О ГРАДЕ БОЖИЕМ.

(Извлечение)

...Итак, два града созданы двумя родами любви: земной - любовью к себе, доведённой до презрения к Богу, а небесный - любовью к Богу, доведённой до презрения к себе. Первый затем полагает славу свою в себе самом, последний - в Господе. Ибо тот ищет славы от людей, а для этого величайшая слава - Бог, свидетель совести....Над тем господствует похоть господствования, управляющая и правителями его, и подчинёнными ему народами; в этом - по любви служат взаимно друг другу и предстоятели, руководя, и подчинённые, повинуясь. Тот в своих великих людях любит собственную силу, а этот говорит своему Богу: Возлюблю Тя, Господи, крепосте моя (Пс. XVII, 2). (Книга 14, глава XXVIII).

...Итак, от двух родоначальников человеческого рода прежде был рождён Каин, принадлежащий к земному граду, а потом - Авель, принадлежащий к Граду Божию....Прежде, однако же, был сотворён сосуд в бесчестие, а потом - в честь, ибо и в одном и том же человеке вначале выступает негодное, с которого мы по необходимости начинаем, но при котором нам нет необходимости оставаться; затем уже следует годное, к которому мы переходим по мере успехов и с которым, достигнув его, остаёмся. Поэтому, хотя и не всякий злой человек будет добрым, никто, однако же, не будет добрым, кто не был злым; но чем быстрее кто изменяется к лучшему, тем скорее заставляет называть себя соответственно тому, что усваивает, и названием позднейшим закрывает название первоначальное. (Книга 15, глава I).

...Пусть только помнит она (Церковь ), что и среди врагов скрываются будущие граждане;...точно так же и Град Божий доколе странствует в этом мире, имеет врагов, соединённых с ним общением таинств, но не имеющих наследовать жребия Святых....Но и в исправлении некоторых из них отнюдь не следует отчаиваться, как скоро среди врагов самых отъявленных скрываются предопределённые друзья, ещё неведомые и для себя самих. Ибо эти два града переплетены и взаимно перемешаны в настоящем веке, пока не будут разделены на последнем суде. (Книга 1, глава XXXV).

...Возьмём двух отдельных людей, ибо каждый отдельный человек, как в речи буква, представляет собой своего рода элемент государства, как бы обширно оно ни было по территории. Из них одного вообразим себе бедным или, лучше, человеком посредственного состояния, а другого - весьма богатым, но весьма удручённым страхами, снедаемым печалью, обуреваемым пожеланиями, не имеющим ни на минуту спокойствия и душевного мира, живущим в атмосфере постоянных враждебных споров, умножающим ценою этих несчастий своё имение до бесконечности...; человека же посредственного состояния - довольствующимся своими малыми и скудными пожитками, милым для семьи, живущим в желанном мире с родственниками, соседями и друзьями, религиозно-благоговейным, приветливым по характеру, здоровым по телу, бережливым в жизни, чистым в нравственном отношении и спокойным по своей совести. Не знаю, будет ли кто-нибудь настолько сумасброден, чтобы усомниться, кому из них отдать предпочтение. Как к двум отдельным людям, так применимо это и к двум семействам, к двум народам и двум государствам; проводя такую параллель внимательно, мы весьма легко увидим, если будем наблюдательны, где находится суетность и где - счастье. Поэтому, когда почитается истинный Бог и Ему воздаётся поклонение действительными священнодействиями и добрыми нравами, бывает полезно могущественное и долговременное правление людей добродетельных. И полезно оно не столько для них самих, сколько для тех, кем они управляют. Что касается их самих, то для истинного их счастья, в котором хорошо проводится и настоящая жизнь, и получается потом жизнь вечная, достаточно благочестия и честности, представляющих собой великие дары Божии. Итак, в настоящем мире царствование людей добродетельных полезно не столько для них самих, сколько для благосостояния подданных. Напротив того, царствование злых вредно более всего для самих царствующих, которые губят свои души необузданностью пороков; тем же, которые находятся под их властью, не вредит ничто, кроме их собственной порочности. Ибо, какое бы зло праведники не претерпевали от неправедных властителей, зло это представляет собою не наказание за преступление, а испытание добродетели. Поэтому человек добродетельный, хоть и находится в рабстве, - свободен; напротив, злой, хоть и царствует, - раб, и раб не одного человека, а что гораздо хуже - стольких господ, скольким порокам он подвержен. (Книга 4, глава III).

...Итак, при отсутствии справедливости, что такое государства, как не большие разбойничьи шайки; так и сами разбойничьи шайки что такое, как не государства в миниатюре? И они так же представляют собою общества людей, управляются властью начальника, связаны обоюдным соглашением и делят добычу по добровольно установленному закону. Когда подобная шайка потерянных людей возрастает до таких размеров, что захватывает области, основывает оседлые жилища, овладевает городами, подчиняет своей власти народы, тогда она открыто принимает название государства, которое уже вполне ей предоставляет не подавленная жадность, а приобретённая безнаказанность. Прекрасно и верно отвечал Александру Великому один пойманный пират. Когда царь спросил его, какое право имеет он грабить на море, тот дерзко отвечал: «Такое же, какое ты - повсеместно, но так как я делаю это на небольшом судне, меня называют разбойником, а поскольку ты располагаешь огромным флотом, тебя величают императором». (Книга 4, глава IV).