это новшество, иногда называемое «торговой революцией», сыграло решающую роль в последующий период европейской экспансии, который начался в XV в.

В каролингскую эпоху купцы обычно были иностранцами — «сирийцами» (так называли почти всех уроженцев Леванта) и ев­реями. С возрождением торговли в X в. европейские купцы стали расширять свою нишу, но почти до середины XIII в. они остава­лись странствующими. Они вели тяжелую жизнь, которая требо­вала физической силы, выносливости, мужества, а также сообра­зительности. По наземным путям купцы часто передвигались ка­раванами, возя с собою собственное оружие или нанимая охрану от грабителей. Передвигаясь по морю, они также должны были быть вооружены против пиратов; кроме того, они подвергались опасности возможного кораблекрушения. Нет ничего удивительно­го в том, что такие купеческие путешествия назывались «авантю­рами».

Простейшая форма торговли заключалась в том, что купец ра­ботал за свой счет, и весь его капитал состоял из перевозимых то­варов. Однако уже очень рано вошла в употребление форма парт­нерства (commendа): один купец, возможно, слишком пожилой для трудного путешествия, давал капитал другому, который и от­правлялся в поездку. Прибыль от предприятия делилась между ними; обычно три четверти получал владелец капитала и одну четверть — его партнер. Такие партнерства обычно практикова-

лись в морской торговле по Средиземному морю, но они получили распространение также и в сухопутной торговле. Как правило, такие партнерства создавались на одну поездку, но за удачным предприятием зачастую следовало заключение следующего кон­тракта между теми же партнерами. Иногда владелец капитала мог устанавливать место назначения и обратный груз, которым он на­меревался распорядиться по своему усмотрению. Но нередко, осо­бенно если в роли партнера, предоставляющего капитал, выступа­ли вдовы, светские или религиозные институты, или попечители, действующие в интересах детей или сирот, все ключевые вопросы решал партнер, непосредственно осуществляющий торговые опе­рации. В Генуе и других итальянских городах еще в XII в. многие из тех, кто не занимался активной торговой деятельностью, вкла­дывали в торговлю свои средства через механизм подобных парт-нерств.

По мере роста торговли и развития коммерческой практики по­явился новый вид организации бизнеса — vera societu, или ком­пания на доверии, — которая стала соперником партнерства и иногда вытесняла его. Такая компания имела несколько, иногда множество партнеров и часто действовала одновременно во мно­гих городах Европы. Особенно часто эту форму использовали итальянцы. Из центров во Флоренции, Сиене, Венеции или Ми­лане они могли управлять филиалами в Брюгге, Лондоне, Пари­же, Женеве и других городах. Они часто совмещали торговлю с банковским делом. Компании Барди и Перуцци из Флоренции были самыми крупными предпринимательскими организациями в мире до появления великих привилегированных (chartered) компа­ний XVII в. Однако обе эти компании обанкротились в 1340-х гг. в результате предоставления чрезмерных кредитов Эдуарду III Анг­лийскому и другим монархам-должникам. Помимо осуществления торговли через сеть филиалов, эти компании имели свои собствен­ные корабли и караваны мулов, а некоторые владели разработками металлов и других полезных ископаемых (или арендовали их).

Более мелкие торговцы, которые не имели средств для приоб­ретения собственного корабля, изобретали другие средства сокра­щения рисков дальней торговли. Владельцы судов могли сдавать их в аренду нескольким купцам, которые вели самостоятельную торговлю, но объединяли капиталы для аренды корабля. Другой вариант заключался в том, что отдельный предприниматель мог арендовать корабль, а затем сдать часть его площади в субаренду другим купцам. Были изобретены различные инструменты при­влечения капиталов в морскую торговлю для того, чтобы дать сто­ронним инвесторам возможность участвовать в прибыли, не всту­пая в партнерство и не нарушая законы против ростовщичества. К концу XIII в. стало обычным явлением страхование в морской торговле.

Банковское дело и кредит были непосредственно связаны со средневековой торговлей. Примитивные депозитные банки, по-

явившиеся в Венеции и Генуе еще в XII в., первоначально зани­мались лишь приемом вкладов, однако вскоре стали осуществлять операции по переводу средств с одного счета на другой на основа­нии устного или, реже, письменного распоряжения клиента. Хотя закон запрещал предоставлять в кредит средства сверх суммы имеющихся депозитов, привилегированным клиентам банки выда­вали ссуды сверх их депозитов, тем самым создавая новые сред­ства платежа. Подобные банки существовали только в главных коммерческих центрах. За пределами Италии такими центрами были Барселона, Женева, Брюгге и Лондон. (Ломбард-стрит, сердце современного финансового района Лондона, получила свое название в связи с тем, что на ней держали офисы многие ита­льянские банкиры.) Вне этих центров частные банкиры для фи­нансирования торговли на дальние расстояния осуществляли про­дажу и покупку переводных векселей. Из-за значительного риска и высоких издержек перевозки монет и слитков купцы предпочи­тали продавать товары в кредит, вкладывая деньги в обратный груз и получая доход в денежной форме после его продажи. Фак­тически все сделки на шампанских ярмарках осуществлялись в кредит. К окончанию одной ярмарки сальдо платежей переводи­лось на другую посредством переводного векселя. Хотя перевод­ные векселя возникли для обслуживания торговли товарами, в ко­нечном итоге они стали использоваться как чисто финансовые ин­струменты, не имеющие прямой связи с товарными потоками.

Другой причиной расширения кредита являлось многообразие денежных единиц и денежных систем. Большинство регионов За­падной Европы использовали каролингскую денежную систему с подразделением денежных единиц по аналогии с фунтами, шил­лингами и пенсами (по-латыни libra, solidus, denarius), но это внешнее единство скрывало все возраставшее разнообразие денеж­ных единиц. Ценность генуэзской лиры отличалась от ценности английского фунта, французского ливра и даже миланской или пизанской лиры. Еще более важным было то обстоятельство, что «фунты» и «шиллинги» были исключительно расчетными денеж­ными единицами; монеты такого номинала не чеканились до конца Средних веков. Наиболее употребляемыми монетами в XI — XII вв. были пенни (и их аналоги в различных странах). Они не только были неудобны для совершения крупных платежей, но и чеканились различными субъектами — королями, герцогами, гра­фами, даже монастырями, отличаясь различной величиной, весом и содержанием серебра. Более крупные серебряные монеты вошли в употребление примерно в начале XIII в., но и они также стра­дали от отсутствия единообразия и в весе, и в содержании сереб­ра. Испытывающие потребность в финансовых средствах монар­хи, чьи налоговые доходы были недостаточны для покрытия рас­ходов, часто прибегали к порче монеты. В этих условиях денеж­ные менялы, знавшие ценность различных типов монет, выполня­ли важную функцию на ярмарках и в торговых городах. Из их

 

рядов вышло много банкиров. Не раньше второй половины XIII в. Европа, наконец, обрела по-настоящему устойчивую валю­ту, знаменитый золотой флорин, впервые выпущенный во Фло­ренции в 1252 г. (Генуя ввела в обращение схожую монету не­сколькими месяцами ранее, но она не завоевала популярности. В 1284 г. Венеция также начала чеканить золотые монеты, дукаты или цехины, которые широко использовались — и имитирова­лись — в Восточном Средиземноморье.) Флорин идеально подхо­дил для торговых целей: он имел устойчивую ценность и относи­тельно большой номинал. Но к тому времени, когда он появился, кредит уже стал неотъемлемой частью коммерческой деятельности.