Расколотая плоскость

 

Очевидно, данный эффект зависит не от специфики физического объекта, а возникает у зрителя психологическим путем. Почему это происходит? Если бы линия воспринималась находящейся внутри самой плоскости, то тогда бы поверхность бумажного листа в силу наличия вставки прерывалась бы. Когда же линия воспринимается лежащей на поверхности, то последняя остается неповрежденной. Но существует еще и третья возможность. Например, картина Клее может быть воспринята как белая поверхность, в которой с по­мощью ножниц вырезаны разнообразные формы. Через контуры просматривается черный цвет фона. Но и в этом случае белая пло­скость остается разорванной.

Во втором случае мы имеем дело с более простой структурой, поскольку непрерывная поверхность выглядит гораздо проще, чем разорванная. Это предполагает, что наблюдаемый эффект может иметь место и в том случае, когда при данных обстоятельствах про­изводится наипростейшая модель. Ровная поверхность стремится сохранять свою целостность. Если на плоскости находится инород­ное тело, например небольшая точка, то она, по всей вероятности, не будет видима вовсе. Это один из способов решения проблемы, но он осуществим лишь в том случае, когда стимул слишком слаб. Он не относится к линии или пятну. Свободу поверхность получает только благодаря третьему измерению. Для зрительного образа на сетчатке глаза не имеет никакого значения, расположены ли линии внутри плоскости или несколько перед ней. Таким образом, воспри­нимаемая поверхность имеет возможность, так сказать, пронзить вторгшееся в ее владения тело, насколько позволяет ее целостность. Целостная модель раскалывается по глубине. Одна ее часть (линия, линии или пятна) выступает на передний край, в то время как фон воспринимается расположенным немного дальше от наблюдателя.

 

 

Первая закономерность, которую можно извлечь из этого при­мера, состоит в том, что поверхность модели, когда она способст­вует более простой структуре, будет выглядеть трехмерной, а не двухмерной. Таким образом, упрощение вызывается в силу раска­лывания модели. Это особый случай того явления, которое было описано нами как подразделение. Мы уже обнаружили, что фигура подразделяется в пределах фронтальной плоскости на несколько ча­стей, если это приводит к упрощению структуры. По-видимому, та же самая закономерность сохраняется и для глубины.

На самом же деле ситуация оказывается гораздо более сложной, потому что само подразделение вводит новую сложность, которая является шагом в сторону от простоты неразделенного целого. Ина­че говоря, чтобы избежать одного осложнения, приходится мирить­ся с другим. Чтобы избежать прерывания во фронтальной поверх­ности, приходится принимать раскалывание модели более чем на один глубинный уровень. Причина этого неизвестна. Мы вынужде­ны пока предполагать, что разрыв в измерении глубины создает более упрощенную ситуацию, чем та, которая складывается во фрон­тальной плоскости.

Линия или пятно выделяются на окружающем фоне своей яркостью и цветом. Это и определяет их границы. Эскизные фигуры, образованные лишь контуром, выглядят расположенными перед фронтальной плоскостью. На рис. 93, b показано, что эта фигура лежит сверху простирающегося основания.

Можно удивляться, почему очертание фигуры, имеющей форму окружности, не воспринимается нами как полое кольцо, висящее перед плоскостью. Мы всегда видим в этой фигуре диск. Действи­тельно, данное решение является самым простым, однако оно предполагает, что внешние и внутренние стороны фигуры воспри­нимаются принадлежащими одной и той же однородной плоскости Подобная однородность встречается только в физических стимулах. Один и тот же белый лист бумаги знаменует собой и внутреннюю, и внешнюю области воспринимаемого нами круга. Но как уже было сказано, существуют психологические причины, по которым свой­ства внутренних сторон фигуры не кажутся совершенно похожими на свойства ее внешних сторон. Внутреннее представляет собой нечто плотное и компактное, внешнее — это нечто рыхлое и про­ницаемое, наподобие пустого пространства. Внутреннее оказывает сопротивление различного рода вторжениям более активно. Следовательно, с психологической точки зре­ния существуют значительные расхождения между внутренним и внешним пространствами. Этот факт и является тем препятствием, которое мешает в очерта­нии фигуры, имеющей круглую форму, видеть кольцо. Поверхности, имеющие более плотную текстуру,

 

 

кажутся более близкими по отношению к воспринимаю­щему субъекту. Изображение а на рис. 129 будет восприниматься как поверх­ность, находящаяся сверху простирающегося основания, которое представляет собой плоскость b. Все это вызывает специфические психологические проблемы. Любая точка пространства а располо­жена к воспринимающему субъекту гораздо ближе, чем любая точ­ка плоскости b. Однако это различие в расположении по глубине не привносится какими-либо процессами, возникающими непосредст­венно в самой точке. Оно возникает в силу отдаленного воздействия контура. Следовательно, поверхность, которую мы видим внутри контура, также создается отдаленным воздействием контура. Эта поверхность может иметь любой внешний облик, подобно тому как прямолинейность кожи, натянутой на барабане, представляет собой только один из бесчисленного ряда обликов, которые можно было бы получить, если бы вместо кожи на барабан натянули столовую скатерть. И все-таки поверхность, которую мы видим внутри окруж­ности, ровная (рис. 130,а), а не какая-либо из кривых, изображен­ных на рис. 130, b и 130, с. Ровная плоскость есть самый простей­ший вариант изображения окружности, и любое изменение контура вызывает соответствующие изменения внутренней поверхности, приобретающей всегда наипростейший внешний облик.

Наипростейшей поверхностью очень часто (но не всегда) являет­ся поверхность, имеющая по возможности самые маленькие раз­меры. Эта тенденция к наименьшей поверхности присуща не только визуальному восприятию, но имеет место также и в физике, как было продемонстрировано опытами, направленными на разрешение про­блемы Плэтью, состоящей в том, чтобы найти поверхность, имею­щую наименьшую площадь и ограниченную данным закрытым контуром. Если мы погрузим контур, выполненный из проволоки, в мыльный раствор, то получившаяся в результате легкая мыльная перепонка явится примером поверхности, обладающей по возможно­сти наименьшими размерами.

Так как внутренняя поверхность создается контуром, то эффект этого явления в любой данной точке будет зависеть от ее расстоя­ния до контура. Чем больше размеры имеет воспринимаемая нами модель, тем слабее влияние, которое оказывает пограничная линия на внутреннюю поверхность, а с увеличением расстояния от линии контура до его центра этот эффект будет уменьшаться. Вероятно, очень важен и относительный размер самой фигуры по сравнению с другими окружающими формами. Сопоставляя между собой вы­полненные в карандаше рисунки Рембрандта с рисунками Матисса или Пикассо, можно обнаружить, что у старых мастеров плотность и компактность изображения достигается посредством того, что изобразительным единицам контура придаются относительно неболь­шие размеры. Кроме того, поверхности, заключенные внутри какого-либо контура, Рембрандт усиливает внутренним содержанием рисун­ка, например складками одежды. В современных же рисунках изобразительные единицы очень часто имеют настолько крупные размеры, что контур почти теряет свой эффект. Пограничный ха­рактер контурных линий в рисунках Матисса выражен довольно слабо. Они воспринимаются в основном как самостоятельные линии. Тела выглядят неплотными и как бы говорят, что они ничего, кро­ме бумажной поверхности, собой не представляют. Рисунок обман­чиво выглядит прозрачной паутиной, сотканной из линий. Эффект объемности сведен до минимума. Конечно, все это не является ре­зультатом небрежности или отсутствия способностей. В то время как старые мастера хотели подчеркнуть твердость объема и четко выде­лить глубину, современные художники стремятся дематериализо­вать предметы, а пространство сократить до минимума. Современные рисунки выступают как облегченные создания, как очевидные тво­рения рук человека, как плод его воображения, а не как иллюзия физической реальности. Они предназначены для подчеркивания той поверхности, из которой они выступают.

Все, что здесь говорилось о рисунках в форме контура, также относится, хотя и в меньшей степени, к однородным цветовым пят-

 

 

нам. Внутренние поверхности этих пятен обусловливаются очерта­нием пограничных линий. Различие в цвете более эффективно про­тиводействует отождествлению с окружающим фоном. Однако не­модулированные участки цвета будут выглядеть рыхлыми и пусты­ми и будут совпадать по глубине с прилегающими плоскостями. В старинных живописных картинах этот эффект сохраняется для изображения пустого пространства, как, например, золотистый фон в византийской мозаике, голубоватый фон в портретах Гольбей­на, небо в изображении пейзажей. В современной живописи данный эффект применяется также и для изображения объемных объектов.