Глава 2. Другая жизнь.

В этом чертовом мире он был один. Его обрекли быть одиноким среди этих страшных смертей, ужасающих разум мук и непроглядной тьмы. Для него существовал только лишь Темный Лорд. Быть одним из его приближенных, для всех Пожирателей смерти было большой честью. Многие только спят и видят, тот момент, когда к ним подходит Лорд и благосклонно произносит:

— Ты наконец—таки смог меня обрадовать. Я доволен, что в моих рядах еще есть стоящие слуги.

Скажете, что это за слова благодарности? Вы просто не видели, как обращается Темный Лорд с теми, кто не смог выполнить свое задание … Он же ежедневно наблюдал за этим. Ему отводилась почетная обязанность наказывать провинившихся. Он не помнит, всегда ли был таким, но теперь, когда ему приходилось поднимать палочку на человека, который совсем недавно был его союзником, Драко Люциус Малфой не чувствовал ничего, кроме отвращения к павшему в глазах повелителя слуге.

Его рука ни разу не дрогнула при выполнении приказа. Даже тогда, когда перед ним на коленях стояли испуганные женщины и маленькие дети. Для него не было разделения населения на пожилых и молодых, женщин и мужчин. Для него существовали только грязнокровки, не заслуживающие право на жизнь и предатели крови, которые так же должны были быть преданы смерти. Сам он никогда не думал об этом. Так считал его Хозяин. А то, что думает и делает Темный Лорд всегда безоговорочно верно.

Не проронив и лишнего слова, Ангел Смерти верно служил Господину. Все приказы выполнялись безукоризненно и довольно—таки быстро. И все же Драко не мог понять, за что же Темный Лорд его так наказал? Лишил его воспоминаний о прошлом. Неужели когда—то давно, он делал что—то не правильно? Неужели он мог ослушаться приказа? Или же просто отказался выполнять его? Тогда почему Темный Лорд оставил ему жизнь … нынешнюю. Ведь других, при подобных обстоятельствах, непременно ждала жестокая расправа. Лорд не оставлял в живых тех, кто однажды подводил его. Значит впереди Драко ждет что—то более ужасное, чем … смерть? Он старался не думать об этом. Он просто жил, исполнял волю Господина и не задавал лишних и не нужных вопросов.

В светлое время суток он был именно таким. Но как только на землю опускалась ночь, его разум проживал другую, прошлую жизнь. Порой ему снились отрывки воспоминаний, как он мог потом судить о них. Было в них что—то светлое, не такое ужасное, как его настоящее. Он видел, как ему казалось, самые прекрасные на свете глаза цвета осенних листьев. Они ласково смотрели ему прямо в душу, исцеляя ее от глубоких ран. Погружаясь в их омут, он мог расслабиться. Хоть несколько минут побыть обычным человеком, а не машиной для убийств. Просыпаясь утром, он много думал о них. Но никак не мог припомнить хотя бы одного человека, с таким же пронзительным взглядом.

Это не могла быть Наталья. У нее были глаза нежного василькового цвета. Несомненно, их можно было считать красивыми, но они были пустыми, холодными, чужими. Они не могли согреть душу, так же как те глаза из сна.

Драко даже мог с уверенностью сказать, что эти глаза будто покрывались тонкой коркой льда, как только она встречалась с ним взглядом. Он чувствовал, что она боялась его. Другим она весело улыбалась, шутила, ее глаза сверкали чистотой. Но в них все же не было живой искры. С ним же, она было сдержанно веселой, пыталась казаться неприступной. Может быть она пыталась этим завоевать его? Драко не думал над этим. Ему было абсолютно все равно. Он не пытался быть для нее принцем на белом коне, никогда не говорил ей о бесконечной любви и преданности. Он по—прежнему встречался с другими девушками. Как это обычно бывало каждый вечер — новая.

Днем он убивал, ранний вечер проводил в компании невесты, а рассвет встречал с очередной пассией. Так и протекали для Драко последние шесть месяцев.

 

После очередного трудного боя, в котором получил незначительное ранение, Драко Малфой как обычно утолял свою жажду в объятьях очередной красотки. После бурной ночи, он обессилено устроился рядом с девушкой, которая не преминула тут же лечь ему на плечо, задев при этом рану. Глухая боль прокатилась волной по всему телу, и в затуманенном сознании Драко предстала картинка, до этого момента ни разу не появлявшаяся у него в голове.

Перед ним стояла девушка с длинными каштановыми локонами, беспорядочно свисавшими на ее красивое лицо. Ее щеки пылали, она смущенно потупила взгляд. Драко отчетливо видел карие глаза, кротко смотрящие на него сквозь паутину волос. Затем она робко подняла голову и тихо вздохнула.

— Я... извиняюсь, — почти неслышно пролепетала девушка.

Что произошло потом, он не понял. Голову тут же наполнил шипящий голос, произносящий заклинание «Амнезия!»

Драко очнулся в холодном поту. Новое воспоминание тут же начало улетучиваться из его головы. Там остались лишь те карие глаза.

 

После увиденного, Драко уже не мог спокойно уснуть. Он пытался вспомнить то, что только что видел. Но каждый раз висок пронзала острая боль, а в голове гремело это проклятое «Амнезия!»

Драко старался не думать о причинах того, почему Господин лишил его прошлого. Но сейчас, хотел он этого или нет, мысли лезли ему в голову. Он сделал что—то страшное тогда. Что—то, из—за чего поплатился своей памятью.

Нервно вздохнув, Драко выбрался из объятий любовницы и подошел к проему окна. Вытащив из кармана мантии портсигар, Драко закурил сигарету, и молча смотрел на звездное небо.

Было где—то около часа ночи. Луна сияла высоко в небе, заливая своим светом ухоженный парк поместья Малфоев. Драко не помнил, любил ли он раньше прогуливаться по этим аллеям, но сейчас, после особенно сложных заданий, он бросал все и уходил в глубь высокой рощи, лишь бы забыться. Остаться в тишине и покое.

Вот и сейчас у него было такое желание. Он раздраженно посмотрел в сторону спящей девушки, и бесшумно покинул комнату. На пути ему никто не попался. Да и не должны были. Весь дом спал. Выйдя на улицу, Драко поглубже вдохнул морозную свежесть и неторопливо направился в сторону аллеи.

Как же странно и обидно не помнить абсолютно ничего, вплоть до прошлого декабря. Он даже не помнил своего детства. Каким оно было? Веселым и беззаботным? Или тяжелым и … взрослым? Что—то внутри подсказывало ему, что последнее более вероятно.

Его родителей невозможно было отнести к числу добродушных и мягкосердечных людей. Они оба были крайне сдержанны, скупы на проявление эмоций. Находясь рядом с ними, хотелось и самому быть таким же. Соответствовать им. Так что Драко не ждал чего—то светлого и беззаботного от своего детства.

Нарцисса как—то пыталась рассказать ему про его прошлое, но в тот день их прервали – Темный Лорд зачем—то вызвал Нарциссу к себе — а потом у матери никак не находилось свободного времени продолжить беседу. Первое время она даже не спускалась к трапезе. Драко забеспокоился, но стоило ему показать это в присутствии отца, как он одернул его:

— Малфои не показывают свои эмоции. Держи себя в руках. С твоей матерью все прекрасно, просто у нее появились срочные и неотложные дела.

После этого они не возвращались к этой теме. Позже Нарцисса вновь стала появляться в столовой и гостиной, но была с сыном сдержанна и даже холодна. А Драко, визуально удостоверившись в том, что с матерью действительно все прекрасно, больше не искал с ней встреч, и все реже появлялся в родном поместье, предпочитая проводить свободное время либо в гостях у своей невесты, либо в объятьях страстных любовниц.

Он ведь даже и не мог вообразить, что эта холодность не ее прихоть, а приказ Темного Лорда. В тот день, когда она попыталась поговорить с ним о его прошлом, в гостиную неожиданно ввалился перепуганный до смерти домовой эльф, и сообщил, что Темный Лорд хочет видеть миссис Малфой у себя и немедленно. Ничего не подозревающая женщина извинилась перед сыном и тепло распрощавшись с ним, направилась на встречу с Темным Лордом. Хоть она никогда и не была Пожирателем смерти, все ждали от нее не меньшего повиновения.

Когда она, постучавшись в большие дубовые двери, вошла в кабинет своего мужа, Темный Лорд уже был там и ждал ее прихода.

— Вы хотели о чем—то со мной поговорить? – Сдержанно холодно поинтересовалась миссис Малфой.

В ответ она услышала лишь шипящий смех, и увидела кровавые глаза, направленные на нее. Испугавшись их красного блеска, миссис Малфой стала чуть заметно бледнее, чем обычно. Но, не поведя и бровью, прошла дальше и устроилась в кресло для посетителей. Лишь идеально прямая спина могла выдать в ней еле уловимый страх. Темный Лорд при этом еще раз усмехнулся.

— Вы правы, дражайшая миссис Малфой. Я хотел бы с Вами поговорить о … Вашем сыне.

В комнате повисла мертвая тишина. При этих словах Лорда, зрачки миссис Малфой чуть расширились, но она продолжала все так же спокойно сидеть на месте и неотрывно смотрела в ненавистные красные глаза.

— Скажите мне, миссис Малфой, Вы любите своего сына? – Якобы добродушно поинтересовался Темный Лорд.

— Без малейших сомнений я отвечу Вам, да, я очень люблю Драко. – Спокойно ответила Нарцисса, хотя уже чувствовала ловушку.

— И Вы, несомненно, желаете ему только … хм … добра? – Продолжал издеваться Волдеморт.

— Да.

— Тогда примите мой маленький совет. Не вмешивайтесь в его нынешнюю жизнь. Не нужно бередить прошлое. На то оно и зовется прошлым. Ему ни к чему вспоминать ТО, что ОН забыл. – С нажимом ответил Темный Лорд.

Обогнув стол, он устроился напротив Нарциссы. Женщина была как белое полотно, но продолжала сохранять спокойствие.

— Надеюсь, Вы поняли без лишних слов, к чему может привести Ваше вмешательство. Нет, дорогая Нарцисса, я не запугиваю Вас. Я просто предупреждаю.

Опять тишина.

— Да, я поняла Вас. – Чуть дрогнувшим голосом все—таки сказала Нарцисса.

— Я рад. Вы можете идти.

Женщина незамедлительно поднялась с кресла и быстро покинула кабинет, не попрощавшись. На что Темный Лорд в третий раз усмехнулся.

Нарцисса бежала по темным коридорам, плохо разбирая дорогу, но ноги сами принесли ее в хозяйскую спальню. Только вплотную закрыв дверь, женщина позволила эмоциям вырваться наружу. Две кристально чистые слезы скатились по ее бледным щекам. Без сил она осела на пол, продолжая бесшумно оплакивать свое горе.

У нее отняли ее единственного ребенка, а теперь еще и запрещают общаться с ним. Немая ненависть и отчаяние сверкали в ее серых глазах. Когда—то не выплаканные слезы, теперь ручьями текли по прекрасному лицу, закатываясь куда—то за воротник дорогого платья.

Перед глазами проплывали картинки из прошлого.

Вот Драко нет и полутора лет, а он уже вовсю бегает по своей детской, периодически спотыкаясь о ворсистый ковер и падая на него коленками. Нарцисса обеспокоено подбегает к нему, удостовериться, что с малышом все в порядке, как мальчик начинает заразительно смеяться, смотря на перепуганное, но от этого не менее прекрасное лицо матери. Понимая, что для сына это всего лишь игра, и он не ушибся, Нарцисса тоже начинает смеяться и щекотать свое дитя …

Тут Драко садится на свою первую в жизни метлу. На глаза Нарциссы наворачивались слезы радости, при виде восхищенного личика сына. Через несколько лет он уже станет прекрасно летать, станет одним из лучших игроков в квиддич среди всех школьных факультетов.

А потом они стали видеться все реже и реже. По традиции с шести лет воспитанием сына стал заниматься Люциус. Все реже в стенах их древнего замка слышался детский смех. Каждый день к Драко приходили разные преподаватели. Он начал изучать историю своего рода, историю всего магического мира, занимался фехтованием, музыкой, иностранными языками и этикетом. С каждым годом он все тщательнее пытался спрятать свои чувства и эмоции. Он хотел походить на своего отца. И это у него получалось с блеском. От того трогательного и прекрасного мальчика почти ничего не осталось. На его месте появился сдержанный, хорошо воспитанный, умопомрачительно красивый молодой человек. Круг его интересов кардинально изменился. Нарцисса стала замечать в своем доме каких—то девушек, не менее прекрасных чем ее сын. Детство прошло. Он больше не нуждался в своей матери. В глубине души она знала, что он ее любит, но визуально этого не показывал.

С каждым новым воспоминанием горечь потери удержать внутри становилось все труднее. Нарцисса уже начала всхлипывать, а потом и вовсе во весь голос разрыдалась.

Она прекрасно поняла, что имел ввиду Темный Лорд. Если она еще хоть раз попытается помочь ему вспомнить свое прошлое, Темный Лорд накажет, вот только не ее, а … Драко. Если бы наказание коснулось исключительно ее, она бы рискнула, воспротивилась приказу. Но она безумно любила сына, и не могла допустить, чтобы ее единственному ребенку сделали больно, по ее же вине.

Не переносившая до этого ничего подобного, Нарцисса не выдержала напряжения и на несколько дней слегла. Люциус был в курсе причины ее недомогания. Однако сыну миссис Малфой велела сказать, что у нее появились неотложные дела, поэтому она не может с ним повидаться.

Колдмедик, навестивший ее в день срыва, настоял на том, чтобы миссис Малфой какое—то время соблюдала постельный режим, а в будущем пыталась сдерживаться и беречь себя от всевозможных переживаний.

А в то же время внутри Нарциссы поселилось тяжелое чувство пустоты. Единственное ее утешение – сын – был потерян, казалось, окончательно.

 

Но Драко ведь ничего этого не знал. Ни про тяжелый разговор матери с Темным Лордом, ни про нервный срыв, ни про истинные чувства матери к своему чаду. Он думал, что его никто никогда не любил. Ни в детстве, ни сейчас. Как же он ошибается, ведь так, друзья?

А сейчас, стоя под открытым ночным небом его, мучили тяжелые мысли о его забытом прошлом, тяжелом настоящем, непонятном и неопределенном будущем. Этой ночью его окружала сплошная неопределенность.