Страница 05Часы
Рюдзаки наконец добрался до дома, где произошло третье убийство. - Мисора, простите, что заставил ждать, - заявил он, не проявляя ни тени раскаяния в собственном более чем часовом опоздании. - Не беспокойтесь, я не ждала, - едко ответила та. - А, ясно, - сказал Рюдзаки. Рухнув на четвереньки, он обошел ее и потрусил вперед. Она вроде начала привыкать к его повадкам, но на этот раз все же едва не подскочила. В конце концов, Мисора три счастливых дня была лишена его общества. Шестнадцатого августа, после разговора с L, она снова вернулась в комнату Квортер Квин и объявила, что следующее убийство произойдет через шесть дней, двадцать второго. Рюдзаки естественно спросил, с чего бы это, но она не знала, что ответить. Вариант "так L сказал", само собой, даже не рассматривался. Однако, по мере обсуждения вопроса с Рюдзаки, она самостоятельно нашла причину. Гипотеза была более чем убедительна, однако, растолковывая ее Рюдзаки, она все же постоянно неуверенно запиналась. В принципе, Рюдзаки понял ее слишком быстро… но в конце концов они порешили обследовать дом Бэкьярд Боттомслэш, девятнадцатого числа, так что сейчас и Мисора Наоми, и Рюдзаки Рю осмотрятся на месте и приготовятся к дальнейшему расследованию. Мисора не теряла времени. Постоянно оставаясь на связи с L, она строила собственные теории, по крупицам выцеживая из них информацию, которая могла оказаться полезной, в том числе и используя кое-какие новые детали полицейского расследования, которыми с ней поделился L… однако все это привело лишь к тому, что, в назначенный день прибыв на место третьего убийства и потратив несколько часов на самостоятельный осмотр, Мисора чувствовала себя также, как чувствовала бы, пальца о палец не ударив с шестнадцатого числа. - Вы проверяли ванную, Мисора? - Конечно. Вы? - Я заглянул внутрь, прежде чем подняться, но ванна потеряна. Разукрашена так, что единственный человек, способный мечтать полежать в ней это Элизабет Макбет. - Он стер все отпечатки до последнего, но не тронул ни капли крови. Капризный тип. Убийцу не волнует никто, кроме него самого. - Угу, согласен, - сказал Рюдзаки. Однако он, казалось, не испытывал никаких затруднений с ползанием на карачках по заляпанному кровью полу… или просто не придавал этому значения? Как и убийца… Мисора внимательно наблюдала его передвижения. - Не думаю, что здесь что-то есть, - сказала она. – Я обошла каждый угол. - Боже мой, боже мой. Никогда не думал, что услышу в вашем голосе столь пессимистичные нотки, Мисора. - Я не… Просто… Рюдзаки, мне все кажется, что здесь главную роль должны играть отсутствующие конечности. Левая рука и правая нога отрезаны… Это самая большая разница между предыдущими убийствами и этим. - Снова что-то, что должно быть здесь, но отсутствует? В таком случае, о чем мы должны подумать, так это о том, почему убийца бросил в ванну правую ногу, а левую руку унес. Целиком. Это ведь далеко не так просто, как спереть пару томов Акадзукин Чачи. - Руку так и не нашли. Скрыть часть тела проблематично, поэтому, если убийца забрал ее, значит причина на то имелась. Я не знаю, послание это… или нет. Там могла быть какая-то метка, которую он не хотел показывать нам. - Возможно. Очень может быть. В конце концов, выдавливание глаз привело нас к слепому пятну и очкам, так что отсутствие левой руки тоже может что-то значить… однако меня все же беспокоит нога, Мисора. Она меня сбивает. Вы сами сказали, что перенести часть тела с места на место не так просто, но отделить ее не легче. Этому учатся годами. Вас не трогает то, что очень опасно пытаться проделать что-то подобное в обычном городском коттедже? По обеим сторонам стоят дома, смежные стены… Кто-нибудь из соседей может в любой момент заметить. - Обе конечности отхвачены под корень… А тело лежало вон там. Точно, снимки. Фотографии, которые Мисора вытащила из папки и разложила, как бы инсценируя место преступления. Так же, как в квартире второй жертвы. Она взяла фото и, сверяясь с обстановкой комнаты, попыталась понять, где и как лежал труп. - Там, на спине, раскинув руку и ногу в стороны… хм. - Итак, если ваша теория верна, у нас куча времени до следующего убийства. Давайте по порядку. Собственно, вам не кажется, что пора объясниться, почему четвертое убийство произойдет двадцать второго? - Да, наверное. Мисора отложила снимки и повернулась к Рюдзаки, который даже не смотрел на нее. Они были знакомы пять дней и виделись трижды, так что уже стало ясно, что Рюдзаки не сознает необходимости поворачиваться лицом к собеседнику. И Мисора не собиралась переживать по столь несущественному поводу. - Вся штука так элементарна, что вряд ли на нее уйдет много времени. Третье убийство случилось тринадцатого августа, верно? - Да, можете даже не проверять. - На первом трупе были римские цифры, на этот раз мы видим арабские. Тринадцать… 13. Если написать единицу и тройку рядом, они выглядят, как "В". - Да, - кивнул Рюдзаки. Это было так просто, что Мисора боялась, он поднимет ее на смех, однако Рюдзаки, казалось, принимал все на удивление серьезно. - Раздумывая над этим, я вспомнила одну детскую загадку, где спрашивалось, сколько будет один плюс три, и ответом было В… - Точно, В.. В. В.? Но Мисора, это бы сработало для третьего убийства, поскольку совершено оно было тринадцатого августа, но с другими датами что? Кроссворд пришел в Лос-анджелесское отделение полиции двадцать второго июля, первое убийство было тридцать первого июля, второе – четвертого августа, и вы предсказываете четвертое на двадцать второе… Ни из одного числа буквы "В" не складывается. - На первый взгляд. Но прогоните остальные числа по тому же принципу. Самое простое это время первого убийства… Тридцать первое июля. Три и один. Поменяйте их местами и получите тринадцать. - Ладно, я засчитываю вам тридцать первое июля, это выглядит достаточно убедительно. Что насчет четверки и двух двадцати двух? - То же самое. Просто поменяйте метод. Взять ту же игру, смысл которой в сложении единицы и тройки. Четвертое августа – нормальный ответ на такое задание. А двадцать второе августа, если вы возьмете десятки и сложите их с единицами, снова вернет нас к тринадцати. В. Тринадцать. Иными словами, дни активности убийцы это двадцать второе, тридцать первое, четвертое и тринадцатое… сложив цифры этих чисел, каждый раз получаем четыре. В каждом месяце четыре подходящих дня. Всего четыре. И каждый из этих четырех дней что-то происходит. Кроме того, в самом начале количество Вара Нинге равнялось четырем. Один плюс три будет четыре. Это может быть просто совпадением, однако, если принимать во внимание промежутки между убийствами, - четыре и девять дней, - сложив их, вы также получите тринадцать. "В". - Ясно, - сказал Рюдзаки, кивая. – Неплохо. Мисора просияла. - Использование сходства тринадцати и "В" довольно неплохая идея. - А что, нет? Таким образом, четвертое убийство должно состояться через девять дней после тринадцатого, то есть, двадцать второго числа. Я допускаю вероятность еще одной четверки, тогда получается семнадцатое, однако мне больше кажется, что это все же двадцать второе. В конце концов, в прошлом месяце, в тот же день уже что-то случилось. И хоть тресни, нет абсолютно никакого способа вывести "В" из семнадцати. Так что единственная дата на четвертое убийство – двадцать второе. В конце концов, семнадцатое давно минуло, и в Лос-Анджелесе не было зафиксировано никаких происшествий, которые можно было бы связать с делом. Она немного волновалась, однако уверенность L помогала сохранять спокойствие. Четыре и девять дней, в сумме дающие тринадцать, - это удача, редкая возможность, которую убийца просто не может проигнорировать, повторяла Мисора про себя. - Если позволите, я кое-что добавлю. Этот ваш метод трансформации двадцати двух в тринадцать немного притянут. Чтобы подтвердить ваше предположение. Нет никакого повода переносить двойку с места десятков на место единиц. Это вам не поменять местами тройку с единицей, как в случае с тридцать первым. Ваше объяснение было сделано по сути уже после вывода гипотезы. - Э… но Рюдзаки… - Не поймите меня неправильно, в целом я с объяснением согласен. Но только не в этой точке. - Но… тогда… - если он забраковал самую важную дату, все доказательства шли прахом. Он прекрасно отказался соглашаться со всем, выдвинутым ей до этого. - Но у меня есть предположение. Мисора, вы ведь выросли в Японии, верно? Тогда вы лучше меня обращаетесь с японскими цифрами. - Кандзи? - Представьте двадцать два, написанные кандзи. Кандзи… Она вообразила иероглифы, но усмотреть ничего не смогла. - Ну как? - Не понимаю, что вы… - О, тогда позвольте мне подсказать. Мисора, представьте себе средний иероглиф, десять: это знак плюс. Что, собственно, превращает фразу в два плюс два. - А. Это не была подсказка. Это был ответ.
- Сложите их, и получится четыре… а вы уже замечательно объяснили, что четверка – это один плюс три. Наконец, поскольку один плюс три это "В", мы должны сложить один и три, чтобы получить форму "В". Поэтому мы и можем прочитать двадцать два как "В". Нам просто требуется иная причина для сложения цифр. В таком виде ваше объяснение даты четвертого убийства звучит четко. Я поначалу был сбит с толку уверенностью вашего изложения и немного впал в ажиотаж, цепляясь за хвост мысли… но теперь счастлив, как после чашки патоки. Метафора вызвала у Мисоры приступ изжоги. Однако, несмотря ни на что, Рюдзаки поверил в то, что четвертое убийство произойдет не когда-нибудь, а двадцать второго. Не полностью, поскольку его объяснение для конкретного случая оказалось лучшим, но теперь она все же могла немного расслабиться. - Но, Мисора, - сказал Рюдзаки. – Еще кое-что. - Да? Это было уже второе кое-что. Оно застало ее врасплох. - Ваши выводы основываются на заключении, что убийца выбирает жертвы по принципу инициалов В. В.. Но ведь мы уже говорили, что вероятность инициалов Q. Q., а не В. В. все еще никуда не делась. - А, да… Если четвертой жертвой окажется лежащий лицом вниз ребенок с инициалами Q. Q., все их теории вылетят в трубу. - Если это Q, а не В, тогда ваше предположение тонет. Вы, получается, высосали его из пальца, основываясь на ошибочной посылке. На совпадении. - Совпадении… что число тринадцать выглядит, как В? Но это же очевидно, и Q сюда идеально вписывается… - Да. Согласен. Я не верю, что здесь есть место совпадениям. Но ваша теория основана на полной картине. Создана постфактум. Я хотел бы знать, почему для ее построения вы выбрали В, а не Q? - Ну… Потому что L так сказал. Достаточно четко. "Убийца – В". Она по умолчанию знала. Но Рюдзаки же говорить нельзя. Она должна была сохранять в тайне свое сотрудничество с L, так что нужно было постоянно держать себя в руках, а язык за зубами, чтобы не сболтнуть ничего лишнего, каким бы долгим ни оказывался разговор. - Я думала, с имеющимися у нас на данный момент тремя жертвами… среди которых два В против одной Q, В просто выглядит более вероятным… Я, конечно, рассматривала и Q, но не смогла найти никаких примеров, - попыталась вывернуться она … но осознала всю хлипкость оправданий, стоило только вылететь последнему слову. И Рюдзаки, разумеется, не упустил возможности проехаться по ним туда-обратно. - Так субъективно. И ни единого факта. Хорошее настроение улетучилось. Она закусила губу. Все заключения строились только для того, чтобы прикрыть спину, обосновать готовый ответ L. За Мисорой стояло слово L, так что и умозаключения были, возможно, верны, однако это ничего не меняло. - Убийца это Б. - Что? - Нет, в смысле, он так зациклен на букве "В". Возможно, сама эта зацикленность является частью сообщения, и инициалы убийцы тоже В. В.. - Или Q. Q.. Вы говорите, многие детали сходятся на В, однако, также вероятно, что мы проглядели ниточки, тянущиеся к Q.. - Да… видимо... - Таким образом, я считаю, что В более вероятна, чем Q.. Более, чем на девяносто девять процентов, - заключил Рюдзаки. В сущности, взяв назад все, сказанное за последнюю минуту. - Есть неплохой шанс, что инициалы убийцы также на В.. Все жертвы – В. В.. И убийца тоже… это становится интересно. - Интересно? - Да. В любом случае, в следующий раз будьте осторожней, Мисора. Если вы соглашаетесь с чем-то, у вас должна быть весомая причина, чтобы согласиться. Если вы с чем-то не согласитесь, у вас должна быть весомая причина не соглашаться. Неважно, насколько стройная, но дедукция, основанная на заблуждении, означает только то, что убийцу вам не победить. - Победить? Рюдзаки, разве это вопрос победы или поражения? - Да, - сказал Рюдзаки. - Вопрос. Потому что это была дуэль. L говорил, что пальцем не шевелил, пока на кону не оказывалось более десяти жертв или миллиона долларов. Единственными исключениями из правила были дела уровня L или те, в которые L втягивали личные мотивы. Дело Лос-анджелесского Серийных Убийств "ББ" сочетало в себе оба. Вряд ли необходимо озвучивать уровень сложности этой истории, так как L фактически боролся с собственной копией. Действующий глава Дома Вамми сообщил Квиллишу Вамми о пропавшем в мае В, Ватари передал это L, а тот с тех пор непрерывно искал В даже в процессе расследования других дел. В Доме Вамми его знали только как В – его настоящее имя, Бейонд Бесдэй, оставалось неизвестно, так что поиски были чем-то неосуществимым, но L наконец вышел на его след, когда началась резня. Благодаря этому L знал, кто убийца. Он искал не столько самого убийцу, сколько ответ на загадку. L ждал, ожидал вызова Бейонда Бесдея. L мог поднять любого служителя правопорядка по всему миру, однако в этом случае никого, кроме Мисоры Наоми, не просил о помощи… скорее всего именно потому. Не думаю, что L действительно придавал такое большое значение личной чести, но у каждого свой грешок за душой, и никто не хочет, чтобы его промахи становились достоянием общественности. L был целью каждого в Доме Вамми. Каждый из нас хотел превзойти его. Переступить через него. Наступить на него. М хотел, N хотел и B хотел. М претендент, N наследник. B – преступник.
- Рюдзаки, нашли что-нибудь новое? Теперь, когда они закрыли тему дат, Мисора взяла тайм-аут, спустилась на кухню, сделала пару чашек кофе с нормальным количеством сахара, разумеется, и с подносом отправилась обратно в комнату Бэкьярд Боттомслэш. Поднос занимал обе руки, что превратило открытие двери в занятие достаточно мудреное. Поскольку ручка располагалась на уровне талии, она немного переменила позу и подцепила край подноса пряжкой ремня, повернув ручку… и обнаружила раскинувшего конечности Рюдзаки навзничь лежащим посреди комнаты. Мисора застыла в дверях. - Нашли… что-нибудь? – растерянно повторила Мисора. Он не собирался делать мостик или оползать комнату, лежа на спине, нет ведь? Как в ужастике каком-то… Мисора нервно сглотнула. Однако, к ее величайшему облегчению, это было бы слишком странно даже для Рюдзаки. Но что он делал? - Эм, Рюдзаки? - Я труп. - Э? - Я труп. Не могу отвечать. Я мертв. Она поняла. Слово "понимать" несло интонацию приятия, которой она искренне желала избежать, но стало ясно, что Рюдзаки принял ту же позу, что и третья жертва. Несмотря на то, что все его конечности оставались при нем, он довольно точно воспроизвел картину горькой кончины Бэкьярд Боттомслэш. С практической точки зрения Мисора не могла найти ни одной веской причины, объясняющей его поведение, но не в ее правилах было влезать в чужие дедуктивные методы. Особенно в его. Вместо этого Мисора лихорадочно решала, стоит ли ей перешагнуть или обойти Рюдзаки на пути к столу. Перешагивать не хотелось, но вариант обхода раздражал. - Эм-м?.. И тогда она заметила. Наконец она заметила, что заметила что-то. Но что? Что-то зацепило взгляд… нет, раньше, в тот момент, когда она открыла дверь, и ее внимание было привлечено спектаклем Рюдзаки, разыгрывающего труп, - может, это? Нет… может, то, что она увидела бы в первую очередь, не развались Рюдзаки здесь? Если бы Рюдзаки не был препятствием на пути к столику… если бы его не было… тогда ничего. Совершенно обыкновенная комната, даже при таком количестве рюшей. Она слышала слабый запах крови. Единственным выбивающимся из обстановки предметом была дыра в стене… дыра? "След от Вара Нинге?" Просто дыра, ничего больше. А если бы там была не дыра, а кукла? Тогда первой вещью, привлекшей ее внимание, расположенной на линии взгляда, стали бы не останки Рюдзаки, а Вара Нинге… одна из кукол была приколочена точно в том месте. И все Вара Нинге располагались именно на этой высоте – примерно на уровне талии, если вы ростом с Мисору. Хотя расстояние до противоположной стены изменялось от комнаты к комнате, но на каждом месте преступления, стоило только открыть дверь… Дыра. - Извините, Рюдзаки. Все с подносом в руках Мисора шагнула… нет, перешагнула Рюдзаки. По крайней мере, хотела. Но, слишком встревоженная, чтобы точно рассчитать точку приземления, она ступила на его живот. Ботинком. И, машинально пытаясь удержать и равновесие, и поднос, сделала единственное, что ей оставалось: целиком перенесла вес тела на пресс Рюдзаки. - Гха! – сказал труп. Неудивительно. - И-извините! Если бы она вдобавок еще и окатила его кофе, репутация Мисоры Наоми как секретарши была бы погублена навеки, но на этот раз дело не зашло так далеко. Занятия боевыми искусствами сослужили хорошую службу, в том числе и ее вестибулярному аппарату. Опустив поднос на столик, Мисора взяла папку с досье проверить, все ли верно запомнила. - Что там, Мисора? Рюдзаки мог быть невероятно странным придурком, но даже он не мог игнорировать боль от подошвы потоптавшейся по нему женщины. Он бросил притворяться трупом, перекатился и ползком двинулся к ней. - Я просматриваю описи мест преступлений. Везде… одно и то же. Насчет расположения Вара Нинге. - Расположения? В смысле? - На момент нашего обследования комнат полиция уже забрала куклы. Так что я не заметила раньше… но в расположении кукол есть одна деталь. В том числе и здесь: когда вы открываете дверь и входите, первое, что вы видите – это кукла. Кукла прямо напротив двери. Убийца повесил ее так, что при входе в комнату первой вещью, привлекающей внимание, является Вара Нинге. - А, ага… - покивал Рюдзаки. – И для этой комнаты тоже справедливо, а теперь, когда вы сказали, я припоминаю, что видел дырки, когда входил и в первые две. Но что это значит, Мисора? - Э… м… Что это значит? Она чувствовала себя великим первооткрывателем, и в порыве энтузиазма даже наступила Рюдзаки на живот, но сейчас не могла найти ответа на его вопрос. Неудобно. Ей не хотелось смотреть правде в глаза, так что она принялась пытаться свести что-то воедино. - Ну… может, это как-то связано с запертыми комнатами? - Каким образом? - Все три раза человек, обнаруживающий тело, открывал дверь и входил, воспользовавшись запасным ключом или взламывая дверь – не важно. Они все входили в комнату – и видели жуткую куклу на стене. Вара Нинге была первой вещью, привлекавшей внимание. Неважно зачем, но их взгляды приковывала она. Возможно, пока их внимание было притянуто к кукле, убийца, прячущийся в комнате, тихонько выскальзывал за дверь… - Классический прием из детективов о запертых комнатах – как иголка с ниткой. Но Мисора, подумайте вот над чем. Если бы вы хотели привлечь чье-то внимание, вам бы не потребовалась кукла. - Почему? - Если бы здесь не было Вара Нинге, тогда первой приметной вещью было бы тело. Совсем как вы сами застыли в дверях, увидев мой труп. Все, что ему было нужно – это выскользнуть, пока вошедший пытается справиться с шоком. - А… верно. Конечно. Итак… может, он хотел, чтобы обнаруживший тело в первую очередь увидел что-то, кроме тела? Мне в голову пока не приходит, зачем, но… - Мне тоже. - Если бы он хотел, чтобы тела вообще не заметили, я еще могу понять, но что ему даст, что его не замечают секунду или две? В таком случае, зачем вешать сюда Вара Нинге? Или это совпадение? - Нет, я уверен, оно было выбрано намеренно. Возможность совпадения исключать нельзя, но такой подход мне эффективным не кажется. Как я и говорил, зацикливанию на Вара Нинге и запертой комнате я бы предпочел… думаю, нам следует сконцентрироваться на послании, оставленном убийцей.. - Но, Рюдзаки… нет, вы правы. Она почти собралась возразить, но осеклась. Спешка, конечно, была не лучшим вариантом, но прямо сейчас контраргументов у Мисоры не нашлось. Первым делом они должны были вычислить четвертую жертву или хотя бы место. Вара Нинге были везде, а ключевая подсказка только здесь, и главной задачей было обнаружить ее как можно быстрее. - Извините, я теряла время. - Я бы предпочел извинения за дефиле по мне, Мисора. - А, да, конечно. - В смысле, вы извиняетесь? Тогда сделаете для меня кое-что в виде контрибуции? - Ладно… Интересно, может он быть еще более вульгарным? Однако она наступила на него. Сильно, всем весом тела. - Что? - Притворитесь мертвой, Мисора? Как я минуту назад. Жертва, Бэкьярд Боттомслэш, была женщиной, так что вы можете проявить больше вдохновения, чем я. Очевидно этот частный детектив абсолютно не обезображен тем, что люди называют самоуважением. Тем не менее, сейчас не самый подходящий момент доводить это до его сведения, хотя Мисора Наоми и полагала, что лучше всего было бы продолжать поддерживать репутацию колючки цундере, дабы скрыть собственную внутреннюю застенчивость. Кроме того, потребность действительно имелась – она должна была перепробовать любой метод, способный помочь. Мисора не была уверена, что данный метод относился к их числу, но в такой ситуации она могла бы и на карачках побегать. Сунув возражения подальше, она опустилась на пол. Снизу комната выглядела совершенно иначе. - Ну что? - Нет, совершенно ничего. - А. Да, я так и думал, что ничего. Бесполезно. Рюдзаки, снова забравшийся на стул с ногами, обнаружил, что приготовленный Мисорой кофе остыл, и выпил свою порцию. Мисора положила сахар по собственному вкусу и почти ожидала, что он пожалуется, однако тот ничего не сказал. Он, видимо, был способен ассимилировать и несладкие вещи. Вроде, уже можно было подниматься, но она бы чувствовала себя еще более дурацки, так что Мисора не шелохнулась. - Ффу~ух… горячий кофе помог больному пузу, - сказал Рюдзаки. Он казался безучастным к происшествию, но на деле все же промаха Мисоры так не оставил. - Рюдзаки… здесь то же, что с первой жертвой? Он сначала убил, затем снял одежду, отрезал, что хотел, и одел снова? - Да. А что? - Нет... Я знаю, что через одежду резать труднее, ткань довольно крепкая, путается на ноже. Но раз он уже снял одежду, зачем снова одевать? Почему не оставить жертву голой? - Хмм… - В случае с первой жертвой футболка прятала раны на груди, или, по крайней мере, то, что вырезаны были римские цифры. Но здесь… это же просто геморрой. Одевать труп… кого-то, кто не может двигаться сам… - Мисора, оставленная в ванной нога была обута в носок и туфлю. - Да, я видела на фото. - Тогда, в смысле, возможно, цель убийцы… нет, послание убийцы относится не к одежде с обувью, а только к отсутствующим конечностям. Потому он и оставлял на своих местах все, кроме них. Оставлял все на местах. Но тогда… - Но тогда… левая рука и правая нога. Он оставил ногу в ванной, а руку забрал… зачем? Какая была разница между правой ногой и левой рукой? Рука и нога, - бормотала Мисора, уставившись в потолок. Рюдзаки тоже посмотрел на потолок и медленно произнес, прикусив ноготь на большом пальце: - Однажды… в другом деле… было кое-что, что могло бы помочь сейчас. Потрудитесь послушать? - Выкладывайте. - Дело было об убийстве, жертву закололи в грудь. Помимо всего, убийца отрезал и унес ее безымянный палец левой руки. После наступления смерти. Почему, как вы думаете? - Безымянный на левой? Это легко. Жертва состояла в браке, верно? Убийца вынужден был отрезать его, чтобы украсть обручальное кольцо. Обручальные кольца часто носят так долго, что их больше не снять. - Да. Убийство из-за денег. В итоге мы успешно выследили кольцо на черном рынке, протянули ниточку к преступнику и арестовали его. - Но… история, конечно, интересная и все такое, но Рюдзаки, кто будет отрезать всю руку для того, чтобы украсть кольцо? И Бэкьярд Боттомслэш не была замужем. Если верить досье, она даже ни с кем не встречалась. - Но есть же еще кольца кроме обручальных. - Но вы все же не возьмете руку целиком. - Да, вы правы. Поэтому я и сказал, что это только может помочь. Если нет, приношу свои извинения. "Мог бы и не приносить. Но ведь не было кольца… не было кольца…" Итак, что-то кроме кольца? Например… браслет. Не на пальце, а на запястье… нет, глупо. Определенной долей логики обладает идея о том, что для того, чтобы украсть кольцо вам надо отрезать палец, но, даже не говоря о том, как это будет выглядеть, нет ни единой причины отделять руку из-за браслета. Кроме того, убийца не за деньгами приходил. Будь это так, вторая жертва ни в какие в ворота. Оторвав руку от пола, Мисора медленно подняла ее к потолку. Она раскрыла ладонь, вытянула пальцы, как бы хватая лампу дневного света. На пальце было кольцо, помолвлишное колечко от Рэя Пенбера, которое до сих пор казалось ей примерно столь же реальным, как и шутка пары детей, но возможно ли было, чтобы кто-то отрезал ей палец для того, чтобы его получить? А если бы это был браслет? Нет. Примерка на себя только заставила теорию выглядеть еще менее правдоподобной. Взгляд Мисоры скользнул по руке ниже, к плечу, выхватив по пути наручные часы. Серебряные часики. Подарок на последний день рождения, четырнадцатое февраля, снова от Рэя. Итак, не браслет, - часы? Серебряные часы стоят недешево… часы? - Рюдзаки, Бэкьярд Боттомслэш была левшой или правшой? - Если верить вашему досье, правшой. А что? - Тогда… она наверняка носила часы на левой руке. Тогда, может, убийца унес… часы, - сказала Мисора, все также лежа на полу. – Нога все еще была обута в носок и ботинок, значит на пропавшей руке скорее всего оставались часы. - Отрезать руку, чтобы увести часы? Но чего ради? Мисора… вы сами сказали, что нет резона уносить руку ради кольца. Так с чего бы кто-то делал это ради часов? Если бы целью были часы, он бы просто снял их. Часы вам не кольца, они никогда не прирастают. Бессмысленно отделять целиком. - Нет, я думаю, целью в любом случае были не сами часы. Но, возможно, часы – ключ на этот раз. Пропажа только часов была бы слишком очевидна, так что он забрал и руку… - Как способ запутать? Ясно… но в таком случае мы все еще не знаем, зачем правая нога. Я сомневаюсь, что она могла носить часы на лодыжке. Или, даже если плясать от способа запутать, ему все еще не нужна вся рука, кисти было бы достаточно. - Да, справедливо, но все же… сама по себе идея с часами выглядит неплохо. – Она чувствовала, что находится недалеко от правды. Если снова применить тот мозговой штурм, помогший на местах первого и второго убийств, тогда – Мисора чувствовала, - она сама себя выведет… - Левая рука… правая нога… левое запястье… правая лодыжка… левая кисть… правая ступня… наручные часы… часы… хронометр… маятник… обе кисти и ступни, обе руки и ноги… или все дело в оставшемся: не левой руке и правой ноге, а правой руке и левой ноге? Четыре конечности… - Плюс голова получается пять. - Пять, пять минус два это три. Три. Третье место преступления. Конечности… и голова составляют пять. Голова? Шея… шея, одна рука и нога… Мисора сплетала слова, приходящие сами собой, но просто ходила кругами, как заблудший ребенок, боящийся зайти в тупик. Чем больше она бормотала, тем явственней чувствовала, что теряет нить. Стрелка компаса блуждала… - Если пять минус два это три, он мог бы отрезать обе ноги, или обе руки, или левую руку и голову… если одной должна была быть левая рука, то правая нога причем? Больше чтобы заполнить тишину, Мисора задала вопрос, ей не принадлежащий, вопрос, который она и не думала задавать. Но Рюдзаки ухватился за него. - Оставшиеся голова, рука и нога имеют разную длину… Она не поняла, что он имел в виду. Фраза попала совершенно не в кассу, и разум девушки отказывался включать ее в цепочку. Однако рука длиннее головы, а нога – руки, но что с того? Или Рюдзаки просто ляпнул первое пришедшее в голову, как она сама? Но это игле компаса не помогло… - Иголка? Или указатель… - Что иголка? - Нет, указатель… Классический трюк с иглой и ниткой в закрытой комнате. Но отсюда ничего не вытекало… но указатели? Могло ли это быть… - Часы! Стрелки часов, Рюдзаки! - Ааа? Стрелки?.. - Часовая, минутная и секундная! Три! И все разной длины! Мисора громко хлопнула по полу поднятой рукой и по инерции перешла в сидячее положение. Быстро пододвинувшись к Рюдзаки, она выхватила у него кофе, залпом проглотила остатки и грохнула чашкой о стол, будто решив разнести ее в пыль. - В первый раз он забрал "Акадзукин Чачу", чтобы навести нас на "Неудовлетворительную релаксацию", во второй – линзы, чтобы навести на очки, а здесь – наручные часы… и превратил жертву в часы! - Жертву… в часы? – ажиотаж Мисоры разбивался о спокойный взгляд глубоко посаженных темных глаз. – Часы в смысле… - Голова это часовая стрелка, рука – минутная, а нога – секундная! Поэтому убийца забрал с собой часы, и поэтому он не просто снял их и не просто отрезал кисть, а руку от плеча, и ногу тоже под корень, иначе не получилось бы стрелок! Выпалив все на одном дыхании, Мисора наконец снова почувствовала под ногами твердую землю. Она вынула из кармана фото, фотографию тела Бэкьярд Боттомслэш. Навзничь, руки и ноги… нет, рука и нога вытянуты, левая рука с правой ногой у нее отсутствуют. - Смотрите сюда, Рюдзаки. Видите? Голова – часы, рука – минуты, нога – секунды, так что это двенадцать сорок пять и двадцать секунд. - Ммм. Когда вы ее так держите… - Когда я так держу? Это определенно его послание! И ногу в ванну он бросил потому, что взял только часы и хотел это подчеркнуть! Рюдзаки молчал – думал, видимо. - Дайте посмотреть, - сказал он, забирая фото из руки Мисоры. Глядя на то, как он исследует ее, выворачивая голову под всеми видами странных углов, Мисора в конце концов начала ощущать, что вся ее теория – полный бред. Она имеет смысл только если ведет к настоящему сообщению, и если Рюдзаки снова скажет, что основана она на бездоказательной догадке, развалится в момент. У ее выводов не было доказательств, и не могло быть. Они были сделаны на чистой воды наитии. Выпад инстинктом, и теперь от инстинкта зависело, победит она или проиграет. - Мисора. - Да? Что? - Если допустить, что вы правы… на основании этой фотографии мы не можем быть уверены, что эта жертва-часы показывает именно двенадцать-сорок пять-двадцать. В смысле, смотрите, - сказал Рюдзаки, держа фотографию на весу. Вверх ногами. - Поверните так, и это без десяти секунд шесть шестнадцать. Или так… Он повернул снимок. - Три часа и тридцать пять секунд. А если вы снова повернете на сто восемьдесят градусов, девять тридцать и пять секунд. - О. Конечно. Он был прав. Тело сфотографировали вертикально, поэтому она и заключила, что голова… часовая стрелка указывает ровно вверх, на двенадцать. Но если действительно рассматривать тело, как часы, то такое расположение не факт. Это может быть, а может и не быть. Простая смена угла наклона фотографии дает неограниченное количество вероятностей. Или, по меньшей мере, триста шестьдесят. Стрелки могут не двигаться, зато циферблат будет кружить вокруг них как угодно. Не было зацепки, как расположить цифры. - Если жертва представляет собой три стрелки, то квадратная комната, предположительно, циферблат. В конце концов, тело лежало в ее центре и было расположено параллельно или перпендикулярно всем стенам, что сводит количество вариантов к четырем. Но четыре все еще слишком много. Мы должны выделить по крайней мере два, только тогда можно будет сказать, что загадка решена. - Комната… циферблат? - Мне сейчас подумалось, что первое послание состояло из римских цифр… которые часто используют в часах. Но здесь римских цифр нет. Если бы только был какой-то ключ, подсказка, на какой стене какая цифра… Какое время на какой стене?.. Но ни на одной из стен не было ничего из ряда вон выходящего, никакого намека на номер. В одной стене была входная дверь, но в противоположной – окно, а в третьей – дверь в ванную… или нужны направления? Снова компас… - Рюдзаки, вы знаете, где север? Если север – это двенадцать… - Я уже думал, но нет никакой логичной причины заключать, что двенадцать на севере. Это же не карта. Это может быть и восток, и юг, и запад. - Логичной… логичной…да, да, нам нужно подтверждение или на худой конец что-то разумное… но как мы можем определить? Никак… - Действительно. Перед нами, кажется, снова стена. - Стена? Хорошая метафора. Стена… стена… Стена? Вара Нинге были на стенах. Здесь – две. Это как-то связано? Могли ли куклы сказать тут последнее слово? Мисора почти заставила себя решить, что не сможет откопать никакой подсказки, и направила поток мыслей в одно русло. Вара Нинге. Вара. Нинге. Соломенные куклы. Куклы. Игрушки? Мягкие игрушки… в разукрашенной брыжами комнате. Слишком много кукол для двадцативосьмилетней женщины… Мягкие игрушки, рассаженные вдоль стен. - Я поняла, Рюдзаки, - сказала Мисора. На этот раз она была спокойна. На этот раз она не металась. - Количество игрушек… игрушки вдоль стен. Количество игрушек указывает время. Видите? Двенадцать у стены с дверью. И девять вон там – двенадцать и девять часов. Если мы посмотрим на комнату, как на часы, тогда дверь становится наверх. - Нет, секундочку, Мисора, - вклинился Рюдзаки. – Двенадцать и девять конечно убедительны, но здесь всего пять игрушек, и две у четвертой стены. Если мы используем четыре цифры для разметки циферблата, это должны быть двенадцать, три, шесть и девять, а не двенадцать, два, пять и девять. Эти числа не подходят. - Конечно подходят, если мы посчитаем Вара Нинге. Мисора снова взглянула на две дыры в обоях. - Если добавить Вара Нинге к тем двум игрушкам… выйдет три. И если добавить одну к тем пяти… выйдет шесть. Все работает. Третье место преступления само по себе часы. Вся комната – это одни большие часы. Мисора положила фотографию Бэкьярд Боттомслэш на пол, где недавно лежала сама и где перед этим валялся Рюдзаки. Положила аккуратно, убедившись, что угол выбран верный. Шесть пятнадцать и пятьдесят секунд.
Содержание
|
