Глава четвертая Понедельник: бунт заключенных
После первых дня и ночи, показавшихся нам бесконечными, наступил понедельник — день тяжелый, тоскливый и утомительный для всех нас. Но ровно в 6 утра снова раздается пронзительный свист, и заключенные просыпаются. Они, сонные, выходят из камер, протирают глаза, натягивают свои шапочки и робы, распутывают цепи на лодыжках. Они вялые и угрюмые. № 5704 позже сказал нам, что встретил новый день с тоской, зная, что ему придется снова пройти «через все это дерьмо, а может, и кое-что похуже»[62]. Охранник Серос поднимает за подбородки опущенные головы — в первую очередь заключенного № 1037, который, кажется, спит на ходу. Он толкает их в плечо, заставляя выпрямиться, тычками исправляя осанку. Он похож на маму, которая готовит своих сонных детей к первому школьному дню, только немного грубее. Пришло время еще раз повторить правила и сделать утреннюю зарядку, прежде чем будет подан завтрак. Венди проявляет инициативу: «Итак, мы с вами будем повторять эти правила, пока вы их не запомните»[63]. Его энергия заразительна; Серос начинает ходить вдоль строя заключенных, размахивая дубинкой. Заключенные повторяют правила недостаточно быстро, он теряет терпение и кричит: «Шевелитесь, шевелитесь!» Серос похлопывает дубинкой по открытой ладони, этот звук явно свидетельствует о сдержанной агрессии. В течение нескольких минут Венди читает инструкции по поводу туалета. Он повторяет их много раз, пока заключенные слово в слово не повторят, как долго можно там находиться, и что при этом нужно соблюдать тишину. «№ 819 думает, что это забавно. Возможно, для него у нас есть кое-что особенное». Охранник Варниш держится в стороне, почти ничего не делая. Серос и Венди меняются ролями. Заключенный № 819 продолжает улыбаться и даже смеется над нелепостью ситуации. «№ 819, здесь нет ничего смешного!» Тем временем Сероса сменяет охранник Маркус. Он снова читает правила. Серос: «Громче! Заключенные должны сообщать охранникам о любых нарушениях правил». Заключенных заставляют петь правила. Очевидно, после множества повторений они выучили их назубок. Затем приходит черед инструкций по поводу того, что койки нужно заправлять как в армии. «С этого момента ваши полотенца должны быть свернуты и аккуратно сложены в ногах кровати. Не кое-как брошены, а аккуратно сложены, понятно?» — спрашивает Венди. Заключенный № 819 начинает паясничать. Он перестал делать зарядку и отказывается продолжать. Другие тоже останавливаются и ждут, когда их приятель присоединится к ним. Охранники просят его продолжать, и он подчиняется — ради товарищей. «Прекрасно, № 819, теперь посидишь в карцере», — заявляет Венди. № 819 отправляется в одиночную камеру, но с непокорным видом. Пока он неторопливо шагает по коридору вдоль строя заключенных, самый высокий охранник, Карл Венди, с удовольствием демонстрирует свою власть. «Итак, какой сегодня день?» В ответ заключенные что-то бормочут. «Громче. Вы счастливы?» «Да, господин надзиратель». Варниш, пытаясь войти в игру и казаться при этом «крутым», спрашивает: «Все вы счастливы? Двое ничего не сказали». «Да, господин надзиратель». «№ 4325, какой сегодня день?» «Сегодня хороший день, господин надзиратель». «Нет. Сегодня прекрасный день!» «Да, сэр, господин надзиратель». Заключенные начинают петь: «Это прекрасный день, господин надзиратель». «№ 4325, какой сегодня день?» «Сегодня хороший день». Венди: «Неправильно. Сегодня прекрасный день!» «Да, сэр. Прекрасный день». «А ты, № 1037?» № 1037 отвечает преувеличенно бодро и саркастически: «Сегодня прекрасный день». Венди: «Так и есть. Ладно, возвращайтесь в камеры и чтобы через три минуты там были чистота и порядок. Потом встаньте в ногах своих кроватей». Он инструктирует Варниша о том, как осматривать камеры. Три минуты спустя охранники входят в камеры. Заключенные стоят у кроватей по стойке «смирно».
|
