Основные определения 1 страница
Говорят, что слово герменевтика происходит от имени Гермеса, греческого языческого бога, который был посланником олимпийцев. Он передавал и толковал счастливым (а чаще несчастным) получателям божественную весть. В своем терминологическом значении герменевтика часто определяется как наука и искусство библейского толкования. Герменевтика считается наукой, так как она имеет правила, и эти правила можно свести в упорядоченную систему. Она считается так же искусством, поскольку сообщение динамично и, следовательно, механическое и жесткое применение правил может иногда исказить истинное значение сообщения. Герменевтическую теорию иногда подразделяют на два подвида — общую и специальную герменевтику. Общая герменевтика — это изучение правил, которые управляют толкованием всего библейского текста. Она включает историко-культурный, контекстуальный, лексико-синтаксический и теологический анализ. Специальная герменевтика — это изучение тех правил, которые применяются к конкретным жанрам, таким как притчи, аллегории, прообразы и пророчества. Общая герменевтика излагается в 3-5 главах; главы 6 и 7 посвящены специальной герменевтике.
Отношение герменевтики к другим отраслям библеистики
Герменевтика не изолирована от других отраслей исследования Библии. Она связана с изучением канона, текстологией, исторической критикой, экзегетикой, библейской и систематической теологией. Областью, которая логически предшествует этим различным отраслям библеистики, является изучение канона, т.е. различий между теми книгами, которые отмечены печатью Божественного вдохновения и теми, которые не отмечены такой печатью. Исторический процесс, в результате которого определенные книги были включены в канон, а другие не включены, долгий и интересный. На эту тему имеется обширная литература. В сущности, процесс канонизации - это исторический процесс, во время которого Святой Дух руководил Церковью в деле выявления книг, несущих печать Божественной силы. Область библеистики, которая логически следует за изучением канона - библейская текстология (критика текста). Ее называют также вспомогательной критикой. Текстология - это попытка уточнить редакцию оригинального текста. Мы нуждаемся в текстологических исследованиях, так как у нас нет оригинальных рукописей, а есть только множество копий с оригиналов, и эти копии имеют расхождения между собой. Тщательно сравнивая одну рукопись с другой, текстологи оказывают неоценимую помощь, поскольку предоставляют в наше распоряжение библейский текст, максимально приближенный к оригинальным писаниям, данным ветхозаветным и новозаветным верующим. Один из самых известных богословов, изучающих Новый Завет, Ф.Ф. Брюс, сказал по этому поводу: "Разночтения, по поводу которых у текстологов Нового Завета остаются сомнения, не ставят под вопрос основные исторические факты, христианское вероучение и жизнь. Третья область исследований Библии известна под названием исторической, или основной критики. Специалисты в этой области изучают авторство книги, определяют дату ее создания, рассматривают исторические обстоятельства, в которых она была написана, подлинность ее содержания и литературное единство. Многие из занимающихся основной критикой исходят из либеральных предпосылок, и по этой причине консервативные христиане часто отождествляют историческую критику с либерализмом. Но в данном случае это неверно. Ведь можно заниматься исторической критикой, исходя из консервативных предпосылок. Введения и комментарии к каждой книге в американских изданиях Библии "Harper Study Bible", "Scofield Reference Bible" (Библия с комментариями Ч.И. Скоуфилда) являются примерами таких консервативных комментариев. Знание исторических обстоятельств, в которых создавалась книга, является решающим для правильного понимания ее значения. Этой теме посвящена третья глава. Только после изучения канона, критики текста и исторической критики исследователь может приступить к экзегетике. Экзегетика — это применение принципов герменевтики с целью достигнуть правильного понимания текста. Приставка экз (ex) — «вне», «из» выражает ту мысль, что толкователь пытается извлечь понимание из текста, а не привносит свое значение в текст (экзегетика). Экзегетика является дисциплиной, родственной с библейской теологией и систематической теологией. Библейская теология — это изучение Божественного откровения, каким оно было дано в Ветхом и Новом Завете. Она ставит следующий вопрос: "Что и как данное особое откровение добавляет к знаниям, которыми верующие уже обладали в свое время?" Она призвана показать развитие богословских знаний на протяжении периода Ветхого и Нового Завета. В противоположность библейской теологии систематическая теология организовывает библейские данные по логическому, а не по историческому принципу. Она систематизирует информацию по определенной теме (например, природа Бога, проблема жизни после смерти, служение ангелов) так, чтобы мы могли понять весь объем Божественного откровения на эту тему. Библейская и систематическая теология дополняют друг друга: вместе они позволяют нам составить более глубокое представление о теме, чем одна дисциплина. Данная схема резюмирует вышеизложенный материал и показывает центральную роль герменевтики в развитии теологии в целом.
Необходимость в герменевтике
Обычно мы понимаем то, что слышим или читаем, естественным образом (спонтанно). Правила, по которым мы толкуем сообщение, действуют автоматически и неосознанно. Когда что-либо препятствует естественному пониманию значения, мы начинаем обращать больше внимания на те процессы, которые происходят при понимании (например, при переводе с одного языка на другой). В сущности, герменевтика — это кодификация процессов, которые мы обычно используем неосознанно при понимании значения сообщения. Чем больше возникает препятствий для спонтанного понимания, тем больше проявляется потребность в герменевтике. Когда мы толкуем Писание, на пути спонтанного понимания исходного значения сообщения встречается множество препятствий. Существует пропасть во времени, отделяющая нас от авторов оригинального текста и его первоначальных читателей. Отвращение Ионы к ниневитянам, например, становится более понятным, когда мы имеем представление о крайней жестокости и греховности жителей Ниневии. Во-вторых, существует культурная пропасть, разделяющая древних евреев и нашу современную цивилизацию. Харольд Гарфинкель (Harold Garfinkel), социолог университета штата Калифорния в Лос-Анджелесе (UCLA), основоположник этнометодологии, работы которого вызываю» бурные споры, заявляет, что наблюдателю невозможно быть объективным и беспристрастным при изучении какого-либо явления (в нашем случае - при исследовании Писания). Каждый человек воспринимает реальность сквозь призму своей культуры и особенностей опыта. Используя любимую аналогию Гарфинкеля, можно сказать: невозможно изучать людей или явления, как невозможно рассматривать золотую рыбку в аквариуме из другого аквариума. По отношению к герменевтике эта аналогия представляет нас золотыми рыбками, плавающими в одном аквариуме (наше время и культура), которые смотрят на золотых рыбок в другом аквариуме (библейские времена и культура). Игнорирование того факта, что библейская культурная среда, наше собственное окружение или различия между ними влияют на наше восприятие, может привести к серьезному искажению значения библейских слов и действий. Более подробно об этом будет сказано в третьей и восьмой главах. Третье препятствие для спонтанного понимания библейского текста - языковая пропасть. Библия написана на еврейском, арамейском и греческом языках, которые имеют совершенно другие структуры и идиоматику по сравнению с нашим языком. Представьте себе, как бы исказилось значение фразы, содержащей выражение "сесть в лужу" или "водить за нос" при переводе на другой язык, если бы переводчик не знал переносного значения выражений "сесть в лужу" или "водить за нос". То же самое может случиться при переводе с других языков, если читатель не знает, что такие выражения как Бог ожесточил сердце фараона могут содержать в себе еврейские идиомы (образные выражения), которые, если их перевести на русский язык буквально, могут изменить оригинальное значение этой фразы. Четвертое серьезное препятствие - мировоззренческая пропасть. Взгляды на жизнь, быт, природу вселенной в одной культуре отличаются от взглядов в других культурах. Чтобы верно передать послание из одной культуры в другую, переводчик или читатель должен быть знаком со сходством и различием в мировоззрении. Таким образом, герменевтика необходима ввиду существования исторической, культурной, языковой и мировоззренческой пропастей, которые препятствуют спонтанному и точному пониманию Божьего Слова.
Альтернативные взгляды на богодухновенность (инспирацию)
Взгляд на вдохновение, которого придерживается исследователь, непосредственно влияет на герменевтику. В этом параграфе я излагаю очень упрощенно три основных подхода к вдохновению. На эту тему существуют прекрасные исследования. Типично либеральный взгляд на вдохновение заключается в том, что библейские писатели были вдохновлены примерно в том смысле, как Шекспир и другие великие писатели. Они записали примитивные еврейские религиозные представления о Боге и Его делах. Основное внимание сторонники этого взгляда уделяют разработке теорий о том, как редакторы соединяли в одно целое древние рукописи и как эти компиляции отражают рост духовного уровня составителей. Внутри неоортодоксальной школы существует столько разнообразных теорий вдохновения, что их невозможно логически обобщить, включив все подходы. Однако большинство полагает, что Бог открывал Себя только в могущественных деяниях, но не в словах. Слова в Писании, приписываемые Богу, - это человеческое понимание значительности Божьих деяний. Библия становится Словом Божьим тогда, когда люди читают ее и слова приобретают личное экзистенциальное значение для них. Сторонники этого взгляда особое внимание уделяют процессу демифологизации, т.е. устранения мифологического события, которое было использовано для передачи экзистенциальной истины, так чтобы читатель мог иметь личное соприкосновение с этой истиной. Ортодоксальный взгляд на вдохновение заключается в том, что Бог действовал через личности библейских писателей таким образом, что без нарушения их индивидуального стиля выражения или свободы, то, что они создали, было буквально "богодухновенно" (2 Тим. 3,16; по-гречески theopfleustos). Подчеркивается что само Писание, а не только писатели, было вдохновлено ("Все Писание вдохновлено Богом". Новая американская стандартная Библия. NASB). Если бы вдохновлены были только писатели, можно было бы предположить, что их писания загрязнены соприкосновением с их собственными примитивными воззрениями. Однако суть 2 Тим. 3,16 заключается в том, что Бог, таким образом, руководил библейскими писателями, что и: писания несут на себе печать Божественной инспирации. Основываясь на 2 Тимофею 3,16 и 2 Петра 1,21, ортодоксальные христиане считают, что Библия — это сокровища объективной истины. В противоположность неоортодоксальному взгляду, что Писание становится Словом Бога, лишь тогда, когда оно приобретает личное экзистенциальное значение, ортодоксальный взгляд заключается в том, что Писание есть и навсегда останется сокровищницей истины, независимо от того, читаем мы его или нет, принимаем мы его лично или нет. Следовательно, для ортодоксальных христиан герменевтическое мастерство имеет огромное значение, так как оно служит для нас средством более точного раскрытия истин, которые, по нашему убеждению, заключены в Писании.
Спорные вопросы современной герменевтики
Перед тем, как перейти к истории и принципам библейской герменевтики, нам следует ознакомиться с некоторыми центральными и спорными вопросами в герменевтике. Точно так, как понимание богодухновенности влияет на подход читателя к экзегетике, так же эти пять вопросов влияют на герменевтику.
Точность толкования Возможно, самый главный вопрос герменевтики заключается в следующем: можно ли установить единственно верное значение текста? Или существует множество верных значений? Если таких значений несколько, то являются ли некоторые из них более верными, чем другие? В этом случае, какой критерий можно использовать, чтобы отделить более верные толкования от менее верных? Чтобы понять важность поднятых вопросов, рассмотрим нафтункианскую дилемму.
ТУ 1: Нафтункианская дилемма Ситуация: Однажды вы написали письмо своему близкому другу. По пути следования оно затерялось, и нашли его только спустя 2 000 лет, в течение которых происходили ядерные войны и другие исторические изменения. И вот наступил день, когда письмо вскрыли. Три поэта постсовременного Нафтункианского общества независимо друг от друга перевели ваше письмо, но, к сожалению, пришли к трем различным выводам. Тунки 1 сказал: Для меня это значит... Я не согласен, - сказал Тунки II. Для меня это значит... Вы оба не правы,— заявил Тунки III.- Мое толкование — правильное! Решение: Вы, как беспристрастный наблюдатель созерцаете эту полемику с небесной (мы надеемся) точки зрения. Какой бы вы дали совет Тункианцам для решения их задачи? Мы предполагаем, что вы были хорошим писателем и ясно сформулировали свои мысли. Поэтому: а. Может ли быть так, что в настоящее время ваше письмо имеет более чем одно верное значение? Если вы отвечаете да — переходите к пункту (б); если "нет" — к пункту (в); б. Если ваше письмо может иметь множество значений, есть ли пределы для числа верных значений? Если пределы есть, то какой критерий могли бы вы предложить для отделения верных значений от неверных? в. Если у вашего письма только одно верное значение, какой критерий вы используете чтобы определить самое лучшее толкование среди трех тункианцев? Если вы решите, что толкование Тунки II - самое лучшее, как вы докажете это Тунки 1 и Тунки III?
Если вы не потратили, по крайней мере, пятнадцать минут, чтобы помочь тункианцам решить их проблему, вернитесь к ней снова и подумайте, как бы вы могли помочь толкователям. Задача, над которой они бьются, возможно, и есть основной вопрос всей герменевтики. Э.Д. Гирш (E.D. Hirsch) в своей работе "Точность толкования" анализирует философский подход, распространившийся с 20-х годов нашего века, в соответствии с которым "значение текста - это то, что он значит для меня". Несмотря на то, что ранее господствовало убеждение, что текст значит то, что имел и виду автор, Т.С. Элиот и другие пришли к выводу, что "лучшая поэзия - безличностна, объективна и автономна; она живет своей собственной жизнью, совершенно отдельной от жизни ее автора". Исследование Э.Д. Гирша служит прекрасным источником для дальнейшего обсуждения поставленных проблем. Такое мнение, взлелеянное релятивизмом нашей современной культуры, вскоре повлияло и на области, далекие от поэзии. Изучение того, что говорит текст, превратилось в изучение того, "что он говорит отдельному критику". Как убедительно показывает Гирш, такое мнение вызвало целый ряд недоразумений: "Когда критики умышленно изгнали автора оригинала, они узурпировали его место [как установителя значения], что привело без сомнения к некоторым нынешним теоретическим недоразумениям. Тогда как ранее был только один [установитель значения], сейчас их появилось целое множество, причем каждый из них обладал таким же авторитетом, как и другой. Изгнание автора оригинала как установителя значения стало отвержением единственного неопровержимого нормативного принципа, который позволял верно толковать текст... Ибо, если значение текста не авторское, то такое толкование не может соответствовать единственному значению текста, так как текст не может иметь определенного или поддающегося определению значения”. При изучении Писания экзегету необходимо как можно точнее определить, что Бог имел в виду в определенном отрывке, а не то, что это значит для меня. Если принять точку зрения, согласно которой значение текста - это то, что он означает для меня, то Слово Божие может иметь столько же значений, сколько оно имеет читателей. Также у нас не будет основания сказать, что ортодоксальное толкование отрывка более верно, чем еретическое; действительно, различие между ортодоксальным и еретическим толкованиями не будет более иметь значения. Сейчас будет полезно провести разграничение между толкованием и применением. Сказать, что текст имеет одно верное толкование (то значение, которое имел в виду автор) совсем не значит, что этот текст имеет только одно возможное применение. Например, повеление в Ефессянам 4,26-27 ("Гневаясь не согрешайте: солнце да не зайдет во гневе вашем; и не давайте места диаволу") имеет одно значение, но может иметь множество применений в зависимости от того, на кого гневается читатель - на служащего, свою жену или своего ребенка. Точно так же обетование в Римлянам 8,39, что ничто "не может отлучить нас от любви Божией", имеет одно значение, но будет иметь различные применения (в данном случае, по эмоциональной значимости) в зависимости от того, в какой жизненной ситуации находится человек. Взгляд, которого придерживаются исследователи по вопросу о точности толкования, влияет на их экзегезу. Таким образом, это решающий вопрос для герменевтики.
Двойное авторство и " sensus plenior "
Второй спорный вопрос в герменевтике - это вопрос о "двойном авторстве". Ортодоксальный взгляд на Писание - соавторство; т.е. чтобы произвести богодухновенный текст, человек и Бог работали совместно (в соавторстве). Эта проблема подразумевает следующие важные вопросы: "Какое значение имел в виду автор-человек? Какое значение имел в виду Автор-Бог? Превосходит ли значение Автора-Бога значение автора-человека?" Вопрос о том, имеет ли Писание высший смысл (называемый также sensus plenior) по сравнению с тем смыслом, который имел в виду автор-человек, обсуждается многие столетия. Дональд А. Хагнер так высказывается по этому поводу: "Принять sensus plenior, значит признать, что есть вероятность большего значения ветхозаветного отрывка, чем то, которое осознавал автор оригинала, и больший смысл, чем тот, который можно определить в результате строгого грамматико-исторического, экзегетического анализа. Такова природа Божественного вдохновения - сами авторы Писания часто не осознавали высшего значения и конечного применения того, что они написали. Этот высший смысл Ветхого Завета может быть увиден только ретроспективно и в свете новозаветного исполнения. Для обоснования sensus plenior выдвигаются следующие аргументы: (1) 1 Петра 1,10-12 очевидно имеет в виду то, что ветхозаветные пророки иногда возвещали то, чего сами не понимали; (2) Дан. 12,8, очевидно, показывает, что Даниил не понимал значения всех данных ему пророческих видений; и (3) ряд пророчеств не были поняты в момент их возвещения (напр. Дан. 8,27; Ин. 11,49-52). Те, кто оспаривает sensus plenior, утверждают следующее: (1) принятие идеи о двойном значении Писания может открыть дверь для самых разнообразных экзегетических толкований; (2) 1 Петра 1,10-12 можно понять в том смысле, что Ветхозаветные пророки не знали только времени исполнения их пророчеств, а не смысла того, о чем пророчествовали; (3) в некоторых случаях пророки понимали значение своих пророчеств, но не их высший смысл (например, Каиафа (Иоанна 11,50) прекрасно понимал, что лучше погибнуть одному человеку, чем всему народу, но не осознавал высший смысл этого пророчества); и (4) в некоторых случаях пророки понимали значение своих пророчеств, но не их историческую взаимосвязь. Вопрос о sensus plenior — один из тех спорных вопросов, которые очевидно будут разрешены только в вечности. Более подробно толкование пророчеств будет рассмотрено в седьмой главе. Наверное, основополагающим принципом, с которым может согласиться большинство придерживающихся противоположных взглядов по этому вопросу, может быть следующее утверждение: любой отрывок, который, как может показаться, имеет более полное значение, чем то, которое понимал его автор-человек, должен так толковаться только тогда, когда Бог выразительно заявил о Своем более полном значении этого отрывка через последующее откровение. В приложении В дается библиография наиболее важных работ но этой теме.
Буквальное, метафорическое и символическое толкование Писания
Третий спорный вопрос в современной герменевтике затрагивает буквальность, с которой мы толкуем слова Писания. Как отмечает Рамм, консервативных христиан иногда обвиняют в "твердолобом буквализме". Их более либеральные в вопросах теологии "братья" заявляют, что такие события, как грехопадение, потоп и пребывание Ионы во чреве рыбы следует понимать как метафоры, символы и аллегории, а не как реальные исторические события. Так как все слова - символы, выражающие идеи, говорят либералы, нам не следует воспринимать эти утверждения в строго буквальном смысле. Консервативные богословы согласны с тем, что слова можно использовать в буквальном, метафорическом или символическом смысле. Вот три предложения, которые являются примером такого употребления: 1. Буквальный смысл: Сияющий бриллиантами венец был возложен на голову царя. 2. Метафорический смысл: (Рассерженный отец сыну) Если ты еще хоть раз сделаешь это, я надену на тебя венец. (Прим. перевод.) В разговорном американском языке есть выражение "надеть венец на кого-либо", которое значит "дать по голове"). 3. Символический смысл: "И явилось на небе великое знамение - жена, облеченная в солнце; под ногами ее луна, и на главе ее венец из двенадцати звезд" (Откр. 12,1).
Разница между тремя употреблениями слова венец заключается не в том, что первое предложение относится к реальному историческому событию, а другие два нет. Буквальное и метафорическое выражения обычно относятся к реальным историческим событиям, как в этом может убедиться сынишка, если он решится сделать "это" еще раз (предложение 2). Взаимоотношение между идеями, выраженными словами, и действительностью, прямое, а не символическое. Однако и идеи, переданные символическим языком (например, аллегорическая и апокалиптическая литература) также часто имеют историческую связь с действительностью. Так, жена из Откр. 12,1 может обозначать израильскую нацию, двенадцать звезд представлять двенадцать колен, луна - ветхозаветное откровение; а солнце - свет новозаветного откровения. Трудности возникают, если читатели толкуют высказывание не так, как это предполагал автор. Серьезные искажения авторского значения возникают тогда, когда буквальные утверждения толкуют метафорически, а метафорические утверждения - буквально. Если сынишка всерьез решит, что после его очередного непослушания он получит золотой венец, то его ожидает очень неприятный сюрприз. Точно так же придворная свита была бы в недоумении, если бы царю во время коронации дали взбучку, а не возложили на его голову венец. Если в определенном смысле все слова - символы, то как нам определить, когда их следует понимать буквально, когда метафорически, а когда символически? Консервативный теолог ответил бы, что критерий для определения точности толкования всех видов литературы заключается в следующем: слова следует толковать в соответствии с замыслом автора. Если автор предполагал, что его слова будут толковать буквально, мы ошибемся, если будем толковать их символически. Точно так же мы ошибемся, если автор предполагал, что его слова будут толковать символически, а мы будем их понимать буквально. Гораздо легче установить этот принцип, чем правильно применять ею, однако, как будет показано в следующих главах, контекст и синтаксис оказывают существенную помощь в определении замысла и значения, которые имел в виду автор.
Духовные факторы в процессе восприятия
Четвертый дискуссионный вопрос в современной герменевтике таков: влияют ли духовные факторы на способность точно воспринимать истины, содержащиеся в Писании? Одна школа придерживается мнения, что если два человека одинаково подготовлены интеллектуально в области, герменевтики (изучили языки оригинала, историю, культуру и т. д.), то они будут одинаково хорошо толковать Писание. Другая школа считает, что в соответствии с самим Писанием духовное состояние человека влияет на способность воспринимать духовную истину. Римлянам 1,18—22 называет конечный результат постоянного подавления истины омраченным пониманием. 1 Коринфянам 2,6—14 говорит о мудрости и дарах, которыми может обладать верующий, но которых нет у невозрожденного человека. Ефесянам 4,17-24 описывает слепоту по отношению к духовной действительности у живущих жизнью ветхого человека и новые возможности, открытые для верующего. 1 Иоанна 2,11 свидетельствует, что в результате затаенной ненависти человек становится духовно слепым. На основании вышеизложенных положений сторонники данного подхода считают, что духовная слепота и омраченное понимание препятствуют человеку рассуждать об истине, независимо от его знаний и умения применять герменевтические принципы. Для герменевтики этот вопрос является гораздо более важным, чем может показаться на первый взгляд. С одной стороны, если, как говорилось ранее, значение Писания выясняется в результате тщательного исследования слов, культуры и истории, то к чему искать дополнительное духовное озарение? Если же мы полагаемся на духовную интуицию верующих, в результате которой они получают дополнительное озарение, то вскоре мы окажемся в безнадежно затруднительном положении, поскольку у нас больше нет нормативных принципов, позволяющих сравнивать точность различных интуиции. С другой стороны, противоположное мнение, согласно которому значение Писания может быть обнаружено при помощи необходимых экзегетических знаний и навыков независимо от духовного состояния, очевидно противоречит процитированным выше стихам. Гипотеза, которая пытается решить эту дилемму, основывается на определении термина знать. Согласно Писанию, человек не обладает знанием до тех пор, пока он не начнет жить во свете этого знания. Истинная вера - это не только знание о Боге (которым обладают даже бесы), но знание, производящее соответствующее действие. Неверующий может знать (понимать разумом) многие истины Писания, используя те же средства толкования, которые он применил бы и к небиблейским текстам, но он не может по-настоящему знать эти истины (действовать в соответствии с ними, применять их к себе), пока враждует против Бога. Однако эта гипотеза нуждается в небольшой корректировке. Объясним суть дела так: мы настраиваем наш разум на определенный образ действия и затем используем выборочно наше внимание, фокусируя его на тех данных, которые поддерживают наше решение и минимально обращая внимание на те данные, которые противоречат нашему выбору. Тот же принцип можно применить ко греху в жизни человека. Писание учит, что человек, предаваясь греху, порабощается им к становится слепым по отношению к праведности (Иоан. 8,34; Рим, 1,18—22; 6,15—19; 1 Тим. 6,9; 2 Пет. 2,19). Таким образом, истины Писания, доступные для понимания через применение тех же навыков толкования текста, что и при изучении небиблейских текстов, становятся все менее и менее ясными тому, кто постоянно отвергает эти истины. Неверующие не знают полного значения библейского учения не потому, что для них недоступно значение слов текста, но потому, что они отказываются действовать в соответствии с этими духовными истинами и применять их в своей жизни. Более того, психологические последствия такого отказа делают их все менее и менее способными (и желающими) вникать в эти истины. Итак, этот умеренный взгляд предполагает, что значение Слова Божьего содержится в словах, которые Он вдохновил написать и нет необходимости прибегать к духовной интуиции, не основанной на понимании этих слов. Одним из служении Святого Духа является озарение, помощь верующим в понимании полного значения слов Писания. Концепцию озарения не следует выводить за пределы работы Святого Духа по разъяснению полного значения текста. Действительно, если мы выведем определение озарения за эти пределы, то у нас не окажется логически ясного основания для различения Божественного значения, вложенного в текст, и личной интуиции, и дополнений тысяч различных толкователей.
|
