СИСТЕМНАЯ ПСИХОТЕРАПИЯ БЕРТА ХЕЛЛИНГЕРА 11 страница

5. Попытки восстановить в правах исключенного из системы члена семьи

а) Воскрешение чужой судьбы

Родовая совесть заботится о тех, кто был исключен из системы, о непонятых и забытых, о тех, кому не отдали должное, и о тех, кто мертв. Если кто-то, кто принадлежит системе, или кто-то, кто дол­жен ей принадлежать, по каким бы то ни было причинам исключен из нее, если ему отказано в праве на принадлежность, так как другие его презирают или не хотят признавать, что он дал место появившимся позже, или что они ему еще чем-то обязаны, то родовая совесть вы­бирает себе кого-то невиновного из рожденных позже, который под ее нажимом путем идентификации этому человеку подражает, причем подражает добросовестно. Он не выбирал себе это, он не замечает этого и он не может сопротивляться. Он реанимирует таким образом чужую судьбу, судьбу того, кто был исключен, и еще раз проигрывает эту судьбу со всей ее виной, невиновностью и несчастьем, со всеми чувствами и всем, что сюда относится.

Пример:

Если остальные братья и сестры осмеивают и презирают свою сестру за то, что она ухаживает за пожилыми родителями и отказыва­ется от собственного семейного счастья, то позже одна из племянниц копирует жизнь этой своей тети и, не осознавая взаимосвязи и не имея возможности этому сопротивляться, переживает ту же судьбу, отка­зываясь, в свою очередь, от партнерства и брака.

Это нечто жуткое, и это основа многих трагических ситуаций. Идентифицированному вообще не обязательно знать того, кто был исключен. Родовая совесть берет на себя защиту прав исключенных среди более ранних и ей нет дела до прав более позднего. Это спра­ведливо по отношению к первому и несправедливо по отношению к последующему.

Второй пример:

Некая молодая женщина испытывала незатихающую тоску, ко­торую не могла себе объяснить. Потом ей вдруг стало ясно, что чув­ствовала она не свою собственную тоску, а тоску своей сестры — до­чери ее отца от первого брака. Потому что когда ее отец женился во второй раз, та не должна была никогда его больше видеть и не имела права посещать свою сводную сестру. Между тем она переехала жить в Австралию, и казалось, что все пути отрезаны. Но молодая женщи­на все же восстановила с ней связь, пригласила ее к себе в Германию и даже послала ей билет. Но изменить судьбу уже было нельзя. По пути в аэропорт она пропала без вести.

Идентификация — это нечто похожее на принудительное повто­рение в системе, когда еще раз инсценируется и повторяется, но не решается, то, что было раньше, это попытка еще раз восстановить в правах ранее исключенного. Более поздний вмешивается в дела бо­лее раннего, и даже если он из любви хочет его спасти, это является в то же время самонадеянностью и дерзостью. Невозможно нижестоя­щему привести задним числом что-то в порядок для вышестоящего. Но это не может длиться бесконечно, ибо иначе под давлением сле­пого органа компенсации злу не будет конца.

«

Пример:

Одна женщина-терапевт рассказывает на супервизии про некую молодую женщину с болезненной страстью к умыванию. Ее спроси­ли: «Какая женщина в твоей семье должна мыться?» Через некоторое время выяснилось: одна сестра отца после войны, чтобы помочь се­мье, связалась с американскими солдатами. Она заразилась сифили­сом, родственники заняли по отношению к ней отрицательную по­зицию, и та умерла в одиночестве.

Чужое негативное не дает человеку силы, потому что сделать это может только свое собственное, и кроме того, это ослабляет того че­ловека, у которого это перенимают. Если чужое негативное все же

должно еще развернуть свою силу, то его должно вернуть тому и возло­жить на того, кому оно принадлежит. Но сделать это я могу только в том случае, если я сам в мире со всей совокупностью, такой, какова она на самом деле, в том числе и с ее негативными сторонами. Но часто быва­ет так, что человек полагает, что может отбросить свое собственное не­гативное, если возьмет на себя что-то чужое негативное, так как с чу­жим негативным зачастую справиться легче, чем со своим собствен­ным.

б) Двойное смещение

Таким образом, в человеческих системах исключенное неизбеж­но всплывает снова, причем в больщинстве случаев у тех, кто менее всего способен себя защитить, потому что больше всего любит. В се­мье это Дети и внуки. Внутри идентификации существует еще и ди­намика двойного смещения. Первое смещение — это смещение на другой субъект, например, рожденный позже принимает на себя чув­ства кого-то исключенного. Но эти чувства демонстрируются теперь не по отношению к виновному, а через второе смещение направля­ются на другой объект.

Пример:

Пожилые супруги, давно уже женатые и имеющие много детей, приходят на курс самопознания. Он очень милый человек, всем в груп­пе он нравится. Это хороший знак, когда вся группа к кому-то распо­ложена. Он не может быть плохим человеком. А она в первый же ве­чер исчезла на машине и снова появилась только на следующее утро к началу сессии, встала эдак во всю ширь перед мужем и, провоцируя его, сказала: «А я прямо от моего друга».

Руководитель группы спросил, не надоело ли ей жить (веселье в группе). Когда она находилась в группе с другими, она вела себя вни­мательно и восприимчиво, однако стоило ей столкнуться с мужем, как она просто сходила с ума. Другим было совершенно непонятно, отчего она так на него зла, тем более что он не сопротивлялся, а оста­вался объективным. Что же произошло? И выяснилось следующее: у ее отца была любовница. Летом он отправлял жену и детей на дачу и оставался со своей подругой в городе. Иногда он со своей подругой приезжал навестить жену и детей, и его жена приветливо Принимала и обслуживала обоих. Что за невиновность! (Пауза) И как эта неви­новность страшна! Бог ты мой, она страшна! Это называют героичес­кой добродетелью, но это не помогает, так невозможно никакое ре­шение.

Потому что последствия это имеет самые скверные. Мать была слииь ком хорошей, чтобы злиться. Если бы она злилась на мужа, то у этой ситуации было бы решение — расставание или примирение. Так она ифала всвое превосходство, а необходимый аффект, который был бы спасением, был яростью жены на мужа и означал быть злой. И у нее было на это право.

Но поскольку она этого не сделала и подавила эти аффекты, сей­час имеет место смещение аффекта в этой системе с матери на дочь. Обнаруживается он теперь у слабейшего. Она берет теперь на себя подавленную ярость матери. Это смещение в субъекте. Но тут есть еще и смещение в объекте. Дочь проявляет ярость не по отношению к отцу, где ей место, а по отношению к своему мужу, который на это напрашивается, потому что не может сопротивляться. Потому что он ее любит. Это, так сказать, дешевое решение. Решением здесь было „ бы, если бы она склонилась перед родителями и сказала: «Как вы это делаете, так для меня и правильно».

Это динамика двойного смещения. Такой механизм действует в случае очень многих проблем, встречающихся в отношениях. Двой­ное смещение мы иногда находим и там, где жертва после совершён­ного деяния была вынуждена оставаться настолько бессильной, что никакое действие было невозможно.

Еще один пример на эту тему:

Мужчина приблизительно сорока лет во время психотерапии за­мечает, что боится возможности совершить над кем-нибудь насилие, кого-нибудь задушить или быть задушенным. Ни его характер, ни его поведение никак на это не указывают. Тогда я задаю ему вопрос: «Есть ли в твоей семье убийца?»

Выяснилось, что дядя, брат его матери, был убийцей. На работе у него была одна сотрудница, которая одновременно была и его лю­бовницей. Однажды он показал этой женшине фотографию другой женщины и попросил ее сходить к парикмахеру, чтобы он сделал при­ческу такую же, как носила та женщина. И когда ее уже достаточно долго видели с новой прической, он уехал с ней за фаницу и там ее убил. Затем с другой женщиной, чью фотофафию он показывал до этого жертве, он вернулся на родину. Теперь она была его софудни-цей и любовницей. Но все это вышло наружу, и теперь он находится в пожизненном заключении.

Терапевт хотел еще больше знать о родственниках, прежде всего о бабушке и дедушке, родителях убийцы. Он спрашивал себя, где сле-

дует искать движущую силу такого деяния. Но мужчина смог дать ему совсем немного информации. О дедушке он не знал вообще ничего, а бабушка была набожной и уважаемой женщиной. Тогда он стал наво­дить справки дальше и выяснил следующее: во времена нацизма эта благочестивая женщина при помощи своего брата заявила на мужа как на гомосексуалиста. После этого он был арестован, отправлен в кон­центрационный лагерь и там убит.

Здесь мы снова имеем возможность наблюдать механизм двойно­го1 смещения: настоящим убийцей в семье, от которого, бесспорно, взяла свое начало разрушительная энергия, была набожная бабушка. Сын же, напротив, выстунал как второй Гамлет в качестве мстителя за отца, но также, как и Гамлет, с двойным смещением. Собственную мать он пощадил, вместо нее поразив любимую женщину. Можно представить себе, какие чувства испытывал дед, находясь в концла­гере. Эти страшные чувства, которые он должен был испытывать к жене, перенимает сын и дает им волю по отношению к своей любов­нице. И всю ответственность за последствия он берет на себя, но от­вечает не только за собственное деяние, а еще и искупает вину вместо матери. Этим он стал похож на обоих родителей — на мать через по­ступок, на отца через лишение свободы.

Тогда мы не нашли никакого решения, потому что я еще не умел работать системно. Сегодня я поставил бы его рядом с дедом, тогда он обрел бы покой.

 

Пример со смещением позитивных чувств:

-На одном из курсов присутствовали муж и жена. У них было трое детей — младшей дочери три года, — и муж испытывал очень глубокое чувство к своей младшей дочери, совсем не как отец к ребенку, а нечто такое глубокое и интимное, это чувствовалось сразу, стоило только на них посмотреть. Что-то здесь было не так. Это не могло быть чувством отца к дочери. Потом мы обнаружили, что у его отца была сестра-близ­нец, которая рано умерла. И сразу стало ясно: к младшей дочери он испытывал те же чувства, что и его отец к сестре-близняшке. Он их просто перенял. Сестра тоже была забыта. Потом после курса они по­ехали домой, и спустя четыре недели он пишет мне письмо: дома они были совершенно счастливы, он был хорошим отцом для своей ма­ленькой дочери, и тут вдруг им кое-что открылось. Маленькую дочь звали Клаудиа. С ее рождения они всегда называли ее Клауделинхен и думали, что это уменьшительное от Клаудиа. Но вдруг их осенило, что сестренку отца звали Линхен. Никто этого не замечал. Так что это тоже бьтло переплетением, хотя и не таким плохим, было здесь и решение.

6. Высвобождение из системных переплетений

а) Найти того, кого нет

I С такими процессами связаны многое проблемы, с которыми мы сталкиваемся на психотерапии или в нашей собственной жизни, и тогда системной работой, терапевтической задачей является выяс­нение, кого не хватает. Кто тот или та, кто был исключен? Как прави­ло, это человек, которому пришлось плохо или скоторым произошла какая-то несправедливость. В этом случае системные терапевты за­ботятся о его интересах и правах. В глазах заинтересованных лиц он является злодеем, так как исключение происходит по большей части через моральное обесценивание, а другой или другие в то же время свою ценность повышают. Основным результатом является то, что кто-то с помощью этой морали претендует на то, что у него больше прав на принадлежность.

Марта: Вчера вечером за столом я рассказала, что около года знаю о том, что у меня есть сводная сестра. Это открылось практи­чески после того, как умер мой отец. Это было семейной тайной между моими родителями, и меня саму испугало, как все на это среагировали. Я вообще была единственной в семье, кто ей туда позвонил. Но я ее не видела, и сейчас больше нет никаких контак­тов.

Б.Х.: Совершенно ясно, что ты с ней идентифицирована. У тебя ее чувства, например ощущение, что ты не имеешь права на принад­лежность. (Марта начинает плакать, у нее обиженное лицо.) Да, это ее чувство.

Марта: Не мое?

Б.Х.: Ты можешь его преобразовать, встав рядом с сестрой и ска­зав: «Ты моя сестра и я твоя сестра». Твоя боль — дань уважения сестре.

Андреа: А каким образом родовая совесть или идентифицирован­ный получает свою информацию?

- Б.Х.: Как это происходит, я не знаю. Мы видим только, что это так; а как — для меня это непостижимо, да и для решения это не­важно.

Вопрос: А если для репрезентации нет никого того же пола, что происходит тогда?

Б.Х.: В этом случае это иногда берет на себя лицо противополож­ного пола. И тогда это может привести к его гомосексуальности.

Вопрос: Бывает ли такое, что кто-то идентифицирован с двумя людь­ми?

Б.Х.: Я с таким пока не сталкивался, но Фридеманн пришел к идее, что в этом случае человек может стать шизофреником. Это было как озарение, это нашло во мне непосредственный отклик, когда он мне это сказал. Сейчас это здесь, в комнате, оно может действовать, и, может быть, позже мы получим какую-то реакцию.

Вопрос: Если исключенный из системы человек был представлен кем-то другим, что происходит тогда в следующем поколении?

Б.Х.: Как я наблюдал, здесь существует некий временной фактор, когда это забывается и дальше уже не действует. Со временем это ос­лабевает. Если, к примеру, внук идентифицирован с дедушкой — что бы там ни было, — а у внука, в свою очередь, есть дети, то на уровне детей идентификация с прадедушкой никакой роли больше не игра­ет. Во всяком случае, я такого еще не видел.

Вопрос: Бывают ли также случаи идентификации с братьями или сестрами бабушек и дедушек?

Б.Х.: Очень редко, и только если у тех были совершенно особые судьбы. Я нашел всего два илилри таких примера.

Вопрос: В системной терапии и в гипнотерапии много работы ве­дется в рамках «здесь и сейчас». Как это сочетается с тем, что здесь снова входит прошлое?

Б.Х.: Я думаю, что отношения между этими двумя вещами на­пряженные. Их нельзя сталкивать лбами. Я бы делал как одно, так и другое.

Ларе (по поводу расстановки Бенно, чей отец во времена «Третье­го рейха» отдал ребенка-инвалида в приют, где тот был убит): Я бы не стал рассматривать отца Бенно как убийцу, а смотрел бы на это так, что в определенной исторической ситуации он пришел к соглаше­нию со страшными идеями и отдал ребенка в приют. Это не согласу­ется с тем, что сказал ты, и меня эта разница интересует.

Б.Х.: Какое влияние оказывает то, что говорит Ларе? Это пло­хой род интервенции. Он сводит на нет серьезность ситуации. Ведь это не играет абсолютно никакой роли. Речь идет не о мотивации, а о результате, о тяжести этого результата. Если я, например, сталки­ваюсь с человеком, который кого-то убил, а сейчас имеются смяг­чающие обстоятельства, к примеру, психологические, то, несмотря на это, он должен полностью отвечать за последствия. Понимание переплетения не избавляет его от последствий, потому что в этом случае все окажется на плечах жертв, а так нельзя. Тогда это будет полное безумие.

Пример идентификации с лицом противоположного пола:

Одна участница приходит с такой проблемой: у нее есть представ­ление, что она не может применять те многие знания, которые у нее есть, и тот большой опыт, который она накопила. У нее есть пред­ставление, что она не имеет права знать и понимать.

Б.Х. (после того, как некоторое время занимался поиском «глу­пых» в системе): Был ли кто-то из членов семьи в психиатрической клинике, были ли дебилы, внебрачные дети, те, кто исключен из се­мьи, те, кого старались забыть?

Карла: Невеста моего отца заболела шизофренией.

Б.Х.: Это исключенный персонаж, сделаем-ка мы расстановку. (Однако во время расстановки родной семьи по реакциям исполня­ющих роли членов семьи становится очевидно, что идентифициро­вана она с прежним женихом матери. Тогда ее внимание привлекает тот факт, что у нее находятся все картины, нарисованные этим муж­чиной, и она очень к ним привязана.) В этой позиции, при такой иден­тификации у нее не могло быть контакта с отцом, потому что для него она представляла собой соперника, и ле может быть связи с матерью, потому что для нее она представляла собой не дочь, а того первого мужчину, и она не может иметь ясного, неомраченного отношения к женственности, потому что идентифицирована с лицом противопо­ложного пола. Решение в том, чтобы она сказала матери (показывая на отца): «Он тот, кто мне нужен. Другой не имеет со мной ничего общего». Тогда она становится просто ребенком и оказывается отде­ленной от другого. А когда жених матери признан, нет больше и дав­ления, вынуждающего подражать ему путем идентификации.

Карла (после расстановки): Как же я приду к тому, чтобы иметь право учиться? Это ведь был мой исходный вопрос.

Б.Х.: Нужно немного подождать, будет ли это тогда по-прежнему актуально и как подействует образ. Это может длиться год или даже два, пока внутренний образ не начнет действовать в полную силу. Это тоже великий отказ — отказаться от идентификации. Поэтому это решающий шаг — встать на более соответствующее, меньшее место.

Карла (с облегчением): Да, я ребенок.

Б.Х.: Точно, теперь у нас есть первый результат.

Послание не по адресу в системе

Один молодой человек, предрасположенный к суициду, расска­зывает на группе, что когда он был еще ребенком, он спросил своего дедушку по материнской линии: «Когда же ты наконец умрешь и ос­вободишь место?» Дед громко засмеялся, но эта фраза всю жизнь не

выходила у него из головы. Эта фраза является посланием не по адресу в системе. Послание не по адресу — это фраза, которая относится к кому-то в системе и высказывается потом слабейшим.

Руководитель группы полагал, что эта фраза «попросила слова» в ребенке, потому что в другом контексте она высказана быть не могла, И их нашли.

Другой дед, по отцовской линии, много лет назад завел роман с секретаршей, и после этого его жена заболела туберкулезом. Эта фра­за: «Когда же ты наконец умрешь и освободишь место», относилась сюда. Желание осуществилось: жена умерла. Но теперь ничего не подозревающие рожденные позже невинно-виновно взяли вину и искупление в свои руки. Сначала сын помешал тому, чтобы его отец извлек пользу из смерти матери. Он удрал с секретаршей. А потом внук вызвался взять гибельную фразу на себя и добросовестно иску­пать вину деда. У него появилась предрасположенность к суициду.

б) По каким признакам можно распознать системное переплетение?

Каждое проникновение призраков старых нерешенных конфлик­тов в более поздние отношения становится явным в связи с наличи­ем поступков и эмоций, понять которые невозможно. Чувство иден­тификации — это «быть-не-в-себе». Если кто-то в системе демонст­рирует интенсивные чувства или такие действия, понять которые исходя из нынешней ситуации невозможно, или становится замет­но, что человек совсем не может с кем-то разговаривать, потому что он словно бы в трансе или действует как кто-то незнакомый, будто он одержим каким-то конфликтом или чужими страхами, то это мо­гут быть указания на системные переплетения. Фанатики справед­ливости — это нередко жертвы таких ситуаций. Если кто-то очень энергично или ожесточенно борется, то это часто война заместите­лей. Такие люди легко доходят до особой жестокости. Если в ниже­стоящей системе есть козел отпущения, то в большинстве случаев есть он и в вышестоящей, и было бы хорошо поискать там.

О наличии таких переплетений можно догадаться по тому, что происходит. Со временем приобретаешь на это нюх, но его нужно тре­нировать, как музыкальный слух. Большинство начинает различать совсем грубо, но если человек развил потом абсолютный слух, то он воспринимает любое небольшое различие. Он чувствует тогда то, что не чувствует другой. Так что для этого нужна определенная трениров­ка и определенное развитие.

Вопрос на семинаре:

Эрнст (по поводу расстановки Карла, в которой выявилась иден­тификация с отцом рожденной вне брака сводной сестры, которая старше его на десять лет): Есть ли в расстановке какие-нибудь при­знаки, говорящие о том, когда какое-либо чувство перенято?

Б.Х.: Нет, в случае Карла это был вывод. Я в таком случае выпус­каю это как пробный шар и смотрю, так ли это. Это часто гипотеза, которую я развиваю на основе расстановки. Чувство грусти, которое он выказывал в начале, в этой ситуации было необъяснимо. Тогда это дает основания предполагать, что это чувство перенято.

Вовлеченность в чужие динамики

С одного из семинаров:

Вольфганг: Я снова и снова попадаю в ситуацию не обвинителя, а того, кто на что-то обижается, хотя с этим уже покончено, а я, соб­ственно говоря, уже вне ситуации. Речь здесь, например, о работе, с которой меня уволили.

Б.Х.: Ты должен сказать, так вам и надо, что ъъ{ меня потеряли.

Вольфганг: Да я это уже сказал (смеется).

Б.Х.: Есть такие случаи, где невозможно понять, в чем дело.

Пример:

Один коллега, который пару раз был здесь в группе на суперви-зии, написал мне в прошлом году письмо, где сообщил, что одна га­зета опубликовала о нем статью. Там было написано, будто он рабо­тает терапевтом по-сектантски, будто он основал секту и что это очень опасно. Это его очень задело. Позже он позвонил мне и спросил, что ему делать. Я сказал ему: «Ничего, ты не должен вообще ничего де­лать, ты не должен давать им никакой власти в своей душе. Ты дол­жен их забыть, совершенно забыть». За это он прислал мне флягу для вина.

А дальше последовало то, что один из его коллег был уволен, по­тому что тоже принадлежал к этой «секте». Это была полнейшая чушь. Я считаю его очень теплым, чувствительным человеком. Недавно он написал мне еще раз и сообщил, что редактор, который все это затеял и написал, был один раз у него на консультации. Он хотел порабо­тать с ним в направлении примирения с одним из родителей, но тот от этого уклонился. Теперь он у женщины-терапевта другого направ­ления, которая полагает, что он должен быть против своих родите­лей- Так человек иногда попадает в динамики, которые лежат за пре­делами собственной ответственности и за пределами возможности самому на это как-то влиять.

В этой связи, может быть, будет полезна такая библейская исто­рия. Был когда-то один очень плохой город, люди в котором были настолько плохи, что город был обречен на гибель. Но некоторые были спасены при условии... '

Еще одна история по этому поводу:

Об одном человеке, который не знал, что уже наступил мир

После тридцатилетней войны — а это были скверны? времена — люди возвратились из лесов и начали восстанавливать свои дома, обработали поля и позаботились о немногом еще оставшемся ско­те. Через год они собрали первый «мирный» урожай, количество скота увеличилось, и они устроили праздник. Но на краю деревни был один дом, дверь которого была замурована. Иногда люди проходили мимо, и им казалось, будто что-то они слы­шат там, внутри, но у них и без того забот хватало. Как-то ночью перед замурованной дверью жалобно заскулила соба­чонка, где-то она поранилась. И тогда от замурованной двери,от­валился кусок цемента, один камень отделился, высунулась рука, взяла собачку и втянула ее внутрь.

Значит, там действительно был некто, кто еще не знал, что на­ступил мир. Человек держал маленькую собачку у своего живота, ощущал ее тепло, и собачка заснула. Он смотрел через узкое от­верстие, видел далекие звезды и в первый раз после долгого време­ни вдыхал свежий воздух ночи.

И вот занялся день, прокукарекал петух, маленькая собачка просну­лась, и человек понял, что должен ее отпустить. Он просунул ее через узкую брешь, и собака убежала к своим. Когда солнце взошло, к дому пришли дети, и один из них держал в руке свежее яблоко. Они увидели отверстие, заглянули внутрь и увидели того человека. Он заснул. Взгляда на волю ему было достаточно.

в) Замена плохой компенсации хорошей

Если рожденный позже, тот, кто копирует судьбу какого-то более раннего исключенного члена семьи, вдруг понимает, что происходит, он может прекратить идентификацию, если посмотрит на этого че­ловека или встанет рядом с ним, то есть примет его в свое сердце, полюбит и склонится перед ним. С помощью любви устанавливается связь, и исключенный становится уважаемым, другом, ангелом-хра­нителем и источником силы. Ведь идентификация — это противопо­ложность контакту. Тот, кто раньше был идентифицирован, как бы «забирает себя назад» и возвращается на свое собственное, соответ­ствующее ему месте. Так восстанавливается равновесие.

10 — 2296

Так как мы не ощущаем родовую совесть, мы не можем полагаться на самих себя и свои чувства в поиске решения. По этой причине тера­певт в таких случаях также не может предоставить клиенту самому най­ти решение, ибо родовую совесть мы познаём только путем постиже­ния (инсайта). Это так же, как с нашим fело"м. У нашего тела бывают такие состояния, которых мы не чувствуем, но которые тем не менее опасны. Так и в системах, несмотря на обманчивое впечатление, что все в порядке, бывает нечто дурное, и терапевт должен Знать, о чем, здесь идет речь, и искать решение для клиента. А вместе с решением приходит чувство облегчения, радости и полноты.

В семейной расстановке мы можем объемно и пластично видеть перед собой, как на наших глазах система меняется и Обретает по­кой, когда снова приняты и заняли достойное место те, кто был ис­ключен из системы.

Отказ от идентификации — это большой отказ, потому что в этой позиции человек чувствует себя очень важным. Но и терапевт не мо­жет считать, будто он этим овладел, существуют всё нойые и новые вариации, так что это всегда эксперимент, проводимый на ощупь.

Итак, уйти от этой смутной потребности в компенсации в злом мы можем только заменив плохую компенсацию хорошей. Это мо­жет произойти, если более поздние примут всё у более ранних, ка­кой бы ни была цена, и если они будут чтить более ранних, что бы те ни сделали, и если прошлое, было ли оно хорошим или плохим, тоже сможет остаться в прошлом. Те, кто был исключен, тогда снова по­лучат свое право гостя и, вместо того чтобы наводить на нас ужас, принесут нам благословение, а мы, если предоставим им в нашей душе подобающее им место, будем с ними в мире, почувствуем себя целыми и полными, потому что в нас тоже есть все, кто к нам отно­сится.

Чтобы эта компенсация удавалась легче, я расскажу одну исто­рию, которая поможет тому, кто ей доверится, испытать то, о чем она повествует.

Возвращение

Я приглашаю вас совершить путешествие в прошлое, как спустя годы люди еще раз отправляются в путь, чтобы вернуться туда, где в свое время произошло нечто решающее. Но на этот раз не подстерегает их никакая опасность, все опасности уже преодоле­ны. Это больше похоже на то, как старые вояки, когда уже давно воцарился мир, еще раз шагают через то поле боя, где им пришлось показать себя. Там уже снова растет трава, там цветут и плодо­носят деревья. И может случиться так, что они даже и не узнают

10*

это место, ибо покажется оно им не таким, как сохранили они его в памяти, и, чтобы сориентироваться, им нужна помощь.

А все же странно, как по-разному мы встречаем опасность. Стоит,. например, ребенок, замерев от ужаса, перед большой собакой. Но вот приходит мать, берет егЪ на руки, напряжение спадает, и он начина­ет рыдать. И вскоре он уже поворачивает голову и теперь, с безопас­ной высоты, как ни в чем не бывало смотрит на страшного зверя.

Другой, порезавшись, не может видеть, как течет его кровь. Но стоит ему отвернуться, и болит уже совсем не сильно.

Так что плохо, когда все чувства разом оказываются в плену у про­исходящего, когда они не могут больше действовать каждое по от­дельности, и если одно из них окажется поражено, то человек боль­ше не видит, не слышит, не чувствует и не знает, что происходит на самом деле.

Мы отправляемся сейчас в путешествие, где каждый, как захочет, увидит все, но не разом, и всему будет свидетелем, но с такой за­щитой, которой он себе пожелает; а также сможет понять все, что важно, одно за другим. Кто захочет, может в этом путеше­ствии представлять себя, как человек, который устраивается дома поудобнее в кресле, а потом закрывает глаза и видит, как во сне он совершает путешествие, и пусть он остается дома и спит, но видит и переживает он все так, будто он там.

И вот дорога нас ведет в какой-то город, что был богат и знаме­нит когда-то, но уж давно тот город одинок и пуст, как город при­зраков на Диком Западе. Здесь еще можно увидеть штольни, в ко­торых добывали злато, дома стоят почти что невредимы, и даже оперный театр остался. Но все покинуто. Давно уж здесь ничего нет, кроме воспоминаний.

Кто в путь такой отправиться собрался, в проводники себе нахо­дит знатока. И так он попадает в те самые места, и память ожи­вает. Так, значит, здесь происходило то, что потрясло его так силь­но, то, что и сегодня трудно вспоминать, так больно это было. Но сейчас над городом пустынным светит солнце. Туда, где жизнь была, и беды, и насилье, теперь вошел покой, почти что мир.

По улицам и переулкам идут они и вот находят дом. И медлит че­ловек, еще не знает, захочет ли отважиться войти, но проводник егб сначала один идет, чтоб наперед все осмотреть и знать, а безопасно ли теперь то место и не осталось ли еще чего-то там с прошедших тех времен.

А взгляд другого тем временем по улицам пустым блуждает, и вспо- \ минаются ему соседи иль друзья, которые там были. Всплывают образы тех сцен, когда он счастлив был и весел, когда желаньем 1 жить и действовать он переполнен был, как дети, которых не ос-Ч тановить, потому что они рвутся вперед, к тому, что ново, неиз-' вестно, хотят великого, простора, стремятся к приключениям и] ищут опасностей. Так проходит время.