О неразумности мясоедения

Первое условие для приведения религии в жизнь - любовь и жалость ко всему живому.

Фо-пен-хинг-тзи-кинг

Было время, когда люди ели друг друга; пришло время, когда они перестали это делать, но продолжают еще есть животных. Теперь пришло время, когда люди все больше и больше бросают и эту ужасную привычку. *

Как странно, что разные общества защиты детей и покровительства животных относятся совершенно безучастно к вегетарианству, тогда как именно потребление мяса и является, в большинстве случаев, причиной той жестокости, с которой они хотят бороться путем наказания. Исполнение закона любви может сдержать жестокость сильнее, чем страх уголовной ответственности. Едва ли есть разница между жестокостью, которая совершается при истязании и убийстве с целью удовлетворить своему чувству гнева, и жестокостью, которая совершается при истязании и убийстве с целью воспользоваться мясом животных, которыми люди разжигают в себе очаг жестокости.

Люси Малори

В заблуждении о том, что наши деяния относительно животных не имеют нравственного значения, или, говоря языком общепринятой морали, что перед животными не существует никаких обязанностей, в этом заблуждении проявляется возмутительная грубость и варварство.

Шопенгауэр

Один путешественник подошел к африканским людоедам в то время, как они ели какое-то мясо. Он спросил их, что они едят? Они отвечали, что мясо это было человеческое.

«Неужели вы можете есть это?» — вскрикнул путешественник.

«Отчего же, с солью очень вкусно», — отвечали ему африканцы. Они так привыкли к тому, что делали, что даже не могли понять, к чему относилось восклицание путешественника.

Так же не понимают мясоеды того возмущения, которое испытывают вегетарианцы, при виде свиней, ягнят, быков, поедаемых только потому, что мясо это «вкусно с солью».

Люси Малори

Убийство и поедание животных происходит, главном образом, оттого, что людей уверили в том, что животные предназначены Богом на пользование людям и что нет ничего дурного в убийстве животных. Но это неправда. В каких бы книгах ни было написано то, что не грех убивать животных, в сердцах всех нас написано яснее, чем в книгах, что животное надо жалеть так же, как и человека, и мы все знаем это, если не заглушаем в себе совести.

Не смущайтесь тем, что при вашем отказе от мясной пищи все ваши близкие домашние нападут на вас, будут осуждать вас, смеяться над вами. Если бы мясоедение было бы безразличное дело, мясоеды не нападали бы на вегетарианство; они раздражаются потому, что в наше время уже сознают свой грех, но не в силах еще освободиться от него.

Вегетарианство, провозглашенное еще в самые древние времена, долго лежало под спудом, но в наше время оно с каждым годом и часом захватывает все больше и больше людей, и скоро наступит время, когда одновременно кончатся: охота, вивисекция и, главное, убийство для удовлетворения вкуса.

Придёт время, когда люди будут чувствовать такое же отвращение к мясу животных, какое они чувствуют теперь к человеческому.

Ламартин

Как теперь считается гнусным и позорным подкидывать детей, устраивать бой гладиаторов, мучать пленников и совершать другие зверства, никому не казавшиеся прежде ни предосудительными, ни противными чувству справедливости, так подходит время, когда будет считаться безнравственным и непозволительным убивать животных и употреблять в пищу их трупы.

Д-р Циммерман

Если вы увидите детей, мучающих для своей забавы котенка или птичку, вы останавливаете их и учите их жалости к живым существам, а сами идете на охоту, стрельбу голубей, скачку и садитесь за обед, для которого убито несколько живых существ.

Неужели это кричащее противоречие не сделается явным и не остановит людей?

Вегетарианство быстро делает заметные успехи. Едва ли теперь есть на земле сколько-нибудь значительный город, в котором не было бы от одного до дюжины и более вегетарианских ресторанов. Движение в защиту чистой пищи было бы еще заметнее, если бы вегетарианские газеты и журналы уделяли более внимания нравственному значению вегетарианства, вместо того, чтобы выставлять на вид, обыкновенно, его гигиенические преимущества. Чисто гигиенические соображения не могут сделать людей истинными вегетарианцами, как не может сделать вегетарианцами нужда, не дозволяющая им покупать мясо. Несокрушимым доводом в защиту вегетарианства может быть только соображение о том, что мы не должны прибегать к убийству и мучению животных ради того, чтобы поедать их тела.

Люси Малори

«Мы не можем заявлять прав на животных, существующих на суше, которые питаются одинаковой пищей, вдыхают тот же воздух, пьют ту же воду, что и мы; при их умерщвлении они смущают нас своими ужасающими криками и заставляют стыдиться нашего поступка». Так думал Плутарх, исключая почему-то водных животных. Мы же в отношении земнородных животных стали далеко позади его.

В наше время, когда ясна преступность убийства животных для удовольствия (охота) или вкуса, охота и мясоедение уже не суть безразличные, но прямо дурные поступки, влекущие за собой, как всякий дурной, сознательно совершаемый поступок, много еще худших поступков.

Сострадание к животным так естественно нам, что мы только внушением можем быть доведены до безжалостности к страданию и смерти животных.

Сострадание к животным так тесно связано с добротой характера, что можно с уверенностью утверждать, что не может быть добрым человеком тот, кто жесток с животными. Сострадание к животным проистекает из одного источника с добродетельным отношением к человеку. Так, например, человек чуткий, при напоминании, что он, находясь в скверном расположении духа, в гневе, или разгорячившись от вина, побил свою собаку, лошадь, обезьяну - незаслуженно или напрасно, или чересчур больно, — почувствует такое же недовольство собой, как и при напоминании об обиде, нанесенной человеку, которую мы в этом случае называем карающим голосом совести.

Шопенгауэр

Бойтесь Бога, не мучьте животных. Пользуйтесь ими, пока они служат охотно, и отпускайте их, когда они устали, и давайте вволю пищи и питья бессловесным.

Магомет

Мясная пища не может быть добыта без вреда животным, а убийство животных затрудняет путь к блаженству. Пусть поэтому человек воздерживается от мясоедения.

Из браминского закона Ману

Не потому человек выше других существ, что бессердечно мучает их, но потому, что он сострадателен ко всему живому.

Буддийская мудрость

Те радости, которые дадут человеку чувство жалости и сострадания к животным, окупят ему в сто крат те удовольствия, которых он лишится отказом от охоты и употребления мяса.

Все доводы против мясоедения, как бы сильны они ни были, ничтожны перед основным доводом о том, что в животных мы чуем ту же силу жизни, которая живет в нас. Чуем, что, нарушая эту жизнь, мы совершаем нечто подобное самоубийству. Тот, кто не заглушит в себе это свойственное всем людям чувство, тот не будет нуждаться ни в каких других доводах.

Мы выказываем бесчеловечную жестокость в отношении низших животных, воспитывая их и убивая ради пищи, и время показывает, что мы этим ничего не выигрываем; напротив, мы лишаемся сами здоровья, хорошего вкуса и теряем в экономическом отношении.

Солт

Мясоедение противно не только нашей физической природе, но и в других отношениях. Ум и мыслительная способность тупеют от пресыщения и тучности; мясная пища и вино, быть может, и придают плотность телу, но это только способствует ослаблению ума.

Плутарх

Чрезвычайно важно не искажать природного вкуса и не делать детей плотоядными, если не ради их здоровья, то хотя бы ради их характера, потому что, чем бы это ни объяснялось, а достоверно, что большие охотники до мяса вообще бывают людьми жестокосердными.

Руссо

Нас могут обвинить в преувеличении, если мы скажем, что мясная пища приводит к преждевременной смерти, однако, не подлежит сомнению, что она составляет причину преждевременной старости, болезней и расстройств, в силу порождаемых ею привычек: алкоголизма, излишества в половом инстинкте и невоздержанности во многих других отношениях.

Д-р А.Кингсфорд

Тот, кто принимает вегетарианство ради улучшения своего здоровья, легко может вернуться к мясоедению из-за тех же соображений о здоровье. Но человечный вегетарианец останется вегетарианцем всегда; он никогда не вернется к мясоедению, никогда ни для своего вкуса, ни для своего здоровья не потребует убийства и мучения животных со всеми другими сопутствующими жестокостями.

Люси Малори

Тот, кто делает вред животным из желания доставить себе удовольствие, ничего не прибавляет к своему счастью в этой жизни и в будущей; тогда как тот, который не делает вред животным: не запирает, не убивает их, но желает добра всем чувствующим существам, тот испытывает счастье без конца.

Из индийского закона Ману

Нельзя закрывать глаза на то, что, питаясь мясом, я требую убийства живых существ для удовлетворения роскоши, вкуса.

Важны не практические доводы против мясоедения, — все они могут быть верны, но могут быть случаи, где они не приложимы; одно всегда и для всех истинно и обязательно: чем живее в человеке сострадание ко всему живому (включайте в это что хотите), тем он добрее, лучше, более человек. Убивать же животных из любознательности, удовольствия охоты, или для приятного вкуса — не сострадательно, но грубо и нагло, жестоко.

Чем проще пища, тем она приятнее — не приедается, — тем здоровее и тем всегда, везде доступнее.

«Раз уж я начал поверять тебе, с каким увлечением я в юности принимался за учение философии, я не стану скрывать от тебя того преклонения, какое внушил мне Социон (учитель Сенеки) перед учением Пифагора. Социон излагал мне те основания, на которых сначала он сам, а позднее и Сектиус, решились воздерживаться от мяса животных. У каждого из них была своя причина, но обе были прекрасны. Социон утверждал, что человек имеет возможность находить себе достаточно питания, помимо проливания крови животных, и что жестокость становится неизбежно присущей человеку, лишь только он прибегает к убийству, ради удовлетворения похоти обжорства. Он любил повторять, что мы настоятельно обязаны ограничивать нашу потребность в роскоши; что, кроме того, разнообразие пищи вредно для здоровья и несвойственно нашей природе. Если справедливы, говорил он, эти пифагорейские правила, то воздержание от мясной пищи должно приближать нас к беспорочным, если же они ошибочны, то соблюдение их, по крайней мере, приучит нас к умеренности и простоте жизни! К тому же, какой ущерб можете вы понести от потери вашей жестокости? Я хочу только лишить вас той пищи, которая свойственна львам и коршунам. Побуждаемый этими и подобными доводами, я стал воздерживаться от мясной пищи, и через год привычка такого воздержан была не только легка, но приятна. Я тогда твердо верил, что мои умственные способности стали деятельнее, и теперь считаю ненужным себя уверять в справедливости этого. Ты спросишь, почему же я вернут прежним привычкам? Потому, отвечу я, что по воле судьбы мне пришлось с молода жить во время царствования императора Тиверия, при котором некоторые иноземные религии стали предметом подозрения. В числе признаков принадлежности к заподозренным суевериям было воздержание от мясной пищи. Тогда, уступая мольбам моего отца, я вернулся к своему первоначальному способу питания, после чего, ему уже не трудно было убедить меня без разбора участвовать и в самых роскошных пиршествах.

Говорю я это, — продолжает Сенека, - для того, чтобы доказать тебе, как могущественны ранние порывы молодости! всему благому и истинному под влиянием увещаний добродетельных наставников. Если мы в молодости заблуждаемся, то отчасти, по вине наших руководителей учащих нас спорить, а не жить; отчасти же, по нашей собственной вине, — тем, что ожидаешь от наших учителей не столько поощрения добрых склонностей нашей души, сколько развития способностей нашего ума. От этого и происходит то, что вместо любви к мудрости в нас сказывается только любовь к словам».

Если бы люди ели только тогда, когда они очень голодны, и если бы питались простой, чистой и здоровой пищей, то они не знали бы болезней и им легче было бы управлять своею душой и телом.

Если мы хотим быть здоровыми, то мы должны жить так, как предписывает нам природа, — питаясь плодами, орехами, хлебом, овощами и т.п., а не останками животных.

В старину не было надобности ни в таком увеличении числа докторов, ни в таком количестве врачебных инструментов и лекарств. Сохранение здоровья было просто по простой причине. Разные кушанья развели разные болезни. Заметьте, какое огромное количество жизней поглощает один желудок - опустошитель земли и морей.

Сенека

Старайся не усложнять, а упрощать свои потребности и самую настоятельную из них — пищу. Чем больше упростишь, тем больше выиграешь и ничего не потеряешь.

Лицемерие людей, не могущих убивать животных, но не отказывающихся от употребления их в пищу, — велико и непростительно.

Своими руками ты не зарезал бы быка и не заколол бы ягненка, а ты хочешь эту кровавую работу возложить на другого. Я мог бы поручиться за то, что многие скажут: «Я не могу убивать». Так неужели же ты думаешь, что ты имеешь право, неужели хватает у тебя совести, духа, нанять другого, чтобы делать то дело, которое ты предпочел бы оставить не сделанным скорее, чем самому делать его. Поверь мне, ты - сторож брата своего. Не унижай его до степени твоего раба, прикованного к труду, против которого возмущаются твои высшие инстинкты.

Маиор

Так бессмысленно проливать кровь, как проливает ее человек, — этот царь мироздания, — не проливает ни один самый свирепый зверь. И для того, чтобы это почувствовать, нужно только хоть раз в жизни посмотреть на благоустроенные бойни, на палачей, именуемых бойцами, и на обжор, именуемых гастрономами.

М.Ю. Гольдштейн

Истинная ответственность за жестокости, совершаемые мясниками, остается на тех, которые пользуются услугами этих мясников, сохраняя при том свое душевное спокойствие.

Никольсон

Убийство живых существ так противно природе человека, что не многие из мужчин и женщин могли бы есть тех животных, которых они были бы вынуждены сами убивать, а между тем, лакомясь останками убитого животного, они забывают или делают вид, что забывают его привязанность к жизни и предсмертные страдания.

Филипс

Если вы ждете, чтобы живое и думающее существо было лишено жизни другими, и если вам самим противно вырвать сердце и пролить кровь вашей жертвы, то зачем, спрашиваю я вас, наперекор природе и жалости, вы питаетесь существами, одаренными сознательною жизнью.

Плутарх

Если человек не может или не желает жить без употребления в пищу мяса животных, то, по крайней мере, он должен бы был сам убивать их, но люди так бесчеловечны, что совершают еще новое, худшее, чем самое убийство, преступление: заставляют, развращая их, других бедных и темных людей убивать живые существа.

Сострадание к живым существам вызывает в нас чувство, подобное телесной боли. И так же, как можно загрубеть к телесной боли, можно загрубеть и к боли сострадания.

Сострадание ко всем живым существам есть самое верное и надежное ручательство в нравственности поведения. Кто истинно сострадателен, тот, наверное, никого не оскорбит, не обидит, никому не сделает больно, ни с кого не взыщет, каждому простит, так что все его поступки будут носить печать справедливости и человеколюбия. Пусть кто-нибудь скажет: «Это — человек добродетельный, но он не знает жалости», или: «Это — несправедливый и злой человек, но он очень жалостлив», — и вы почувствуете противоречие.

Шопенгауэр

Полно вам, люди, себя осквернять

недозволенной пищей!

Есть у вас хлебные злаки;

под тяжестью ноши богатой

Сочных, румяных плодов

преклоняются ветви деревьев;

Гроздья на лозах висят наливные;

коренья и травы —

Нежные, вкусные зреют в полях;

а другие — те, что грубее, —

огонь умягчает и делает слаще;

Чистая влага молочная

и благовонные соты сладкого меда,

что пахнет душистой травой —

тимианом,

Не запрещаются вам.

Расточительно-щедро все блага

Вам предлагает земля;

без жестоких убийств и без крови

Вкусные блюда она вам готовит.

Лишь дикие звери

Голод свой мясом живым утоляют;

и то не все звери:

Лошади, овцы, быки —

ведь травою питаются мирно,

Только породы свирепые хищников:

лютые тигры,

Львы беспощадно жестокие,

жадные волки, медведи

Рады пролитию крови...

И что за обычай преступный,

Что за ужасная мерзость:

кишками кишок поглощенье!

Можно ль откармливать мясом

и кровью существ нам подобных

Жадное тело свое

и убийством другого созданья, -

Смертью чужою —

поддерживать жизнь?

Неужели не стыдно

Нам, окруженным так щедро дарами

земли благодатной

Матери нашей кормилицы, -

нам, — не животным, а людям,

Жадно зубами жестокими рвать

и терзать с наслажденьем

Клочья израненных трупов,

как лютые дикие звери?

Разве нельзя утолить,

не пожертвовав жизнью чужою,

Люди, ваш голод неистовый,

алчность утроб ненасытных?

Был, сохранилось преданье -

век золотой, — не напрасно

Названный так;

жили люди счастливые,

кроткие — просто;

Были довольны и сыты

одними плодами земными,

Кровью уста не сквернили.

И птицы тогда безопасно

Воздух кругом рассекали;

и робкие зайцы бесстрашно

В поле бродили;

на удочке рыбка тогда не висела

Жертвой доверия;

не было хитрых силков и капканов;

Страха, предательства, злобы

не ведал никто.

И повсюду царствовал мир.

Где же он ныне?

И чем свою смерть заслужили

Вы, безобидные овцы,

незлобные, смирные твари,

Людям на благо рожденные?

Вы, что нас поите щедро

Влагой сосцов благодатных

и греете мягкой волною,

Вы, чья счастливая жизнь

нам полезней, чем смерть ваша злая?

Чем провинился ты, вол,

предназначенный людям на помощь

Ты, безответно-покорный товарищ

и друг хлебопашца?

Как благодарность забыть,

как решиться жестокой рукою

Острый топор опустить

на послушную кроткую шею,

Стертую тяжким ярмом?

Обагрить мать-кормилицу землю

Кровью горячей работника,

давшего ей урожай?

Страшен ваш гнусный обычай и

скользок ваш путь к преступленьям,

Люди! Убить человека нетрудно тому,

кто, внимая жалким предсмертным

хрипеньям, режет телят неповинных,

Кто убивает ягненка,

чьи слабые вопли подобны

Плачу дитяти,

кто птицу небесную бьет для забавы

Или, — нарочно, своею рукою

вскормив, — пожирает!

С вашей привычной жестокостью

рядом стоит людоедство!

О, воздержитесь, опомнитесь,

я заклинаю вас, братья!

Не отрывайте убийством от плуга

вола-земледельца;

Пусть он, служивший вам верно,

умрет не насильственной смертью;

Не истребляйте стада беззащитные:

пусть одевают,

Греют вас мягким руном

и поят молоком своим щедро,

Мирно живя, умирая спокойно

на пастбищах ваших.

Бросьте силки и капканы!

Не трогайте пташек небесных;

Пусть, беззаботно порхая,

поют нам о счастье и воле.

Хитросплетенные сети,

крючки с смертоносной наживой

Бросьте! Доверчивых рыб не ловите

обманом коварным,

Уст человеческих кровью созданий

живых не скверните;

Смертные — смертных щадите!

Питайтесь дозволенной пищей, —

Пищей пригодной для любящей,

чистой души человека.

(Овидий, перевод А.П.Барыковой)

Всякое убийство отвратительно, но едва ли не отвратительнее всего убийство с целью съесть то существо, которое убито. И чем больше человек обдумывает форму убийства, чем больше сосредотачивает внимание и старание на том, чтобы убитое животное съесть с наибольшим удовольствием, чтобы придать убитому существу наибольшую вкусность, тем это убийство отвратительнее.

Гольдштейн

Когда испытываешь боль при виде страдания другого существа, не отдавайся первому животному чувству скрыть от себя зрелище страданий, бежать от страдающего, а, напротив, беги к страдающему и ищи средства помочь ему.

Извинительно бы было не оставлять мясоедения, если бы оно было необходимо и оправдывалось какими бы то ни было соображениями. Но этого нет. Это просто дурное дело, не имеющее в наше время никакого оправдания.

Какая борьба за существование или какое неудержимое безумие понудило вас обагрить ваши руки кровью, чтобы питаться мясом животных? Зачем вы, пользующиеся всем необходимым и всеми удобствами существования, делаете это? Зачем клевещете вы на землю, как будто она не в состоянии без мяса животных питать вас?

Плутарх

Если бы мы не были так слепо подчинены поработившему нас обычаю, то никто из сколько-нибудь чутких людей не мог бы помириться с мыслью, что для нашего прокормления приходится ежедневно убивать такое множество животных, несмотря на то, что благодетельная земля наделяет нас самыми разнообразными растительными сокровищами.

Бернар де-Мандевиль

Вы спрашиваете меня, на каком основании Пифагор воздерживался от употребления мяса животных? Я, со своей стороны, не понимаю, какого рода чувство, мысль или причина руководила тем человеком, который впервые решился осквернить свой рот кровью и позволил своим губам прикоснуться к мясу убитого существа. Я удивляюсь тому, кто допустил на своем столе искаженные формы мертвых тел и потребовал для своего ежедневного питания то, что еще так недавно представляло собою существа, одаренные движением, пониманием и голосом.

Плутарх

Извинением для тех жалких существ, которые первые прибегли к мясоедению, может служить полное отсутствие и недостаток средств для жизни, так как они (первобытные народы) приобрели кровожадные привычки не из потворства своим прихотям и не для того, чтобы предаться ненормальному сластолюбию среди избытка всего необходимого, а из нужды. Но какое может быть оправдание нам в наше время?

Плутарх

Как на одно из доказательств того, что мясная пища не свойственна человеку, можно указать на равнодушие к ней детей и на предпочтение, которое они всегда оказывают овощам, молочным блюдам, печеньям, фруктам и т.п.

Руссо

Баран гораздо менее предназначен для человека, чем человек — для тигра, так как тигр — животное плотоядное, а человек не создан таковым.

Ритсон

Большая разница между человеком, не имеющим другой пищи, кроме мяса, или таким, который ничего не слышал о грехе мясоедения и наивно верит в Библию, разрешающую поедание животных, и всяким грамотным человеком нашего времени, живущим в стране, где есть овощи и молоко, который знает все то, что высказано Учителями человечества против мясоедения. Такой человек совершает великий грех, продолжая делать то, что уже не может не признавать дурным.

Как бы убедительны ни были доводы против безубойного питания, но человек не может не испытывать жалости и отвращения к убийству овцы или курицы, и большинство людей всегда предпочтут лишиться удовольствия и пользы мясной пищи, чем самим совершать эти убийства.

«Но если надо жалеть овец и кроликов, и надо жалеть и волков и крыс», — говорят враги вегетарианства. — «Мы и жалеем их, и стараемся жалеть их», — отвечают вегетарианцы, — «и отыскиваем против наносимого ими вреда средства помимо убийства, и средства эти находятся. Если же вы говорите то же о насекомых, то мы, хотя не испытываем к ним непосредственной жалости (Лихтенберг говорит, что жалость наш к животным прямо пропорциональна их величине), но думаем, что можно испытывать и к ним жалость (как Сильвио Пеллико к пауку), и против них могут быть найдет средства помимо убийства».

«Но ведь растения — тоже живые существ», и вы уничтожаете их жизнь», — говорят еще противники вегетарианства. Но этот самый довод лучше всего определяет сущность вегетарианства и указывает средства удовлетворения его требованиям. Идеальное вегетарианство есть питание плодами, т.е. оболочкой семени, заключающей жизнь: яблоки, персики, арбузы, тыквы, ягоды. Гигиенисты признают эту пищу самой здоровой, и при этой пище человек не уничтожает жизнь. Знаменательно при этом еще то, что приятность вкуса плодов, оболочки семян, делает то, что люди, срывая и съедая плоды, разносят их по земле и размножают.

По мере просвещения и увеличения населения люди переходят от поедания людей к поеданию животных, от поедания животных — к питанию зернами и кореньями и от этого способа питания — к самому естественному: питанию плодами.

Чтение и письмо отнюдь не составляют образования, если они не помогают людям быть добрее ко всем тварям.

Джон Рёскин

Неразумие, незаконность и вред, нравственный и вещественный, питания мясом в последнее время до такой степени выяснился, что мясоедение держится теперь уже не рассуждениями, а только внушением давности, преданием, обычаем. И потому в наше время уже не нужно доказывать всем очевидное неразумие мясоедения. Оно само собой прекращается.

НЕ УБИЙ относится не к одному убийству человека, но и к убийству всего живого. И заповедь эта была записана в сердце человека, прежде, чем она была услышана на Синае.

* Изречения без подписи принадлежат Л.Н.Толстому или даны в его переложении. (Прим. составителя) Толстовский листок, выпуск 11, М.,

фонд «За выживание и развитие человечества», 2000