исследования рефлексивности-импульсивности

При исследовании развития мышления у детей дошкольного воз­раста Джером Кэган и его коллеги пришли к выводу, что, изменения, свойственные процессу развития и характеризующие возрастную ди­намику когнитивной сферы, происходят на фоне индивидуальных раз­личий в способах решения интеллектуальных задач (Kagan J., et al., 1963.) При выполнении различных заданий, требующих сортировки объектов или их классификации, дети, имеющие похожий уровень раз­вития когнитивной сферы, различаются по тому, какие основания для классификации они выбирают и насколько тщательно продумывают варианты ответов прежде, чем их высказать.

Эти различия получили название рефлексивного—импульсивного когнитивного стиля, и для его диагностики был разработан специаль­ный метод - тест подбора парной фигуры. При выполнении этого тес­та испытуемому показывается эталонная картинка и предлагается на­йти точно такую же среди других 6 (для более старшего возраста 8) похожих. Из них только одна полностью соответствует эталону, но их сходство провоцирует на необдуманные ответы. (Пример задания из теста подбора парной фигуры представлен на рис.17).

Основным показателем рефлексивности-импульсивности является количество ошибок, которые делает испытуемый прежде, чем найти правильный ответ. При высокой рефлексивности количество этих оши­бок будет минимальным, так как рефлексивность связана с анализом тестового задания и проверкой всех возможных гипотез. При высокой импульсивности испытуемый дает ответ, не задумываясь, увидев пер­вую же похожую картинку.

Источники индивидуальных различий в рефлексивном-импульсив­ном когнитивном стиле Кэган видит в биологических особенностях, которые обусловливают механизмы регуляции когнитивной деятель­ности и в значительной степени определяют уровень тревожности, ко­торая, по мнению Кэгана, увеличивает число импульсивных ответов.

Таким образом, в 50-е-б0-е годы исследователями, придерживаю­щимися разных теоретических взглядов, работающими над разными проблемами и обследующими разные возрастные группы, выделяются характеристики, которые, по их мнению, не связаны с успешностью деятельности и отражают способы обработки информации.

 

Рис. 17. Пример задания из теста подбора парной фигуры

Психологическое содержание когнитивных стилей

Как было показано при описании когнитивных стилей, каждый из них представляет собой характеристику, имеющую два полюса (полезависимость-поленезависимость, узкий диапазон эквивалентности— широкий диапазон эквивалентности и т.д.). Предполагается, что инди­видуальные значения испытуемых по каждому из когнитивных стилей располагаются между этими полюсами, образуя нормальное распреде­ление, т.е. по каждому когнитивному стилю наибольшее количество людей имеет средние значения, а крайние значения встречаются гораз­до реже.

Поскольку когнитивные стили рассматриваются как процессуаль­ная характеристика, ожидается, что противоположные полюса каждо­го когнитивного стиля имеют равную социальную значимость: отра­жая различия в способах деятельности, они не связаны с ее успешностью. Иначе говоря, изучение когнитивных стилей должно было, по замыслу их создателей, помочь понять, как разные люди достигают одинакового результата, а не какого результата, добиваются люди, использующие разные способы.

Но вот эта особенность когнитивных стилей - их процессуальный, а не уровневый характер, их связь со стилем, а не с успешностью дея­тельности - оказывается отнюдь не само собой разумеющейся.

Даже по краткому описанию когнитивных стилей, которое дано в этой главе, видно, что разные полюса, по крайней мере, некоторые из них не одинаково связаны с эффективностью выполнения различных заданий. Так, толерантность к нереалистическому опыту связана со способностью быстро адаптироваться к необычной ситуации. Фокусирование, в отличие от сканирования, обеспечивает помехоустойчивость и, следовательно, успешность деятельности в осложненной помехами ситуации. Рефлексивные дети делают меньше ошибок, чем импуль­сивные.

Полезависимость-поленезависимость первоначально диагностировалась по предпочтению вестибулярной или зрительной информации при принятии решения. Поскольку, как уже говорилось, зрительные и вестибулярные ориентиры дают обычно непротиворечивую информа­цию о положении объекта в пространстве, не было оснований ожидать, что близость индивидуальных значений к тому или иному полюсу этой характеристики может быть связана с продуктивностью деятельности, т.е. совершенно очевидно, что на этом этапе исследований полезависимость-поленезависимость выступала только как процессуальная харак­теристика или как перцептивный стиль. Однако более поздние иссле­дования, изменившие интерпретацию этого стиля и расширившие ме­тоды его диагностики, продемонстрировали его связи с невербальным интеллектом.

В настоящее время, основываясь на экспериментальных исследова­ниях, в которых когнитивные стили сопоставлялись с показателями продуктивности психической деятельности, можно сделать однознач­ный вывод, что когнитивные стили определяют не только способы де­ятельности, но и ее успешность.

Вклад результативных характеристик в показатели разных когни­тивных стилей оказывается разным. Согласно классификации Н.Кога­на, исследовавшего особенности способов когнитивной деятельности у детей, существует три уровня когнитивных стилей (Kogan N., 1976).

К первому из них относятся те, методы диагностики которых осно­ваны на решении задач, имеющих одно правильное решение. В зависи­мости от того, какой способ обработки информации присущ человеку, он либо находит, либо не находит решения задачи. К числу этих стилей относятся, например, полезависимость-поленезависимость или рефлек­сивность-импульсивность.

Когнитивные стили этого уровня обнаруживают связи с самыми разными результативными характеристиками деятельности. Дети, не зависимые от поля, лучше, чем зависимые от поля, выполняют многие интеллектуальные тесты, у них выше уровень селективного внимания, они выбирают более рациональные стратегии запоминания и воспро­изведения материала, легче обобщают свои знания и навыки и более успешно применяют их в незнакомой ситуации. Рефлексивные дети ха­рактеризуются более высокой академической успеваемостью, чем им­пульсивные, у них лучше память и внимание.

Ко второму уровню когнитивных стилей относятся те из них, при определении которых вопрос о правильности решения не ставится, но одному из стилей придается большая ценность. Предпочтение обычно имеет под собой теоретическую базу - один из полюсов связывается с более высоким уровнем онтогенетического развития (т.е. предполага­ется, что одни решения свойственны более младшему возрасту, а дру­гие - более старшему). К таким когнитивным стилям относится, например, не рассматривавшаяся в данной главе концептуализация, оп­ределяемая по тем основаниям, которые выбираются для классифика­ции предметов. Когнитивные стили этого уровня могут быть связаны с некоторыми показателями успешности деятельности, но эти связи не­многочисленны.

К третьему уровню когнитивных стилей относятся те стили, проти­воположные полюса которых имеют равную ценность. К ним относит­ся, например, широта диапазона эквивалентности.

При такой интерпретации когнитивных стилей возникает естественный вопрос: если стили, отнесенные к первому уровню, имеют такие разнообразные связи с успешностью деятельности, не объясняются ли индивидуальные различия, получаемые при их диагностике, исключи­тельно уровневыми особенностями деятельности? Или, иначе говоря, есть ли в этих когнитивных стилях какое-то самостоятельное содержа­ние, не сводимое к тем особенностям, которые диагностируют, напри­мер, стандартные тесты интеллекта?

Для ответа на этот вопрос рассмотрим три группы данных: 1) о роли генотипа в детерминации этих когнитивных стилей, 2) о соотношении когнитивных стилей и особенностей личности и 3) об особенностях межличностных отношений, обнаруживающих связи с когнитивными стилями.

1). При исследовании природы интеллектуальных характеристик показано, что генотип определяет примерно 50% их индивидуальных различий. Индивидуальные различия когнитивных стилей, как правило, оказы­ваются вообще не связаны с генотипом. Единственным исключением является зависимость-независимость от поля. Но и у этого когнитив­ного стиля показатели наследуемости оказываются ниже, чем у харак­теристик интеллекта, и имеют другую возрастную динамику: напри­мер, при обследовании детей дошкольного и младшего школьного возраста было установлено, что роль генотипа в детерминации характе­ристик интеллекта с возрастом увеличивается, а в детерминации пока­зателей когнитивного стиля - уменьшается (Егорова М.С., Зырянова Н.М., 1995). Это говорит о том, что связи стилевых особенностей с ус­пешностью деятельности и, в частности, с показателями интеллекта, по крайней мере, не являются следствием совпадения механизмов их регуляции.

2). Некоторые особенности интеллектуальной сферы (в основном те, которые имеют отношение к кристаллизованному интеллекту), об­наруживают связи с характеристиками личностной сферы (преимущес­твенно, с мотивационными). Уровень этих связей довольно низкий, хотя сам факт связи можно считать надежно установленным. Связи когни­тивных стилей, в частности, зависимости-независимости от поля и реф­лексивности-импульсивности с характеристиками личности оказыва­ются более тесными и значительно более многообразными. Они каса­ются личностных свойств, мотивационных компонентов, установок и ценностей (Холодная М.А., 1990).

Обнаружение этих связей ни в коей мере не явилось неожиданным для исследователей когнитивных стилей: многие из них изначально, с первых своих работ, считали, что изучение когнитивных стилей пред­оставляет возможность понять именно личностную сферу. Так, иссле­дователи менингерского направления постулировали связи когнитив­ных контролей с защитными механизмами, представляющими собой систему регуляции личностной сферы. Теория психологической диф­ференцированности Уиткина предполагает связи между разными про­явлениями этой дифференцированности, в частности, между когнитив­ными и личностными. Не случайно и книга Уиткина, появившаяся в начале 50-х годов, имела название – «Перцепция как основа личности».

Таким образом, и теоретические предположения, и результаты эк­спериментальных исследований указывают на то, что место когнитив­ных стилей в структуре психологических особенностей существенно отличается от того, которое занимают особенности интеллектуальной сферы: будучи связанными и с интеллектуальными, и с личностными характеристиками когнитивные стили оказываются связующим звеном между ними.

3) При анализе связей когнитивных стилей с интеллектуальными показателями говорилось о том, что независимость от поля и рефлек­сивность обнаруживают связи с результативными характеристиками деятельности. Противоположный полюс одного из этих стилей (зави­симость от поля) связан с низкой продуктивностью, но в то же время он приводит к эффективности в другой сфере - в межличностных отно­шениях (Googenough D., 1976).

Зависимые от поля люди, более чувствительны к различным соци­альным воздействиям, более ориентированы на общение, легче вступа­ют в контакт с другими, легче разрешают конфликтные ситуации. Так, в одном из исследований было показано, что группы, содержащие поленезависимых людей, редко приходят к соглашению по спорным во­просам. В другом - пары студентов должны были выработать общее мнение по проблемам, взгляды на которые у них расходились. Поленезависимые диады в 35% случаев не приходили к общему мнению, полезависимые - лишь в 5%.

Зависимые от поля люди имеют лучшую память на лица, более пол­ожительно оценивают других и более чутко реагируют на невербаль­ную информацию, например, на изменение мимики.

На основании таких данных Уиткин предположил, что разные пол­юса полезависимости-поленезависимости выполняют разные адапти­рующие функции: один обеспечивает высокую продуктивность анали­тической деятельности, другой - высокую компетентность в межлич­ностных отношениях. Это, по его мнению, позволяет говорить о полезависимости - поленезависимости как о стилевой характеристике.

Можно ли рассматривать высокую результативность интеллекту­альной деятельности и эффективность в межличностной сфере как раз­личные стороны одного и того же когнитивного стиля, или же успеш­ность в одной из этих сфер является компенсацией за неудачи в дру­гой - это вопрос спорный и требующий дальнейших исследований. Для нас же в данном случае важно другое: зависимость от поля обнаружи­вает такие связи с особенностями межличностного общения, которые не обнаруживает низкий интеллект.

Очевидно, таким образом, что связи когнитивных стилей и показателей успешности деятельности не свидетельствуют о том, что содер­жание когнитивных стилей исчерпывается содержанием интеллектуаль­ных характеристик (по крайней мере, тех из них, которые относятся к психометрическому интеллекту).

Что же касается причин тех синдромов связей, которые обнаружи­ваются между когнитивными стилями, с одной стороны, и особеннос­тями личности и интеллектуальной деятельности, с другой, то они прак­тически не исследованы. Высказываются гипотезы, согласно которым когнитивные стили образуют более высокий иерархический уровень по отношению к когнитивным и личностным характеристикам, явля­ясь чем-то вроде факторов второго или третьего порядка, но на экспе­риментальном уровне эти предположения никогда не проверялись (VernonP.E., 1973.Royce.l973).

Взаимосвязи когнитивных стилей друг с другом, т.е. структура свя­зей когнитивных стилей оказалась тоже довольно плохо исследован­ной. Причины этого самые разные.

Во-первых, стилевые характеристики выделялись авторами, рабо­тающими в разных теоретических направлениях и использующими ког­нитивные стили для конкретных диагностических целей. У Кэгана, например, эти цели состояли в анализе когнитивной сферы ребенка - в изучении тех индивидуальных различий, которые проявляются на раз­ных стадиях развития. В его работу совершенно не вписывалось иссле­дование, например, когнитивных стилей как регуляторов защитных механизмов.

Во-вторых, исследования некоторых когнитивных стилей долгое время проводилось с помощью типологического анализа, т.е. сравне­ния крайних групп, что дает возможность выделить синдромы свойств, но не позволяет выяснить структуру связей между разными характе­ристиками.

В-третьих, некоторые авторы, получая противоречивые данные о связях когнитивных стилей друг с другом, предположили, что связи между когнитивными стилями носят нелинейный характер, и поэтому исследовать их структуру традиционными способами, например, с по­мощью факторного анализа, просто не имеет смысла, поскольку фак­торный анализ предназначен для выяснения линейных связей между переменными.

В результате всего этого структурные модели когнитивных стилей, которые появляются вплоть до сегодняшнего дня носят гипотетичес­кий характер. Двадцать лет назад вариант такой гипотетической моде­ли был предложен Дж. Ройсом (Royce J.R., 1973).

Ройс, собрав данные о большинстве когнитивных стилей, имевшие­ся к тому времени в психологической литературе, и проанализировав данные о связях между ними, счел возможным разделить все когнитив­ные стили на три группы - когнитивные стили, аффективные и когни­тивно-аффективные. Примером стилей первой группы может служить фокусирование-сканирование. К числу аффективных стилей относит­ся, в частности, импульсивность-рефлексивность, а к числу аффектив­но-когнитивных - зависимость-независимость от поля.

Когнитивные и аффективные стили предположительно образуют факторы первого порядка. Они могут быть не связаны между собой, но обязательно коррелируют с факторами второго порядка, которые об­разованы аффективно-когнитивными стилями. Таким образом, роль когнитивных стилей в структуре индивидуальности, как ее представ­лял Ройс, состоит в интеграции когнитивной и аффективной сфер.

Впоследствии Ройс и Пауелл предположили, что подобные иерар­хические структуры стилей включаются в три еще более общих по от­ношению к ним стиля - эмпирический, рациональный и метафизичес­кий (Pawell A., Royce J.R.,1978, 1985). При формировании представле­ний о действительности эти стили определяют разные способы получе­ния информации: при эмпирическом стиле основную роль играет непосредственный опыт, при рациональном - логика, а при метафизи­ческом - интуиция.

Как считают Ройс и Пауелл, эта иерархическая структура когни­тивных стилей, включающих в себя когнитивные и аффективные ком­поненты, представляет собой одну из подсистем в многофакторной структуре индивидуальности, которая будет рассмотрена в следующей главе.

ВЫВОДЫ

Когнитивные стили представляют собой способы переработки ин­формации - ее получения, хранения и использования. Предполагается, что эти способы являются относительно независимыми от содержания информации, различаются у разных людей и устойчивы у каждого кон­кретного человека.

Когнитивные стили, выделяемые разными исследователями, имеют общие черты. Все они диагностируются относительно простыми мето­дами, адресованными к когнитивной сфере, являются биполярными характеристиками и обнаруживают связи с особенностями личностной сферы.

Некоторые когнитивные стили (прежде всего, полезависимость-по-ленезависимость и рефлексивность-импульсивность) обнаружили тес­ные связи с показателями успешности деятельности, но, как показыва­ют экспериментальные исследования, когнитивные стили имеют и свою специфику: даже те когнитивные стили, которые связаны с результа­тивностью деятельности, отличаются по содержанию от особенностей интеллекта и не могут быть к ним сведены.

Относительно места когнитивных стилей в структуре психологичес­ких особенностей человека высказывается предположение, что когни­тивные стили представляют собой высоко обобщенные характеристи­ки, осуществляющие интеграцию показателей когнитивной и личност­ной сфер.

М.С. Егорова. Психология индивидуальных различий. – М., 1997.