СИСТЕМНАЯ ПСИХОТЕРАПИЯ БЕРТА ХЕЛЛИНГЕРА 6 страница

i Мы будем следить за Герхардом в течение недели., i

i * (, i ii. <н -

На второй день

Герхард: Мои мысли занимают мои родители. Они приехали<к нам, чтобы ухаживать за моим маленьким сыном. С одной стороны, я счи­таю, что это прекрасно и здорово, и думаю, что мои отношения с ро­дителями в общем и целом в порядке, но в тоже время я замечаю, что я раздражен. Я думаю, это связано с моим жеданием, чтобы они при­знали мои действия правильными.

Б.Х.: Нет^ нет, нет! Совсем наоборот. Tbi отказываешься призна­вать, что они добровольно делают тебе что-то большое, хотя они и не обязаны. Если ты это признаешь, ты успокоишься. Родителям не нуж­но признавать детей, а совсем наоборот.

На четвертый день утром

Герхард: Мне очень странно, плохо, я нервничаю И мне грустно. Еще сегодня с утра я думал: здесь есть другой мужчина, который еще важнее, чем ты, то есть мой отец. Ведь мои родители приехали к нам, чтобы ухаживать за ребенком.

Б.Х.: Да, я чувствую себя его маленьким заместителем. Так я себя чувствую и так я себя и веду. Согласен, Герхард?

Герхард: Да, и я очень хотел бы сделать расстановку моей семьи.

Б.Х.: Да, сегодня я непременно ее сделаю. Но сначала я хотел бы продолжить круг, иначе наш долг затянется слишком надолго.

На четвертый день позже

Расстановка нынешней системы Герхарда:

Сначала Герхард хочет включить в расстановку только себя, свою жену и мальчика, которого они собираются усыновить. Несмотря на это, Берт Хеллингер велит ему выбрать.еще исполнителей на роли родных родителей мальчика и его четырых бабушек и дедушек.

Мы узнаём, что матерью мальчика является женщина 21 года, которая забеременела в тот период, когда сдавала выпускные экзаме­ны и что беременность свою она скрывала. Ее родители о рождении ребенка ничего не узнали. За четыре редели до родов она обратилась к социальной работнице, которая» в свою очередь, знакома с Герхар­дом и его женой. Герхард и его жена знают ребенка с рождения, и вско­ре после его появления на свет они взяли его к себе. Отец ребенка некий итальянец, который признал в отделе социального обеспече­ния свое отцовство. Его родители живут неподалеку, Герхард часто оправдывается. Он сообщает, к примеру что его жена знакома с вра-

чом, который принимал роды, и что тот сказал, чтознает семью матери и он хорошо может понять, почему она ничего не рассказала об этом родителям.

Получив информацию о родителях родителей, Хеллингер гово­рит: «Итак, это усыновление обречено на провал».

Расстановка нынешней системы Герхарда; ■

Б.Х. (После того, как система выстроена, обращаясь к родной Мате­ри): Как ты себя чувствуешь?

Родная мать (нерешительно): Я не могу понять. Мне совершение непонятно, почему нет ребенка.

Б.Х.: Кто был инициатором того, чтобы отдать ребенка на усы­новление?

Герхард: Она сама. Совсем Незадолго До родов она ходила к соци­альной работнице. Мне подумалось, она была просто беспомощной.

Родндй отЛец: Я чувствуй* себя (сзади родители) очень сильно за­вязанным в семью, и я не много испытываю вот сюда (к родной мате­ри), но много к ребенку.

Дедушка со стороны отца: У меня есть контакт с моей женой й моим сыном, остальное все достаточно незначительно.

Бабушка со стороны отца: У меня тоже есть Контакт с мужем и сыном, а в остальном не много чего. ' г

Дедушка со стороны матери: Я кажусь себе довольно могуществен-1 ным, и с»ей тож5 (женой). Я чувствую некое притязание хут^пока-j зывает вперед на ребенка), не на нее (дочь), а через, нее на ребенка., Бабушка со стороны матери: У меня тоже так (в направлении! мрса), тут я чувствую себя совершенно подчиненной, но и лринад- < лежащей. Я ясно вижу ребенка, дочь не так важна, ребенок намного j важнее.

Родная мать: Это совпадает с мои восприятием: тут Через меня| насквозь проходит некая связь напрямую с ребенком.

Б.Х~: (ставит ребенка перед родными родителями, движение 1; обращается к ребенку): А ты как?

Ребенок: Здесь я чувствую себя очень хорошо (перед родителя­ми). Вначале было хуже (перед приемными родителями). Вначале у \ меня было чувртво, что они смотрят на меня так, будто я что-то на­творил.,

Приемная мать: Мне жарко здесь впереди, и я думаю, мне надо бы отойти назад. Я вижу других, и тут вре в порядке. Здесь ничего не происходит (к мужу).

Исполняющий роль Герхарда: Отчасти много печали, когда я смот­рю на этого ребенка, а потом у меня ощущение, что ребенок не дает мне подойти к жене.

• Б.Х. (Герхарду): Он (мальчик) парентифицирован. У те§я какое-то дело к ребенку. Но просьба эта на самом деле относится к кому-то другому, может быть, к твоим родителям. Ребенок используется, а это настолько плохо для ребенка и для ваших отношений, как только можно себе представить. Его место здесь (родная мать облегченно смеется). (Обращаясь к дедушке по отцу) Ну, Бенно, ты ведь совсем растроган.

Дедушка со стороны отца:Д,а, и в самом деле так. Это совершенно невозможно забрать ребенка у такого мощного клана.

Бабушка с материнской стороны: Меня это теперь тоже успокаи­вает.

Б.Х.: Каждый из них по отдельности мржет сделать это лучше, чем вы оба. Так, это мы теперь расставили. Тут есть, одна проблема. И те­перь от тебя зависит, что ты будешь с этим делать. А позже мы сдела­ем расстановку твоей родной семьи, Герхард, согласен?,

(После того, как участники сели на свои места)

Б.Х.: Какие-нибудь дополнения по поводу расстановки семьи Гер­харда?

Биргит: А как вообще с усыновлением, может ли все пойти хо­рошо?

£.Х::Д,а, конечно, везде там, где это необходим^: Если на родите­лей рассчитывать нельзя, е^сли они, например, умерли или это <!ггалЬ невозможным еще по каким-то причинам. Тогда это очень хорошо, это большая задача и великая честь. Но когда приемные родители выскакивают вперед как родители «получше», хотя и настоящие ро­дители есть, и целый клан здесь, тогда это невозможно. Ну а уж если обязательно усыновлять, то в первую очередь речь пойдет все же о бабушках и дедушках.

Rpxapd: Но мы этих людей даже не видели никогда. *

Б.Х.: Нужно показать им ребенка, да надо как-нибудь заехать и показать.

Герхард: Но ведь родители ребенка решили его скрыть.

Б.Х.: Они не могут этого решить, и по немецкому законодатель­ству в том числе. У ребенка есть право, во-первых, знать, кто его ро­дители и кто его бабушки и дедушки. Еще он имеет право с ними по­знакомиться. Впрочем, это прекрасный образ для священного числа семь: ребенок, двое родителей и четверо бабушек и дедушек — тут всю мощь можно почувствовать. Это число полноты: семь. Герхард, вопросы есть?

Герхард: Конечно, мне ясно, что ребенок имеет право знать своих родителей, и я думаю, что так и будет, что потом ребенок узнает, кто его родители, чтобы он мог установить с ними контакт, если захочет.

Б.Х.: Герхард, ты же умный человек и очень чуткий во всех отно­шениях. Но здесь ты запутался, и ты этого не замечаешь, и поэтому здесь ты действовать не способен. Уже твои слова «мой сын» показы­вают, что ты совершенно ушел от реальности. Ты сказал это на пол­ном серьезе. Это запутанность. Ты не отдаешь себе в этом отчет, а тут действуют другие силы. Я только хочу тебе сказать, что твое знание здесь ничем не поможет. Решение находится на другом уровне.

Сара задает вопрос по поводу комментариев к расстановке и спра­шивает, не могут ли они помешать.

Б.Х.: Как только пройдено на шаг больше, чем это необходимо, как все, что достигнуто, ставитсй под вопрос. Как только я говорю челове­ку больше, чем это для него необходимо, как достигнутое ставится под вопрос. Это очень опасная интервенция, особенно опасная, если я1 со­общаю свои ассоциации, не собрав их воедино, например: «А еще мне пришло в голову...» Теперь человеку приходится заниматься мной вме­сто себя. Я отбираю у него Ту энергию, которую он накопил, и сам по­жинаю ее плоды. Это род эмоционального воровства. Но есть и важ­ные сообщения по расстановкам из собственного опыта, которые по­могают. Но тогда в них нет никаких интерпретаций.

Пример:

Ребенок идет в сад, удивляется всему, что растет, прислушивается к птице в кустах. Потом приходит мать и говорит: «Это прекрасно». Теперь, вместо того чтобы удивляться и внимать, ребенок должен слу­шать слова, а связь с тем, что есть, заменяется теперь оценкой. Не­посредственное восприятие нарушается, когда кто-то вмешивается. Это оказывает плохое влияние.

Правило здесь совсем простое: когда кому-то что-то приходит в голову, он смотрит на человека и проверяет, будет ли это подарком, если я ему это скажу? Даст ли это силу, даст ли это пищу или помеша­ет? В соответствии с этим я могу действовать. Так что здесь нет твер­дых правил, просто каждый должен делать это согласно своему вос­приятию и подходить к этому ответственно.

Герхард сидел после этого немного озадаченный. И тогда к нему не нужно подходить и его не надо трогать, иначе ему придется уста­навливать контакт с кем-то другим. Это не то состояние, когда ему действительно нужна помощь.

На четвертый день пополудни

Расстановка родительской семьи Герхарда. К узкому кругу род­ной семьи относятся родители Герхарда, брат (старше его на пять лет)

и он сам.

Исходная расстановка родной семьи ГерКарда:

После первой расстановки:

Отец: Я ощущаю сильную связь с Моим старшим сыном, мень­шую с Герхардом и почти никакой с моей женой.

Мать: Я чувствую себя ни с кем не связанной, так как у меня мало контакта с мужем, больше со старшим сыном и недостаточно с млад­шим сыном.

Брат: Лучше всего мне по отношению к маме, с отцом у меня силь­ная связь, даже слишком сильная, а брат почти совсем отсутствует.

Исполняющий роль Герхарда: Много тоски, хочется больше подой­ти туда, к маме.

Б.Х. (Ставит мать слева рядом с отцом, движение 1.): Что изме­нилось?

Брат: Для меня так лучше, но я хотел бы отойти подальше.

Б.Х.: Да, давай. (Брат отступает на один шаг назад.)

Исполняющий роль Герхарда: Я бы сейчас тоже мог уйти, тут была грусть. Они оба (родители) нашли теперь друг друга, но где мое мес­то? (Отклоняется наружу.) Я выпадаю здесь влево (к брату, но там тоже не чувствует себя хорошо).

Б.Х.: Когда в расстановке дело обстоит таким образом, возникает предположение, что тут существует нерешенная проблема в семье отца или матери.

Герхард: Мама моей мамы очень рано умерла, моей маме было тогда семь лет. Тогда была эпидемия.

Б.Х. (Меняет позицию родителей и ставит бабушку со стороны матери между матерью и Герхардом. Мать хотела бы, чтобы она сто­яла вплотную к ней сзади): Что изменилось теперь?

Исполняющий роль Герхарда: Да, я могу теперь ее так оставить, но я хотел бы поменяться местами с братом.

Отец: Я вдруг получаю связь с Герхардом.

Б.Х. (Ставит сыновей напротив родителей, а бабушку по мате­ринской линии между Герхардом и матерью.): Тут Герхард больше не выпадает. Это идентификация с мамой твоей мамы, это причина тво­ей заботы о детях. Ты играешь с твоим приемным ребенком в то, что бабушка хотела делать с твоей мамой. (Обращаясь к матери) Как тебе сейчас?

Мать: Хорошо.

Отец: Что-то не так в отношениях с моей женой.

Мать: Я тут сейчас не обратила на это внимания, это верно, тут ничего нет.

Б.Х. (Герхарду): Для тебя вот так — это в порядке?

Исполняющий роль Герхарда: Да, причем я бы хотел, чтобы родите­ли были поближе друг к другу.

Б.Х.: Возможно, тут есть что-то еще. А что делал отец мамы, пос­ле того как умерла его жена?

Герхард: Он больше не женился, у них вместе с его сестрой и братом был крестьянский двор.

Б.Х.: Тогда мы возьмем сюда еще и дедушку (ставит дедушку сле­ва рядом с бабушкой). А кто после смерти бабушки заботился о маме?

Герхард: Двоюродная бабушка, это была единственная женщина в доме.

Б.Х. (ставит двоюродную бабушку между дедушкой и мамой; по­казывает на двоюродную бабушку, бабушку и дедушку): Я думаю, это та группа, к которой надо относиться с большим уважением.

, Брат: Меня теперь сбивает с толку, что мама все еще принадле­жит к ним и там находит поддержку.

Б.Х.: Ты должен смотреть на это как на процесс, там надо кое-что наверстать и там кое-что должно быть признано, тогда она, возмож­но, станет вести себя по-другому (ставит мать к двоюродной бабушке и ее родителям и напротив отца).

Отец: Теперь стало немного яснее в отношениях с женой. Это более верно, это не было отношениями. Теперь дистанция больше, и для меня так правильнее.

Б.Х.: Да, это правильно, она не может выйти из группы людей, связанных самой судьбой.

Мать: Так у меня больше связи с моим мужем, и теперь он мог бы даже подойти чуть ближе. Сейчас это немножко слишком далеко.

Растановка-решение родной семьи Герхарда:

Герхард: Можно я кое-что скажу по этому поводу? Мой отед слиш­ком мало ценит семью моей мамы.

ВЖ. (Герхарду): Встань-ка теперь на свое место, Герхард! (Герхард встает на свое место.) '

Б1Х. (Герхарду): Если ты отдашь д©лжнйе этой стороне (стороне матери), то тебе не 'понадобится усыновлять ребенка. Тогда ты дол­жен "будешь по-другому отдавать ей должное. Ты свободен передать это дальше другим способом. Ты можешь это понять?

Герхард: Да. И я бы сказал: по тем основаниям, что у меня есть, я тогда, может быть, могу, несмотря на этб,' усыновить ребейка, если я делаю это не для них.

Б.ХЛ Нет, Нет, не Делай этого. Заботься о детях по-другому, это нормально, я ведь тоже так делаю (всеобщее веселье).

Во время круга на пятый день

Герхард: Мне все еще грустно, и я так хочу, чтобы у тебя было вол­шебное заклинание.

' Б.Х.: Для тебя? У меня Нет. А если бы я тебе его дал, что бы про­изошло?

Герхард: Я не знаю. Я так растерян (начинает плакать). Я так люб-1 лю этого ребенка.

Б.Х. (Смотрит на него серьезно.): Но не так, как разбойник свои талеры. (Пауза) Это волшебное заклинание.

Герхард: В последние Дйй...

Б.Х. (Перебивает его.): Нет, нет, это ничего не даст... Как звучит волшебное заклинание? '

Герхард: Как разбойник свои талеры...

Б.Х.: Что?

Герхард:...я люблю ребенка.

Б.Х.: Точно (пауза, долгое молчание).

Герхард: Ты сказал, мы выскакивали вперед. Это не выходит у меня из головы. У меня есть возражения.

Б.Х.: Вы сделали это xnfpo, чтобы ответственность за это не лежа­ла на вас. Но это ничего не меняет.

Герхард: Чем я еще озабочен, так это проблемой с бабушками и дедушками.

Б.Х.: Да, это добавилось. Ты можешь им, по мейыией мере, пока­зать внука, вот это любовь!

Герхард: Через пару лет я хорошо могу себе это представить.

Б.Х.: Нет, нет, когда они совсем маленькие, они самые очарова­тельные и больше всего трогают сердца. Существует критерий для качества любви: любовь сильна, как смерть (продолжительное мол­чание). Сейчас это было хорошее слово.

На пятый день позже > >. > >

Герхард: Я больше не участвую по-настоящему, й снаружи, отве­ден назад.: Ночью я еще злился отчасти на тебя, на себя и на жизнь.

Б.Х.: Это бои при отступлении. Когда битва проиграна, врагу ока­зывают еще немножко сопротивления (улыбается с любовью):

Герхард: Когда ты рассказывал про кривую картину, я сказал себе: ведь можно сделать и так, чтобы мебель распилить... (все смеются).

Б.Х.: В Америке есть парк развлечений, где человек входит в дом, а там все криво, невозможно ориентироваться.

Герхард: Да, я пока еще не имею ясного представления, что буду делать с тем, что было вчера. ■

Б.Х.: Конечно, тебе не все еще ясно.

Герхард: $к отнесусь к этому очень серьезно, а еще я думаю, что здесь есть масса фактов, которые тоже нужно учитывать.

Б.Х.: Нет, единственное, что сейчас еще важно, это подождать, пока у тебя не появятся силы, чтобы действовать правильно. Если ты начнешь действовать прямо сейчас, то сил у тебя мало. Ты должен дать этому решению подействовать, пока оно полностью не интегри­руется в te6fl, и тогда, конечно, добавятся и другие факты, И тогда сразу увидишь, ч1*о правильно. Это чуточку отличается от Того, что я сказал, но ненамного. ' '

Герхард: Последняя фраза, которую ты мне сказал, ту, с любовью, — она была хороша.

Б.Х.: Да, решение действует тогда, когда ты держишь его в поле зрения...

На шестой день

Герхард: Мне снова лучше. У меня есть надежда, что найдется не­кий путь, когда мы тоже еще будем играть какую-то роль.

Б.Х.: Да, если вы отвезете ребенка туда, где его место, вы сыграете очень большую роль. Тогда вы исправите несправедливость, и ребе­нок будет вам благодарен всю свою жизнь. Тогда у вашей любви есть цель, и вы сможете снова отойти назад. Любовь остается, но любовь должна зайти так далеко, чтобы вы потом больше не наводили спра­вок. Тогда это будет позади. Когда сделано доброе дело, оно может остаться позади. «Когда дела увенчаются блестящим успехом, то луч­ше всего удалиться».

Герхард: Это трудно, очень трудно.

Б.Х,: Да, так и должно быть, иначе это ничего не стоит. Но твое лицо замечательно преобразилось, прояснилось и похорошело. Для меня это тоже хорошо, что я это так объяснил. Щадящее отношение было бы медвежьей услугой. и •'мн

Гёрхард: Я думаю, мне еще кое-что предстоит. •;,,» >, * БЖ;Д% цела» жизнь.,», < < i. л •. \

' Лздхврд: Я хотел бы высказать еще и другую мысль, которую вся эта история отодвинула на задний план. Ты что-то говорил о шкале основного настроения, и я сейчас в минусе. Я думаю, это во многом связано с печалью моей мамы о ее маме. Я могу сейчас оставить это и так., ■

Е.Х.: Мама мамы может стоять позади тебя как хорошая сила. Нужно остерегаться это сужать. Часто бывает хорошо, чтобы за муж­чиной стояла материнская сила, например, женщина» у Которой была тяжелая судьба. Это оказывает хорошее воздействие.

д) Помощь детям, пережившим сексуальное насилие

Динамика /., f

Инцест возможен только тогда, когда между родителями суще­ствует негласный союз. Таким образом, к э,тс|му причастны всегда оба родителя — отец на переднем плане и мать на заднем. Соответствен:-но, ребенок, должен возлагать вину тоже на обоих родителей. И дока произошедшее не будет увидено в общем плане, решения не найти. Инцест зачастую является попыткой компенсации при разрыве между «брать» и «давать» в семье. Виновники, будь это отцы, дедуш­ки, дяди или отчимы, были чего-то лишены или что-то не ценится, и тогда инцест — это попытка эту разницу ликвидировать.

Пример:

Женщина, имеющая дочь, выходит замуж во второй раз, Если женщина не ценит то, что ее второй муж обеспечивает и заботится о-ребенке, который живет с ними, возникает дисбаланс между «давать» и «брать». Мужчине приходится давать больше, чемюндолучает. Чем большёженщина ждет, что он будет это делать, тем больше становит­ся разрыв между приходом и расходом. Компенсация бы состоялась, если бы она сказала мужу: «Да, это так, ты даешь, а я беру, но я ува­жаю тебя и ценю». Тогда компенсации не нужно будет протекать на таком темном уровне. >

Если же у партнеров плюс к этому существует еще и недостаток обмена и компенсации, например, в сексуальных отношениях, то в системе возникает неодолимая потребность в уравновешиваний, ко­торая добивается своего как инстинктивная сила, и самым близким выходом, который она находит в качестве компромисса, становится то, что дочь предлагает себя либо жена предоставляегили предлагает

дочь мужу. Это частая, в значительной степени неосознанная динами­ка инцеста. Однакд существуют и другие обстоя*ельства. р

1 Что еще происходит в таких случаях, так это то, что ребенок при­нимает на себя последствия и вину. Многие выбирают профессию жертвы и уходят в монастырь, чтобы эту вину искупать, другие схо­дят из-за этого с ума, расплачиваются симптомами или совершают самоубийство. А кто-то демонстрирует свое распутство и говорит: «Я действительно шлюха, вам не нужно мучиться угрызениями, совес­ти*, и таким образом снимает вину с виновного.

Пример:

На последнем курсе присутствовала женщина, у которой в про­шлом было много попыток самоубийства. Ребенком она была изна­силована отцом и дядей. Она долго смущалась. У нее было представ­ление, будто в группе все видят, что она преступница, и хотят ее убить. Тогда я дал ей уйти в это представление, и вот она все сидела и смот­рела себе под ноги. Потом она увидела дядю, который пркончил с собой, тот самый дядя, который ее изнасиловал. Она смотрела вниз, и при этом у нее было старое и суровое лицо. Это была не она, Я cnpb-сил: «Кто так смотрит на него сверху вниз? Так зло и торжествующе?» Это была мать. Тут я это прервал, а позже мы сделали расстановку этрй системы. И тогда стало ясно, что дядя является ее отцом и мать рада, что его больше нет. И что дочь чувствовала себя виновной в его смерти, тоже было ясно.

Решение для ребенка

Речь'всегда о том, чтобы найти решение для того, кто здесь, и я не выхожу за рамки непосредственного и не стремлюсь найти некое все­общее решение. Однако для каждого решение выглядит по-своему.

Решение для ребенка в том, чтобы он сказал матери: «Мама, я рада делать это для тебя», и отцу: «Папа, я рада делать это для мамы». Если присутствует муж, я велю ребенку сказать: «Я делаю это для мамы, я рада делать это для мамы», Но сказать это родителям для ре-беНка настолько большое испытание на прочность, что мало кто с этим справляется. Страдать легче.

Мужчина с трудом может противостоять искушению, потому что он испытывает потребность в компенсации. И если принять теперь поверхностную точку зрения и смотреть на это как на сле­дование инстинкту в том смысле, что «он совершает насилие над дочерью», то от понимания ускользнет важная базовая динамика. Здесь тоже нужно следовать девизу: «Верна только та интерпрета-

цця, которая каждому оставляет его достоинство». Такое толкова­ние, когда кто-то один является злодеем, не помогает.найти реше­ние. Когда, происходят такие вещи, то все — и жена, и дочь, и муж — в глубине души с этим согласны, чтобы восстановить баланс меж­ду «дайать» и «брать».

Ворросы по теме инцеста:

Фридеманн: У меня кое-что застряло в голове еще с утра. Ты ска­зал: когда жена отказывается от сексуальных контактов... Для меня в этом есть возложение вины. Я думаю, что это нарушенные отноше­ния, в которых участвуют оба, и что они оба не признают себя за это ответственными. И тогда это имеет такие последствия.

Б.Х. (твердо): Нет, женщина отказывается.

Фридеманн: Могу ли спросить, почему?

Б.Х.: Это не играет вообще никакой роли. Результат1 тот же са­мый. Причина роли не играет, но, естественно, существуют условия. Женщина, конечно, в плену каких-то обстоятельств, раз она отказы­вается, но нечестно тогда искать вину мужа.

Фридеманн: С этим я согласен, но это тоже нечестно... нет, это неумно валить вину на всех подряд.

Б.Х.: Да, но у кого же тогда ключ, раз что-то должно измениться? Он есть только у жены. Тогда и ответственность на ней, а не на муже.

Вера: Но может быть и так, что это муж отказывается, что жена его больше не заводит, а только дочь.

Б.Х.: Теперь это гипотетическое возражение. Тут пришлось бы проверять, так ли все на самом деле. То, что допустимо, зачастую яв­ляется ошибкой. Когда строятся какие-то предположения, ты можешь сказать «да» или «нет», и у тебя нет в этом случае никакого указания, и создается проблема, которой на самом^деле не существует. Так что намного лучше брать реальную проблему и по ней определять, что происходит. Для меня ключ в этой ситуации в руках у женщины, а вместе с ним и ответственность.

Карл: В таких событиях ты часто ставишь женщину во главу угла. А какова роль мужа в том, что жена себя так ведет, ты принимаешь во внимание редко.

Б.Х.: Дело здесь в природе женщины. Женщины чувствуют себя менее неготовыми, чем мужчины. Мужчины в их позиции намного более неуверенны, чем женщины. Это как-то связано с биологичес­кой ролью женщины, которая обладает другой величиной, чем роль мужская. Для меня совершенно однозначно, что она более весома. И обязательства, и привязанность намного глубже, и это придает им

что писа-

больший вес. Мужчине приходится ожесточенно приобретать снаружи. Бедных парней потом называют патриархами. Они это, чтобы хоть что-то собой представлять. Во всяком случае> м< так на это посмотреть.

Кард: Но для меня твое описание по-прежнему выглядит муж обращается к дочери, потому что жена уклоняется. Это ние не учитывает того, что же такого делал мужчина, что жЬна его избегает.

Б.Х.: Эти дополнительные размышления ничего не дадут в плане поиска решения для жертвы инцеста. Я могу согласиться с тобой в том, что здесь много разных пластов и все взаимно обусловлено. Обыч­ное дело когда в случае инцеста дочь говорит: «Подонок, что он со мной сделал». И многие другие тоже думают так. Но динамика пока­зывает, что мать вьщвигает вперед ребенка, чтобы иметь возможность уклониться от мужа. Если теперь дочь скажет: «Мама, я рада делать это для тебя», она попадет в другой динамический контекст и ей бу­дет легче отмежеваться от отца, от травмы, а также оНа сможет отме­жеваться от матери.

Воздействие освобождающих фраз

С системной точки зрения эти фразы освобождают дочь из вов­леченности в конфликт между матерью и отцом. Сопротивление про­тив этой интервенции со стороны девочки связано, вероятно, еще и с тем, что теперь она должна отойти на позицию смирения. Этим она отказывается от соперничества с матерью — кто лучшая жена для отца. Мать тогда снова лучшая жена, а ребенок — снова ребенок. В этом состоит отличие от эдипова комплекса. В случае эдипова комплекса на переднем плане соперничество, а здесь это любовь, тайная связь с матерью^ Такое решение снова устанавливает взаимопонимание и близость с матерью, и тогда дочь снова может развиваться как жен­щина. Иначе она остается отрезанной от матери. Эти фразы выявля­ют динамику, находящуюся на заднем плане. Никто не сможет тогда больше вести себя так, как раньше. Все участники оказываются в зоне ответственности, и ребенку больше не приходится чувствовать себя виноватым. То, что он сделал, он сделал из любви. Ребенок вдруг ока­зывается хорошим, и он знает, что он хороший. Эти фразы возлагают ответственность за инцест и его последствия на родителей и снима­ют вину с ребенка, потому что доказывают его любовь и зависимость, а вместе с этим и его невиновность. Интерес терапевта не может зак­лючаться в том, чтобы преследовать виновного, так как это вообще ничем не помогает жертве. Важно помочь ребенку найти в себе силы вернуться к своему достоинству.

\

(Цозже)

n: У меня по-прежнему все протестует против того, что мать дол­жна пЬдставлять голову.

Бм.: Особенно когда ты не хочешь на это посмотреть,

Томас: И куда мне бежать, если я в следующий раз что-нибудь та­кое «Цоку и женщины захотят разнести меня в клочья?

Б.л.: Эта тайна, которую передают только прикрывшись рукой, а в лучшем случае боясь и дрожа.

Фридеманн: А если девочка оказалась в такой ситуации? Что тогда?

Б.Х.: Как раз тогда эти фразы действуют лучше всего. Она должна привести в порядок систему в себе.

Клаус: Но ведь сознание девочки будет изо всех сил этому проти­виться, потому что она воспринимает себя как жертву.

Б.Х.: Роль жертвы дает ей неслыханную власть, заставляет ее важ­ничать, и если она теперь произнесет эту фразу, то внезапно все это прекратится. Тогда она снова простой член семьи. Эта фраза лишает власти как мать, так и дочь. Но то, что приносит решение, часто оце­нивается негативно.

Клаус: Но для девочки, особенно если она еще маленькая, это ведь глубокая рана. По-другому я просто не йоту себе это йоедставить.

Б.Х.: Это драматизация.

Клаус: Но что делает эта фраза с отцом? Отец ведь тогда опускает­ся до роли статиста. Он ведь совершает насилие над собственным ребенком. Что делает он, чтобы восстановить равновесие?

Б.Х. (улыбаясь): Это приводит меня в замешательство, об этом я еще не думал. Муж всего лишь громоотвод, он запутан в динамике, потому что они все сообща действуют против него. Он, так сказать, бедная овечка...

Клаус: Есть ли разница, применял он силу или нет?

Б.Х.: Да, конечно! Если он применял силу, то это была и другая ди­намика. Тогда часто имеет место большая ярость по отношению к жене.

Анджела: Я все еще не поняла. Что делает теперь муж, чтобы вос­становить равновесие? Значит ли это, что он уходит?

Б.Х.: Это было бы моральной решение — когда он уходит, когда ему должно быть стыдно и он должен оставить семью. Тогда на него заявляют, он попадает в.тюрьму. Тогда он исчезает. Но это плохое ре­шение, потому что это не приносит в систему мир.

Если ребенку это доставило удовольствие Некоторым кажется дурным то, о чем пойдет речь сейчас, а имен­но: девочка, если это было так, может признаться, что, кроме всего прочего, это было хорошо и приятно. Потому что тогда это становит-