Расписание ВВС и Психология и педагогика - осень 2015 ЛФ, СтФ, ПедФ, Иностр. 53 страница

 

Тот факт, что общественное сознание включает в себя разные уровни (обыденно-житейское, теоретическое, общественную психологию, идеологию и т.д.), и то, что каждым уровнем сознания общественное бытие отражается по-разному, обусловливает реальную сложность понимания феномена общественного сознания. Поэтому нельзя рассматривать его как простую сумму понятий "сознание" и "общественное".

 

Личное и общественное сознание: их взаимопорождающие взаимодействия и противоречия. Каково же соотношение между индивидуальным и общественным сознанием? Некоторые полагают, что реальной сферой общественного сознания, его единственным носителем является конкретный индивид. Другие, напротив, считают, что общественное сознание есть нечто надличностное, и потому в его трактовке нет необходимости обращаться к отдельному индивиду. Для того чтобы разобраться в этом, вернемся немного назад и повторим: общественное сознание - это социально обусловленный не только по механизму своего зарождения и протекания, но и по характеру своего бытия и исторической миссии феномен; оно атрибут общества. Как особый вид реальности, общественное сознание сопоставимо с бытием общества, находясь с ним в одном и том же "поле пространства". Говоря об общественном сознании, мы имеем в виду не сознание отдельного индивида, а духовную жизнь вообще, всеобщее духовное достояние, зафиксированное в языке и других формах культуры. И. Кант именовал это сознание трансцендентальным, подразумевая под этим, что оно выходит за пределы опыта каждого данного человека и влияет на характер восприятия индивидом объективной реальности. Но жизнь надличностного духа вышла из ума и души индивидов; всякий индивид участвует в нем лишь частично и опосредованно. Большие и менее заметные усилия человеческой мысли способствуют образованию великой реки общественного сознания, хотя в названии этой реки нет уже и помину о маленьких ручейках. Что было бы с Волгой, если бы маленькие речки и ручьи лишили ее своих вод? Точно так же и с соотношением индивидуального и общественного сознания. Разумеется, не каждое индивидуальное сознание в своей объективированной форме входит в общий массив общественного сознания. Это зависит от глубины и социальной значимости духовной деятельности данной личности, от потребности духа времени в ее творчестве. Одно дело - сознание, мысли великой исторической личности (гениальных государственных деятелей, мыслителей, писателей и т.д.), участвующей в созидании духовной жизни эпох-и, а другое - мысли жалкого эпигона, нудно повторяющего тривиальное, идущее на потребу дня, что-то конъюнктурное, извивающееся в своей адаптивной игре или просто серо-незначимое. Это никого или мало кого трогает, а поэтому и не остается в запасниках социальной памяти. А к трудам гения нередко обращаются всю жизнь, постоянно питаясь живительными соками его творчества. Труды значимых умов входят в сферу сверхличного сознания и живут долго, в веках. Как сказал мой кумир И.В. Гете:

 

Места, где жил великий человек,

 

 

Священны: через сотни лет звучат

Его слова, его деянья - внукам [1].

 

1 Гете И.В. Собрание сочинений. М.; Л., 1932-1937. Т. 4. С. 160.

 

 

Если теперь вновь поставить вопрос о том, где же пребывает общественное сознание, то ответ должен быть таким: общественное сознание пребывает в системе человек - деятельность - общение - общество - история - язык - культура. И все это функционирует и развивается, находится в процессе постоянного приобщения вновь и вновь появляющихся на свет индивидов к сокровищам истории. Мозг индивида не мог бы думать по-человечески вне человечества, вне всемирной истории, т.е. вне общества. Когда люди в условиях уже общественной жизни научаются осознавать мир, они научаются вместе с тем и высказывать в процессе коммуникации свои идеи, фиксируя их в языке, выводящем индивидуальное сознание на арену социального бытия. Индивидуальное сознание непосредственно связано с телесным бытием человека, с его мозгом, тогда как общественное - с исторически сложившейся системой материальных форм его фиксации в виде знаков, символов, различного рода письмен, полотен художественных творений и т.п. Все эти формы объективации сознания существуют и надличностно, хотя реально и функционируют всякий раз через посредство мозга и разума конкретных живых индивидов. Индивид конечен и ограничен. Его сознание "живет и умирает" вместе с ним. В системе общества оно обретает своего рода бессмертие (в рамках жизни человечества). Общественное сознание, в конечном счете генерируемое мозгом индивида, включенного в контекст социального бытия, теперь уже оказывает свое могучее влияние на индивида, причем в течение всей его жизни. Общие условия социальной среды, в которой живут люди, определяют единство их взглядов, ценностных ориентаций, интересов. Вместе с тем каждый человек обладает неповторимыми чертами своего личного сознания. Биография индивидуального сознания иная, чем общественного. На индивида оказывают существенное влияние микроусловия его бытия: семья, круг друзей, знакомых, школа, трудовой коллектив и т.п. На общественном сознании все это сказывается опосредованным образом и в весьма обобщенном виде. Далее, индивидуальное сознание обусловлено и природными задатками каждого отдельного человека, его наследственностью, личными вкусами, характером и пр.

 

Сознание - как общественное, так и индивидуальное - невозможно вывести из одного лишь процесса отражения объектов природного мира: отношение субъект - объект не может породить сознания. Для этого субъект должен быть включен в более сложную систему социальной практики, в контекст общественной жизни. Механизмом, реализующим превращение индивидуального сознания в общественное, а общественного в индивидуальное, является процесс общения. Коммуникация играет гигантскую роль во взаимодействии личного и сверхличного, общественного сознания. Общественное сознание не существует наподобие платоновского запредельного царства чистой мысли и красоты. Оно не витает где-то совсем независимо от сознания отдельных людей. Эта независимость относительная: только в отношении к отдельным людям книжные богатства библиотек мира имеют смысл духовного богатства. Вне живого оценивающего восприятия объективированная идея мертва.

 

Каждый из нас, приходя в этот мир, наследует духовную культуру, которую мы должны освоить, чтобы обрести собственно человеческую сущность и быть способными мыслить по-человечески. Реальное бытие индивидуального сознания постоянно соотносится с миром духовной культуры. Личное сознание - духовный мир отдельного человека, а общественное - духовная жизнь общества, идеальная сторона исторического развития народа, человечества. Общество не обладает сознанием в том же смысле, в каком им обладает отдельный человек: оно не имеет своего надличностного мозга. Вместе с тем между индивидуальным и общественным сознанием нет твердых границ. Напротив, между ними происходит постоянное взаимодействие. Исторически выработанные обществом нормы сознания духовно питают личность, становятся предметом ее убеждений, источником нравственных предписаний, эстетических чувств и представлений. Каждый человек - дитя своей эпохи, своего народа. Однако общественное сознание существует как факт сознания только через свою приобщенность к реально функционирующему сознанию индивида. Если индивидуальное сознание все время как бы омывается водами общественного сознания, то реки этих вод сливаются в единый поток из ручейков индивидуального сознания. Мысль, существующая лишь в контексте сознания индивида и не укрепленная в контексте науки, искусства, политики, нравственности, - еще только мысль. Но уже в контексте индивидуального сознания эта мысль осуществляется с установкой на общественное сознание и сама порождена впитанными человеком ранее социальными духовными ценностями. Сознание, объективированное, например, в книгах, и сознание в голове индивида принадлежит к одной и той же сфере духовного, хотя содержания головы и книги не, идентичны.

 

Коррелятом социального является не индивидуальное, а природное. Индивид сам по себе - социальная категория. Содержание его психики по своей природе столь же социально, как и сознание общества. Вместе с тем отношение личного сознания к миру опосредствовано его отношением к формам общественного сознания. Это посредование индивидуального сознания общественным начинается уже с момента усвоения ребенком языка, норм поведения, чувств и мышления. Сознание каждого человека вбирает в себя опыт, знания, убеждения, верования, заблуждения, оценки той социальной среды, которой он принадлежит.

 

Когда рассматривают общественное сознание, то отвлекаются от всего индивидуального, личного и исследуют взгляды, идеи, характерные для данного общества в целом или для определенной социальной группы. Подобно тому как общество не есть простая сумма составляющих его людей, так и общественное сознание не есть сумма "сознаний" отдельных личностей. Оно есть особая система, которая живет своей относительно самостоятельной жизнью.

 

Личные идеи и убеждения приобретают характер общественной ценности, значение социальной силы, когда они выходят за пределы личного существования и становятся не только общим достоянием, но и общим правилом или убеждением, входят в общее сознание, в нравы, в право, в нормы поведения. Эти идеи завоевывают арену организованной социальной реальности, где индивидуальная биография уже не играет главной роли. Мы вступаем в диалог с общественным сознанием, и это противостоящее нам сознание есть реальность, такая же, как, например, государство или закон (разумеется, обладающая своей спецификой). Мы можем взбунтоваться против этой духовной силы, но так же, как и в случае с государством, наш бунт может оказаться не только бессмысленным, но и трагичным, если мы не будем учитывать те формы и способы духовной жизни, которые нам объективно противостоят. Чтобы преобразовать исторически сложившуюся систему духовной жизни, нужно ею сначала овладеть.

 

Мы движемся вперед в своих действиях и познании лишь посредством сил, накопленных всей предшествующей историей. Мы можем мысленно заглядывать в будущее лишь через знание прошлого, как бы вглядываясь в него. Каждый новый взлет мысли осуществляется со стартовой площадки, построенной нашими предшественниками. Личное сознание представляет собой, таким образом, аккумулированный опыт истории. Общественное сознание не существует вне личного. При этом оно избирательно относится к результатам деятельности индивидуального сознания: что-то оно берет, а что-то отбрасывает. Аналогичным образом поступает и индивидуальное сознание. К витающим в атмосфере общественного сознания идеям оно относится избирательно: что-то приемлет и делает своим, а что-то отвергает и осуждает.

 

И оно не есть некое безличностное царство абстрактных идей, свободных от человека и давящих на него своей всемирно-исторической глобальностью. Общественное сознание надличностно, а это не то же, что внеличностно. Общественное сознание внутренне соприродно человеку: в нем все создано и кристаллизовано именно человеком, а не какой-либо внечеловеческой силой. Авторская индивидуальность идеи может быть "снята" обществом, и тогда она поступает в распоряжение индивида в надличностной форме, но само содержание идеи остается "человеческим". "Всеобщее сознание, дух определенного народа есть субстанция, акциденцию которой представляет собою сознание отдельного человека" [1].

 

1 Гегель Г.В.Ф. Сочинения. М., 1932. Т. I. С. 208.

 

 

Общественное сознание вместе с тем не количественная сумма индивидуальных сознаний, а их качественно новая ипостась, это внутри себя и по-особому организованная идеально-объективная действительность, с требованиями и волей которой индивид вынужден считаться так же, как он считается с природными явлениями. Однако общественное сознание не существует для индивидов как внешняя механическая сила. Каждый из нас одинаково противостоит ему, но каждый из нас по-разному (в силу личностных, индивидуальных особенностей) вбирает в себя эту силу, по-разному реагирует на нее и каждый из нас может по-разному влиять на общественное сознание. Каждое индивидуальное сознание имеет также и собственные источники развития, поэтому каждая личность уникальна несмотря на единство объемлющей ее человеческой культуры.

 

Итак, сознание не может быть сведено лишь к личностной форме своего бытия. Носителями общественного сознания являются не только индивиды, но и социальные группы, общество в целом. Если носителем общественного сознания был бы только индивид, то исчезла бы всякая разница между индивидуальным и общественным сознанием: попытка их разведения на том основании, что, дескать, общественное сознание - это то, что является в сознании индивида усредненно типическим, а индивидуальное сознание - это те нюансы и "вольности", которые определяются особенностями индивида, отнюдь не разрешает проблемы. Напротив, разве мы можем в таком случае помыслить общественное и индивидуальное сознание как нечто различное? Что же останется в индивидуальном сознании, если мы изымем из него все содержание сознания общественного? Останутся только "капризы" биопсихологии. Однако что же будет представлять собой так понимаемое общественное сознание, как не свод упрощенных статистических взглядов в их обезличенной и обезжизненной форме?

 

Неразличение индивидуального и общественного сознания чревато для культуры такими опасными "заболеваниями", как догматизм, волюнтаризм и антикультуризм. В самом деле, ведь догматик обожествляет некогда воспринятую им систему идей, считая ее раз и навсегда данной истиной именно потому, что внутренне отождествляет ее с общественным воззрением, понимаемым как истина в последней и неизменной инстанции. Догматик отказывается от своего личного взгляда в пользу, с его точки зрения, общепринятого. Волюнтарист же, напротив, игнорирует общественное сознание в пользу индивидуального: если я действую, считает он, исходя из стремления к лучшему, значит, мои побуждения совпадают с объективными требованиями истории. Возможность субъективной ошибки не принимается им во внимание, поэтому все его начинания (если, конечно, они не корыстны изначально) на деле сводятся к прекраснодушным утопиям. Волюнтаризм не меньше, если не больше, догматизма задерживает исторический прогресс, питая общественное сознание многочисленными иллюзиями.

 

Обладая объективной природой и имманентными законами развития, общественное сознание может как отставать, так и опережать бытие в рамках закономерного для данного общества эволюционного процесса. В этом плане общественное сознание может играть роль активного стимулятора общественного прогресса либо механизма его торможения. Мощная преобразующая сила общественного сознания способна воздействовать на все бытие в целом, вскрывая смысл его эволюции и предсказывая перспективы. В этом плане оно отличается от субъективного (в смысле субъективной реальности) конечного и ограниченного отдельным человеком индивидуального сознания. Власть общественного целого над индивидом выражается здесь в обязательном принятии индивидом исторически сложившихся форм духовного освоения действительности, тех способов и средств, с помощью которых осуществляется производство духовных ценностей, того смыслового содержания, которое накоплено человечеством веками и вне которого невозможно становление личности.

 

Мы постоянно подчеркиваем зависимость личного и надличностного сознания от бытия, в том числе общественного. Но в жизни часто бывает так, что общественное сознание испытывает на себе крайне отрицательное воздействие идеологии, которая уродует разумную логику бытия, превращая ее в нечто патологическое, в своего рода аберрацию разумного начала. Общественное сознание формируется на основе мыслительной деятельности отдельных личностей, причем, естественно, в большей степени интеллектуально активных, одаренных, между личностным и общественным сознанием существуют чрезвычайно сложные отношения, характеризуемые различной остроты противоречиями. Жизнь государства существенно зиждется на мысли, на всем массиве духовной жизни общества. При этом некоторые идеи и принципы составляют опору жизни государства, которое в силу этого стремится их защитить от разрушительной критики. В этом контексте показательна судьба Сократа. То, что он поклонялся другому божеству, противоречило духу общественного сознания, было разрушительно для него. Говоря современным языком, Сократ находился в противоречии с государственной религией, за что подвергся суду и был приговорен к смертной казни. Судьба Дж. Бруно, Г. Галилея, Р. Бэкона, Жанны д'Арк, судьбы наших современников, например Д.А. Сахарова, свидетельствуют о наличии противоречия между личным и общественным сознанием, между государственной (или принятой в обществе) системой духовных принципов и идеями отдельных граждан того или иного общества.

 

Как и всякое явление, общественное сознание поддается изучению, хотя, конечно, это изучение ведется изнутри самого общественного сознания и потому не может быть абсолютным: ведь невозможно поднять самого себя без внешней точки опоры. Общественное сознание принято делить в условно "вертикальном" ракурсе - на уровни, а в "горизонтальном" - на формы.

 

Обыденно-практический и теоретический уровни общественного сознания. Разделение на обыденно-практический и теоретический уровни [1] основано, как это понятно из самих терминов, на противопоставлении, с одной стороны, жизненно-практического, несистематизированного (хотя и не полностью стихийного) и вместе с тем целостного жизнепонимания, а с другой - того состава идей, которые подверглись творческой разработке и рациональной систематизации (либо в частных науках, либо в искусстве, либо в философии, в социально-политических, этических и других доктринах).

 

1 Бытующее в учебниках деление общественного сознания на формы вошло у нас в традицию и имеет под собой реальное основание. Но эта традиция должна быть, как кажется, углублена показом органического единства всех форм общественного сознания, их взаимосвязи и взаимовлияния. Но и этого мало. Необходима также тонкая дифференциация общественного сознания не только на обыденно-практическое и теоретическое, но и далее - на обывательское, бюрократическое, конструктивно-критическое и конформистское. Социально-философская мысль призвана постичь силой своего категориального аппарата сознание разных слоев населения - и рабочих, и аграриев, и интеллигенции, и учащейся молодежи и молодежи, включенной в различные формы трудовой активности, и людей зрелого и пожилого возраста, ветеранов войны и военнослужащих и т.п. Думается, что дифференциация духовной жизни общества должна непременно коснуться и различных профессиональных групп.

 

 

Такого рода разделение имеет место во всех формах общественного сознания, причем отношения между этими уровнями далеко не однозначны и совсем не могут быть сведены к тому иногда бытующему мнению, что обыденное сознание есть якобы нечто "неполноценное", "варварски" стихийное, не имеющее никаких других объективных причин для своего существования и развития, кроме низкой культуры масс. Нисколько не принижая возможные высоты человеческого духа, можно сказать, что подавляющее большинство народа любого государства, а следовательно, человечества, пожалуй, больше интересует то, что может быть полезным и надежным именно в обыденной жизни: ведь делами науки, философии, искусства, политики занимается относительно небольшой процент людей в любом обществе. Кроме того, и они большую часть своего времени так или иначе живут в стихии обыденной жизни, оперируя житейскими понятиями и представлениями, опираясь на логику здравого смысла. "Обыденный" вовсе не значит "обывательский" или "неполноценный"; в этом понятии отражен объективно существующий и необходимый, наполненный большим жизненным содержанием уровень общественного сознания, который, безусловно, имеет свои определенные "минусы", но в нем есть и свои "плюсы". Так, в противовес систематичности, рациональности, четкой осознанности теоретического уровня обыденное сознание обладает таким не свойственным теоретическим формам сознания качеством, как полнота и цельность жизнеощущения.

 

Цельность сознания - это один из главных показателей его жизнестойкости. Можно не владеть ни одной теоретической системой, не быть знакомым с философскими построениями и не испытывать тем не менее серьезных психологических неудобств, если обыденное сознание внутренне бесконфликтно и гармонично (хотя, конечно, с объективной точки зрения такой человек правомерно будет представляться необразованным). Но нельзя, будучи даже высококвалифицированным специалистом в своей области, не обладать при этом и каким-либо синтетически-цельным, пусть даже обыденным, воззрением на мир. В противном случае такое сознание неизбежно будет испытывать дискомфорт. На теоретическом уровне в его современном развитии синтетическая цельность может быть обеспечена лишь философским мировоззрением, однако это пока лишь идеал, так как, с одной стороны, философское мировоззрение формируется только в результате длительных усилий, а с другой - в самом таком мировоззрении даже на уровне теории далеко не все систематизировано и пронизано рациональными связями (как, например, идеалы, убеждения, ценности и т.д.).

 

Кроме того, обыденное сознание ближе, чем его теоретические формы, к непосредственной действительности, к пестрому потоку жизни, поэтому в нем полнее отражена специфика ситуации со всеми ее конкретными деталями и смысловыми нюансами. Опыт обыденного сознания - это то богатство, из которого черпают свое содержание частные науки, философия и искусство. Таким образом, обыденное сознание есть первичная форма понимания обществом социального и природного мира, форма, которая имеет объективную обусловленность в самой природе человека. Оно исторически изменчиво в своих качествах. Если, например обыденное сознание в средние века было далеко от научных представлений, то современное обыденно-практическое сознание общества уже не является наивным отражением мира, оно, напротив, пропитано научными знаниями, но вместе с тем обобщает их в некое единство с помощью своих собственных средств, не сводимых к научным.

 

Общественное мнение и слухи. Общественное мнение - субъективная предпосылка социальных действий масс, одно из средств социального контроля. Это явное или скрытое отношение людей к событиям общественной жизни, выражающее их мысли и чувства, осуждение или одобрение каких-либо явлений, входящих в компетенцию общественности. По утверждению Наполеона, последнее слово всегда остается за общественным мнением. Приговор общественного мнения страшнее судебного: ни обжаловать, ни откупиться, ни отмахнуться от него нельзя.

 

Отношение масс к известной идее - вот единственное мерило, по которому можно судить о степени ее жизненности. На общенациональном уровне общественное мнение выражается в референдумах.

 

Референдум - фундаментальный (при условии его цивилизованного проведения) способ волеизъявления народа. Все судьбоносные проблемы государства должны решаться с использованием этого демократического инструмента. При этом никто не должен быть обделен правом участия в референдуме: это право должно распространяться на всех граждан.

 

Общественное мнение может принадлежать как обществу в целом, так и отдельным социальным группам и находиться на различных уровнях - на уровне житейского или научного сознания, быть верным или ошибочным. Фактом общественного мнения может быть лишь то индивидуальное мнение, которое становится фактом общественного сознания. В общественном мнении не обязательно единство, фактически всегда имеется разнообразие мнений, расхождение взглядов и оценок.

 

Источником общественного мнения могут служить различные каналы массовой коммуникации, прежде всего пресса, радио, телевидение, а также слухи, разные формы коллективного и индивидуального опыта, выраженные в тех или иных видах социальной информации.

 

Непосредственным проводником мнения той или иной социальной группы является ее руководитель, особо авторитетное лицо. Информация, формирующая общественное мнение, преломляется через призму личного опыта человека, мировоззрение, уровень его культуры. Роль общественного мнения зависит от характера социального строя, степени участия народных масс в руководстве социальными процессами, от уровня сознательности и культуры народа. Чем демократичнее общественный строй, тем больше возможность влияния общественного мнения на решение внутренних и международных проблем.

 

Слухи - это альтернативная форма распространения сообщений. Появляются они тогда, когда средства массовой информации, несмотря на всю свою техническую мощь и практически безграничные возможности, не удовлетворяют потребности какой-то группы людей либо даже значительной массы в определенной информации. Именно тогда эта жажда утоляется "коллективным творчеством", т.е. слухами. Появление слухов стимулирует и такое явление, как эмоциональная недостаточность информации. Слухи являются важной формой выражения общественных настроений и мнений и в то же время сами формируют эти настроения и мнения. Обществу, государству необходимо изучать закономерности их циркуляции и делать это знание своим орудием в борьбе со слухами: они - дело очень серьезное. Так, опыт всемирной истории говорит о том, что для государства ведущего войну, гибельными являются обычно не столько реальные потери, сколько воображаемые, и вследствие этого упадок боевого духа, лишающий государство даже тех сил, которые оставила ему судьба.

 

Слухи могут стать немалой силой, толкнуть людей на трагические по своим последствиям поступки [1]. Для возникновения того или иного слуха необходим не просто интерес, а неудовлетворенный интерес, когда информация становится остро желанной и необходимой. И если при этом появляется источник "секретной" информации, к нему припадают, чтобы утолить жажду знания, освободиться от неизвестности, и порой безоглядно, некритически. Заражающее эмоциональное состояние, передаваясь от одного к другому, приводит к сужению возможности каждого рассуждать, к ограничению внимания. Результатом становятся догадки, ведущие к падению ответственности за высказанные домыслы [2].

 

1 В феврале 1945 г. тысячи жителей Германии в страшной спешке направлялись в Дрезден: прошел слух, будто бы там живут родственники Уинстона Черчилля, в силу чего город якобы застрахован от воздушных нападений. Но вскоре англо-американская авиация за одну ночь превратила Дрезден в руины, под которыми погибли 135 тысяч человек. Этот случай относится к категории крайних, но он доказывает простую истину: чтобы слухи не убивали, надо "убивать" их.

2 Н.В. Гоголь писал: "На Руси же общества низшие очень любят поговорить о сплетнях, бывающих в обществах высших, а потому начали обо всем этом говорить в таких домишках, где даже в глаза не видывали и не знали Чичикова, пошли прибавления и еще большие пояснения. Сюжет становился ежеминутно занимательнее, принимал с каждым днем более окончательные формы" (Гоголь Н.В. Собрание сочинений: В 6 т. М., 1949. Т. 5. С. 191). И еще: "Ведь они еще за две минуты не знают сами, что услышат от себя. Язык у них без ведома хозяина вдруг брякнет новость, а хозяин и рад - возвращается домой, как будто бы наелся. А на другой день он уже позабыл о том, что сам выдумал. Ему кажется, что он услышал от других, - и пошел передавать по городу ее всем" (Гоголь Н.В. Указ. соч. С. 253).

 

 

Социальная психология и идеология. Соотношение между обыденным и теоретическим уровнями сознания по-особому трансформируется в соотношении между общественной психологией и идеологией. Общественная психология есть частичный аналог обыденного уровня сознания, в котором представлены разнообразные научные и ненаучные взгляды и оценки, эстетические вкусы и идеи, нравы и традиции, склонности и интересы, причудливые образы фантазии и логика здравого смысла.

 

Идеология - это частичный аналог теоретического уровня сознания, в котором с позиций определенного класса, партии дается систематизированная оценка социальной действительности. Вопреки распространенному мнению, что идеология возникла в эпоху политических движений XVIII в., думается, что она появилась одновременно с государством и политическими партиями. Отстаивая свои интересы, они генерировали соответственно им социальные идеи. Но разве в философских воззрениях Платона и Аристотеля, а позже Сенеки, Цицерона и др. не содержалась определенная идеология как один из аспектов мировоззрения? В идеологии аккумулируется социальный опыт общественных групп, классов, формулируются их социально-политические задачи и цели, выстраивается система авторитетных идеалов. Существенным свойством идеологии как специфической теоретической формы сознания выступает то, что она отражает действительность не так целостно-непосредственно, как общественная психология, а опосредствованно, вырабатывая свой категориальный инструментарий, который в силу присущей ему абстрактности как бы дальше отходит от действительности, вследствие чего возникает опасность самозамыкания идеологии, впадения в схоластическое теоретизирование. Идеология может быть иллюзорной и лживой, прогрессивной и реакционной, гуманной и человеконенавистнической. Все зависит от ее конкретного содержания и социально-исторического контекста, ее породившего, питающего и внедряющего в сознание народных масс. Например, коммунистическая идеология, утверждая высокие принципы социальной справедливости, в конечном счете выродилась (особенно в период жестоких, антигуманных форм бытия) в пагубную для общества и личности форму мифологии, резко отрицательно сказавшись на всех формах общественного сознания, прежде всего на общественных науках, литературе и искусстве, на философии, превратившихся в апологетику уродливых форм нашего социального бытия. И дело не только в ложности идеологии и ее пропаганде. Была ложной сама действительность: мы хотели реализовать утопию, тем самым превратив в утопию саму жизнь.