Поль Рикер

(1813-1905)

В своем философском Тв-ве связан с разными направлениями.

Рикер призывает к тому, чтобы каждый раз на всяком этапе интерпретации необходимо оговаривать методологию.

«Время и рассказ»

В этой работе рассматривает проблему взаимоотношений переживания времени с одн стороны и наррации, рассказа о времени с другой стороны.

Мир, кот создается текстом – это прежде всего временной мир, он описывает опыт переживания времени и с этой т.зр. историографические и художественные тексты оказываются идентичными. И в том и в др случае – время как некая переживаемая чел реальность и наррация как форма переживания времени – оказ взаимозависимыми.

Всякий опыт всегда опосредован нарративно. Время нуждается в том, чтобы быть рассказанным, потому что никакого другого способа пережить время у нас нет, время провоцирует наррацию.

Сама проблема, как ее ставит Рикер. Он опирается на 2 текста. С одн стороны рассматривает теорию блаженного Августина теорию времени, кот изложена в 11 книге исповеди. С др стороны рассматривает теорию интриги, повествования, опираясь на Аристотеля. Рикер предпринял рассматривать проблему время-рассказ с двух противоположных сторон. Оба автора не имеют ввиду вторую пловину теории Рикера. Аристотель не связывает с наррацией, Аристотель со временем. В рез-те своих построений – Августин рассматривая парадоксы времени приходит к несогласию, итогом агустиновского размышления приходит к опористичености, к противоречивости времени и это противоречие Августин ен может разрешить. Аристотель приходит к противоположному – у Аристотеля согласие побеждает несогласие. Рикер показ как двигаясь от Авг к Аристотелю можно прийти к торжеству согласия и это согласие осуществляется в худ тексте. Время привести в порядок может только рассказ о времени. Речь не о том, что эта деятельность, подменяя собой опории, …..

Но если мы обратимся к поэтич деятельности – это единственный способ преодолеть хаотичность времени, противопоставить ему порядок.

 

Августин сосредотачивает свое внимание на том, как наше сознание перерабатывает время, как относится к времени. Попытка ответить на вопр что такое время. Он выделяет 3 опории. 2 решены, 3-я так и остается нерешенной.

1 проблема бытия/небытия времени

(скептики говорят –прошлого уже нет будущего еще нет, настоящее неуловимо)

Августин говорит, что время … в языке. Мы говорим, что что-то было, что-то есть, что-то будет. (Августин в 4в (!) предвидит идею Хайдегера – что язык есть дом бытия)

Через время определяет 3 временных модуса. Но Авгутин говорит, что есть настоящее прошедшего, настоящее настоящего, настоящее будущего. Эти три модуса пребывают в чел душе в кач-ве 1)памяти, 2)созерцания и 3)ожидания.

Т.обр 1 опория оказ решенной.

2 опория – мера времени. Как измерить время?

(скептики – невозможно измерить то, что не имеет протяженности. Могут ли 100 лет представлены одновременно? Нет. Даже час состоит из убегающих частиц, он весь располагается или в уже прошлом или еще в будущем. Можно говрить о временном разрыве, но не протяженности).

Августин опять обращается к опыту яз.: мы же говорим «как долго», или «на протяжении» –л времени». Но как измерить? Основание нужно искать на основе 3 модусов. Мы измеряем впечатление от проходящего, а не то, что прошло и оставило в душе след. Время происходит в душе и в душе оно находит измерение.

3 опория – каким образом возможно отношение активности и пассивности, кот сопровождают душу во времени? Как можно находиться одновременно в состоянии деятельности и покоя? Впечатение явленное в памяти, внимании и ожидании пребывает в той мере в какой душа действует – помнит, внимает, ожидает.

Растяжение души, напряжение души. Как возможно пребывание и действие одновременно. Он решает вопрос об интенциональности сознания. Сознание имеет объект в той мере, в какой…

………

Для Августина эта оприя оказ не разрешимой.

Рикер обращается к Аристотелю и у него эта опория оказ разрешенной. Аристотель «Мимисис». Рикер останавливается только на мемесисе действия. Аристотель сам выстраивает в области объекта репрезентации – это действия. Рикер считает себя в праве ограничиться рассмотрением подражанием действия. Мимисис – как подражание действию, т.е. построение интриги.

Второе ограничение кот. упоминает Рикер - ….

Рассказ противостоит драме только в способе подражания, а не в объекте. Если хар-зовать рассказ через что, т.е через объект, ….

Поэт – явл сочинителем интриг. Это знач, что рассказ и драма могут быть ….

Рикер далее рассматривая Арист – приходит к выводу что преоблааение согласия над несогласием есть особый рез-т упорядочевания фактов. Это не временной принцип, а логический. При построении интриги выбирается каузальный принцип последовательности (причинный, а не временной) Время – это не есть время реальных событий мира. потому что в рассказе берутся события, кот только важны для этого рассказа. Время рассказа не есть время реальных событий.

Для Аристотеля и для Рикера существенно, что мимисис не есть копирование или удвоение реальности – это есть творческая переработка. Мимисис знаменует разрыв м/у рассказом и реальностью. Но этим ф-ция мимисиса не исчерпывается. Мимисис(?) осуществляет связь м/у рассказом и реальностью.

рикер говорит о том, что у Арист мимисис предстает как бы в 3 ипостасях. Этому миру всегда предшествует верховье (мимисис1) и низовье (мимисис 3). Когда мы пускаемся в чтение, мы из нашего пространства (мимисис 1), а дельше из этого текста мы выходим вновь в поле нашего протранства, но это у же другое поле (мимисис 3) Мимисис 3 – самое явное это катарсис. Готвовится он внтури произведения, а переживается за пределами. Префигурация, конфигурация, рефигурация. – вот этот маршрут, вот из чего состоит мимисис.

Как временные аспекты, префигурированные в … поле, подвергаются конфигурации в акте построенеия интриги и затем с помощью интриги… ……..

Как через интригу читатель научается переживать время.

Мимисис 1 – суть этого модуса в том, что композиция интриги предопределяется …..

Читатель должен понимать, что такое время, он должен ориентироваться в структурных чертах действия, должен обладать информацией о символически опосредованных действиях, и быть компетентным в области временных черт действия, временного характера действия.

Именно наш долитературный опыт обеспечивает литературе возможность быть понятой.

 

Мимисис2. (?)

В реальности истории не происходит. В реальности есть бесконечное кол-во действий. Интрига из набор событий создает целостную и осмысленную историю. При осуществлении событий – преобразование событий в историю. Переход от парадигматического к синтагматического построения. Только с помощью интриги можно преобразовать практическое понимание в наративное понимание. Это происходит с помощью конфигурации.

Построение интриги предполагает 2 временных принципов: хронологического и нехронологического. Хронологическое время почерпнуто из … поля.

 

Нехронологическое – собирает отдельные факты в историю. Нехронологическое преобразует последовательность в целостность. Т.е. делает историю прослеживаемой. Это достигается благодаря наличию конечной точки.

 

Это становится наиболее ощутимо в ситуации перечитывания. В этой возможности прочитать историю вспять, проследить как она разворачивается – в этой возможности Рикер и видит разрешение третьей опори Августина. Душа одновременно хранит и переживает в себе время.

 

……………..

Рассматривая каким образом происходит это наращение Рикер опирается на Гуссерля. Язык всегда устрмлен за собственные пределы. Дискурс не просто слово обращенное к другому. Это есть так же способ внести в язык новый временной опыт и разделить его с другим. Язык референциален – это больше, чем собственный знак. Этот опыт обладает внутренним и внешним горизонтом.

Произведения не просто дублирую реальность, но прежде всего обогащают опыт переживания времени.

 

 

22.05.2012.

Рикер выбирает для анализа «Волшебная гора» Т.Манна, «В поисках утраченного времени» Пруста – выбирает потому что там фабулы о времени.

Рассказ Т.Толстой «Сюжет» – рассказ о времени, эксперимент о времени.

Описывается время за 100 лет, с 1837 по 1937г. Понятно что там другой вариант истории. Так не было на самом деле, но с т.зр. логики возможного сюжета эта история обладает не меньшей реальностью, чем настоящее. Это возможностный модус истории.

Герои – Пушкин и Ульянов (Ленин) Они обусловливают судьбы др.др. Ленин убивает Пушкина, запустив в него снежок, а Пушкин избивает палкой его и сбивает мозги будущему вождю пролетариата.

В данном случае норма предстает не внутри рассказа, а за его пределами, мы знаем, как было на самом деле. События – взаимоотношения Пушкина и Ленина. Норма разворачивается в области этики, а события в области поэтики. Именно знание читателя, кот предшествует этому рассказу подвергается смысловым …. Это с ним играет автор. Сюжет – на грани вымысла и реальности. Адекватно прочитать этот рассказ без предварительной посвященности в настоящую историю невозможно. Такой читатель прочитает его совсем по-другому чем мы. Он не выделит события на фоне формы. Необходима предварительная компетентность читателя. Согласно Полю Рикеру, такая компетентность – условие любого чтения. В данном случае – это просто наиболее проявлено.

Рассказ делится на 2 части: 1-Пушкин, не убитый на дуэли, 2-Ленин, покалеченный Пушкиным.

Пушкин не умирает, он в бреду – этот фрагмент строится на наборе цитат пушкинской и после пушкинской поры, принцип связи соседних цитат основан на знакопорождение – цитаты цепляются друг за другом как означающее за означающим (а не означаемое, за означающее). Типично постмодернистский текст. Здесь пристувует лит-ра не то, что послепушкинская, а как бы послетекстовая. (Дата написания рассказа стоит 1937г. Хотя это мистификация, Т.Толстая написала гораздо позже.) Пушкину видится лит-ра, … Русская лит-ра предстает как уже созданная и как собственное будущее. Будущее принципиально не замкнутое. Эта идея – проявляется в том, что это видит Пушкин и одновременно это греза текста. Видение, как провидение. Лит-ра – предстает как незамкнутая, единая во времени. Здесь происходит реализация слов «Пушкин наше все» - Пушкин кот определил всю русскую лит-ру. Эти цитаты, как элементы, кот существуют и не как с собой не связаны.

Если читатель не узнает в этом тексте принцип как он выстраивается (что это просто набор цитат), то не поймет этот текст. Причем степень компетентности в тексте может быть разная.

Русская лит-ра представлена здесь как ряд номинаций – ряд отсылок. 1.Этот текст принципиально незавершим, этот фрагмент предъявляет лит-ру как таковую, а не историю лит-ры. Для того чтобы сформировать историю лит-ры нужна конечная точка, с которой и дается эта история. Потенциальная бесконечность текста (кот рифмуется с бесконечностью лит-ры) вовсе не отменяет завершение этого текста. Он должен остановиться на той точке, в кот мы можем сказать, что этот текст потенциально незавершим. Текст завершается темой ада «И понял вдруг, что я в аду» (Из Набокова). Этой фразой заврешается текст и в то же время с нее начинается выдуманная жизнь поэта. Пушкин не приемлет эту жизнь, в нем все вызывает раздражение, но и жизнь не принимает Пушкина. В этой новой жизни, придуманной для него нет места творчеству. (Стихи сжигает, прозу никто не хочет читатать) Возможно помыслить жизнь Пушкина, но ненаписанное Пушкиным помыслить невозможно. Читатель узнавая про время, кот было после Пушкина – чит имеет образ эпох, а у Пушкина этого образа нет. Для нас это воспоминание, а для Пушкина это наступившее в реальности будущее. Пушкин оказ заброшен в чужое время. И что самое…, это не формирующееся время, а готовое время.Речь идет об образе времени, гтовом, завершенном, это не становящееся время, поэтому оно так мучительно для Пушкина. Он будто не туда попал. Он не может себя с тем временем идентифицировать. Герой изъят из времени как координаты собственного существования. Логика рассказа такова, что если нет настоящего, то нет прошедшего. Пушкин постоянно пытается вспомнить, что было с ним в прошлом, про дуэль, но никак не может. Вглядывается в мрак прошлого и тут же сказано в мрак будущего. У него нет настоящего, тем самым нет прошлого и нет грядущего. Человек, не могущий создавать это время собственной экзистенции оказ отлучен от прошлого и от будущего. Спасти может его – возвращение в собственное время, в собственную жизнь. Когда волей автора Пушкин возвращается в точку своей гибели, герой оказывается спасен. Тут память опомнилась. Сцена гибели поэта написана таким образом, что реакция Пушкина на снежок Володи Ульянова похожа на реакцию на пули Дантеса. Эти подчеркнут возврат Пушкина в собственную историю. Подчеркивается ролевое тождество Ленина и Дантеса. Одинаковая реакция на поведние Пушкина. Убивая Володю Ульянова, мстит Дантесу.

Финал первой части рассказа – это конечно залог спасения поэта. Тенистые аллеи. кот смыкаются над ним, это конечно из его времени, его мира. Пушкин возвращен себе. Но кроме этого последняя фраза декларирует принцип негатива: аллеи смыкаются над его темным лицом и белой головой. За счет этого принципа обеспечивается узнаваемость и неожиданность одновременно. Пушкин узнаваемый помещается в новый контекст – и тем самым обеспечивается смысловая инновация. Принцип негатива ложится в основу всей второй части – вся история изложена не так как она была.

Во второй часи всплывает огромное кол-во примет культуры.

//Смольный – первое что всплвает в сознании - это зачехленная в белое мебель. Это примета времени. Здесь это начинает ф-ционировать, работать. Знакомые элементы начинают вступать в новые синтагматические связи. За счет этого история семантически обновлена. Все эти переходы из области синтмагматики в обл …. То, как это было и то как это описано у Т.Толстой сталкивается в нашем сознании. Здесь представлены не только вещественные атрибуты, здесь узнаваемо Ленинсоке слово, здесь есть прямые цитаты. Здесь еще точное воспроизведение стиля Ильича. Для него была характерна речь репрессивного содержания в уменьшительно-ласкательной форме. (Ленинская стилистика вышла из рев-демократич критики) Толстой удается здесь передать даже ритм речи Ленина за счет анафоры, синтаксического параллелизма, наращение рит вопросов. Слово Ленина явлено не только как слово самого героя, но и самому герою.

Состарившийся Пушкин – невозможен, а Ленин в любой истории равен себе, равен образу, кот сформирован эпохой. этот образ сохранен в исторической памяти. И это значит, что у него нет собственного времени, он придется в любом времени и в этом смысле происходит рифмовка неслучайно с Молчалиным. Для Ленина безвременье никогда не обойдется адом, он приживется в любом случае. Как и молчалины («Молчалины блаженствуют на свете)

Возвращение Пушкина из вымысла в историю – и в этом его спасение, но это то, что не может произйти с Лениным, он не оттягчен временем, ему нечего терять, но ему и нечего обретать. Бессознательная вымыслом. В отлученности от истории выявляется фантомность этой фигуры, он не вполне реальность. Пушкин не то что был – он был во времени, в истории. Пушкин-Ленин – это альтернатива реальной истории, но вариативно может быть только подобное. рассказ и история оказ соотносимы с подлинной историей их жизни – потому что в них есть типологическое сходство и то и другое построено на общих принципах, это два нарратива, в основе кот. лежат общие принципы.

В истории как и в рассказе каузальное время берет верх над линейной. И в том и в другом случае наши усилия направлены на понимание истории. А понимание – это всегда рез-т рефлексии. Мы имеем дело не с действительностью в голом виде. Потому, когда мы рассказываем историю, как она была или вымышленную … это одна и также деятельность – мы структурируем информацию. Вымышленный рассказ соотносим с историографич текстом.

Право на полноправность вымышленного текста с … не только особенностью жанра, но это заявлено композицией. рассказ начинается со слова «Допустим…» тим первоначальным допущением нам говорится о том. что мы находимся в виртуальном пространстве. Но об этом допущении не напоминается на протяжении всего текста. Кроме того в конце стоит Санкт-Петербург 1937г. Начало и финал как бы спорит друг с другом. Финал работает на представлении о реальности художественной реальности. Начало и финал соотносятся как случайное и возможное. Или по словам Аристотеля, как случайное и необходимое, как согласие и несогласие.

Т.Толстая преобразует случайное в возможное или как это у Аристотеля – необходимое: без птички божией ничего бы не было. Интрига всегда говорит о возможном и необходимом. Осуществившая в реальности история не отрицает возможности. Это столкновение возможно потому что и та и другая история выступают в форме наррации, в форме рассказа.

С т.зр истории основной сюжетный ход предстает как невероятный. Но с т.зр развития культуры - … Это принцип со-бытия в культуре

…………

Эпиграфы – в контексте этого рассказа они осмысляются по-другому. Они могут обслужить и реальную историю и вымышленные события. Пушкин освобождает Россию от разбойника, он спасает себя, спасает собственную историю и тем самым собственную культуру и Пушкин мстит ему за это. Факт мести Ленину – в самом написании этого рассказа. Объединение в одну сюжетную историю – тот резульат, к кот должен привести