ГЛАВА 6. о Корусканту катилась волна вечерних сумерек

 

П

о Корусканту катилась волна вечерних сумерек. Медленно ползла линия терминатора, гасли искусственные огни, сменяясь светом ночным. Вечно бодрствующему и вечно погруженному в сон городу подмигивали звезды. Под темнеющим небом здания казались гигантскими монолитами, а сама планета - памятником древних сражений. Даже голос ветра на верхних этажах звучал скорбным плачем по смертной жизни.

Пока турболифт возносил Оби-Вана к вершинам сенатского комплекса, а мозаика городских огней стремительно проваливалась вниз, джедай предавался размышлениям о том, как странно и сильно зависит истина от превращения дня в ночь. Рядом сопел ученик, которого подобные тонкости сейчас совершенно не интересовали. Энакин думал только о женщине, которая десять лет назад забрала его сердце и разум и не отдала назад.

- Энакин, ты взволнован, - заметил Оби-Ван, по-прежнему разглядывая город у себя под ногами.

- Да... и вовсе нет! - последовал быстрый легкомысленный ответ.

- Я не помню, чтобы ты так нервничал с тех пор, как мы влезли в гнездо к гундаркам.

- Влезли вы, учитель, - бесцеремонно поправил падаван. - А я вас спас. Забыли?

Оби-Ван засмеялся. Энакин тоже заулыбался, но из прежнего состояния не вышел.

- Ты потеешь, - сообщил ему Кеноби, демонстративно поведя носом. - Сделай глубокий вдох. Расслабься.

- Я не видел ее десять лет.

- Энакин, дыши глубже! Она больше не королева.

Двери лифта раздвинулись, заглушив бурчание падавана. Первым вышел, разумеется, Кеноби, сделав вид, что не слышит.

- Можно подумать, что я поэтому...

- Энакин!

Почти одновременно с дверями лифта открылась дверь напротив; в коридор, споткнувшись о порог, выкатился гунган, облаченный в красно-черную парадную робу. Мгновение все трое разглядывали друг друга, а затем степенный дипломат запрыгал, точно малое дитя, на глазах теряя достоинство.

- Оби! Оби! Оби! - вопил гунган, размахивая длинными ушами. - Наша так рада! Наша видит твоя!!! Хейдей-хо!!!

Кеноби попытался сохранить вежливую улыбку, солидный вид и невозмутимость. По мнению Энакина, получилось так себе.

- Я тоже рад тебя видеть, Джар - Джар.

Бинкс продолжал выкидывать замысловатые коленца. И вдруг совершенно неожиданно замер с открытым ртом.

- Моя умный - это твой ученик, да?

Гунган заложил гибкие лапы за спину, вгляделся в Энакина, надувая и без того пухлые губы. Скайуокер подмигнул ему.

- Хейдей-хо!!!

Просто удивительно, как Бинкс еще не запутался в одежде, не сшиб никого с ног и не упал сам.

- Эни? Нет, наша не вери! Малыш Эни?

Гунган сгреб падавана в объятья. Настала очередь Энакина получить свою долю похлопываний по спине и плечам и восторженных "йю-йю".

- Твоя такая большая! Йю-йю-йю!!! Эни! Моя просто не вери!

- Привет, Джар - Джар, - ухитрился выговорить Скайуокер, освобождаясь из лап гунгана.

Казалось, ритуал приветствий затянется навечно, но Оби-Ван все-таки поймал Бинкса за лапу - осторожно, но очень решительно.

- Мы пришли поговорить с сенатором Амидалой Наберрие. Не мог бы ты проводить нас к ней?

Гунган прекратил скакать и внимательно посмотрел на джедая, с трудом пытаясь придать добродушной губастой физиономии хотя бы видимость серьезного выражения.

- Она ждет ваша. Эни! Моя не верит! - он еще разок подскочил на месте, покосился на Кеноби, схватил Энакина за руку и поволок за собой.

Оби-Ван прибавил шагу, чтобы не отстать.

Апартаменты сенатора были обставлены изящно: удобные мягкие кресла и диван были расставлены по кругу, на стенах висели картины. По одну сторону от дивана стоял молодой человек в сине-коричневой униформе капитана дворцовой стражи Набу, с другой - девушка в платье горничной.

Энакина они не интересовали. Его взгляд был прикован к той, что сидела на самом диване, и только к ней. Радовало, что она была все так же красива, какой он ее запомнил. Взгляд жадно скользил по тонкой фигуре, по складкам черно-пурпурного платья, по темным волосам, уложенным в высокую корону. Больше всего на свете хотелось распустить эти длинные волосы, потому что так - лучше. Он, наверное, вечность мог смотреть на нее. Просто сидеть и смотреть. Ну, наверное, еще прикоснуться к ее губам...

Энакин прикрыл глаза и втянул воздух. В комнате пахло цветами, духами и спелыми фруктами. А еще - Падме. Энакин порадовался, что запомнил ее запах.

Потребовался каждый кусочек самообладания, чтобы сделать несколько неторопливых и сдержанных шагов позади Кеноби. И не оказаться возле Падме раньше учителя. И, что самое странное, для того чтобы передвигать ноги, тоже требовалось неимоверное усилие. Даже для того, чтобы просто перешагнуть через порог.

- Моя здеся! - громко объявил Джар - Джар Бинкс. - Смотри-смотри! Тута джедай приходи!

Едва ли Оби-Ван всю жизнь мечтал быть представленным сенатору и сопровождающим ее лицам именно таким образом, но выбирать не приходилось.

- Рад видеть вас снова, госпожа, - с почтительностью произнес Кеноби, останавливаясь перед диваном.

Амидала величественно поднялась.

Энакин затормозил в последнюю секунду, счастливо избежав столкновения со спиной рыцаря. Сенатор скользнула по долговязому падавану равнодушным взглядом и отвернулась. А вот Кеноби она даже за руку взяла!

- Так много времени прошло, - произнесла Амидала. - Я рада, что наши дороги вновь пересеклись. Но должна сразу предупредить, что считаю ваше присутствие необязательным.

- Уверен, что у Совета были причины прислать нас, - отозвался Оби-Ван, не поведя бровью.

Скользкий момент был пройден, и сенатор уже с большим интересом посмотрела на перетаптывающегося за спиной джедая Скайуокера. Потом сделала шаг в сторону, чтобы оказаться непосредственно перед ним.

- Эни?

Улыбка сказала ему, что ответа не требуется. На радостях Энакин чуть было не прошелся колесом.

- Эни, - уже уверенно повторила Амидала. - Не может быть... Как ты вырос!

Ей пришлось запрокинуть голову, чтобы оценить его рост. Похоже, сенатору только сейчас пришло в голову, что мальчик, к которому ей раньше приходилось нагибаться, теперь возвышается над ней.

- Ты тоже, - радостно брякнул Энакин. - То есть... я хотел сказать, ты стала совсем красивая, - он закашлялся. - И ниже.

Он густо покраснел.

- Для сенатора, я хотел сказать...

Недовольную гримасу учителя Скайуокер едва заметил, зато Амидала расхохоталась. Смеется она так же, как раньше, порадовался Энакин.

- Ох, Эни, ты всегда останешься тем же крохой, каким я тебя встретила!

Даже если бы она сняла с его пояса световой меч и одним взмахом подрубила ему ноги, она не смогла бы унизить его больше. Энакин опустил голову, взгляды всех присутствующих жгли ему спину даже сквозь плотную одежду. Потом он услышал спокойный и вежливый голос Кеноби:

- Вы даже не заметите нашего присутствия, госпожа сенатор.

- Благодарение Силе, что вы здесь, мастер Кеноби, - сказал темнокожий молодой человек в униформе дворцовой стражи. - Ситуация гораздо опаснее, чем представляется сенатору.

- Мне не нужна охрана, - резко оборвала его Амидала, но смотрела при этом на Оби-Вана, а не на стражника. - Мне нужны ответы. Я хочу знать, кто пытается меня убить. Я считаю, что это важно и для Сената. Тут есть нечто большее, чем...

Она замолчала, когда Оби-Ван хмуро сдвинул брови.

- Мы здесь, чтобы охранять вас, сенатор, а не вести расследование, - ровным, тщательно размеренным голосом проговорил джедай.

- Не бойся, мы узнаем, кто пытается тебя убить, - добавил Энакин, отстав от Кеноби всего в миг.

Тому даже не пришлось кривить лицо в недовольной гримасе, Энакин сам сообразил, что допустил промах. Ну, не объяснять же на каждом углу, что привык разговаривать с их драгоценным сенатором именно так, а не иначе. Глупо. Не глупее, чем с постными лицами думать, какой он невежливый. Энакин прикусил губу и опять потупился. Пусть думают, что хотят.

- Мы не станем выходить за рамки данного нам поручения, мой юный падаван, - наставительно произнес Оби-Ван.

Энакин зарделся. Краснел он легко из-за светлой кожи и светлых волос, поэтому ему казалось, что в комнате стало светлее от полыхающих щек и ушей. Не мог подождать, что ли? Обязательно распекать принародно?

- Н-ну... так же нам легче будет, учитель... - выдавил падаван.

И даже сам решил, что слова звучат глупо.

- Энакин, мы больше не будем обсуждать этот вопрос, - строго сказал Кеноби. - И будь добр, вспомни: ты пока что не рыцарь.

Скайуокер хотел ответить. Да, он бы все высказал, если бы не подвел голос, который застрял где-то в глотке. Нос чесался, глаза жгло от подступающих слез. Ну как он посмел... Здесь же Падме...

- Почему? - еле слышно выдохнул Энакин.

Все силы ушли на то, чтобы вопрос прозвучал хоть немного уверенно.

- Что?

- Ну, зачем?

- Что - зачем?

Кажется, на этот раз он зашел чересчур далеко. Обычно учитель не набрасывается на него, даже если был сильно зол. Между прочим, Куай-Гону он задавал и не такие вопросы, а тот ни разу не повысил на него голос!

- А зачем же еще мы здесь? - при воспоминании о рыцаре Энакин вдруг осмелел. - Зачем нас послали сюда, если не искать убийцу?

Сопляком перед Падме его больше никто не посмеет выставить.

- Охранять - дело стражи, - твердо сказал Скайуокер. - А не джедаев. Учитель, ситуация выходит из-под контроля, взрыв - это не просто выстрел из-за угла. Так что расследование входит в наше задание.

- Мы поступим так, как нам приказал Совет, - возразил Оби-Ван. - А тебе придется научиться знать свое место, молодой человек.

Энакин оглянулся.

Капитан дворцовой стражи делал вид, что перепалка его не касается. Служанка пыталась сохранять спокойствие, но косила темными глазами в сторону гостей. Еще бы! Не часто можно порадовать себя зрелищем переругавшихся джедаев.

- Возможно, из-за вашего присутствия угроза станет более явной, - вмешалась сенатор, губы ее подрагивали. Амидала улыбнулась сначала Энакину, потом Оби-Вану, а когда оба ответили учтивым поклоном, добавила: - А теперь, с вашего позволения, я удаляюсь.

Они опять поклонились, и Амидала в сопровождении горничной вышла из комнаты. На прощание служанка подмигнула Энакину, тот не повернул головы. У него назревало сражение, и масштабное. Оби-Ван был мрачен, Энакин непреклонен.

- А я все равно рад видеть вас здесь, - сказал капитан дворцовой стражи, пока учитель с учеником не принялись выяснять отношения. - Не знаю, что именно тут творится, но безопасность сенатора явно не на высоте. Ваши друзья из Совета утверждают, что виноваты шахтеры Набу. Но это не так... Да, кстати, мое имя Тайфо.

- А что уже удалось узнать? - полюбопытствовал Энакин, демонстративно не замечая предупреждающих взглядов, которые исторгал Кеноби. - Знания позволят облегчить защиту сенатора, верно?

Куай-Гон как-то упомянул, что на Кеноби неплохо действует логика, потому как Оби-Ван в ней не силен...

- Не многое, - признался Тайфо. - Сенатор Амидала возглавляет оппозицию в вопросе создания республиканской армии. Она придерживается мнения, что с сепаратистами нужно вести переговоры, и ни в коем случае не с позиции силы. Но покушение на ее жизнь, пусть даже неудачное, только усилило мнение в пользу армии.

- А поскольку сепаратисты не должны желать республиканской армии процветания... - подхватил Оби-Ван.

-...то мы остались без единой зацепки, - закончил за него капитан. - При любом подобном инциденте все сразу тычут пальцем в Графа Дуку и его сепаратистов.

Кеноби снова нахмурился. Тайфо быстро добавил:

- Или тех, кто объявил себя приверженцем их движения. Сепаратисты замечены в подобных нападениях по всей Республике. Они - радикалы. Но почему они охотятся за сенатором, мне не понятно.

- Мы здесь не для того, чтобы высказывать предположения, мы здесь, чтобы охранять и защищать жизнь сенатора.

Энакин раздраженно ткнул носком сапога в ковер. Все! Учителя заклинило на одной мысли. И можно даже не заикаться, что дело можно сделать и по-другому, Учитель решил, извольте не спорить. Кажется, капитан тоже все понял, потому что с легким поклоном сменил тему беседы.

- Я поставил своих людей на каждом этаже, - сказал он. - Сам я буду находиться в командном центре - это уровнем ниже.

Затем он ушел, а Кеноби зачем-то взялся осматривать комнату. Занимался он этим так долго и тщательно, словно хотел запомнить здесь каждую мелочь. Что ж, не самое безнадежное занятие, а вдруг придется драться здесь ночью? Энакин только собрался присоединиться к наставнику, как ему не дали этого сделать.

- Моя так счастлив видеть твоя, Эни! Щас разорвет!

- Она даже не узнала меня, - Скайуокер посмотрел на дверь, за которой скрылась Амидала, так, будто та была виновата в слабой памяти сенатора. - Я думал о ней каждый день с тех пор, как мы расстались... А она меня напрочь забыла.

- Почему говори так?

- Ты сам видел.

- Она счастливая, да! Правда-правда. Моя давно не види ее так счастливой. Плохие времена, Эни... - гунган пригорюнился, даже уши поникли. - Наша крышка.

Энакин успел прикусить язык - к ним направлялся Кеноби. Сейчас начнутся нравоучения. Он такой строгий, явно чем-то недоволен. Вернее, кем-то. Энакин даже знал имя этого кого-то.

- Опять ты концентрируешься на негативных мыслях, - с досадой сказал Оби-Ван. - Будь осторожен в желаниях. Сенатор была рада нас видеть. Пусть так и будет. А теперь давай-ка проверим здешние системы безопасности. У нас много работы.

Энакин неохотно согнулся в неловком поклоне. Его больше всего доставала эта никому не нужная привычка вечно кланяться, Падаван давно поклялся себе научиться проделывать это в стиле Куай-Гона - то ли поклонился, то ли нет, не поймешь, а приличия вроде бы и соблюл.

- Да, учитель.

Сказать можно, что угодно, и даже не соврать при этом, но если бы точно так же легко можно было выгнать сумрак из мыслей. Скайуокер грустно вздохнул. Жизнь несправедливая штука, в очередной раз постановил он.

 

* * *

 

Падме сидела перед зеркалом и расчесывала волосы, не глядя на свое отражение в отполированном металле. Щеки жгло, лишь стоило вспомнить взгляд, который на нее бросил Эни. Как сложно называть этим именем незнакомого долговязого парня... Падме на всякий случай потрогала скулы: щеки казались толстыми и горячими Ты стала совсем красивая... Падме занималась политикой с малолетства, она привыкла отдавать приказы и ждала повиновения. Большинству мужчин, с которыми ей приходилось иметь дело, от нее было нужно нечто посущественнее ее внешности. Поддержку в Сенате, например. Конечно, она сознавала, что привлекает мужчин, но... по-другому. Политическое влияние решение в ту или иную сторону, но не...

Почему он так смотрел на нее?

Чего он хотел?

Она легко вызвала воспоминание: высокий рост худощавое сильное тело, напряженное лицо, а глаза просто светятся от радости, юной наглости и...

И желания?

Нет, у нее определенно разыгралось воображение.

Фантазии, уважаемая. Фантазии.

Падме показала язык отражению и вновь принялась расчесывать волосы. И вновь опустила руку. Как же она не подумала? Тут всюду - камеры наблюдения, а она - в тонкой ночной рубашке. Камеры никогда не беспокоили Амидалу, она смотрела на них как на предмет меблировки. Наблюдение, слуги, охрана было частью ее существования. Каждодневная рутина, обычная жизнь. У королевы нет и не может быть личной жизни.

Вот только сейчас на другом уровне у экрана может сидеть и смотреть на нее один очень конкретный молодой джедай.