Книга третья. 1) Рассматривая ту часть души, которою она познает и приобретает мудрость, — отделима ли она или неотделима в действительности

глава Г/

1) Рассматривая ту часть души, которою она познает и приобретает мудрость, — отделима ли она или неотделима в действительности, а только н отвлечении, — нужно определить ее отличитель-

ные черты и то, каким образом происходит мыш-' ление. ^;

2) Если мышление находится в тех же условиях, как и ощущение, то оно есть или страдательное состо­яние под влиянием мыслимого, или что-либо в этом роде.

3) Но оно должно быть неподверженным страда-' нию, носителем форм и в возможности таким, каков предмет мыслимый, а не самим этим предметом, и,» как ощущающая способность относится к ощущае­мому, так ум должен относиться к мыслимому. Посе­му он, как мыслящий все, необходимо не заключает в себе посторонней примеси, дабы, как говорит Ана­ксагор, властвовать над всем, т. е. дабы познавать; ибо»-чуждое, являясь рядом, препятствует и поставляет ему преграду, так что по природе ум не может быть ничем иным, как только акх'обностью (dynaton). Та­ким образом, так iшывасмый ум п душе, т. е. ум, кото­рым душа рассуждает и понимает, прежде мышления не бывает в действительности ничем из существую­щего.

4) С этой точки зрения разумно почитать его не­причастным телу. В противном случае он был бы теп­лым или холодным, у него был бы какой-нибудь ор­ган, как у способности ощущения; но ничего такого нет. И справедливо утверждают, что душа есть место (topos) форм; только не вся душа, а мыслящая и не в действительности (entelecheia), а в возможности состоит из форм.

5) Что непричастность страданию способности ощущения и способности мышления неодинакова, это ясно видно на органах чувств и на самом ощуще­нии: способность ощущения не может ощущать, ког­да существующее возбуждение слишком сильно, на­пример не может ощущать слабый звук в присутст­вии очень сильного: также в присутствии ярких красок и сильных запахов нельзя ни видеть, ни обо­нять слабейших; ум же, наоборот, когда мыслит что-либо слишком отвлеченное, не только не хуже в то же время мыслит менее отвлеченное, а еще лучше. Дело в том, что способность ощущения не может су-

 

ществовать без тела, а ум есть нечто отдельное от не­го (choristos).

6) Когда*ум, начав мыслить, становится всем тем, что мыслит, в том смысле, в каком знающий человек называется знающим действительно (а это бывает, когда он становился способным действовать сам со-; бою), и тогда он есть своего рода возможность, хо­тя не в том смысле, в каком прежде научения и при­обретения знания; тогда он может мыслить самого себя...

9) Может явиться недоумение: если ум прост и не причастен страданию и ни с чем не имеет ничего общего, как утверждает Анаксагор, то как он мыс­лит, когда мышление есть своего рода страдатель­ное состояние? Так как, по-видимому, один предмет является действующим, а другой страдающим толь­ко в такой мере, в какой между ними есть нечто общее.

10) Возникает еще вопрос: может ли сам ум быть предметом мышления, потому что в таком случае или ум должен находиться в других предметах, если сам он мыслим так же, как другие предметы, так как мыслимое одно по виду, или в нем должна быть по­сторонняя примесь, которая делает его мыслимым так же точно, как другие предметы.

/ 1) Или же страдателыюсть ума нужно понимать п общем смысле, объясненном нами выше, именно что он только в возможности то же, что мыслимые предметы, но в действительности не тождествен ни с одним из них до той поры, пока не мыслит их. Он должен находиться в таком же положении, в каком письменная дощечка, на которой в действительнос­ти нет ничего написанного. Таков и есть действи­тельно ум.

12) Таким образом, сам ум мыслим точно также, как и все мыслимое, потому что в области бестелес-: ных форм мыслящее и мыслимое тождественны — умозрительное знание и умозрительно познаваемое суть одно и то же. Остается теперь отыскать причи­ну, почему ум не мыслит постоянно. Дело в том, что в предметах материальных мыслимое находится

только в возможности, так что ум не присущ им (потому что ум есть нематериальная возможность этих самых предметов), но самому ему мыслимое присуще.

глава V м,",; V/;-

1) Поелику во всей природе есть нечто составля­ющее материю предметов каждого рода, нечто такое, что в возможности заключает в себе все предметы, затем — причина и деятельная сила, все их произво­дящая, относящаяся к ним, например, как искусство к перерабатываемому материалу, то необходимо, что­бы и в душе существовали эти различные стороны. И таков действительно ум: он может стать всем и все произвести, как некоторая сила, например свет, по­тому что свет в некотором роде превращает в воз­можности существующие циста и цвета действитель­ные. Этот ум существует отдельно, не иричастен страданию, прост (amiges), будучи но природе чис­тою силою.

2) Потому что действующее всегда выше стра­дающего и основа выше вещества. Действительное зна­ние тождественно с предметом познаваемым; зна­ние в возможности у неделимого существует прежде по времени, вообще же оно не подлежит условиям времени. Дело в том, что ум не есть в одно время мыслящий, в другое не мыслящий. Ум отделен только в своей сущности, и только с этой стороны он бессмертен и вечен. Нечего и упоминать о том, что он непричастен страданию; страдательный же ум преходящ и без первого ничего не может мыс­лить.