Первая пара.

Напомним, что в этой паре оказались два довольно неблагополучных подростка с низкой успеваемостью и достаточно плохо характеризуемые педагогами.

Что же ценит в себе троечник из массовой школы? Прежде всего свои умения («я многое умею — умею копать, строгать, делать любую физическую работу», «я умею водить автомобиль»). С них он начинает рассказ о себе. Как будто бы гордость за свои умения пилить, строгать, водить автомобиль противопоставляется низкой оценке его учебных способностей, умений и поведения школьными учителями. У его «напарника» из интерната ничего подобного нет. Судя по его тексту, ничего в себе он особенно не ценит, хотя какое-то противостояние отрицательным оценкам окружающих в самоописании просматривается, но оно крайне неопределенно выражено и ни на чем конкретном не завязано. Следует отметить, что этот подросток, как мы могли неоднократно убедиться, прекрасно умел пилить, строгать, копать и т. п. Он умел также вязать, да и многое другое. Но важно то, что такие реальные умения не выступали для него в качестве субъективного основания для гордости и не входили в образ Я.

Школьник много пишет о том, что он любит делать, что ему интересно («я очень люблю работать топором и рубанком», «люблю еще чинить часы», «мне нравится делать мужскую работу», «люблю ездить на мотоцикле», «люблю футбол», «очень люблю петь», «мне нравятся многие группы»). Подросток из интерната почти ничего не пишет о своих привязанностях, интересах и увлечениях. Он отмечает лишь, что ему нравятся уроки физкультуры и географии и что он любит играть в карты. В этом различии проявляется не только узость интересов воспитанников интерната, одной из причин которой может быть обедненность бытовой и социальной среды, о чем мы писали выше, но и то, что воспитанник интерната, описывая себя, не считает существенным рассказывать о том, что ему нравится, чего он хочет. Иными словами, у него отсутствует субъективная фиксация определенных аспектов своей мотивации.

Из самоописаний отчетливо встает самооценка подростков. Она очень низка у воспитанника интерната: «я считаю себя человеком так себе», «мне не нравится в себе неумение ладить с людьми и воспитателями» (не можем хотя бы в скобках не отметить это разделение на людей и воспитателей.— Авт.), («я неаккуратный», «на самоподготовке я не всегда делаю уроки», «по утрам редко моюсь», «я всегда встаю после пяти минут» - имеется в виду после подъема.— Авт.). По сути дела эта низкая самооценка повторяет оценки, которые он постоянно слышит от учителей и воспитателей, что видно даже по форме выражения. Иными словами, мальчик принимает в качестве самооценки оценку его взрослыми. Конечно, она ему не нравится и он сопротивляется ей. Но какое это сопротивление? Голое противопоставление («я ухожу за территорию интерната всегда, как только удается», «я думаю только о себе, а ни о ком другом думать не хочу, и если это кому-то надо, все равно не хочу»).

Школьник, как видим, тоже не в восторге от себя («мой характер мне не очень нравится. Он у меня всякий, но чаще средний»). Для него также не секрет, что окружающие взрослые довольно низко его оценивают, по крайней мере как ученика. Но можно только подивиться виртуозности, с которой находится оправдание низкой успеваемости. Он при этом не выходит из ситуации и не сваливает на других, а находит в себе и вполне приличные, не унижающие собственного достоинства объяснения причин, и возможные выходы из ситуации.

Мы подошли здесь к весьма важному моменту личностного развития — к проблеме саморазвития, или, как в последнее время стало модно говорить, к проблеме самореализации.

В высказываниях о себе школьника стремление к саморазвитию выражено достаточно ярко («я стану сильным и смелым», «мне надо воспитывать волю», «еще я хотел бы, чтобы у меня было хорошее чувство юмора», «я думаю, что смогу выполнить все свои мечты, если смогу пересилить себя»). У воспитанника интерната эта мотивация практически не выражена. Он, правда, пишет о cвоей будущей профессиональной деятельности, но здесь мы встречаемся с противопоставлением: с одной стороны, навязываемый извне, ненравящийся, но принимаемый путь («ПТУ, в какое пошлют»), с другой стороны, аффективное неприятие этого пути («...но потом все равно займусь тем, чем хочу, а чем — не скажу»).