ПОДЪЕЗД. ИНТ.

Решетчатый лифт поднял его на седьмой этаж, он вышел, спустился на полпролета.

За прутьями перил внизу виднелась массивная железная дверь с табличкой «26» и смотровым глазком.

Этажом выше лязгнул замок, дверь открылась, Армен выглянул — вышел какой-то парень с мусорными пакетами. Пришлось тихо спуститься прямо через освещенную площадку еще ниже — мусоропровод был как раз между этажами. Было видно, как сосед открыл его, кинул один пакет, второй не влезал, он бросил его на полу рядом и захлопнул ящик ногой.

Армен переждал, пока замок наверху закроется, снял пистолет с предохранителя, приблизился к двери, послушал, даже принюхался к щели. Потом быстро поднялся наверх и вернулся с охапкой ковриков для обуви. Положил их под дверь, подумав, положил еще три соседних и, чиркнув зажигалкой, поджег. Быстро пошел едкий резиновый дым, в квартирах зашевелились.

Армен, стараясь не кашлять, стоял на своей площадке сверху, с оружием наготове.

Сначала открылась другая дверь, выглянула бабка в очках-лупах, заорала что-то про милицию.

Армен давился от дыма, когда ручка двадцать шестой квартиры повернулась.

Он подался вперед, но тут же отпрянул, потому что дверь открылась на цепочке, потом захлопнулась и открылась снова, но Армен остался на месте — из-за клубов дыма выглядывала тетка в ночной рубашке, потом появился ее лысый муж с пластмассовым ведром, плеснул на горящую резину, отчего дыму только прибавилось, и стал орать в глубину квартиры:

— Я твоему Игорьку руки поотрываю! Хулиганье! Я его в колонию сдам! Олигофрены!

— Сами вы олигофрены! — ответил ему пронзительный девичий голос из глубины квартиры. — Сразу Игорек! Нужна ему ваша дверь сраная!

Опять высунулась бабка:

— Я милицию уже вызвала. Вы переселяйтесь тогда, если дочка у вас такая! Каждую ночь наркоманы ходят к ней! Сожгут же всех к чертовой матери!

— Да успокойтесь вы, Василиса Андреевна, не орите! — крикнула мамаша, закашлялась и захлопнула дверь.

Через секунду дверь опять открылась, и лысый со шваброй стал пытаться разметать горящую кучу вниз по лестнице.

— Дверь закрой, дым же! — визжала жена. Лысый, обливаясь слезами и кашляя, боролся с резиной, снова высунулась бабка.

— Тушите, тушите... Не затушите, милиция подъехала уже. Развели наркоманов, сожгут весь дом!

— Да тебя саму сжечь надо, ведьма! — задыхаясь, заорал лысый. — Лида! Ведро!

Он метнулся за ведром, и в этот момент Армен проскользнул вниз.

Со второго этажа он увидел через окно патрульную машину с мигалкой. Пришлось опять подняться на лифте наверх, на седьмой, а на шестом крики все не утихали.

На площадке он огляделся, быстро развязал оставленный соседом мусорный пакет, сунул туда пистолет и не спеша пошел вниз.

Пожар почти ликвидировали, сержант-муниципал с автоматом и его напарник лениво оглядывали место происшествия.

— И сама она наркоманка небось, дочка их!

— Старый, нездоровый человек, вы понимаете, — объяснял про бабку закопченный папаша, стараясь запихнуть в дверь рыжую кошку, которая мешалась под ногами.

— Тебя переживу, не бойся!

Армен поздоровался и хотел пройти мимо.

— Здесь проживаете? — спросил сержант.

— Нет, не здесь, — ответил Армен. — В Ереване.

— Документики предъявим.

Армен достал паспорт.

— Здесь что делаем?

— От девушки возвращаемся.

— Девушка где проживает?

— Слушай, сержант... Зачем вопросы такие? Вдруг девушка — жена твоя окажется.

— Запрещенные предметы есть? — тускло спросил сержант и кивнул напарнику. Тот ощупал Армена, но ничего не нашел. Сержант помолчал, поглядел на него.

— Ты, это, в Ереване по девушкам ходи лучше. По месту жительства.