Концепции технико-экономической эволюции.

Коэволюция техники и экономики? Хотя ещёЭ.Геккель(1866)предложил термин экология для области, посвящённой познанию «экономики природы» — одновременному исследованию всех взаимоотношений живых организмов и их сообществ между собой и с окружающей средой, лишь через столетие эта область эволюционной биологии стала весомой и звучной для науки и общественности («экологическая тревога»). К этому времени экология выработала понятие коэволюции (1964) — совместной эволюции видов, взаимодействующих в экосистеме таким образом, что изменения, затрагивающие какие-либо признаки особей одного вида, приводят к изменениям у другого или других видов.

Эта категория является многообещающей для исследований долговременной корреляции между технологическим и экономическим развитием — проблемы, которая в истории экономической мысли была особо значимой для критических направлений — марксистского, длинноволнового, институционального. При этом Н. Кондратьев и Й. Шумпетер акцентировали прерывистый, скачкообразный характер структурно-технологических сдвигов, а марксисты и институционалисты — «первичность» технической деятельности, «производства» по отношению к деятельности по извлечению прибыли, «бизнесу». Американский экономист Дэвид Гамильтон в книге «Эволюционная экономика» (1970) напомнил о дихотомии Веблена и призвал рассматривать рынок как «продукт культуры», регистрирующий результаты естественного отбора технологий и институтов. Однако Гамильтон, как и его предшественники-институционалисты, не смог смоделировать закономерностей перехода от одного состояния технологий и институтов к другому.

Построение таких моделей началось в 1970-е гг. с переоценкой оставленных мэйнстримом в «запруде» идей Шумпетера и Кондратьева.

^ Базисные инновации и «технологические паты». В 1975 г. Герхард Менш из Научного центра социальных исследований Западного Берлина выпустил книгу «Технологический пат», в которой актуализировал идею Шумпетера о том, что длинные волны экономической динамики связаны с прерывистым внедрением кластеров (от англ. cluster — скопление) крупномасштабных — базисных — технических новшеств.

Технико-экономическое развитие общества Менш представил как эволюционное древо, каждая из ветвей которого соответствует либо новому продукту, либо новой технологии, либо новой организационной форме. При этом базисные технологии — это мощные ветви, которые ведут к образованию новых продуктов и новых рынков, требуют новых источников сырья и могут создавать массу принципиально новых рабочих мест, требующих существенно иной квалификации труда. За базисными технологиями и продуктами следуют улучшающие инновации, которые раскрывают все возможности базисных по таким параметрам, как удешевление, надёжность, срок годности, модификация функций. Как выяснил Менш, на протяжении 8-летнего периода (в 60 — 70-х гг.) функциональным улучшениям подверглась лишь треть выбранных для анализа товаров, но именно они стали доминирующими в предпочтениях потенциального покупателя.

Но спрос на продукт уменьшается во времени в связи со снижением для потребителя его предельной полезности, а по мере того, как прогрессирует серия улучшений, каждое новое из них даёт меньший эффект, чем предыдущее. Постепенно возможность движения вперёд только за счет улучшающих инноваций, не требующих особых рисков и сосредоточения свободных денежных средств, исчерпывается. Тогда наступает пауза в поступательном экономическом развитии, требующая внедрения новых базисных продуктов и технологий. Менш назвал эту паузу технологическим патом и объяснил закономерность патовой ситуации тем, что траектория каждого цикла базисных инноваций имеет форму S -образной логистической кривой, и предшествующая кривая отнюдь не плавным образом вливается в новую. Их наложение порождает нестабильность и даже турбулентность, становится временем глубокой структурной перестройки или структурного кризиса. Динамика потоков, приливы и отливы базисных инноваций определяют изменения в экономике, выражающиеся в смене периодов роста и стагнации.

Особый интерес в нелинейной модели Менша представляет сопоставление рыночной и плановой (командной) экономических систем. В рыночной экономике все инновации ограничены лимитом ресурсов рабочей силы и свободного для инвестирования капитала; явно преобладают улучшающие инновации как менее рискованные и более дешёвые. Лишь «технологические паты», из которых невозможно выйти в рамках существующей техники и данного международного разделения труда, подталкивают к кластерам базисных инноваций. Плановая экономика перенесла упор на базисные и социальные инновации, но ограничила необходимые для населения товары небольшим набором, не заботясь об их качестве и не слишком утруждая себя улучшениями.

Привлекая историческую статистику важнейших изобретений и инноваций XIX и первой половины XX в., Менш спрогнозировал увеличение частоты базисных инноваций на период 1985 — 1995 гг.

^ Технико-экономические парадигмы. Модель Г.Менша «реабилитировала» и уточнила инновационно-циклическую концепцию, которую ведущие представители кейнсианско-неоклассического синтеза (П. Самуэльсон, Р. Солоу) рассматривали как неудачу Й. Шумпетера. Вслед за этим произошло и возрождение интереса к забытой гипотезе больших циклов Н. Кондратьева, которая наряду с шумпетерианской стала отправным пунктом для дальнейшего выявления закономерностей технико-экономической эволюции (или коэволюции).

Исследовательская группа из университета графства Сассекс (г. Брайтон) во главе с английским экономистом левокейнсианского направления Кристофером Фрименом и его женой, уроженкой Венесуэлы Карлотой Перес, выдвинула понятие технико-экономических парадигм, смена которых определяет большие циклы. В отличие от Г. Менша, К. Фримен и К. Перес полагали, что 1) лишь базисные инновации образуют кластеры, тогда как улучшающие идут непрерывно; 2) кластеры образуются не один раз в ходе длинной волны, но её «разгоняет» совокупность нескольких кластеров — технико-экономическая парадигма (ТЭП), которая распространяется из ведущих секторов на всю остальную экономику в начале длительного подъёма (а не во время пата) и имеет свой жизненный цикл; 3) «истощение» старой ТЭП сопровождается инерцией социально-институциональных механизмов, создающей барьеры потенциальному росту новой ТЭП, из-за чего экономика впадает в кризис.

Каждая технико-экономическая парадигма имеет свои «ключевые факторы», главными свойствами которых являются снижение издержек производства, неограниченное предложение и потенциальная способность диффузии в другие секторы экономики.

«Другой канон»? Гипотеза об эволюционной смене технико-экономических парадигм, каждая следующая из которых зарождается ещё в фазе роста предшествующей, долгое время развивается в условиях неадекватного окружения и становится доминирующей в экономической системе лишь с преобразованием институциональной структуры, стала основой для построения эндогенных схем длинных волн на базе технических нововведений. Учёные из Международного института Прикладного системного анализа в Вене Арнульф Грублер и Негоица Накиценович предложили длинноволновую модель базисных инноваций, исходя из предпосылки об определяющем значении для ТЭП производства и потребления энергоресурсов во взаимосвязи с транспортной инфраструктурой, производством орудий труда и обрабатывающей промышленностью.

Опираясь на эту модель, российские экономисты-академики Сергей ^ Глазьев и Владимир Маевский, директор Центра эволюционной экономики (основан в 1995),предложили концепцию технологических укладов (ТУ) современного экономического роста, коррелируемых с основными энергоносителями: 1) дерево — 2) уголь — 3) нефть — 4) природный газ — 5) ядерное топливо¹²⁸. Причём:

— жизненный цикл ТУ довольно продолжителен; в экономике в один и тот же период времени функционирует несколько ТУ, среди которых есть доминирующий уклад с наибольшим уровнем энергетического потенциала;

— новый ТУ зарождается, когда доминирующий приближается к максимально возможной степени использования своего потенциала, и рост нового ТУ начинается лишь тогда, когда возможности прибыльного инвестирования в расширение производства продукции предшествующего ТУ исчерпываются в масштабах мировой экономики.

В 2000 г. 10 экономистов и социологов, включая К. Перес и Дж. Ходжсона, учредили общество «Другой канон»,подразумевая укрепление традиции экономической мысли, альтернативной неоклассике. В знак признания заслуг К. Перес (с 2006 г. — профессора Таллиннского технического университета, Эстония) «Другой канон»издал сборник «Технико-экономические парадигмы» (Лондон, 2009). Лидер «Другого канона»норвежский экономист и предприниматель Эрик Рейнерт включает в число своих предшественников экономистов разных стран от А. Серра до Р. Пребиша. Основную идею «Другого канона» можно сформулировать так: обоснование государственной промышленной политики для поддержки инновационно-технологического предпринимательства в целях ускоренного развития производств с возрастающей отдачей от масштаба и соответствующей структурной перестройки национальных хозяйств. «Другой канон» противопоставляет себя неолиберализму и солидаризуется с критиками принципа сравнительных преимуществ, начиная с Ф. Листа, и концепцией импортозамещающей индустриализации¹²⁹.

Критики «Другого канона» отмечают его эклектизм, характерный в целом для институционально-эволюционного направления, в том числе его представителей в России. Но сама постановка вопроса говорит о нерешённости вековых проблем, с которых 400 лет назад началась «политическая экономия»: роль экономической политики государства и причины неравенства в богатстве стран.