СИСТЕМНАЯ ПСИХОТЕРАПИЯ БЕРТА ХЕЛЛИНГЕРА 8 страница

Партнерские отношения основываются на предпосылке равен­ства. Оба партнера равно и хороши и плохи в том, что они имеют, и в том, чего им недостает. В партнерстве соединяются двое равных, и любая попытка вести себя либо как родители, либо как полностью подчиненные и зависимые дети ведет к кризисам.

Если один из партнеров стремится реализовать в партнерстве свою потребность в привязаности и принадлежности тем же обра­зом, что и ребенок по отношению к родителям (например, ожидая! получить от партнера такую же безопасность, какую могут дать толь-! ко родители своим детям), то тогда порядок этого партнерства отя-| гощается или нарушается. В этом случае он не дает состояться обме-1 ну и компенсации, которые соответствуют отношениям между взрос-1 лыми людьми. И тогда следующий кризис заканчивается обычно | тем, что тот, на кого были направлены слишком большие ожидания, j отдаляется или уходит. И по праву, ибо перенося порядок из детства | на партнерство, он предъявляет чрезмерные требования к другому.! Если, к примеру, муж говорит жене: «Я не могу без тебя жить» или: «Если ты уйдешь, я покончу с собой, тогда жизнь потеряет для меня всякий смысл», то жене нужно уходить. Партнерство потерпит крах, поскольку этим он предъявляет другому совершенно непосильное требование, и ни один человек не в состоянии это выдержать долго. Если это говорит ребенок своим родителям, то это уместно, так как ребенок совершенно оправданно чувствует себя зависимым от роди­телей. И хотя в партнерстве тоже есть глубокая привязанность (на­пример, та, которая возникает вследствие физической близости), она обладает иным качеством, чем привязанность ребенка к родите­лям.

Партнерство оказывается под угрозой и тогда, когда один из парт­неров, вспоминая о правах, которые имеют родители по отношению к детям, ведет себя так, будто он вправе воспитывать другого, и счи­тает, что в каких-то областях он должен «довоспитать» другого. А так как у другого партнера все это однажды уже было, то это самый вер­ный путь от него избавиться. Неудивительно, если в таком случае он, как ребенок, уклоняется от давления и ищет облегчения и компенса­ции вне партнерства. Игры во власть возникают между партнерами по браку прежде всего тогда, когда один воспринимается другим как родитель или же испытывает искушение превратить другого в маму или папу.

Следующее, что относится к порядку между мужем и женой, это то, что мужчина хочет женщину себе в жены, а женщина мужчину — себе в мужья. Кроме того, важно, чтобы между ними возник такой обмен, при котором оба в равной степени и дают, и берут. Для того чтобы такой обмен состоялся, они оба должны давать то, что имеют, и брать то, чего им недостает. То есть мужчина отдает себя женщине в мужья и берет ее в жены; а женщина отдает себя мужчине в жены и берет его в мужья.

Basso continuo y

Отношения в паре исполняются как концерт в стиле барокко. В выши­не звенит многообразие самых прекрасных мелодий и среди них basso continuo, который ведет и несет мелодии, придавая им вес и полноту. В партнерских отношениях звучит basso continuo: «Я беру тебя, я беру тебя, я беру тебя. Я беру^тебя в мужья и отдаю себя как твоя жена. Я отдаю себя тебе как муж и беру тебя в жены. Я любя беру тебя и отдаю себя».

в) Женщина следует за мужчиной, а мужчина должен служить женскому

Отношения между мужчиной и женщиной тогда складываются удачно, когда женщина следует за мужчиной. Это значит, она идет за ним в его семью, в его местность, в его круг, в его язык, в его культуру, и она согласна, чтобы и дети последовали за ним туда. Чтобы понять, в чем разница, нужно всего лишь сравнить те семьи, в которых жен­щина следует за мужчиной, а дети за отцом, с теми, в которых муж следует за женой и дети за матерью. Если мужчина, к примеру, через брак входит в семью, то он следует за женой. Это не ведет к напол­ненным отношениям, отношения тогда не ладятся, потому что муж­чина не может там раскрыться. Я описываю здесь то, что видел. Воз­можно, есть и обратные примеры. Я готов с удовольствием о них по­слушать. До сих пор я такого еще не видел.

Правда, и здесь тоже есть некая компенсация, некий противовес: к порядку любви между мужчиной и женщиной как дополнение от­носится то, что мужчина должен служить женскому.

г) Соотношение любви и порядка

С некоторого времени меня занимает еще кое-что. Это во многих отношениях еще не «перебродило», но мне это кажется важным для такого рода работы. Я наблюдаю и размышляю над тем, что бывают отношения, которые рушатся, несмотря на большую любовь. Так что в любви здесь дело быть не может.

Существует роковая фраза одного известного августинца: «Dilige et fac quod vis», что означает: «Люби и тогда делай то, что хочешь». Но тогда уж точно все пойдет наперекосяк, потому что любовь без голо­вы всегда идет наперекосяк. Это широко распространенная ошибка, что любовь восполняет, заменяет или помогает преодолеть все то дру­гое, чего недостает. Многие трудности в отношениях возникают из-за того, что один не желает признавать того, что очевидно, и предпо-

7 — 2296

лагает, что путем размышлений, усилий или с помощью любви все же сможет еще привести это в порядок. Однако на порядок невозможно повлиять таким образом. Это иллюзия, так ничего не выйдет. Любовь является частью порядка и развивается в рамках порядка. Кто пытается перевернуть отношения и хочет преобразовать порядок с помощью любви, потерпит крах. Приспосабливаясь к порядку, любовь можетраз1-виваться в нем как семя. Оно входит в почву и не пытается ее изменить, и так растет.

Если посмотреть на это философски, то любовь — это часть не­коего большего порядка. Она является чем-то, что осуществляется между людьми и имеет там определенную функцию, но в большей совокупности играет подчиненную роль.

К примеру, я могу смотреть на двоих людей и видеть, что между ними происходит. Но если я оставлю за скобками то, как их посдщ-ки сказываются на их окружении или на их детях, я упущу нечто очень, важное. Они оба могут чувствовать себя замечательно, но в то же вре­мя их поведение может,иметь плохие последствия для их детей или внуков. Порядок всегда связан с включением многого и значит по сути — как я это понимаю, — что разное взаимодействует так, что это хорошо для всех. Порядок не происходит за счет кого-то, он стоит всем одинаково, к равной или, по крайней мере, аналогичной выгоде всех заинтересованных. Речь о том, чтобы человек расширял поле зре­ния, чтобы он смотрел на всех, кого это касается, и видел то влияние, которое оказывает определенное поведение.

д) В каких случаях партнерство построено на песке?

Если в партнерских отношениях мужчина или женщина хочет другого в первую очередь не как жену или мужа, а в большей степени из каких-то других соображений, например, чтобы получать удоволь­ствие или быть обеспеченным, или потому, что другой богат или бе­ден, образован или прост, католик или представитель евангелистс-кой церкви, или потому, что он хочет его завоевать, защитить, улуч­шить или спасти, или потому, что один хочет, как это замечательно говорят, видеть другого отцом или матерью своих детей, то в этих слу­чаях фундамент возведен на песке, а в яблоке уже сидит червяк.

Другие же, опираясь на опыт свободно выбранных союзов, рас­сматривают свое партнерство так, будто его цели могут свободно оп­ределяться, а его продолжительность или порядок можно менять или от них можно отказаться в зависимости от собственного настроения

и самочувствия в нем. Но таким образом они отдают партнерство во власть легкомыслия, Возможно, мы слишком поздно узнаем о том, что здесь царит порядок, который мы не можем нарушать безнака­занно, Если один из партнеров с легким сердцем и ни с чем не счита­ясь расторгает отношения, то ребенок, рожденный в этом партнер^ стае, часто ведет себя так, будто должен искупать какую-то неспра­ведливость, В действительности цели партнерства нам заданы» и они требуют, если мы хотим их достичь, постоянства и жертв,

е) Влюбленность слепа, любовь начеку

Комментарий одной из участниц после рассуждений Берта Х'ел-лингера о партнерских отношениях.

Анджела: Я очень сильно вошла в контакт с мбей нуждаемостью, мбёй зависимостью в нежности и в том, чтобы «быть удерживаемой». С этим связано тб^ что я так бдительна в поиске любимого мужчины. Это мне стало ясно. и '' '

Б.Х.: Это рискованно. Большинство партнерств начинаются с того, Что человек ищет кого-то, от кого он наконец получит то, Чего всегда для себя желал. Трудность здесь в том, что другой ищет того же самого. Влюбленность служит тому, Чтобы Сохранить иллюзию, что человек это получает. Влюбленность — это, само собой, снова чисто умозрительное рассуждение — оживляет зависимость ребенка, и вследствие этого другой легко попадает в позицию отца или матери." Самая глубокая потребность1 женщины,1 когда она встречает мужчи­ну, это иметь маму. Самая глубокая потребность мужчины, когда он встречает женщину, это такж& иметь маму.'Этб обязательна должно привести к разочарованию. i >

Отношения — это предприятие, это нечто совсем иное, чем лю­бовная связь, это и не продленный роман, а что-то абсолютно другое. Они обладают совсем иной глубиной. Как ты это сказала, Анджела, ты найдешь себе кого-нибудь на пару месяцев, и мужчина не будет принимать тебя всерьез в том смысле, что захочет провести с тобой всю жизнь, а будет рассматривать тебя скорее как случай, потому что ты хочешь принять его как случай. Твой образ слишком мал для дли­тельных отношений. Этого образа хватит только на роман. Если вд дашь теперь другому образу подняться в твоей дуще, такому, который отвечает твоему достоинству и твоей силе, а может быть, и призва­нию, тогда кто-то войдет туда, где это взаимодействует, а если тргда добавится любовь и немножко влюбленности, хорошо. Влюбленность слепа, а любовь начеку. Для любви другой человек такой и нужен,

каков он есть. Именно это и затрагивает саму» глубину другого, и это| может раскрыться.

Вот что хотел сказать пожилой господин юной даме.

Просёк!

Бруно: Раз уж мы говорим о чувствах, я бы тоже с удовольствием] разобрался в чувстве, которое я испытываю к одной женщине. Это! такое чувство, которого я не испытывал еще никогда, и я просто не| могу его понять. Вот это чувство: «Это та женщина». Просто вот так.] Причем здесь нет страсти, просто только эта фраза.

Б.Х.: Я бы не стал доверять этой фразе. «Она хорошая», — этого! было бы достаточно. «Это та женщина, которая мне нужна» означает, | что рядом с ней мне меньше всего нужно меняться.

Бруно: Просёк! (Веселье.) Но, с другой стороны, это здорово, по-1 тому что можно оставаться таким, какой есть.

Б.Х.: Нет, это не здорово. Это очень скоро станет тяготить. Ощу^ \ щение, что «это тот человек», тяготит партнера, потому что вредит! отношениям. Если женщина просто хорошая и ты тоже хороший, тог­да все в порядке.

ж) Когда сталкиваются две семейные традиции

Когда (в браке) соединяются два партнера, то оба привносят из: своих родных семей модели партнерства, и оба по привычке следуют, основным положениям, нормам и ценностям, которые имели силу в их семьях. Перенимая старые шаблоны, они чувствуют себя хорошо, даже если те плохи, а оставляя плохие модели, чувствуют себя вино­ватыми, даже если новые лучше. Так что за свой прогресс и свое но­вое счастье платить зачастую приходится виной. Худшие для парт­нерства последствия вытекают из тесной связи со своим родом преж­де всего в том случае, когда один из партнеров, сам того не замечая, оказывается вынужден исполнять чью-то роль для решения былых конфликтов.

Пример:

Муж и жена знают, что они очень тесно связаны друг с другом, и все Же между ними происходят конфликты, которых они не понима­ют. Так, некоторое время назад дело дошло до того, что они расста­лись на полгода, хотя у них было трое детей. И вот как-то, когда они стояли друг против друга, один терапевт заметил, что лицо женщины стало меняться, и в конце концов она стала выглядеть как старуха. И тогда она стала упрекать мужа в таких вещах, которые никак к нему

1D0

относиться не могли. Терапевт спросил: «Кто эта старая женщина?» И она вспомнила, что ее бабушку, а та была трактирщицей, ее дед час­тенько таскал за волосы по залу перед всеми гостями, и ей стало ясно, что та ярость, которую она выражала по отношению к своему мужу, была подавленной в свое время яростью бабушки по отношению к деду. К такой динамике двойного смещения Позже мы вернемся и рассмот­рим ее более подробно.

Для того чтобы партнерство могло сложиться удачно, оба долж­ны, так сказать, «пожениться» и с родной семьей другого и признать ее. Но обоим, мужу и жене, следует также проверять модели, задан­ные их родителями и их родом, возможно, расставаясь при этом со старыми схемами и находя для своего партнерства новые. Если оба принадлежат, например, к разным церквам, одним из решений мо­жет быть — а сегодня это скорее возможно, чем раньше, — что каж­дый покинет свою церковь и оба отдадут ей должное на Некоем более высоком уровне.

По поводу этого процесса у меня возник такой образ: возьмём мужчину и женщину. Он, стоит на правом берегу реки, она — на ле­вом. У каждого своя позиция на своем берегу. И если они станут пре­возносить свои позиции, то это ничего не даст. Между ними все вре­мя течет река. Чтобы действительно знать, что такое порядок, оба дол­жны отказаться от своих позиций, войти в реку и поплыть. Тогда они поймут и что такое жизнь, и что такое порядок, который для них из этого последует. - <

3. Привязанность к партнеру

а) Значение исполнения любви со всем ее плотским и инстинктивным

То, о чем я говорю сейчас, это процесс, который я исследую и кото­рый я пока еще до конца не понимаю. В католической церкви и в като­лическом семейном праве исполнение брака имеет особое значение. Брак считается действительным только когда-он исполнен, то есть ког­да состоялось и телесное слияние. В этом что-то есть! Такое исполде-ние создает привязанность, которая нерасторжима. И поэтому вполне может быть, что люди, до сих пор друг друга не знавшие, пройдя через это исполнение, чувствуют тогда привязанность другкдругу. Не реше­ние и не намерение определяют эту связь, а элементарное исполнение. В этом есть что-то утешительное и есть в этом и величие, как я считаю.

Поэтому необходимо противостоять здесь негативным оценкам. Приг вязанность, возникающая как следствие физической близости, силь­нее, чем привязанность к родителям. Такова моя гапотеза, которую я предлагаю со всей осторожностью.

> Мы стесняемся и боимся говорить о самом нашем интимном от­крыто, называть вещи своими именами и желать этого в партнерских отношениях в первую очередь и как самого естественного оттого, что в нашей культуре исполнение любви мужчиной и женщиной пред­ставляется многим как что-то почти неприличное, чем-то вроде не­достойной физической потребности, и все же это самое великое че­ловеческое исполнение, какое только возможно. Никакое другое че­ловеческое действие не находится в большей гармонии с порядком и полнотой жизни и не заставляет нас настолько полно брать на себя ответственность за весь мир. Никакое другое человеческое действие не приносит нам такого блаженного наслаждения, а вслед за ним и такого любящего страдания. Никакое другое человеческое действие не чревато так последствиями и не таит в себе столько риска, не за­бирает у нас последнего и не делает нас такими знающими и мудры-мя, человечными и великими, чем когда мужчина, любя, берет и по­знаёт женщину, а женщина, любя, принимает и познаёт мужчину. По сравнению с этим все другие человеческие дела и поступки кажутся лишь подготовкой и помощью или следствием, может быть, еще до­полнением или же недостаточностью и подменой.

Исполнение любви мужчиной и женщиной является в то же вре­мя нйшим самым смиренным деянием. Нигде больше мы не обнару­живаем так наши слабые стороны и не обнажаем так беззащитно то место, где мы наиболее уязвимы. Поэтому мы ничто и не охраняем с таким глубоким стыдом, как то место, где, любя, встречаются муж­чина и женщина и показывают и вверяют друг другу свое самое ин­тимное. Исполнением любви мужчина, по прекрасному слову Биб­лии, остаздяет отца своего и мать и прилепляется к жене своей, и становятся оба одною плотью. То же самое относится и к женщине.

Как уже сказано, особая и в глубоком смысле нерасторжимая при­вязанность между мужчиной и женщиной возникает через исполне­ние любви. Только оно делает из мужчины и женщины пару, и только оно превращает пару в родителей. Одной только духовной любви и официального признания их отношений для этого недостаточно. Поэтому если интересам этого исполнения нанесен ущерб, к приме­ру, тем, что один из партнеров еще до вступления в отношения под­вергся стерилизации, то и привязанность не возникнет, даже если бы партнеры этого захотели. То же самое происходит и в случае плато-

нических отношений, на которые оба идут без риска исполнения. По­этому такие отношения остаются ни к чему не обязывающими, и если партнеры расстаются, то на них нет ни ответственности, ни вины. Если серьезное исполнение состоялось — а в расстановках становит­ся ясно, продолжает ли тот-или та играть еще какую-то роль, — то расстаться становится труднее, на эту привязанность невозможно не обращать внимания, как будто ее и не было. Был ли в результате этих отношений рожден ребенок или был сделан аборт, эти отношения всегда важны и значительны.

Если исполнению любви наносится вред впоследствии, напри­мер, был сделан аборт, в отношениях возникает надлом, хотя привя­занность остается. Если мужчина и женщина хотят тем не менее ос­таться вместе, тогда они должны во второй раз принять решение быть вместе и жить так, будто это их второй брак, потому что первые отно­шения на этом, как правило, заканчиваются.

Превосходство плоти над духом

В исполнении любви проявляется превосходство плоти над духом, ее правдивость и величие. Иногда мы, правда, испытываем искушение обесценить плоть перед духом, как будто то, что происходит по воле инстинкта и потребности, желания и любви, меньше, чем то, чего тре­буют от нас разум и нравственная воля. Но инстинктивное доказывает свою мудрость и силу там, где разумное и нравственное упирается в свои границы и оказывается несостоятельным. Потому что через ин­стинкт действует более высокий дух и более глубокий смысл, которого страшится и бежит наш разум и наша нравственная воля.

Познание

Собралась однажды группа единомышленников, кем они себя пона­чалу воображали, и обсуждали они свои планы на лучшее будущее. Сошлись на том, что все у них будет по-другому. Обыденное и по­вседневное, весь этот вечный круговорот был для них слишком те­сен. Они искали великого, возвышенного, уникального, простора и широты, они надеялись найти себя так, как это еще никому до сих пор не удавалось. В мыслях они уже видели себя у цели, они рисовали себе, как это будет, чувствовали, как сердца их, теряя терпение, бьются чаще, и они решили действовать. «В первую очередь, — ска­зали они, — мы должны разыскать великого учителя, потому что все начинается с этого». И вот они отправились в путь.

Учитель жил в другой стране и принадлежал чужому народу. Много удивительного рассказывали о нем, но, казалось, никто и никогда не знал ничего наверняка. От привычного они ушли уже очень ско-

ро, ибо здесь все было другим: обычаи, пейзажи, язык, пути, цель. Иногда они приходили в местность, о которой говорили, будто бы учитель там. Но когда они хотели узнать поточнее, то слышали, что он только что ушел, и никто не знал, в каком направлении. И вот в один прекрасный день они его все же нашли.

Он был на поле у одного крестьянина. Так он зарабатывал себе на хлеб и ночлег. Они поначалу не хотели верить, что он тот самый вожделенный учитель, да и крестьянин удивился, что того мужчи­ну, который работал с ним в поле, они считали таким особенным. Но он сказал: «Да, я учитель. Если вы хотите у меня учиться, ос­таньтесь здесь еще на неделю, тогда я буду вас учить». Они наня­лись к тому же крестьянину и получали за это еду, питье и крышу над головой. На восьмой день, как только стемнело, учитель по­звал их к себе, уселся с ними под деревом, некоторое время смот­рел на вечернее небо и затем рассказал им одну историю.

«В давние времена некий молодой человек размышлял о том, что он хочет сделать со своей жизнью. Он был родом из знатной семьи, поэтому был избавлен от необходимости зарабатывать себе на хлеб насущный. И чувствовал он себя обязанным сделать что-то высшее и лучшее. Итак, он оставил своих отца и мать, три года провел с аскетами, оставил и их, нашел потом воплощенного Буд­ду и знал: и этого ему недостаточно. Еще выше хотел он поднять­ся, туда, где воздух становится редок и труднее дышать, куда ник­то до него не доходил. Добравшись туда, он остановился. Здесь был конец пути, и он увидел, что это был ложный путь.

Теперь он решил взять другое направление. Он спустился вниз, при­шел в город, завоевал самую прекрасную куртизанку, стал пайщи­ком одного богатого купца и сам скоро стал богат и уважаем. Од­нако он не спустился совсем в долину, он так и держался на верхнем краю: чтобы войти в эту жизнь полностью, ему недоставало муже­ства. У него была возлюбленная, но не жена, у него родился сын, но он не был отцом. Он выучил искусство любви и жизни, но не саму любовь и не саму жизнь. Чего он не принял, он начинал презирать, пока ему все не опостылело, и вот он оставил и это».

Здесь учитель сделал паузу. «Возможно, вы узнаете эту историю, — сказал он, — и знаете также, чем она закончилась. Говорят, в конце он обрел смирение и мудрость, стал привержен обычному. Но что значит это теперь, коли прежде так много всего упущено? Кто доверяет жизни, тому близко не то туманное нечто, за чем он ры­щет вдали. Сначала он осваивает обычное, потому что иначе и его необычное — предположим, что оно существует, — всего лишь шляпа на огородном пугале».

Стало тихо, учитель тоже молчал. Затем, не произнеся ни слова, он встал и ушел.

На следующее утро они его не нашли. Еще ночью он опять отпра­вился в путь и не сказал куда.

Теперь они, так долго бывшие единомышленниками, снова были предоставлены самим себе. Некоторые из них не хотели верить, что учитель их покинул, и они собрались в дорогу, чтобы отыскать его еще раз. Другие теперь едва могли понять, чего хотят, чего боятся, и пошли, не выбирая, каким-то путем.

Но один не торопился с принятием решения. Он еще раз пошел к тому дереву, сел и смотрел вдаль, пока внутри у него все не успоко­илось. То, что его угнетало, он достал из себя и поставил перед собой, как тот, кто после долгого перехода снимает рюкзак, преж­де чем расположиться на привал. И стало ему легко и свободно.

Теперь всё было перед ним: его желания, его страхи, его цели, его истинная потребность. И, не вглядываясь пристальнее и не желая чего-то конкретного — скорее как тот, кто вверяет себя неизвес­тному, — он ждал, чтобы это произошло как бы само собой, чтобы все здесь встало на свое подобающее ему в общей совокупности место, в соответствии со своим рангом и весом.

Это продолжалось недолго, и он заметил, что там, снаружи, этого стало меньше, как будто некоторые незаметно улизнули, как ра­зоблаченные воры, которые спасаются бегством. И ему открылось: то, что он принимал за свои собственные желания, свои собствен­ные страхи, свои собственные цели, — это никогда ему и не при­надлежало. Они пришли откуда-то еще, а здесь всего лишь нашли приют. Но теперь их время прошло.

И казалось, все, что еще оставалось перед ним, пришло в движе­ние. К нему вернулось то, что действительно принадлежало ему, и все встало на свои места. Сила сосредоточилась в нем, и тогда он узнал свою собственную, предназначенную ему цель. Он подождал еще немного, пока не почувствовал уверенности в себе. Потом встал и пошел.

Анджела: Эта история напомнила мне о моей драме, вплоть до того, что у меня заболело между лопатками. Я чувствую сопротивление и уп­рямство, которые я испытываю против брака, когда о нем думаю. Как мне трудно дать место браку (голос становится не.очень уверенным), это меня огорчает, и я чувствую, что пора склониться перед браком.

Б.Х.: Уж если склоняться, то перед твоими родителями как супру­жеской парой, а твоя боль между лопатками, возможно, исчезнет, если ты встанешь точно между обоими родителями и одной лопаткой бу­дешь касаться отца, а другой — матери. В любом случае ты можешь хотя бы это себе представить, вреда не будет.

Анджела (смеется): Да, теперь я готова (представляет себе этот образ с закрытыми глазами). А если я потом вообще больше глаза не открою?,

Б.Х.: Перед браком склониться нельзя, как нельзя спланировать счастливый брак. Если брак удачен, то это милость, ну а если хорошо было в течение какого-то времени, то это тоже удача.

б) Желать и позволять

Здесь я хотел бы сказать еще кое-что по поводу равенства в парт­нерских отношениях. Тот, кто желает, занимает в отношениях слабую позицию, потому что тогда во власти другого ему отказать. Тому, кто желание удовлетворяет, не надо идти на риск. В нашей культуре ситу­ация в основном такова, что мужчина скорее желает, а женщина ско­рее позволяет. Уже одним этим создается почва для возможных нару­шений в партнерстве, так как желание представляется чем-то мел­ким, а позволение чем-то большим. В этом случае один из партнеров оказывается в роли нуждающегося, того, кто берет, а другой, хотя, возможно, и любящий, оказывается в роли помогающего, того, кто дает. Тот, кто берет, должен тогда, вероятно, благодарить, как будто он взял, не давая; а тот, кто дает, вероятно, чувствует свое превосход­ство и свободу, как будто он дал, не взяв. Это означает отказ от ком­пенсации и ставит под угрозу обмен. Но некоторые люди с наслажде­нием придерживаются в партнерстве этой позиции превосходства и власти, позиции предоставляющего — и тогда в отношениях насту­пает разлад.

Недавно одна женщина прислала мне брачное объявление, кото­рое она дала в газету. Рна хотела знать, хорошо ли оно составлено. Там было что-то типа: «Женщина готова выйти замуж и за вдовца с детьми». Что за мужа она получит?! Эти отношения были бы изна­чально обречены на неудачу. Партнер, который чем-то обязан друго­му, когда вступает в брак, будет потом за это мстить. Я сказал, что ей стоит написать: «Женщина хочет мужчину — кто придет?» (Веселье.) На это мужчина реагирует и чувствует, что его уважают.

Чтобы отношения удались, риск отказа нужно делить. Многим женщинам испытывать желание труднее, потому что им приходится ломать табу, установленное культурой, и терпеть презрительное от-

ношение, если они испытывают желание. Но они вправе сказать перед лицом своих матерей: «Я хочу моего мужа».

Партнеры могут договориться, что если один обнаруживает и ста­вит на карту свое самое сокровенное — а он делает это, когда испы­тывает желание, то другой это уважает, даже если й не выполняет. Же­лание не должно наталкиваться на оскорбляющий достоинство от­каз — ведь в этот момент мы наиболее уязвимы. Тогда в другой раз можно отважиться снова, и тогда становятся возможными глубокие отношения. Чтобы обмен и компенсация состоялись, оба должны желать и оба с любовью и уважением должны давать то, что так нуж­но другому, чего он так желает.

У многих пар трудностью является еще и то, что сексуальность в их отношениях в целом заняла слишком высокое- место. В этомхугу-чае сексуальная жизнь становится целью отношений, вместо.того чтобы им служить. Когда она на службе отношений, она глубже и раз­нообразнее,

в) Потеря мужественности и женственности в длительном партнерстве

То, о чем речь пойдет сейчас, тема очень многоплановая, и если воспринимать ее только головой, то она будет истолкована неверно, если же дать сказанному подействовать, то, возможно, удастся при­обрести опыт и понимание особого рода.

Когда мужчина и женщина во всем их различии идут друг к другу, то каждый ставит под вопрос происхождение и способ бытия друго­го. Женщина отнимает у мужчины его безопасность, а мужчина от­нимает безопасность у женщины. В течение брака или партнерства мужчина становится менее мужчиной, а женщина — менее женщи­ной. В отношениях друг с другом они обоюдно уменьшаются в этом специфическом смысле. Оба вкладывают сюда свое, мужское и жен­ское, но в отношениях у них что-то из этого пропадает. Оба теряют какую-то часть себя, своей идентичности.

Для мужчины женственность всегда остается недостижимой, она всегда остается тайной, чем-то непостижимым, обратное, в свою оче­редь, относится и к женщине. Это аспект отказа в отношениях. Суп­ружеские пары, долгое время живущие вместе, совершают этот отказ постепенно, и в этом есть что-то прекрасное. У пожилых супругов часто бывает выражение отказа на лице. Но им это идет. При каждом кризисе в браке каждый от чего-то отказывается, но на каком-то дру­гом уровне появляется что-то новое и глубокое, чего не было раньше, — что-то общечеловеческое, что находится по ту сторону мужского и

женского. Тогда любовь может стать больше, намного больше, но иметь другое качество.

Чем дольше продолжаются отношения, тем сильнее становит­ся аспект их умирания. Хотя в отношения мы вступаем с представ­лением о том, что они будут нашей самой большой реализацией. Но обещание, которое дают друг другу партнеры в начале брака, обманчиво и невыполнимо ни для одного, ни для другого. Реаль­ность такова, что отношения умирают, они вызывают нас на пос­ледний отказ и требуют от каждого самого последнего и самого трудного.

Если человек живет в деревне в горной местности, то всё внизу кажется ему таким тесным. Тогда он вдет наверх и получает все более широкий обзор. Но чем выше он поднимается, тем более одиноким становится. Несмотря на это, он вдруг оказывается в некоем более широком пространстве. Так что отделение от близкого несет с собой связь с более широким. Любые тесные отношения стремятся к рас­паду, чтобы освободить место для идущих вослед. Поэтому тесные партнерские отношения ослабевают, достигнув своей кульминации. Кульминация — это рождение первого ребенка. Затем отношения идут вширь. Приходят другие вещи, которые играют тогда какую-то роль, а близость убывает, должна убывать.