Дипломатическая переписка Елизаветы I

Ответ послу Польши (1559 г.)

 

Двор находился в Гринвиче, когда прибыл посол от Польского Королевства. Он был сыном Герцога Финляндского, который почти сорок лет назад просил руки Елизаветы как сват Эрика Шведского. Роберт Сесил, ныне прочно утвердившийся на посту Секретаря, который Елизавета даровала ему в то время, когда Эссекс был в Кадисе, в послании графу на борт корабля, описал посла как «джентльмена отличных вкуса, остроумия, умения вести беседу, языка и личных качеств». Елизавета была поражена его внешним видом и ярко выраженным интеллектом. Она решила принять его публично в Приемном Зале. Он был одет в длинное парадное платье из черного бархата, покрытое драгоценностями, и подошел поцеловать руку Елизаветы, находившейся на троне под балдахином. Затем он отошел назад, чтобы начать свою речь.

Как только латинские фразы прозвучали в Приемном Зале, изумление покрыло лица собравшихся придворных. Конфликт между королевой Англии и королем Испании влиял на торговлю Короля Польши, разрушая торговые пути и нарушая законы природы и народов. Елизавета ожидала лестного послания. Она выдержала паузу в течение нескольких секунд, а затем, повернувшись к молодому человеку, она без подготовки начала свой ответ на безупречной латыни:

O quam decepta fui [резким возмущенныи голосом] expectavi legationem mihi vero querelam adduxisti. Как я была обманута! Я ожидала дипломатическую миссию, но вы принесли мне конфликт! Я приняла вас как посла по достоинству ваших рекомендаций, но вместо этого нашла в вас посылающего вызов. Никогда в своей жизни я не слышала такой наглости. Я изумляюсь, я действительно изумляюсь такой небывалой и беспрецедентной дерзости в обществе. Я не могу поверить, что ваш король, если бы он был здесь, сказал бы такие слова. Но если бы он действительно, во что я едва верю, дал вам такие указания, то даже если Король молод, и если он король не по рождению, а по избранию-и к тому же избран недавно-он показал бы, что у него очень плохое понимание порядка, которым регулируются подобные проблемы между Монархами, порядка, который соблюдался по отношению к нам его лучшими [людьми], и которого он, возможно, будет придерживаться в будущем. А что касается вас, то вы производите впечатление человека, изучившего много книг, но еще не начавшего изучать книги Монархов, равно как и оставшегося несведущим в [правилах] поведения между Королями. Что касается законов природы и законов, которые вы только что упомянули, знайте, что закон природы и народов таков: когда объявлена война между Королями, любой из них может перерезать линии снабжения другого, не зависимо от того, где они начинаются, и никто не может сделать это предпосылкой поражений, если это не сделано хорошо. Это, я говорю, и есть закон природы и народов. А что касается вашего союза с Австрийским домом, благодаря которому вы неплохо разжились, то пусть не покинет вашу память то, что был один [правитель] из этой династии, который пытался отнять Польское королевство у вашего Короля. Что касается других дел, которые слишком многочисленны, чтобы заняться ими здесь и сейчас, вам следует подождать до тех пор, пока вы не услышите, что полагают некоторые мои советники, назначенные рассмотреть их. Между тем прощайте и будьте с миром.

«Это был один из самых лучших ответов на импровизированной латыни, который я когда либо слышал», – написал Сесил отсутствующему Эссексу. Существует традиция, что Елизавета, сознавая свой успех, повернулась спиной к неудачливому молодому дипломату, громко замечая своим придворным: «(Мои) господа, я была вынуждена сегодня почистить мою старую, заржавевшую, латынь».

 

Ответ на предложение Эрика Шведского (1560 г.)

 

У Елизаветы на протяжении ее жизни были дюжины поклонников, но ни один не был таким пылким, как король Швеции Эрик, который сделал ей предложение, когда она была только «леди Елизавета».

В 1560 году он попытался приехать в Англию, но ему помешал шторм, поэтому он послал своего брата в качестве свата. Вот ответ Елизаветы.

Светлейший Принц Наш Очень Дорогой Кузен

Ваше покорное послание и письменно, и в чувствах было передано нам 30-го декабря вашим наидражайшим братом, герцогом Финляндии. Хотя мы видим отсюда, что ваши пыл и любовь к нам не ослабли, все же со своей стороны мы сожалеем, что не можем доставить радость вашему Светлейшему Высочеству такой же любовью. И это вовсе не потому, что мы хоть немного сомневаемся в вашей любви и честности, но, как часто мы заявляли и в словах, и письменно, до сих пор мы никогда не испытывали чувства такой любви по отношению к кому-либо.

Поэтому мы опять и опять просим ваше Светлейшее Высочество, чтобы вы были добры ограничить вашу любовь, чтобы она не перешла границ дружбы в настоящем, и не пренебрегала ими в будущем. А мы в свою очередь позаботимся о том, чтобы все, что не будет востребовано для святого сохранения дружбы между Монархами, было бы предоставлено нами вашему Светлейшему Высочеству. Это кажется странным для вашего Высочества писать, что вы знаете от вашего брата и ваших послов, что мы твердо решили не выходить замуж за отсутствующего мужа; и что мы не дадим определенного ответа, пока мы не увидим вашей особы.

Мы определенно думаем, что если Господь даже и склонит наши сердца к размышлению о замужестве, то мы никогда не примем и не выберем отсутствующего супруга, каким бы могущественным и богатым не был бы Монарх. Но то, что мы не дадим вам ответа до тех пор, пока мы не увидим вас, настолько далеко от истины, что мы даже никогда не думали об этом. Напротив, я всегда давала и вашему брату, кто определенно является превосходнейшим принцем и заслуженно очень дорог нам, и также вашему послу приблизительно одинаковый ответ c небольшими вариациями в словах, что мы не помышляем взять мужа, но чрезвычайно ценим эту холостую жизнь, и надеемся, что ваше Светлейшее Высочество не будет больше тратить время в ожидании нас.

Пусть Господь хранит ваше Светлейшее Высочество много лет в добром здоровье и безопасности. Из нашего дворца в Вестминстере, 25 Февраля.

Вашего Светлейшего Высочества сестра и кузина.

Елизавета.

 

Письмо, отправленное Елизаветой Марии Шотландской (1586 г.)

 

Вы различными средствами и способами пытались взять мою жизнь и привести мое корлевство к уничтожению через кровопролитие. Я же никогда не действовала так жестоко по отношению к вам, напротив, я защищала вас и оказывала поддержку как себе самой. Вам будут приведены доказательства этих предательств, и все станет явным. Кроме того моя воля такова, чтобы вы дали ответ перед дворянами и пэрами королевства так, как если бы я лично присутствовала при этом. Я требую, предписываю и приказываю, чтобы вы держали ответ потому, что я хорошо осведомлена о вашем высокомерии.

Говорите откровенно, без умалчивания, и в скором времени вы сможете получить мое расположение.

Елизавета.

 

Письмо, отправленное Марией Шотландской Елизавете (1586 г.)

 

Мария Стюарт, Шотландская Королева, Елисавете, Английской Королеве.

Хотя должна я умереть по определению, подписанному вашею рукою, не думайте, чтобы я умерла врагом вашим. Я исповедую такую веру, которая поучает сносить все в свете напасти, как ваша вера позволяет вам делать зло ненаказанно. Хотя и осуждена я, как преступница; тем не менее я невинна. Не за то буду я обезглавлена, будто бы хотела лишить вас жизни; но за то, что носила корону, которой вы желали. Вера, повелевавшая Святому Павлу молиться о Нероне, повелевает и мне молиться о вас. Притом незаконная Королева недостойна гнева Королевы, получившей скипетр от справедливости и своей породы.

Такие слова без сомнения для вас оскорбительны; но осужденной на смерть, чего мне бояться о жизни? Казнь моя, которую почитаете вы позорною, составит верх моей славы. Не думайте, чтобы вы ненаказанно меня умертвили; вспомните, что некогда будете вы судимы, как и я. Но я не только не желаю быть отмщенною, хотя бы мщение и было справедливо; напротив почла бы себя весьма счастливою, когда бы временная смерть, которую имею претерпеть, могла вас наставить на путь той жизни, которая будет продолжаться столько же, как и вечность.

Прощаюсь, с вами Государыня; помыслите, что Корона весьма опасное благо, когда лишаешь жизни сестру.

 

Письмо, отправленное Елизаветой I Якову VI (1587 г.)

 

Несмотря на то, что Елизваета I подписала смертный приговор Марии Стюарт, она не хотела отдавать приказ о его немедленном осуществлении. Вследствие этого Беркли пригласил к себе тех членов Совета, что находились в столице, и они решили взять ответственность за казнь на себя. Приказ был послан из Лондона 4 февраля 1587 г. и достиг Фотерингея на следующий вечер. 7 февраля 1587 г. графы Шрусбери и Кент, на которых была возложена обязанность организовать казнь, предупредили Марию Стюарт, чтобы она подготовилась к смерти на следующий день. 9 февраля 1587 г. известие о ее казни достигло Лондона, и было получено королевой с удивлением и ужасом. На следующий день она выразила свое негодование казнью Хаттону и 10 февраля 1587 г. она созвала Совет, отчитала членов Совета и удалила их от себя. Дэвисона, своего секретаря, она отправила в Тауэр. Четыре дня спустя Елизавета I написала Якову VI, чтобы объявить о своей невиновности в смерти Марии Стюарт.

 

Мой дорогой Брат, я хотела бы, чтобы вы знали (даже если не чувствуете) о той глубокой печали, которая переполняет меня из-за этого несчастного происшествия, которое (совершенно противоположно моему намерению) случилось. Я только что отправила моего родственника, которому до настоящего времени доставляло удовольствие делать вам услуги, чтобы лично сообщить вам то, что слишком утомительно для моего пера, чтобы написать вам. Я молюсь, чтобы вы, как Бог и многие другие, знали, как невиновна я в этом происшествии: чтобы вы мне поверили [я заверяю вас], что если бы я и просила о чем-нибудь, то просила бы именно об этом. Я не так ущербна, что бы страх перед каким-нибудь человеком или монархом заставил меня бояться совершить то, что справедливо; или если это сделано, отрицать [справедливость] этого. Я не так низкородна и не так порочна по своей натуре. И поскольку скрывать [свои намерения] не подходит королю, я никогда бы не умолчала о своих поступках, но заставила бы их стать явными, как я и считаю нужным. Таким образом, убеждаю вас, что хотя я знаю, что [подозрение] заслуженно, все же [поверьте] если бы я намеревалась [сделать] это, я бы никогда не переложила бы это на другие плечи; тем не менее, я нанесу себе большую обиду, думая, что [подозрений] нет. Подробности вы сможете получить от посланца. А что касается вас, [я] думаю, что во всем мире у вас нет более любящей родственницы, более дорогого друга, чем я; и никто не будит заботиться более тщательно, чтобы сохранить вас и ваше благополучие. А кто будет убеждать вас в обратном, считайте, что они более неравнодушны к другим, чем к вам. И с этим я поспешу прекратить вас тревожить: молю Бога послать вам долгое правление.

14 февраля, 1587.

Ваша наиболее любящая [вас] сестра и кузина

К[оролева] Елизав[ета].