Снег. Благодарность Волка
Волк умер недавно. Меня вспоминал. Когда уже тело перестало беспокоить. Думал, что я вырос в огромного мужчину, больше, чем на самом деле. Знал, что я о нем думаю. Ему не легче было от этого, он – то не боялся ни жить, ни умереть один. Но гармоничнее. Он считал, что я похож на него. В смысле, что он может без меня обойтись, а я – без него. Могу, но так не всегда было. Когда он убегал от меня в семьдесят третьем, сомневался – убегать или начать охоту? Перед смертью думал, что правильно не начал охоту. Смерти не боялся, ждал. Слишком долго жил. Тело стало таким, что держаться за него не хотелось. Хотя умер не от голода, мог охотиться. Хотел посмотреть на меня, прибегал пару раз на то место, а я не догадался. Он иногда пользовался тем, что я ему отдал, и неплохо получалось. То, что я ему подарил, у меня не убыло, как и у него то, что он подарил мне. Когда-нибудь многие так будут делиться со многими. Перед смертью его мир перед ним проходил образами. Как круги многоярусные. Все одновременно, но без путаницы, четко. Вот это мир! То, что для нас непостижимо – снежные люди, бурунги (безобидные, но «цепляют»: кривляются все время, пародируют, рожи строят, считают себя умнее),[40] лешие, гаргуши, другие звуки, запахи, цвета, ритмы – для него обыденно и известно (означено). Он мне все показал, поделился. Знал, что я буду помнить. По волчьим меркам мы живем невообразимо долго. Я ему тоже показал городские образы. Ему ново, как мне его мир. Потом пошел снег. Волк смотрел на звезды, пока их не закрыло снегом.
1999 – 2000
|
