Цивилизационный код. Восточнославянский менталитетточно подметил русский философ Е.Н.Трубецкой: «Равнинный, степной характер нашей страны наложил свою печать на нашу историю. В природе нашей равнины есть какая-то ненависть ко всему, что прирастает плоскостью, ко всему, что слишком возвышается над окружающим. Эта ненависть составляет злой рок нашей жизни. Она периодически сравнивала с землей все то, что над ней вырастало». Думающий человек всегда был (за редким исключением) смертельным врагом авторитарной власти и остается таковым для «последних оплотов демократии», разгуливающих на восточноевропейской равнине в поисках добычи.
Единые корни восточнославянских народовберут начало в Древней Руси. Однако мифологизация древнего периода русской истории (9 – 13 вв) затруднят исследование интеграционных процессов в Восточной Европе. Формирования древнерусского государства интерпретируется биполярной, киевоцентристской и полицентрической геополитическими моделями. Выделяется новгородский Север и киевский Юг Древней Руси. Необходимость установления торговых связей Европейского Севера с Византией и Востоком способствовала формированию транзитных путей из варяг в греки и Великого Волжского пути. Вокруг этих торговых магистралей произошла консолидация славянских и тюркских племен. Сложились государственные образования Древней Руси (при участии варягов) и Волжской Болгарии.
В традиционной геополитике Восточная Европа рассматривается как срединный или осевой регион (Хартленд), контроль над которым ведет к мировому могуществу. В Холодной войне Запад стремился победить Хартленд (Советский Союз). В реальной действительности Хартленд был расколот изнутри в результате тактической борьбы за власть местной бездумной элитой. Интегрированная Восточная Европа являлась щитом Западной Европы от Востока, проникновения незаконных мигрантов и наркотиков. Теперь эта преграда разрушена.
По оценкам американского политолога Бжезинского (1999, с. 59) Россия остается региональной державой, «несмотря на ослабленную государственность и, возможно, затяжное нездоровье... она лелеет амбициозные геополитические цели, которые все более и более открыто провозглашает. Как только она восстановит свою мощь, то начнет также оказывать значительное влияние на своих восточных и западных соседей...». Россия еще не сделала окончательный выбор демократического пути или — опять — евразийской империи. Россия не определилась во взаимоотношениях с Америкой: друг это или враг? Поэтому в Восточной Европе главная геостратегическая задача США заключается в недопущении тесного сотрудничества России и Украины, сохранения в Восточной Европе расколотого геопространства и элементов конфронтации между «братьями славянами» или «варварами» (согласно древнекитайской терминологии).
После распада Советского Союза левые партии в Восточной Европе выступают за братский славянский союз по любви. Но по иронии судьбы немощная и коррумпированная «демократическая» власть реально создала условия для «брака» по несчастью. Стратегия «Запад нам поможет» трансформировалась в культурно-политическое дистанцирование восточноевропейских стран от Запада.
Интегрированная Восточная Европа обладала эффективным геопространством, имела возможность получать высокую геоэкономическую ренту (сверхприбыль) за счет единого коммуникационного каркаса «от моря до моря» (Балтика, Черноморье, Каспий, и северные моря). После распада Советского Союза не одна из восточноевропейских стран не смогла успешно реализовать транзитные функции территории.
В прошлом противостояние Запада и Востока Европы привело не только к этноконфессиональным конфликтам на суперэтническом уровне, но и к расколу в восточнославянских землях, где наряду с католической и православной образовалась маргинальная униатская или греко-католическая церковь. Православно-католическая конфронтация послужила углублению культурно-исторических различий между восточными и западными украинцами, что дает о себе знать через триста лет. Ныне в Украине, насчитывающей более 60 конфессий, произошел раскол в Украинской православной церкви. Этноконфессиональные конфликты используются в борьбе за светскую власть. Православная церковь неспособна выступить в качестве консолидирующей силы возрождения из-за внутреннего раскола и борьбы за право «приватизации» души.
Конфликтную структуру конфессионального пространства возможно преодолеть путем возрождения Киева как духовного центра восточных славян, правопреемника греко-византийской православной традиции. Необходимо перенести акцент славянской консолидации из плоскости российской “великодержавности” к разделению духовной и политической власти.
Вызывает тревогу будущее Восточной Европы, где двухсотмиллионное население стремительно нищает, а власть демонстрирует неспособность принимать профессиональные решения. После эйфории победы в «холодной войне» перед Западом стал вопрос «что делать» с проигравшими? Существуют многочисленные сценарии развития событий в восточноевропейских странах. Больше пессимистических, когда ситуация может полностью выйти из под контроля мирового сообщества. Выделяется геополитический прогноз американских экспертов о возвращении восточноевропейских стран за «железный занавес». В мире капитала всегда торжествует прагматических подход, основанный на цене того или иного варианта развития событий. Из двух зол выбирают наименьшее. Во сколько обойдутся для западным налогоплательщиков бесконечные кредитные вливания в немощную и коррумпированную власть, ведущую к распаду национальной экономики? Может быть, дешевле обойдется вариант виртуальной экономики за вновь отстроенным «железным занавесом»?
Конечно, обидно, когда власть, живущая по сантехническим европейским стандартам, с бедным народом и пустой казной всей душой стремится на Запад, а он шлет такие приветы. Западные политологи и финансисты уже не сегодня забили тревогу, что иностранные кредиты используются для поддержания имитирующей реформы власти и пришли к выводу, что Восточной Европе нельзя помочь, если они сами себе не помогут.
Запад опасается анархии и хаоса в восточноевропейских и других странах. Мировое сообщество оказалось не способным позитивно влиять на события в разных частях света, где местные корпоративные группы или племена ведут борьбу за власть. Особую озабоченность вызывает последствия столкновения рыночного и религиозного фундаментализма в России, способного перерасти в столкновение цивилизаций.
Геополитический код. В традиционной геополитике Восточная Европа рассматривается как срединный или осевой регион (Хартленд), контроль над которым ведет к мировому могуществу. В Холодной войне Запад стремился победить Хартленд (Советский Союз). В реальной действительности Хартленд был расколот изнутри в результате тактической борьбы за власть местной бездумной элитой. Интегрированная Восточная Европа являлась щитом Западной Европы от Востока, проникновения незаконных мигрантов и наркотиков. Теперь эта преграда разрушена.
По оценкам американского политолога Бжезинского, Россия остается региональной державой, «несмотря на ослабленную государственность и, возможно, затяжное нездоровье... она лелеет амбициозные геополитические цели, которые все более и более открыто провозглашает. Как только она восстановит свою мощь, то начнет также оказывать значительное влияние на своих восточных и западных соседей...». Россия еще не сделала окончательный выбор демократического пути или — опять — евразийской империи. Россия не определилась во взаимоотношениях с Америкой: друг это или враг? Поэтому в Восточной Европе главная геостратегическая задача США заключается в недопущении тесного сотрудничества России и Украины, сохранения в Восточной Европе расколотого геопространства и элементов конфронтации между «братьями славянами» или «варварами» (согласно древнекитайской терминологии).
После распада Советского Союза левые партии в Восточной Европе выступают за братский славянский союз по любви. Но по иронии судьбы немощная и коррумпированная «демократическая» власть реально создала условия для «брака» по несчастью. Стратегия «Запад нам поможет» трансформировалась в культурно-политическое дистанцирование восточноевропейских стран от Запада.
Геоэкономический код. Интегрированная в прошлом Восточная Европа имела возможность получать высокую геоэкономическую ренту (сверхприбыль) за счет единого коммуникационного каркаса «от моря до моря» (Балтика, Черноморье, Каспий, и северные моря). После распада Советского Союза не одна из восточноевропейских стран не смогла эффективно реализовать транзитные функции территории.
В Восточной Европе Россия рассматривалась как «буревестник» рыночных реформ. Для этого имелись объективные предпосылки. Россия стала правопреемником не только Советского Союза, но и профессионального государственного аппарата, сформировавшейся политической, деловой и научной элиты. Однако 17 августа 1998 года развеяло мифы об успешной либерализации экономики и финансовой стабилизации. Вместе с тем Россия остается самым могущественным соседом и главным экономическим партнером Украины и Белоруссии.
В недалеком прошлом Украина была первой среди равных советских республик, так как в Российской Федерации отсутствовало политическое руководство, а «днепропетровский клан» управлял Советским Союзом. Украина была не только хлебной житницей страны и всесоюзной здравницей, но одним из важнейших форпостов индустриализации и модернизации. Белоруссия в отличие от Украины остается наиболее советизированной республикой. Как это не парадоксально, но современная украинская власть при реализации лозунга «Запад нам поможет» уже выполнила задачу со знаком наоборот. Еще никогда за последнее десятилетие Украина не была так далека от намеченной цели европейской интеграции как сегодня и наоборот, так близко к своим восточнославянским братьям. Даже Россия, казалось бы, вырвавшаяся вперед, «нажала» на тормоза и вплотную приблизилась к Украине и Белоруссии. Сегодня, можно говорить не о старшем и младших братьях, а о «сиамских близнецах», рожденных в муках крупномасштабной имитации реформ и модернизации общества.
Конфликтная конфессиональная структура. В прошлом противостояние Запада и Востока Европы привело не только к этноконфессиональным конфликтам на суперэтническом уровне, но и к расколу в восточнославянских землях, где наряду с католической и православной образовалась маргинальная униатская или греко-католическая церковь. Православно-католическая конфронтация послужила углублению культурно-исторических различий между восточными и западными украинцами, что дает о себе знать через триста лет. Ныне в Украине, насчитывающей более 60 конфессий, произошел раскол в Украинской православной церкви. Этноконфессиональные конфликты используются в борьбе за светскую власть. Православная церковь неспособна выступить в качестве консолидирующей силы возрождения из-за внутреннего раскола и борьбы за право «приватизации» души.
Конфликтную структуру конфессионального пространства возможно преодолеть путем возрождения Киева как духовного центра восточных славян, правопреемника греко-византийской православной традиции. Необходимо перенести акцент славянской консолидации из плоскости российской “великодержавности” к разделению духовной и политической власти.
