МІНІСТЕРСТВО ОХОРОНИ ЗДОРОВ'Я УКРАЇНИ 28 страница

В действительности сочетать все цвета в модели, содержащей две или более осей симметрии чрезвычайно сложно, поэтому не вызывает удивления заявление Ловенфельд о том, что рассудительные и исполни­тельные испытуемые часто используют пять или более цветов, подбирая их в отношении баланса.

ВАРИАНТЫ ТЕСТА МОЗАИКИ

ВЕРТХАМ (WERTHAM)

Версия Теста мозаики Вертхама, вероятно, в США известна луч­ше, чем оригинал. Тем не менее многие научные работы, содержащие в своих названиях фразу «Мозаичный тест Ловенфельд» на самом деле ос­нованы на материале, который предложил Вертхам.

Главное его нововведение состоит в том, что он включил в набор шестую форму — «продолговатую фигуру», размером 1,5 дюйма х '/4 дюй­ма. Эти элементы можно приклеить, но их размеры не позволяют хорошо сочетать их с другими формами; предложенные Вертхамом иллюстрации моделей так же не дают нам примеров работ, выполненных подобным образом. Вертхам, в отличие от Ловенфельд, предлагает использовать мень­шее количество элементов и большую по размеру подставку.

Вертхам акцентирует внимание, прежде всего, на диагностичес­кой функции Теста мозаики, как впрочем и любого другого. Так, он пишет:

В тысячах случаев обнаружено, что мозаика выявляет основные или преобладающие процессы, соответствующие определенным клиническим явлениям или типам реакций. Тест мозаики ясно и четко обнаруживает определенные умственные болезни. Подобным образом были, например, выявлены сотни случаев шизофрении. Мне никогда не приходилось ви­деть, чтобы пациент, страдающий шизофренией, создавал нормальную модель и, наоборот, чтобы нормальный человек создавал явно шизофре­ническую модель.

Согласно Вертхаму, Мозаика отчетливо демонстрирует «разобще­ние между формой и цветом», которое он считает типичным для шизоф­реников. Также она позволяет увидеть феномен, названный Вертхамом «суперсимметрия», т.е. преувеличенный акцент на симметрии за счет других элементов модели и нереалистичное использование цвета. Верт­хам утверждает, что на основании мозаичной реакции можно различить два типа повреждений: «корковый образец», для которого характерны различные формы расстройства и «подкорковый образец», на который указывают в основном модель, названная Вертхамом «каменной грани­цей». В этом случае «камень» означает мозаичный элемент; смысл заклю­чается в том, что испытуемый «подвластен стимулу» («Reizgebunbeit» Гольд-штейна) и крайней зависит от формы (а возможно, и цвета) элемента, который уже был положен.

Ддймонд и ШМАЛЕ (DIAMOND AND SCHMALE)

Как полагает автор данной статьи, вариант мозаичного материала Даймонда и Шмале использовался только самими этими авторами. Глав­ное различие этого материала от стандартного состоит в замене прямоу­гольника (он вдвое шире «продолговатой фигуры» Вертхама) на нерав­носторонний треугольник. Элементы, применяемые в этом тесте, не­много меньше по размеру, чем те, которые использовала Ловенфельд; а подставка даже больше, чем у Вертхама (ее площадь приблизительно в четыре раза больше площади подставки Ловенфельд).

Даймонда и Шмале интересовала в основном только завершенность гештальта в предоставленной модели, что в значительной степени отра­жает (обратно пропорционально) степень тревожности личности.

БОУЭН (BOWEN)

Дёркен (Dorken) в каждой из двух рецензий на Тест мозаики вы­носит на обсуждение применимое к диагностическим тестам понятие «порогового уровня». Оно означает, что за определенным уровнем слож­ности «изобилие» характеристик скорее делает неясным, чем обогащает образец реакции, на основании которого производится интерпретация и диагностика. В связи с этим Доркен жестоко критикует «самодельный» мозаичный набор, разработанный Барбарой Боуэн с целью расширения возможностей техники. Материал Боуэн включает четыре новых цвета: серый, оранжевый, красный и коричневый; и четыре новые формы: шестиугольники, трапеции, узкие равнобедренные треугольники и очень узкие неравносторонние прямоугольные треугольники, которые явля­ются половинками предшествующих (узких равнобедренных треугольни­ков). Все эти фигуры вместе с предложенными Даймондом и Шмалем треугольниками и стандартными формами Ловенфельд образуют десять форм (цветов всего тоже десять).

Предложенная Боуэн процедура включает три части: (1) одна или две модели делаются без подготовки; (2) испытуемому дают задание сделать определенные типы моделей по шаблону; (3) испытуемого просят создать свободную модель. Следовать разъяснениям этой работы трудно отчасти оттого, что в ней не приводятся систематические сведения; однако можно проследить аналогию между использованием дополни­тельного мозаичного материала и предполагаемым использованием по­добной серии чернильных пятен в ограниченном тестировании по тех­нике Роршаха.

Можно согласиться с Доркином, что усовершенствование матери­ала может скорее принизить, чем усилить эффективность техники.

ЧЕТТЕРЬИ и ДРУГИЕ (CHATTERJEE ET ALL.)

Работа, содержащая другой вариант Теста мозаики, была представ­лена Четтерьи на VII Международном конгрессе Роршаха в Лондоне в 1968 г.

В своей практике Четтерьи использовала формы, связанные с фор­мами предложенными Даймондом и Шмале, и шестой элемент под на­званием «крест», или «звезда». В отношении цветов так же были произве­дены некоторые изменения: фиолетовым (раньше вместо него использо­вался оранжевый) заменили белый. Размер подставки она позаимствова­ла у Даймонда и Шмале. Четтерьи никак не объяснила исключение бело­го цвета и выбор дополнительной формы.

Были сообщены некоторые данные исследований. Наиболее инте­ресные из них связаны со сравнением групп, состоящих из двадцати индусских и мусульманских школьников из похожих школ в Агре. В вы­боре форм отражена почти абсолютная негативная корреляция: индусы

чаще всего использовали квадрат и реже — крест, а мусульмане наобо­рот. В использовании цвета так же была очевидна противоположная связь: фиолетовый был наиболее популярным цветом у индусов и наименее популярным — у мусульман. Наконец, мусульманским мальчикам потре­бовалось в среднем вдвое больше времени для завершения работы, чем индусским мальчикам. Хотя эти различия никак не были прокомменти­рованы, не оставляет сомнения необходимость изучения межкультурных особенностей.

ТЕСТ СЕМИ КВАДРАТОВ (THE SEVEN SQURES TEST; SST)

Хотя Тест семи квадратов не относится к только что описанной группе тестов, берущих свое начало от Теста мозаики, его рассмотрение в этой статье представляется уместным. Автор Теста семи квадратов — X. Хектор из Национального института исследования личности — охарак­теризовал его как «крайне простой проективный мозаичный тест». Мате­риал состоит из листа белой бумаги (А4) и семи квадратов из черной бумаги размером от 10 мм до 70 мм. Испытуемого просят разложить квад­раты на бумаге «так, как ему самому хочется». Поскольку квадраты скле­ены обратными сторонами, постоянная запись осуществляется путем приклеивания их на бумагу.

Среди образцов выделяют «жесткие», «гибкие» и «неустойчивые». Ожидалось, что эти категории будут соотноситься с соответствующими личностными переменными. Бредли (Bradley) резюмировал данные ис­следований (направленных на изучение многих вопросов), проведенных, главным образом, в Южной Африке, а также в Японии.

По сравнению с тестом мозаики Ловенфельд Тест семи квадратов имеет ограниченные возможности и не так привлекателен. Между тем автор утверждает, что материал теста очаровывает испытуемых, «при­надлежащих ко всем слоям общества». Тест привлекает внимание своей простотой, которая, как утверждает Л инхарт (Linhart) (цитируемый Бред­ли), выступает в качестве «параметра, который может быть соотнесен с мерой постоянства».

ТЕСТ МОЗАИКИ. РЕЗЮМЕ

Из вышеупомянутого краткого обзора различных вариантов моза­ичного теста (за исключением Теста семи квадратов) становится очевид­ным значительное сходство всех этих методик (чего нельзя сказать о про­изводных тестов Роршаха и ТАТ). В связи с этим представляется возмож­ным объединить их в одну технику. Как уже упоминалось, в литературе не всегда указано, какой вариант теста был использован в научном ис­следовании, поэтому мы рассмотрели «не-Ловенфельдовские» варианты перед заключительной оценкой.

Как и в исследовании техник, заключительная оценка Теста моза­ики практически всегда зависит от его предназначения, и авторы мозаик ожидают гораздо большего, чем любая другая группа исследователей.

Мы уже отмечали, что Вертхам нисколько не сомневается в эф­фективности своей техники как диагностического средства. С другой сто-

роны, Левин, сравнив «знаки» иертхама и оиьиинтсльпыь ^аооппл Ловенфельд со значениями Психиатрической оценочной шкалы Виттен-борна (Wittenborn Psychiatric Rating Scales), охарактеризовал получен­ные результаты как негативные и пришел к выводу, что нет никаких оснований для дальнейшего использования Теста мозаики Ловенфельд в его настоящей форме. Противоположное мнение отражено в замечании Майлза (на его благоприятный отзыв о технике мы ссылались раннее);

Поскольку люди, использующие в своей практике этот тест, ценят то, что они изучают, а не только осуществляют обычную процедуру, та­кую, например, как измерение температуры, то их научные исследова­ния должны всячески поддерживаться и поощряться.

В общем, соглашаясь с Майлзом, можно применить его аналогию с «измерением температуры» и отметить, что точно так же, как повы­шенная температура тела является симптомом различных заболеваний, определенные мозаичные реакции типичны для многих форм личност­ных нарушений. Такое положение подтверждает и научное исследование Рейман (Reiman); при проведении которого Тест мозаики был использо­ван в работе со 135 детьми, посещавшими клинику «умственной гигие­ны»; с группой из тридцати детей, посещавшими специальную школу (два применения), с детской и взрослой контрольными группами, с груп­пой из тридцати пяти эскимосских детей, а также со взрослыми, тести­руемыми в естественных условиях. Это исследование показало, что моза­ичные характеристики (в основном Ловенфельд) подтвердили не психи­атрические диагнозы, а «симптомы», записанные в контрольном листе, используемом в клинике. Оказалось, что определенные типы моделей встречались среди работ пациентов, показывающих большое разнообра­зие симптомов; спорными в этом отношении были «краевые», «рамоч­ные» модели и «модели, содержавшие много черного цвета».

Полное описание исследования Рейман не входит в задачи данной работы. Но нельзя оставить без внимания тот факт, что, в то время как «мозаичные характеристики» выдерживали сравнения в надежности с «клиническими подгруппами», было достигнуто неодинаковое соотно­шение между тревожностью личности (уже зафиксированной), умствен­ной неполноценностью, полом, возрастом и культурными различиями.

Относительно последних данных, интересно заметить, что модели эскимосов в целом соответствовали «европейским» образцам Ловенфельд и были компактными, «успешными» и достаточно сложными, что связа­но с эмоциональной уравновешенностью этого народа.

Главный вывод Рейман состоит в том, что полученные ею резуль­таты акцентируют внимание на целостности мозаичного метода. К похо­жим заключениям пришли исследователи, использовавшие «сочетающи­еся» методы. Так, Химмелвейт и Айзенк (Himmelweit and Eysenck) в од­ном из описанных ранее исследований сообщили, что эксперт (мисс Р. М. Трейл) «способна соединить мозаику и личностные данные; на основании мозаики она может дать личностные характеристики, схожие с медицинскими оценками, но не может дать случайного суждения» в

отношении самооценки пациентов, которая отражена в их ответах на анкету, основанную на личностных факторах Гилфорда.

Химмелвейт и Айзенк также сообщили достоверные коэффициен­ты отдельных характеристик, включая количество использованных эле­ментов и цветов. Иные результаты получили Хорн и Лайн (Home and Lane). Они проводили Тест мозаики в двух группах студентов колледжа с периодичностью в одну неделю и три месяца соответственно. Было заме­чено, что для испытуемых мужчин характерно постоянство в отношении количества использованных элементов и времени, потребовавшегося им для завершения модели. Результаты женщин не были столь четкими, но женщины могли «использовать' цвет последовательно, после интервалов в одну неделю и три месяца». В других, более сложных характеристиках, таких как промежутки, симметрия и т.д., было меньше постоянства. Од­нако авторы предполагают, что во многом и они виноваты в достижении того, что может быть названо «единичным постоянством-непостоян­ством», что можно объяснить скорее с точки зрения творчества, чем непостоянства. Вряд ли можно еще что-то обнаружить в этих работах, но можно сделать два замечания: больше внимания стоило уделить рассмот­рению последовательности в применении техники, как и в практике Зонди; второе — не следует пересматривать важность осознания цели, которая могла отсутствовать в исследованиях Хорна и Лайна.

КАЛЕИДОБЛОКИ ЛОВЕНФЕЛЬД LOWENFELD KALEIDOBLOCS

Калейдоблоки Ловенфельд и их разновидность «Полейдоблоки» (см. ниже) представляют собой попытку распространения проективного мо­заичного теста не только на область диагностики и терапии, но и на область обучения и развития личности. В связи с этой целью Ловенфельд заявила следующее:

Калейдоблоки созданы для работы в направлении, обратном рабо­те с обычными тестовыми процедурами, а также для их дополнения. Тогда как в обычной тестовой процедуре делается попытка ограничения пере­менных и усиления объективности процедуры в целом, разноцветные блоки представляют собой неизменный и взаимосвязанный набор предметов, предназначенный для использования в двух направлениях.

Первое направление описано как «спонтанное манипулирование предметами», по аналогии с процедурой Теста мозаики; второе — как «постановка проблем, касающихся области перцепции: практическое обоснование: творческое понимание связей».

МАТЕРИАЛ

Калейдоблоки представляют собой двадцать шесть деревянных брусков, раскрашенных в яркие цвета. Их величины геометрически со­отнесены друг с другом, как и в Тесте мозаики, а характеристики пред­ставлены в таблице 10, где единицей измерения является длина сторо-

Рис. 31. Калейдоблоки. Образец на крышке коробки

ны куба — 3/4 дюйма или приблизительно 19 мм (следуя практике Ло-венфельд). Характер «дуги» и «полудуг» отражен на рисунке 31, кото­рый воспроизводит схему на крышке коробки с блоками.

Различные стороны «дуги» окрашены соответственно белым, синим и красным цветами; все остальные блоки — однотонные. Причины выбора цветов не указаны, но становятся очевидными, когда экспери­ментатор анализирует задачи заключительных стадий тестирования. «Треу­гольники» — это равнобедренные прямоугольные треугольные призмы, короткая сторона которых равна 2,5 дюймам, а толщина 1 дюйму. Эймс и Лернед (Ames and Learned) используют термин «соломинки» (см. ниже).

ПРИМЕНЕНИЕ

В настоящее время точные инструкции к данному тесту недоступ­ны, однако Ловенфельд отмечает, что нюансы объяснения могут раз-

Таблица 10. Характеристики разноцветных блоков Ловенфельд

Белый	Красный Голубой Зеленый Желтый
Дуга 1 Полудуги Треугольники Длинные прямоугольники (5x1x1)	1 1 1 1 4
Средний прямоугольник (3x1x1)
Короткие прямоугольники (2x1x1)	1 1
«Плоскости» (3 х 1 х 0,5)	1 1
«Соломинки» (3x0,5) I	1 1 1
Кубы 1	1 1
Пол у кубы (1 х 1,5) 2

Рис. 32. Калейдоблоки Ловенфельд. Образец «Упражнения»

личаться в зависимости от возраста испытуемого. Она подчеркивает, что блоки надо показывать испытуемому «в случайном порядке», а не систе­матизирование, как предлагают в своей работе Эймс и Лернед, так как это будет привлекать внимание испытуемого к взаимосвязям между раз­мерами и формой блоков. Основной замысел Ловенфельд состоял в том, чтобы испытуемый сам обнаружил эти взаимосвязи. Далее будет очевид­но, что автор целенаправленно предоставила в качестве материала набор произвольно выбранных, не совпадающих «дуг» и «полудуг», непривыч­ный для испытуемого.

Процедура тестирования состоит из четырех частей; последние три включают четырнадцать задач, лишь часть которых подходит для людей всех возрастов. Часть I («Свободное построение», см. ниже) не ограниче­на во времени; все задачи, за исключением одной, имеют временные рамки. Время процедуры в целом занимает полтора часа. Далее приводит­ся детальное рассмотрение частей и задач.

Часть I: «Свободное конструирование». Эта часть во многом схожа с процедурой Теста мозаики: испытуемому предлагают «сделать что-ни­будь» («что-нибудь, что вам хочется») с блоками. В случае необходимос­ти можно задавать недирективные вопросы; взрослых испытуемых спра­шивают о том, довольны ли они своей работой, и если нет, то могут ли они внести предложения по ее изменению. Ожидается, что большинство построений (в отличии от мозаичных моделей) будут трехмерны. Однако Эймс и Лернед воспроизводят некоторые линейные структуры, сделан­ные детьми младшего возраста; среди них встречаются как репрезента­тивные, так и абстрактные конструкции «на плоскости». Для детей, ра-

бота в этой части — возможность выразить свою фантазию, а для взрос­лых — упражнение в изобретательности и ознакомление с блоками и их характери сти кам и.

Этот процесс продолжается в Части II, которая включает девять задач или «упражнений», выявляющих способности испытуемого решать практические проблемы и другие особые способности. В задаче 1 испыту­емому необходимо построить «единый блок» из четырех треугольных эле­ментов всеми.возможными способами (рис. 32). Задача 2 включает «пять равных поверхностей» квази-Дункерского типа, или так называемого «латерального мышления». В задачах 3 и 7, испытуемого просят располо­жить блоки по цвету и форме. Остальные задачи этой части задачи (4, 5, 6, 8 и 9) направлены на создание различных конструкций, расположе­ний, а также на вычисления (объема в кубических «единицах»). Некото­рые задачи очень сложны.

Часть III состоит из двух процедур, каждая из которых включает две задачи. Первая процедура схожа с процедурой Части I, в которой испытуемого просят проделать работу с блоками в воображении. В задаче 10 требуется воплотить замысел на практике, в задаче 11 — создать «лю­бую модель». Во второй процедуре, испытуемого просят воспроизвести конструкции по памяти. В задаче 12 из предложенного ряда выбираются три «объекта» в соответствии с возрастом испытуемого, а в задаче 13 — более сложная абстрактная структура.

В Части IV(задаче 14) испытуемого просят объединить все элемен­ты в единый прямоугольный блок. Такое задание позволяет испытуемому использовать весь тот опыт, который он получил в ходе предыдущей работы с блоками.

Из последующего ниже описания станет очевидно, что серии за­даний, составляющих технику разноцветных блоков, задействуют ши­рокий ряд психологических функций. Образец, лежащий в основе всей комбинации, часто напоминает «ритм» предоставления карточек в тес­те Роршаха. При отсутствии более детального объяснения автора, экс­периментатор может столкнуться с трудностью в интерпретации и оп­ределении успешности и неуспешности выполнения различных серий заданий. Тому, кто будет проводить этот тест, мы рекомендуем обра­тить внимание на структурные особенности конструкции (они очень похожи на те, которые рассматривает Ловенфельд при обсуждении Те­ста мозаики), поскольку они способствуют выявлению общих характе­ристик личности. Основной акцент тем не менее делается на способах мышления и решения проблем испытуемым, как и при использовании перцептивного материала.

Сходство состоит также в том, что задачи в тесте разноцветных блоков, подобно тестам Семенова и Триста, предназначены скорее для взрослых, чем для детей, хотя материал в обоих случаях напоминает детский, и взрослые могут найти его неприемлемым. Работа Эймса и Лернеда из Института детского развития Гезелла, единственная из опуб­ликованных, выявила развивающее значение теста разноцветных бло­ков, схожее со значением обнаруженным Эймсом и Иглом в Тесте моза-

ики (см. ранее). В исследовании придерживались «свободного конструи­рования» материала испытуемым и в основном нормативных данных. То, что исследуемая модель была определена на более высокий интеллекту­альный и социоэкономический уровень, снижает ценность «норм», но «рост уклонений» был выявлен на ряду с другими развивающими факто­рами Института Гезелла. Исследования, включенные во второй научный доклад, обнаруживают, что «тест Роршаха, Тест мозаики и тесты разно­цветных блоков, дополняют друг друга и дают всесторонний, единый взгляд на личность ребенка».

ПОЛЕЙДОБЛОКИ (THE POLCIDOBLOCS)

Полейдоблоки Ловенфельд вносят значительный вклад в развитие проективного подхода к обучению, или даже к интеграции исследова­ний личности и обучающего метода. Существуют два набора блоков: ба­зовый набор цветных полейдоблоков «G», и полейдоблоки «А», изготов­ленные из простого дерева (оба набора изображены на рисунке 33). По­мимо этого, в наличии имеются стандартный и нестандартный наборы тетраэдров, используемых детьми старшего возраста, и «квадраты* раз­мером в 1 дюйм (2,5 см), являющиеся своеобразными «измерительными приборами». Между всеми блоками в серии «G» существуют «математи­ческие связи», за исключение зеленых цилиндров; прямоугольные «G» блоки могут быть «сконструированы» из блоков «А».

Этот материал предназначен для использования в школах. Ловенфельд говорит о том, что в детских классных комнатах должен находиться «мате­матический стол», на котором дети могли бы играть с полейдоблоками. Она пишет, что работа с ними всегда должна начинаться со «свободного конст­руирования» с применением блоков серии «G». Следующая цитата Ловен­фельд служит кратким изложением предназначения ее техники.

Когда ребенок экспериментирует с полейдоблоками, он обнару­живает, что они его «не слушаются». Сваленные в кучу «G» блоки выгля­дят привлекательно, но, если некоторые из них вынуть и положить вместе напротив ребенка, они начинают «выглядеть» как «вещи» и «внушают» свои идеи. В этот момент можно определить общий уровень развития ре­бенка, пришедшего в школу. Кажется, что некоторым детям присуще ин­туитивное понимание симметрии и подобия, в то время как другие не способны вообще что-либо сделать. Так, они не могут, например, соблю­сти равенство в длине противоположных стен при конструировании дво­рика. Главное, при математической оценке того, что сделал ребенок, по­нять, что он пытался сделать и чего в итоге достиг. В этом отношении с некоторыми детьми легко, потому что они без умолку говорят о том, что они делают. В работе с другими потребуются значительные умения и избе­гание прямых вопросов.

Некоторые вопросы, затронутые в этом отрывке, содержатся в письменном руководстве к полейдоблокам. В этом руководстве отражено так же мнение Ловенфельд о том, что выводы о работе испытуемого с полейдоблоками могут совпадать с данными, полученными в результате применения других ее техник.

От детей старшего возраста требуется создание трех конструкций: с использованием серии «G», «А» и их комбинаций. Утверждается, что их сравнение, с учетом различий и взаимосвязей, прольет свет на детс­кие мыслительные процессы. Можно предположить, что скорее этот ма­териал служит основой для трехмерного эквивалента Теста мозаики, чем разноцветные блоки. Особо будут приветствоваться данные, подтвержда­ющие ценность полейдоблоков в приобретении математических поня­тий, что поможет решить проблему неисчислимости.

Возвращаясь к игровым функциям полейдоблоков, необходимо заметить, что в этих техниках, чаше чем в других (описанных в этой книге), предоставляется возможность для «основанной на реальности» игры, в отличии от игры, основанной на фантазии. Однако вызывает сомнение обоснованность такого различия. Мы уже упоминали, что Ло-венфельд рассматривает игру как средство детского общения и оставляет открытым вопрос о том, что всякая игра имеет проективную функцию. Исследования в этой области сосредотачивают внимание на сходстве меж­ду проективной психологией и этнологическим подходом к детскому раз­витию. Проективист будет скорее увлечен интерпретацией, но с уклоном на терапию, а не на оценку. Интересующие его определенные ответы на вопросы, он получит скорее из «структурных» техник, чем из наблюде­ния за свободной игрой.

Даниель Брауер и Артур

ПРОЕКТИВНЫЕ МЕТОДЫ В БИЗНЕСЕ И ИНДУСТРИИ

CWF, «Рисунок ЧЕЛОВЕКА», «ЗАВЕРШЕНИЕ ПРЕДЛОЖЕНИЙ»,

ТАТ, ТЕСТ РОРШАХА, PAT

ВВЕДЕНИЕ

Обзор последних публикаций по психологии убедительно доказы­вает, что проективные методы находят широкое применение вне врачеб­ной практики. Действительно, проективные методы все больше исполь­зуются в огромном количестве разнообразных ситуаций, когда требуется изучить личность. Эта часть книги обращает наше внимание на тот вклад, который вносят проективные методики в сферах бизнеса и производ­ства, в области изучения деятельности. Психологи, работающие в этих сферах, быстро оценили проективные методы как плодотворное и эф­фективное средство для решения определенного рода проблем, с кото­рыми им постоянно приходилось сталкиваться в своей работе.

Тот факт, что сегодня проективные методы широко используют в социальной и инженерной психологии, свидетельствует о том, что за последние годы психология в целом претерпела ряд существенных изме­нений. Главным образом они выражаются в смене ориентации с человека «сегментарного» на человека «целостного». Такое понимание целостнос­ти человеческой природы оставило далеко позади те времена, когда типы личности по Шпрангеру и психология личности основывались на разве­дении социального поведения индивида и его мотивации и других дина­мических процессов личности.

Аналогичным образом инженерная психология не так давно зани­малась только оценкой производительности и профпригодности работ­ников, причем в очень ограниченных пределах. Благодаря смене приори­тетов в психологии вообще, здесь внимание тоже было перенесено с разработок в связи с освещенностью и организацией рабочего места, от программ мотивации с помощью вознаграждений до межличностных отношений работников с коллегами, контролерами и начальниками. С этой позиции наиболее важными для рассмотрения оказались такие яв­ления, как чувство незащищенности у работника, характерные качества управляющих и руководителей, развитие отношений в группе. Таким образом, проективные методики, способные предоставить информацию о сложных структурах биологических, психологических и социальных детерминант, которые определяют человека как общественное живот­ное, приобрели важное значение.

Недавнее появление клинических приемов в работе психологов в бизнесе и индустрии привели к многочисленным попыткам представить

проективные методики в качестве составляющих оценочных программ. Традиционно в этих сферах психологи концентрировали свои усилия вокруг кадрового отбора и должностного распределения, оценки про­движения по службе, оценки качества работы и служебной аттестации, обучения контролеров, снижения несчастных случаев, оценки и улуч­шения психологического климата, производительности труда, маркетин­говых и рекламных исследований и тому подобного. Все это было очень ценно для многих бизнес-организаций. Большинство из них опиралось в основном на непроективные методы и характеризовалось двумя недо­статками.

1. Оценка личности только-в терминах черт.

2. Неспособность учитывать проявления бессознательной мотива­ции.

Вследствие этого традиционные методы обеспечивали только со­ставление неполной картины темперамента и личностных паттернов те­стируемого субъекта, в то же время они способствовали злоупотребле­нию тестовых приемов в промышленности. Не последним по значимости из этих нарушений было преднамеренно ложная самопрезентация, кото­рую давал тестируемый, чтобы показать себя в более выгодном свете. Например, он отрицал антисоциальные тенденции, заметную эмоцио­нальную нестабильность и так далее. С другой стороны, очевидно простая структура опросников и методов оценки зачастую являлись причиной непреднамеренного излишнего упрощения и ошибочной интерпретации данных тестирования.

В последние годы стало очевидно, что проективные приемы в ис­следовании личности позволяют избежать некоторых ошибок, свойствен­ных таким методам, как опросники и рейтинговые шкалы. Это можно легко понять, если принять во внимание неоднозначность стимульного материала, большую свободу для варьирования реакций и необходимость обучения для правильной интерпретации полученных сведений. Проек­тивные техники обязательно будут полезными там, где непроективные не оправдывают ожиданий, поскольку они рассматривают личность в терминах паттернов, а не через понятия, характерные для того или ино­го типа черт или отдельных данностей, такие как самодостаточность, уверенность или доминантность.

Центральный тезис, который выдвигают проективные методики, заключается в том, что человек, тестируемый в условиях собственного трудоустройства или занятости, утаивает или подавляет большую часть своей личности в силу сложившейся ситуации на работе или в силу усво­енных ранее моделей адаптации на предыдущих местах работы. С другой стороны, опросники и рейтинговые шкалы приоткрывают только те слои личности, которые не подвергаются бессознательному подавлению или сознательному утаиванию.