Глава 15. Раздор — Сити, штат Аризона

Раздор — Сити, штат Аризона

Наши дни

 

Автомобили по дороге к Габи двигались в противоположном направлении. Он был единственным придурком направляющимся к низине. Вдали он видел серовато-белые крыши старых заброшенных домов. Они выглядели как чиновничья грибница, если когда-либо подобное было. Он легко нашел адрес, который дал ему Дженсен. Она была в конце улицы. Мэддокс видел ее Версу уже по радиаторную решетку в воде.

Когда Габриэла появилась в дверном проеме, она сперва не заметила его. На ее лице отражалась неразбериха, которая отбрасывала на годы назад в среднюю школу, и Мэддоксу не хотелось ничего кроме, как обнять ее и обезопасить.

— Габс!

Она в недоверии уставилась на него. Мэддокс выпрыгнул из грузовика, оказавшись на фут в воде. Становилось достаточно плохо. Если плотину прорвет будет еще хуже.

— Давай уйдем отсюда.

Габи посмотрела на дом и покачала головой, исчезнув внутри.

— Черт, — бросил проклятие Мэддокс и последовал за ней.

Со стороны Габи были отважные попытки: дверные проемы были все подбиты тяжелыми мешками с песком. Воды, однако, было слишком много. Она просачивалась и омывала зеленый линолеум.

Габриэла стояла в гостиной и осматривалась вокруг на гору несчастий. Мэддокс схватил детскую фотографию Мигеля с края стола и осторожно положил ей в руки.

Она смотрела вниз, на лицо своего сына. Мэд говорил низким и твердым голосом. — Мы должны идти, Габи.

Габриэла кивнул, сглотнув. — Я знаю.

Она быстро побежала в комнату в задней части дома, появившись мгновение спустя со старой деревянной коробкой. Мэддокс взял ее, удивляясь, что она в состоянии так легко притащить такую тяжесть. Она сбегала еще раз и вернулся с сумкой, полной, наверное, одежды. Она спокойно посмотрела ему в глаза.

— Пойдем, Мэдди.

Мэддокс затолкал коробку в багажник пикапа и накинул брезент. Он указал в сторону дома соседей. — О ком-нибудь мы должны беспокоиться?

— Нет, не думаю, — она покачала головой, забираясь на пассажирское сиденье и устало потирая глаза. — Большинство этих мест опустели после жилищного кризиса, я не видела никого.

Грузовик немного заносило, пока Мэд изо всех сил пытался управлять им посреди беспорядка на улице Габи. Он посмотрел на нее. Она напряженно сидела рядом с ним, сжимая фотографию сына. Мэддокс протянул руку и сжал ее ладонь, и она вдруг посмотрел на него с удивлением.

— Почему ты здесь?

Он криво усмехнулся. — Я твой рыцарь в темной коже, детка.

Она задумчиво кивнула. — Да, — тихо сказала она, — так и есть.

Когда они поднимались на возвышенность, Габи оглянулась один раз и вздохнула. Они были почти у дома Священника. Мэд задавался вопросом, до сих пор присматривала ли там поющая медсестра из хосписа Эллен. Он ускорился на последних нескольких сотнях ярдов, сразу испугавшись мысли, что Священник умер в одиночестве.

Эллен, не смотря ни на что, не бросила Священника. Она поспешила в дождь, когда он подъехал.

— Он снова отдыхает. Звал несколько раз Вас и Вашего брата. Говорил что-то о том, чтобы держались подальше от гор. Во всяком случае, я дала ему хорошую дозу морфия.

Мэддокс кашлянул и посмотрел на свои руки. Он по-прежнему плотно сжимал руль. – Спасибо Вам, — сказал он, подразумевая это.

После, Эллен отправилась домой в Тахо, а Мэд повел Габи в дом. После того, как проверил Священника, который действительно мирно спал, он вспомнил про коробку в багажнике грузовика. Затем спокойно закрыв за собой дверь в комнату отца, он принес её.

— Господи, — сказал он, тяжело ставя её на пол. Она была пошарпанна и обветренна, определенно древняя на вид. — Что в ней, черт возьми?

Она опустилась на пол, на колени в мокрой одежде. — Все, — сказала она, открывая крышку. Коробка была довольно старая, и казалось, когда-то на крышке был замок.

Пока Габриэла шарила по содержимому коробки, Мэддокс видел документы, фотографии Мигеля, и разнообразные сувениры из жизни. Он наклонился и поднял старую книгу.

Он прочитал обложку. — Граф Монте-Кристо.

Габи посмотрела вверх и улыбнулась. — Одна из моих любимых. Я думаю, что она была в нашей семье с давних времен. Старый Хуан дал мне её, когда я была примерно того же возраста, что и Мигель.

— О чем она?

Ее улыбка исчезла. — Месть.

Габи потянулась в коробку и взяла вещь, которую она, по-видимому долго искала. Она тоскливо улыбнулась ему.

— Помнишь это? — спросила она.

— Да, — медленно ответил Мэддокс. — Я выиграл это для тебя.

Габриэла кивнула, держа маленького, розового, плюшевого, котенка в своей ладони. В городе был карнавал. Это была ночь, когда они были близки к сексу. Он отстранился, не желая, чтобы это было для нее так, быстро и грязно, на земле у реки. Он верил ей, когда она шептала, что любит его. Мэддокс сжал правую руку в кулак, вспоминая. Что он тогда на х*й знал? После всего, после Дженсена, Мэддокс пожалел, что он бросился за ней и вытянул её из ада. Даже сейчас, когда он говорил себе, что его все это не заботит.

Мэддокс резко поднялся, оставив ее сидеть в одиночестве на полу, глядя на ее воспоминания. Он вытащил пиво из холодильника, пока мерцали вспышки молний. Габи осталась в той же позе, потупив взор. Ему вдруг захотелось прогнать ее из своего дома. Находиться рядом с ней было больно. Он должен отвезти её к Дженсену. Она в любом случае должна быть со своим сыном.

Когда зазвонил телефон Мэддокса, Габи подняла глаза.

— Да, Дженсен. Я забрал ее. Мы просто заскочили проверить отца.

Звучало так, будто Дженсен был где-то далеко. Звук проливного дождя почти заглушил его голос. — Нет смысла пытаться добираться в этом направлении, если необходимости нет. Линии оборваны, деревья повалены. Если вы в доме, то вы должны оставаться там, — шум дождя стих и Дженсена прозвучал сурово. – Я это и имею в виду, Мэд.

Мэддокс нахмурился. Дженсен играл в старшего брата и Мэд не был на это настроен. Он собирался сказать больше, когда услышал голос Мигеля на заднем фоне, который спрашивал о матери.

— Здесь, — он бросил трубку Габи, — с тобой хочет поговорить сын.

Мэд пил пиво и слушал, с какой нежностью в голосе Габриэла говорила с Мигелем. — Я люблю тебя, детка, — сказала она в конце разговора, затем положила телефон на стол и в ожидании посмотрела на Мэддокса.

— Я не благодарю, — сказала она, — за то, что приехал забрать меня.

Мэд закрыл глаза на несколько секунд, пока снова мелькнула вспышка. Он чувствовал, беспокойство, злость. Он хотел погонять, штормило или, бл*, не штормило. Но нет же, его байк был у Дженсена. И он застрял в доме без света с женщиной, которую хотел больше, чем дышать.

— Что ты хочешь, Габриэла? — спросил он, открывая глаза.

Она посмотрела вниз, и волны ее черных волос упали ей на лицо. Она нахмурилась.

— Я хочу избавиться от этой мокрой одежды.

Его голос был резким. — Так избавься от неё, Габи, — она подняла глаза, и он встретился с ней взглядам, бросая вызов. — Сейчас же!

Она отступила на шаг от его крика. Мэддокс не отступил. Он стянул куртку и майку вместе с ней. Он видел, как ее взгляд путешествует по его мускулистой груди. Тогда Габи вызывающе встретилась с ним взглядом и стянула мокрую футболку через голову, бросив ее на пол. Она стояла напротив него в простом белом лифчике, ее сладкие груди колыхались в чашечках. Раньше он задавался вопросом, также ли хороша ли ее кожа на вкус, как он помнил. Он понял, что ему выпал шанс узнать.

Мэддокс завел руку ей за спину и разорвал застежку. Она стояла, не возражая, и посмотрела, как ее бюстгальтер упал. Она начала поднимать руки в желании скрестить их на груди, но Мэд не позволил ей этого. Он схватил ее за руку и посмотрел, её глаза расширились, когда он грубо положил ее ладонь на свой член. Святые угодники, он никогда не был тверже.

Пока её рука была на нем, Мэддокс взял ее лицо в свои руки и посмотрел ей в глаза.

— Сейчас Габс, — сказал он, услышав еле сдерживаемую страсть в своем голосе, — я собираюсь спросить тебя еще раз. Что ты хочешь?

Ее хриплый шепот был едва слышен. — Тебя.

— Что?

Она сильнее схватила его, и он почувствовал, что может кончить в штаны. — Тебя! Я хочу тебя, Мэддокс.

Он отпустил ее и показал на коридор. — Докажи.

В ее темных глазах мелькнуло смущение, когда она смотрела на узкий коридор, туда, где было две двери. Слева была старая спальня Мэддокса. Справа Дженсена.

Габриэла повернулась и медленно пошла. Мэд наблюдал за ней, любуясь плавным изгибом ее обнаженной спины и упругостью ее задницы. Снова мелькнула вспышка, а затем полностью погасла. Был только мягкий серый свет угасающего дня, пока снаружи бушевала буря.

Думала ли Габи о ночи, когда она сделала выбор, и вошла в одну из этих комнат, она не дала и намека на это. Она, не останавливаясь, повернула налево.

Мэддокс нашел ее перед своей кроватью с опущенными руками. Он закрыл дверь в комнату, в которой спал на протяжении первых восемнадцати лет своей жизни.

Габи вздрогнула, когда он провел пальцами по спине. Когда он нащупал ее соски, они были твердые и напряженные. Она прижалась к нему, когда он положил руку на промежность. Она была настолько горячая там. Он не сомневался, что она была мокрая и готовая. Он мог за считанные секунды сорвать с неё белье и окунуться внутрь. Но сначала он хотел кое-что услышать.

— Скажи мне еще раз, Габриэла, — настаивал он.

Она повернулась, прижимаясь к нему грудью и обвивая руками его шею.

— Тебя, — захныкала она, целуя его в угол челюсти, когда он схватил ее длинные волосы, еще мокрые от дождя. — Я хочу только тебя, Мэддокс, — сказала она и нашла его губы.

Он на мгновение потерялся в пьянящем танце языков, а затем отстранился. Это было не совсем то, что он хотел от нее услышать.

Ее джинсы были узкие. Он грубо стянул их с бедер. — Что ты хочешь от меня? — она тяжело дышала, но глаз с него не спускала. Она молча смотрела на него и дрожала.

Мэддокс стянул с неё белье, разрывая ткань. Он не собирался быть нежным. Он чувствовал, что она так или иначе не хотела от него нежности. Засунув один палец внутрь нее. Это рассказало ему, насколько она была готова. Он освободил член и прижался к ее медовому центру.

— Это, то что ты хочешь?

— Да, — прошептала она, положив руки ему на плечи, глаза были полузакрыты.

— Что?

— Да, — сказала она более четко. Ее полные губы сомкнулись, когда она посмотрела на него с уверенностью. — Черт возьми, Мэддокс Маклеод, я хочу тебя, — она окончательно стянула джинсы и скользнула на кровать.

Мэддокс опустился сверху, раздвигая её ноги. — Знаешь, сколько женщин я перетрахал?

Она поморщилась. — Мне все равно.

Он был прямо напротив её входа. Она выгнулась к нему, постанывая, пытаясь по-быстрее ощутить его внутри.

— Так и есть, — сказал он ей. — Потому что под всем тем неважным трахом была и есть только ты, Габриэла. А теперь у меня ты сама.

Он быстрым толчком вошел в нее, и она задохнулась, ее колени уперлись его ребра, ногти впились в спину. Мэду пришлось постараться удержать себя, чтобы не перейти черту. Она ощущалась в тысячи проклятых раз лучше, чем в его самых откровенных фантазиях. Она скользила и извивалась, достигнув оргазма за минуты. Мэддокс решил, что у неё было не много любовников. По факту, у неё всего-то был один.

Когда она еще стонала от удовольствия, он спросил ее. — Сколько?

Он вошел глубже, и она задохнулась, впиваясь зубами в его плечо. Мэд стиснул зубы, борясь с самим собой. Он еще не хотел кончать.

— Что? — простонала она, сильнее прижимаясь к нему.

Он входил сильнее, глубже. — Ничего, детка, — он был на грани. Это было неизбежно. — Габи, бл*ть, я сейчас кончу.

— Мэддокс, — воскликнула она. — О, Боже, я не выдержу. Я люблю тебя.

Он больше не мог сдерживаться. Он излился глубоко в ней в момент, который казался бесконечным. Он ударил в стену кулаком, с хрустом в костяшках, оставляя вмятины на поверхности, пока пульсирующая волна за волной поглощала его. Габриэла крепко сжимала его, все время, и он познал её так, как никакую другую из его женщин. Когда он в конце выдохнул, то крепко прижал её к своей груди. Она снова сказала их, слова произнесенные в первый раз. Он не сказал их в ответ. Он только гладил ее волосы и слушал дождь, когда она вздохнула и заснула в его объятиях.

Он не был уверен, сколько времени прошло. Он только понял, что было поздно, и дождь ослаб. Мэддокс сидел у отца и прислушивался к тишине времени. Он слышал, как Габи тихо вошла в комнату, а затем почувствовал ее руки на своих плечах.

— Он вообще просыпался?

— Один раз, — сказал Мэддокс. — Он действительно очнулся на минуту. Он знал какой сейчас год и что пришел конец. И знаешь, что он сказал, Габи? Он сказал, что не против. Я сидел здесь, пытаясь это представить. Как будто идешь по туннелю к концу жизни и не особенно волнуешься, что все кончено.

Мягкие руки Габи, обернулись вокруг него. — Это все, что он сказал?

Мэддокс откинулся назад, окунаясь в ее тепло. — Он сказал, что Тильди его ждет. Но не выглядело так, что он взволнован. Он просто сказал, что моя мать подождет и что будет позже. Он выпил немного воды, а затем снова заснул.

Габриэла обняла его еще крепче, и он развернул её, усадив к себе на колени. Она прижалась к нему так, что заставило его подумать о Грее и Промиз. Мэддокс хотел, чтобы Грей был недалеко, чтобы поговорить. В момент, когда он наконец взял Габи де Кампо, Мэд был зол на самого себя. Он всегда задавался вопросом, каково это быть с женщиной, которая значит для тебя все, и теперь он понял. И вообще-то ему не понравилось это знание. Это изменило его мир.

— Мэдди? — осторожно спросила Габриэла, как будто прочитала его мысли. Его мать называла его так, когда он был очень маленьким. И больше никто, кроме Габи. С тех пор никто. Когда он не ответил ей, она вздохнула и положила голову ему на плечо. Она была завернута в затхлое старое одеяло, которое лежало на его постели, скорее всего, нетронутое, за минувшие десять лет.

Габи больше не пыталась подтолкнуть его к разговору, что было хорошо, потому что Мэд не знал, что сказать. Он знал, что то, что он чувствовал к ней, не было похоже ни на что, что он когда-либо испытывал к кому-либо еще. Он понимал, что скоро снова возьмет ее в своей старой спальне, оголяя ее и прося даже больше, чем она уже дала. Он понимал, что ей чертовски понравиться это почти так же, как и ему. Он просто не знал, что, черт возьми произойдет после.

— Я думаю, шторм закончился, — сказала она, слегка пробежав пальцами по его обнаженному плечу.

— Может быть, — сказал он, прислушиваясь. — Может быть и нет.