Витя, 1980 год

Мы с Женькой сидели на самой верхушке груши и жевали бумагу. Нет, не потому что голодные, а просто жеваная бумага — лучший боеприпас для плевательной трубочки. Сегодня мы собирались славно повоевать.

— И обязательно было это предупреждение давать? — недовольно проговорил-прожевал Женька.

— Обязательно.

— Ничего не обязательно! Я кругом прав, а мне — предупреждение какое-то!

И Женька без предупреждения плюнул в меня жеваным комочком. Я решил, что это не считается за начало боевых действий, потому что плевался он без трубочки.

— Слушай, — примирительно сказал я, — я тоже хотел, чтобы тебя полностью… оправдали, что ли.

— А чего не предложил? — Женька оторвал еще кусок от газеты и сунул его в рот. — Вассу испугался?

— Нет. Мне папа посоветовал.

Женька возмущенно хмыкнул, но плеваться на сей раз не стал.

— Серьезно! — я даже ударил себя в грудь, крепко вцепившись в ствол второй рукой. — Он долго что-то объяснял… Короче, если бы мы тебя вообще никак не наказали, Васса не успокоилась бы. И, может, все-таки добилась твоего исключения…

В плечо мне стукнул очередной снаряд.

— Шит, — огорчился я, — когда папа объяснял, там все логично было.

— «Шит»? — удивился Женька. — Это еще что?

— Это по-английски, — обрадовался я изменению темы. — Это означает… нехорошее слово.

Женька недоверчиво окинул меня взглядом:

— Откуда знаешь?

— А я в будущем был, — ответил я, широко улыбаясь.

— Ого! — Женька выразил изумление, принимая игру. — И как там, в будущем?

— Нормально! Компы у всех, комики… это такие карманные телефоны… Ай!

— Не дури голову, — сказал Женька. — Напридумывал всяких слов!

— Вот увидишь, — сказал я, прячась за ствол и доставая из кармана трубочку.

Она у меня именная, лично оплетенная цветной проволокой.

— А ты в будущем, — Женька тоже устраивался поудобнее, что предвещало интенсивную перестрелку, — кем будешь? Известным писателем-фантастом?

Я вдруг вспомнил экзаменатора по истории.

— Не-а! Я учителем буду.

Женька, который уже поднес свою трубку к губам, почему-то передумал плеваться.

— Слушай, — сказал он, как мне показалось, смущенно, — а я кем стану?

— Не знаю, — беззаботно ответил я. — Теперь это только от тебя зависит!

И открыл огонь.