Определение обязательства. Обязательственное право в системе имущественных прав

1. В политическом отчете Центрального Комитета XVI Съезду ВКПб) товарищ Сталин, характеризуя советскую систему хозяйства (в противоположность капиталистической системе), указал, что при советской системе хозяйства, «...развитие производства подчинено не принципу конкуренции и обеспечения капиталистической прибыли, а принципу планового руководства и систематического подъема материального и культурного уровня трудящихся»[25].

Характеристика советской системы хозяйства выражена в статьях 4 и 11 Сталинской Конституции: «Экономическую основу СССР составляют социалистическая система хозяйства и социалистическая собственность на орудия и средства производства, утвердившиеся в результате ликвидации капиталистической системы хозяйства, отмены частной собственности на орудия и средства производства и уничтожения эксплоатации человека человеком» (ст. 4 Конституции СССР). «Хозяйственная жизнь СССР определяется и направляется государственным народнохозяйственным планом в интересах увеличения общественного богатства, неуклонного подъема материального и культурного уровня трудящихся, укрепления независимости СССР и усиления его обороноспособности» (ст. II Конституции СССР).

Государственный народнохозяйственный план создается под непосредственным руководством Партии и Правительства, при живом участии широчайших масс трудящихся, проявляющих в этом деле свою творческую инициативу. Утвержденный план является законом, при исполнении которого также имеет очень важное значение творческая самоотверженная работа трудящихся под непосредственным руководством Партии и Правительства.

Грандиозные успехи в области социалистического строительства давали и дают Советскому государству возможность активно воздействовать на экономику, направлять ее развитие в соответствии с основной задачей постепенного перехода от социализма к коммунизму.

С победой социалистической системы хозяйства получила полное развитие функция хозяйственно-организаторской и культурно-воспитательной работы государственных органов.

Советское государство не только имеет всю полноту политической власти, оно является и собственником основных средств производства. Партия и Правительство, при активнейшем участии широких масс трудящихся, в плановом порядке направляют развитие экономики страны на основе познанных экономических законов социализма.

Основным методом хозяйствования является хозяйственный расчет, в котором получает выражение сочетание личных интересов трудящихся с общественными интересами, материальной заинтересованности работника и социалистического отношения к труду.

Еще 23 июня 1931 г. товарищ И. В. Сталин в речи на совещании хозяйственников «Новая обстановка — новые задачи хозяйственного строительства» указал, что требуется «уничтожение бесхозяйственности, мобилизация внутренних ресурсов промышленности, внедрение и укрепление хозрасчета во всех наших предприятиях, систематическое снижение себестоимости, усиление внутрипромышленного накопления во всех без исключения отраслях промышленности... Итак, внедрить и укрепить хозрасчет, поднять внутри промышленное накопление— такова задача»[26]. Это указание товарища Сталина о необходимости внедрения и укрепления хозрасчета сохраняет всю свою силу и значение и до настоящего времени. Хозрасчет есть основной метод хозяйственной деятельности, метод планового управления, борьбы за выполнение плана, за социалистическое накопление. Проведение хозрасчета приводит, с одной стороны, к хозяйственной самостоятельности отдельных государственных органов, которые наделяются необходимыми оборотными средствами, и каждый госорган в отведенной ему сфере деятельности самостоятельно добивается выполнения и перевыполнения своего плана и создает социалистическое накопление. С другой стороны, отдельные госорганы не стоят обособленно и разрозненно. Их объединяет единая общая цель — выполнение государственного народнохозяйственного плана; становится возможным контроль хозорганами друг друга по выполнению плана и стимулирование его выполнения.

На почве деятельности госорганов, направленной на выполнение народнохозяйственного плана, между ними складываются правоотношения, завязываются связи, содержание которых заключается в том, что один госорган оказывается обязанными или передать другому госоргану какие-то материальные ценности или иным образом содействовать выполнению плана другого госоргана. Как правило, эти связи выливаются в форму договора, который (по известному определению товарища В. М. Молотова) есть наилучшая форма сочетания хозрасчета и плана. В договоре выражается и самостоятельность заключившего его хозоргана и ответственность этого хозоргана за выполнение плана. Договор — важнейшая форма установления такого рода связей между госорганами (лишь в отдельных исключительных случаях обязанности госоргана что-то передать другому госоргану или что-то для него исполнить возникают, помимо договоров, непосредственно на основании самого плана, см. § 10).

Советские граждане приобретают необходимые продовольственные и промышленные товары в социалистических торговых предприятиях; другие социалистические предприятия берут на себя исполнение необходимых действий для граждан (сшить пальто, покрасить платье, починить ботинки и т.д.), а граждане, обращающиеся в эти ателье, комбинаты бытового обслуживания и т. п., обязаны получаемые услуги оплачивать.

Наконец, и отдельные граждане в своих взаимных отношениях также оказываются нередко обязанными к совершению тех или иных действий; такие отношения возникают, например, при покупке на колхозном рынке овощей, фруктов и т. п.

Обязанность совершения известных действий может возникнуть также из причинения вреда одним лицом (гражданином или юридическим) другому лицу; например, владелец автомобиля, налетевшего на пешехода, обязан возместить вред потерпевшему; лицо, неосторожно разбившее чужую вещь, обязано уплатить собственнику стоимость разбитой вещи, и т. д.

Во всех названных случаях говорят об обязательственных отношениях, или короче,—об обязательствах.

2. Обязательство есть разновидность гражданских правоотношений. Содержание всякого гражданского правоотношения включает в себя право (в данном случае—право требования) и соответствующую ему обязанность, или права и обязанности на стороне каждого участника правоотношения; например, права и обязанности поставщика и покупателя, подрядчика и заказчика, и т. п.

Лицо, которому принадлежит в обязательственном отношении право (требовать совершения или несовершения известного действия), называется кредитором; лицо, на котором лежит обязанность (совершить или не совершать действия), называется должником.

Обязательственное правоотношение, или обязательство, характеризуется в ст. 107 ГК РСФСР (и соответствующих статьях гражданских кодексов других союзных республик) следующим образом:

«В силу обязательства одно лицо (кредитор) имеет право требовать от другого (должника) определенного действия, в частности, передачи вещей или уплаты денег, либо воздержания от действия».

Праву требования кредитора соответствует обязанность должника к совершению известного действия или к воз-. держанию от действия.

Примеры. Фабрика принимает на себя обязательство сдать универмагу определенное количество швейных изделий, а универмаг — принять и оплатить полученный товар.

Ремонтно-строительная контора обязывается произвести ремонт жилых помещений, а жилищное управление — принять и оплатить работу.

Пассажир получил увечье при крушении поезда; в силу этого у него возникает право требовать от железной дороги возмещения за понесенный вред, а для железной дороги возникает обязанность возместить вред.

А. подписал с издательством договор на издание его книги; тем самым А. уступил на определенный срок издательству исключительное право на издание своей книги и, следовательно, обязался не передавать рукопись этой книги никакому другому издательству для размножения и опубликования и имеет право требовать вознаграждения и издания его книги; издательство же обязывается уплатить автору вознаграждение, издать книгу, принять меры к ее распространению и имеет право требовать от А., чтобы он не размножал своей работы ни через какое другое издательство.

3. В Гражданском кодексе раздел «Обязательственных прав» (ст.ст. 106—415) помещен после раздела «Вещных прав» (ст.ст. 52—105), регулирующих право собственности, право застройки (для РСФСР отмененное Указом Президиума Верховного Совета РСФСР 1 февраля 1949 г., для УССР —Указом Президиума Верховного Совета УССР 21 марта 1949 г.) и залог имущества. Таким образом. Гражданский кодекс различает среди имущественных прав вещные права и обязательственные права. Спрашивается: по какому признаку проводится это деление имущественных прав на вещные и обязательственные права, и нужно ли такое деление?

На эти вопросы в советской цивилистической литературе нет единого ответа. Ряд советских авторов отрицает целесообразность и даже возможность проведения этой классификации.

Так, проф. В. К. Райхер в статье «Абсолютные и относительные права», появившейся в 1928 г.[27], выражает такую точку зрения, что категория «вещных прав», которой противопоставляется «обязательственное право», не имеет научного значения. Прежде всего, определение вещного права, как права на вещь, в смысле непосредственного господства лица над вещью, по мнению В. К. Райхера, неправильно потому, что такое определение ведет к признанию правоотношения между лицом и вещью, а это не верно. Кроме того, категория «вещных прав» не представляет собой единого, однородного целого. Исторически в эту категорию попали права, между собой, разнородные, причем эти разнородные права не объединены даже признаком абсолютности защиты (в смысле защиты против любого нарушителя права). Так, из трех вещных прав, известных Гражданскому кодексу, только право собственности отличается этим признаком абсолютности защиты; для двух других- вещных прав, упоминаемых в Гражданском кодексе (права застройки и залогового права), имеет решающее значение договор, как отношение между двумя определенными субъектами. В отношении права застройки и залогового права договор имеет значение не только для установления, но и для осуществления отношений застройки и залога, т. е. имеет длительное значение. Эти права не являются абсолютными и вещными, так как по своему субъектному составу, по структуре, по характеру оформляемых ими социальных связей они принадлежат к совершенно другому типу, — к типу относительных по защите прав (т. е. таких, в которых обязанными являются одно или несколько определенных лиц, против которых только и может даваться судебная защита).. Наряду с этим, некоторые бесспорно абсолютные права, как, например, право авторское, изобретательское, не попадают в разряд вещных прав. В. К. Райхер предлагает отказаться от категории вещных прав. Деление прав на абсолютные и относительные, по мнению В. К. Райхера, является правильным и должно быть сохранено, однако, с некоторыми изменениями. Именно, проф. Райхер считает необходимым подчеркнуть, что всякое право, в том числе и относительное, обязательно для всех и действует против всех; различие же между абсолютными и относительными правами заключается в характере связи, соединяющей управомоченное лицо с другими лицами. Это различие связи поясняется автором образно так: относительное правоотношение представляет собой связь по типу прямых проводов, протянутых между определенными точками пространства; правовая энергия струится в этом случае лишь по данному проводу, хотя и рассеивается вместе с тем в окружающем пространстве (косвенное, отраженное действие по адресу третьих лиц). При абсолютном правоотношении связь устанавливается по типу беспроволочной, соединяющей данную точку с абсолютно-неопределенным числом всех прочих точек: в этом случае право излучает энергию из одной точки волнообразно, непосредственно во все стороны социальной среды. Круг абсолютных прав В. К. Райхер считает подлежащим пересмотру в целях сокращения, так как за некоторыми правами, ныне причисляемыми к абсолютным правам, этого характера признать нельзя (право застройки, залог)[28].

Классификация имущественных прав на вещные и обязательственные по признаку объекта тех и других прав стала особенно спорной ввиду острой критики, которой подверглось само понятие «объекта» права (правоотношения). В числе важнейших опубликованных работ, исследующих этот вопрос, надо назвать (в хронологическом порядке) следующие: монографию М. М. Агаркова «Обязательство по советскому гражданскому праву» 1940 г.; Учебник гражданского права для юридических институтов, т. 1, 1944 г. \ (глава 4-я — Гражданское правоотношение); работу Н. Г. Александрова «Юридическая норма и правоотношение», 1947 г.; статью О. С. Иоффе «О некоторых теоретических вопросах науки гражданского права», Вестник Ленинградского Университета 1949 г., № 3; монографию О.С.Иоффе «Правоотношение по советскому гражданскому праву», 1949 г.; Учебник теории государства и права (Института права АН СССР, 1949 г.); Учебник теории государства и права А. И. Денисова, 1949 г. В некоторых из названных работ подвергается сомнению и даже отрицается за объектом правоотношения, так сказать, право на существование, в качестве одного из элементов правоотношения. Так, в учебнике гражданского права (для юридических институтов, 1944 г.) вопрос ставится следующим образом. Общепринятый взгляд, по которому понятие правоотношения включает в себя, в качестве существенного элемента (наряду с субъектами и содержанием правоотношения), также и объект правоотношения, является, по мнению авторов учебника, следствием известного предрассудка. Произвольным считают авторы учебника принимаемое, в качестве как бы разумеющегося самого по себе тезиса, то положение, что раз есть право, есть его носитель, субъект, то должен быть и предмет, или объект, на котором сосредоточивается право субъекта. Это положение представляется авторам необоснованным: ниоткуда не следует, что объект является необходимым элементом правоотношения. Объект — не элемент правоотношения, а только его предпосылка. При этом в отношении вещных прав вещь является обязательной предпосылкой; при обязательственных правах объект является только возможной предпосылкой; в ряде случаев (обязательство полотера натереть полы, обязательство балерины или певицы выступить в концерте и т.д.) ни о каком объекте правоотношения вообще речи быть не может, а можно говорить только о содержании обязательств. Но и в вещных правах объект (вещь) не составляет элемента правоотношения, так как право собственности (и всякое другое вещное право) не есть отношение лица к вещи, а отношение между лицами по поводу вещей; таким образом, объект (вещь) является лишь тем, по поводу чего правоотношение возникает, т. е. предпосылкой правоотношения.

Близко к этой точке зрения стоит проф. Н. Г. Александров в своей работе «Юридическая норма и правоотношение», 1947 г. Автор этой работы полагает (стр. 20—22), что правоотношение в элементарном виде, т. е. в смысле одного конкретного правомочия лица и соответствующей обязанности другого лица, нельзя разложить на какие-либо элементы; элементами же сложного правоотношения являются отдельные элементарные правоотношения.

Что касается специально объекта права, как элемента правоотношения, то Н. Г. Александров замечает: «Конечно, всякое правоотношение имеет свой объект в смысле выражаемого им материального отношения. Но в юриспруденции говорят об объекте в двух других смыслах — в смысле действий обязанного лица и в смысле того предмета, по поводу которого должны быть совершены эти действия». Далее, Н. Г. Александров продолжает: «Представляется совершенно лишенным всякого смысла применять термин «объект права» для обозначения действий обязанного субъекта. Действия обязанного субъекта, которых вправе от него требовать уполномоченный субъект, составляют содержание соответствующей обязанности... Представляется разумным признать, что в тех случаях, когда правоотношение между лицами возникает по поводу вещи (или объективированного продукта «духовного» производства), то для такого правоотношения соответствующая вещь и будет служить объектом правоотношения (именно объектом правоотношения, т. е. объектом не только права, но обязанности). Но в таком смысле, замечает Н. Г. Александров, объект есть именно объект, а не элемент правоотношения, складывающегося из долженствований и соответствующих возможностей.

Таким образом, точка зрения проф. Александрова сводится к тому, что: 1) не всякое правоотношение имеет объект, 2) если и имеет, то объект не является элементом правоотношения.

Отвергается принципиально понятие объекта прав и в работе проф. Агаркова «Обязательство по советскому гражданскому праву». Однако, наряду с этим, автор замечает (стр. 22—23): «во избежание путаницы лучше было бы рационализировать терминологию и считать объектом права то, на что направлено поведение обязанного лица, прежде всего — вещь, поведение же обязанного лица, характеризуемое теми или иными признаками (передача вещи, уплата денег, производство определенной работы, воздержание от посягательства на вещь, воздержание от издания чужого литературного произведения и т. д.) называть содержанием правоотношения». И дальше (на той же стр. 23) проф. Агарков пишет: «отвергая взгляд на вещное право как на господство над вещью и на обязательственное право как на господство над поведением должника (или над самим должником), неправильно упускать из виду вопрос о том, какое значение объект (в предложенном выше значении слова), в частности вещь, имеет как в вещных, так и в обязательственных отношениях». Наконец, на стр. 28 проф. Агарков пишет: «Вещь мы можем противопоставить в качестве объекта субъектам правоотношения потому, что на нее должно быть направлено поведение обязанного лица (действие или воздержание от действия)», а на стр. 31 предлагает заменить термины «субъект, объект права» терминами «субъект, объект правоотношения».

Далее, в названных работах т. Иоффе (1948 г. и 1949 г.) проводится следующая точка зрения. Поведение обязанного лица, действия, совершения или несовершения которых может требовать от него управомоченное лицо, нельзя рассматривать, как содержание правоотношения. Поскольку «действия», «поведение» обязанного лица получают реальное существование только по их наступлении, причем с этого времени, как правило, прекращается существование правоотношения, то признание этих действий в качестве содержания правоотношения приводит к тому, что, вопреки марксистско-ленинскому учению о неразрывном диалектическом единстве формы и содержания, правоотношение оказывается формой без содержания. Со своей стороны т. Иоффе считает содержанием правоотношения заключающиеся в нем правомочия и обязанности; по характеру правомочий и обязанностей различаются и отдельные виды правоотношений.

Объект признается т. Иоффе в качестве необходимого элемента правоотношения и понимается как «то, на что право воздействует». Но так как, рассуждает далее т. Иоффе, к реагированию на это воздействие не способны ни вещи, ни так называемые нематериальные блага, то их и нельзя признать объектами правоотношения. К реагированию на воздействие, оказываемое субъективным правом и правовой обязанностью, способно только человеческое поведение. Поэтому в качестве объекта правоотношения может быть только поведение людей, их действия. Действия же людей, в свою очередь, направляются на те объекты внешнего мира, при помощи которых могут быть удовлетворены потребности советских граждан и социалистического общества в целом.

В учебнике «Теория государства и права» Института права АН СССР, 1949 г., объект права определяется, как «все то, по поводу чего субъекты права вступают в правоотношение и что является предметом их взаимных прав и обязанностей». К числу объектов прав в правоотношении имущественного характера в этом учебнике относятся вещи, предметы, ценности; в правоотношениях неимущественного характера объектом права являются определенные действия, поведение» (стр. 407).

В учебнике «Теория государства и права» проф. А. И. Денисова объекты права классифицируются следующим образом: 1) результаты действия или бездействия, 2) вещи, 3) некоторые продукты духовного производства и 4) личные блага.

4. Необходимо ответить на следующие вопросы: 1) является ли объект одним из элементов правоотношения; 2) что является объектом правоотношений, именуемых вещными, и что является объектом правоотношений обязательственных; 3) можно ли провести различие вещных и обязательственных правоотношений (прав) по их объекту; 4) независимо от этого, нужна ли вообще классификация имущественных прав, и если нужна — то по какому признаку она должна проводиться?

Обращаясь к первому из поставленных вопросов, нельзя, прежде всего, считать, что тот, кто субъекту права противопоставляет объект права, как один из элементов правоотношения, скатывается тем самым на буржуазную точку зрения о возможности правоотношения между лицом и вещью. Сделать такой вывод значило бы, по известной поговорке, вместе с грязной водой выбросить из ванны и ребенка. Правоотношение есть социальное (общественное) отношение, урегулированное нормами права. А всякое общественное отношение есть отношение между лицами. Правоотношение может существовать по поводу вещей, но и тогда оно есть отношение между лицами. Но из этого бесспорного положения вовсе не вытекает недопустимость признания объекта одним из элементов правоотношения и противопоставления субъекту объекта. Буржуазную точку зрения о возможности правоотношения между лицом и вещью, конечно, необходимо отбросить. Но с этой «грязной водой» нет никакого основания выбрасывать и «ребенка», т. е. исключать из числа элементов

правоотношения его объект; одним тем, что правоотношение между лицом и вещью невозможно, еще не доказывается, что в число элементов правоотношения объект не входит. Правоотношение всегда имеет место между лицами, но, вместе с тем, всегда по поводу чего-то такого, что соответствует интересу управомоченного лица и на что направлено его право.

Второе положение, которое необходимо установить, заключается в том, что безобъектных правоотношений в действительной жизни вообще не бывает. Ведь если безобъектно правоотношение, безобъектно и право, в нем содержащееся. Но это означало бы право, ни на что не направленное, не имеющее никакого определенного значения. Безсубъектные права — категория жизненная, но и то лишь в качестве временного положения; например, ст. 430 ГК предоставляет отсутствующему наследнику шестимесячный срок на принятие открывшегося ему наследства; в этом случае, пока наследник ничем не выразил своей воли принять наследство, наследственное имущество остается безсубъектным, но это состояние продолжается не более шести месяцев; по истечении этого срока имущество получит субъекта или в лице призванного к наследству, или (за его отказом) следующего очередного наследника, или (за отсутствием такового) в лице государства, к которому наследство перейдет, как выморочное. Когда заявляют, что ниоткуда не следует, что объект является необходимым элементом правоотношения, то на это можно ответить, что во всяком случае наличие объекта следует из самого существа дела. Безобъектное право — категория не жизненная, не реальная. В самом деле, если из правоотношения исключить объект, в качестве того элемента, который определяет, к чему же относится право данного субъекта, на что направлены права и обязанности лиц, участвующих в правоотношении, то все понятие правоотношения утрачивает реальный, конкретный характер. Правоотношение, если исключить понятие объекта, сведется к правам и обязанностям, неизвестно к чему прилагаемым; а если право ни на что не направлено, оно не может иметь жизненного значения, и даже можно сказать, оно не есть право.

Против этого можно, казалось бы, возразить, что на вопрос: на что направлены права и обязанности лиц, состоящих в правоотношении, ответ дает «содержание правоотношения». Однако содержание правоотношения не заменит собой объекта правоотношения. Это совсем очевидно в праве собственности: определим ли мы содержание права собственности старой формулой, как право владеть, пользоваться, распоряжаться вещью, или определим право собственности через сочетание элемента воли, т. е. признанной праволорядком за собственником власти, и элемента интереса — интереса класса, группы, отдельного лица (проф. А. В. Венедиктов, Государственная социалистическая собственность, стр. 36), или примем какое-либо другое определение, нам для конкретизации правоотношения не уйти от вопроса о том, о какой же вещи, о каком объекте идет речь. Но и в обязательстве содержание правоотношения, т. е. требование. принадлежащее управомоченному субъекту, и обязанность, лежащая на обязанном субъекте (совершить известное действие. воздерживаться от совершения действия),—опять-таки должно быть дополнено указанием, на что именно направлено это требование управомоченного лица и соответствующая праву требования обязанность одного или нескольких других лиц.

В необходимости знать (в целях конкретизации отношения), на чем сосредоточивается право субъекта и кроется объяснение того факта, что действительно считается само собой разумеющимся, что наряду с субъектами правоотношения есть и объект правоотношения. Не случайно, что когда хотят привести пример безобъектных прав, то называют такие, как право гражданства, право составления завещания и т. п., т. е. по существу не субъективные права, а элементы правоспособности. Безобъектных прав в природе нет.

Правоотношение превращается в скелет без живой ткани и утрачивает практическое значение, если из него исключается то, на что направлены права и обязанности, составляющие содержание правоотношения.

5. Поскольку мы приходим к выводу, что в каждом правоотношении имеется объект, возникает вопрос: что же является объектом правоотношения?

Для вещного права (прежде всего, для права собственности) ответ, казалось бы, не представляет никакого затруднения. На что направлено право собственника, на что воздействует собственник? Право собственности, как и всякое правоотношение, есть отношение между лицами; на всех и каждом лежит обязанность уважать право собственника. Но направлено это право (при его осуществлении) на вещь, состоящую в собственности данного лица. Поэтому объектом права собственности является вещь. Однако это положение не является бесспорным. В работе О. С. Иоффе «Правоотношение по советскому гражданскому праву» (стр. 80 и сл., а также в статье «О некоторых теоретических вопросах науки гражданского права»,—«Вестник Ленинградского университета» 1948 г. № 3, стр. 88 и сл.) дана следующая точка зрения. «Объект» это — категория философская, которая в праве находить лишь специфическое применение. Во всякой науке, говорит Иоффе, под объектом понимают не то, по поводу чего явление существует, а то, на что данное явление оказывает или может оказать воздействие. Объект правоотношения это то, на что направлены право и обязанность, составляющие содержание правоотношения, то, на что право воздействует. Но вещь не способна к реагированию на такое воздействие; воздействие возможно только на поведение людей. Отсюда т. Иоффе приходит к выводу, что вещь не является объектом правоотношения и что объектом гражданского правоотношения может быть только поведение людей. Этот вывод нельзя признать правильным. За ним, по-видимому, скрывается неправильное распространение бесспорного положения, что правоотношение возможно только между лицами, также и на понятие «воздействия». Между тем, «воздействие» есть отношение фактическое; «воздействовать» можно и на вещь (например, посредством использования, уничтожения вещи и т.д.).

Таким образом, вещь не только может быть объектом правоотношения, но это — всего чаще встречающийся и наиболее понятный объект.

Тем самым вопрос об объекте вещного правоотношения получает разрешение: объектом такого правоотношения служит вещь.

Во многих обязательствах (купля-продажа, имущественный наем, заем, ссуда и т. д.) управомоченное лицо вправе требовать (от обязанного лица передачи вещей. Наряду с такими обязательствами встречается множество обязательств, направленных на оказание различных услуг, на воздержание от совершения действий и т. д. Объектом обязательства следует поэтому признать те действия, совершения которых вправе требовать кредитор и которые обязан совершить должник (или от которых он должен воздерживаться). Такое понимание объекта обязательственного правоотношения может вызвать то возражение, что поскольку действие лица, еще не совершенное, но требуемое, не отделимо по сути дела от того лица, которое это действие должно совершить, то в какой-то мере и в каком-то смысле объектом обязательственного правоотношения оказывается тогда и сам должник. Однако признание «действия» лица объектом правоотношения не означает еще признания самого лица в качестве объекта; человеческое поведение и человеческая личность не одно и то же. Только благодаря этому в социалистическом гражданском праве возможно такое положение, что признается законным, имеющим юридическую силу правоотношение, по которому одно лицо имеет право требовать от другого определенного поведения, определенных действий. Связанность, создающаяся для должника вследствие признания за другим лицом права требовать от него совершения известных действий или воздержания от каких-либо действий, сама по себе нисколько не противоречит социалистическому правосознанию. Праву присуща черта принудительности: «... право есть ничто без аппарата, способного принуждать к соблюдению норм права»[29]. Право одного лица требовать от другого лица совершения определенных действий отнюдь не означает, что это другое лицо превращается в объект права.

6. Подводя итог изложенному об объекте правоотношения вообще и обязательственного правоотношения в частности, приходим к следующим выводам:

а) всякое правоотношение является, бесспорно, отношением социальным, т. е. отношением между лицами. Это отправное и несомненное положение отнюдь не исключает возможности противопоставления субъектов правоотношения объекту правоотношения;

б) объект правоотношения является необходимым для всякого правоотношения в качестве одного из элементов: правоотношение превращается в скелет без живой ткани, если из него исключается то, на что направлены права и обязанности, составляющие содержание правоотношения;

в) во всяком правоотношении одно (или несколько) лиц (субъект права) правомочны требовать от другого определенного лица или от нескольких определенных лиц или от всех и каждого (субъект обязанности) какого-то поведения (совершения известных действий, допущения известных действий, воздержания от: известных действий). Это правомочие требовать известного поведения (притязание) и соответствующая ему обязанность обязанного лица составляют содержание правоотношения.

г ) то, на что направлено право субъекта и на что должно быть направлено поведение обязанного лица, есть объект правоотношения.

7. Объектом вещного правоотношения является вещь. Объектом обязательства является действие, совершения которого (или воздержания от которого) имеет право кредитор требовать от должника.

Как уже указывалось выше, деление имущественных прав на вещные и обязательственные положено в основу при размещении материала в гражданских кодексах союзных республик.

В соответствии с этим, различие вещных и обязательственных прав получило свое отражение и в судебно-арбитражной практике, с первого же года применения Гражданского кодекса. Например, в определении Гражданской кассационной коллегии Верховного суда РСФСР от 24 октября 1923 г. по делу № 1614 («Еженедельник Советской Юстиции» 1923 г. № 44, стр. 1018) читаем: «запродажная, представляя из себя предварительный договор, а не совершенный в установленном порядке акт о продаже, не состоявшийся за нарушением сторонами акта о запродаже, не создавала для С. вещных прав и не нарушала прав А.; указанная запродажная являлась необязательной для третьих лиц, в данном случае для истца А... и создавала для С. право требовать по правилам, установленным для обязательств вообще возмещения убытков от лиц, принимавших участие в совершении запродажной.

(Сравните решение Высшей Арбитражной Комиссии от 9 августа 1923 г. по иску Всероссийского Центрального Союза Потребительских Обществ к Всероссийскому соляному синдикату (сборник III, № 174): «.. - ответчик прав в том своем заявлении, что права истца на соль были не правами вещными, а лишь правами обязательственными в отношении бывших владельцев соли»).

Необходимо, однако, заметить, что категория вещных прав в советском праве в настоящее время по существу сводится почти исключительно к праву собственности. Дело в том, что Гражданский кодекс первоначально содержал три вида вещных прав: 1) право собственности, 2) право застройки, 3) залог имущества. Из этих трех разновидностей право застройки, имевшее в период нэпа довольно заметное применение, за последние годы стало сходить на нет, а в настоящее время статьи Гражданского кодекса, регулирующие право застройки, признаны утратившими силу (Указ Президиума Верховного Совета РСФСР от 1 февраля 1949 г.,—«Ведомости Верховного Совета СССР» 1949 г. № 9). Таким образом, право застройки вообще отпало. Залог имущества, во-первых, не имеет большого практического значения; во-вторых, далеко не общепризнанной является его вещно-правовая природа[30].

Поэтому не было бы большой неточностью, если бы противопоставление прав вещных и обязательственных мы заменили противопоставлением права собственности и обязательств[31].

Право собственности обеспечивает носителю этого права непосредственное (без чьего-либо посредства) осуществление права лица:на вещь в тех пределах, в каких оно предоставляется законом. Для того, чтобы получить от вещи экономические выгоды, какие она может дать собственнику, не приходится обращаться к какому-либо другому лицу за разрешением, содействием и т. д. Право собственности само по себе дает своему субъекту непосредственную возможность использовать вещь, конечно, в пределах, допустимых по смыслу советского законодательства.

Обязательственное же право, как правило, сводится к установлению только личной связи между кредитором и должником: кредитор имеет право требовать от должника (и ни от кого другого) предоставления, действия, воздержания от действия; должник обязан такое действие совершить (или не совершать). Но вещь, которую, быть может, рассчитывает получить кредитор, заключая обязательство, непосредственно, прямо все-таки в его распоряжении не находится. Он имеет право только в отношении должника — право требования.

Однако это различие практически значительно смягчается вследствие того, что в советском обязательственном праве установлен принцип реального исполнения обязательства или исполнения в натуре (см. ч. II, § 45). Между тем, большая часть обязательств имеет содержанием требование передачи вещей (и соответствующую обязанность должника); к этой группе обязательств относятся такие важные обязательства, как поставки товаров одними социалистическими предприятиями другим. Вследствие применения принципа реального исполнения обязательства, в этих случаях требование кредитора, при неудовлетворении должником, иногда (см. п. 8) мало чем отличается от истребования собственником его вещи. Равным образом, по ст. 120 ГК в случае неисполнения должником обязательства, предметом которого является предоставление в пользование другому лицу индивидуально определенной вещи, кредитор вправе требовать по суду отобрания вещи у должника и передачи ему, кредитору, а не простого только возмещения убытков, как можно было бы заключить из того, что обязательство сводится лишь к праву требовать от должника совершения или несовершения известно