Глава 1 7 страница

– Ты в порядке? – спросил он.

– В порядке.

То, что он не стал расспрашивать дальше, было доказательством нашей дружбы.

Я сняла ботинки, вздохнув от внезапной, охватившей меня усталости, которая пересилила непроходящее беспокойство. Перекатившись на живот, я посмотрела вниз на Шона, чья голова оказалась меньше, чем в футе подо мной. Он все еще опирался на стойку, глядя на Ребекку, так что я почувствовала, будто вторгаюсь во что-то личное и важное. Я перевернулась на спину.

– Эмбер? – окликнул Шон. Возня в койках вокруг нас сменилась глубоким, гипнотизирующим дыханием.

– Что? – прошептала я.

– У тебя ноги воняют.

Я закрыла глаза, чувствуя, как губы растягиваются в улыбке.

– Однажды это закончится, – тихо сказал он. – И тогда, наконец-то, все будет нормально.

Не знаю, меня он уговаривал или себя. Я больше не знала, что значит «нормально». Но когда вернулся Чейз и забрался ко мне, я обняла его как можно крепче, положила голову на его сердце и подумала: чтобы это слово ни значило, оно стоило того, чтобы бороться. Я только надеялась, что здесь у нас получится.

 

Глава 9

 

Еще до рассвета нас разбудил звон колокола. Толком не проснувшись, я заставила себя подняться и потащилась занимать очередь в женскую душевую, находившуюся за пределами спален. Там я наконец переоделась в «сектантскую одежду» из обивочной ткани. Она была колючей, но чистой, и после стольких дней блуждания по песку и траве моя кожа казалась новой и сияющей. Когда мы были готовы, Уилл повел нас ко входу на склад со стороны детской площадки и столовой.

Я унюхала запахи готовящегося завтрака: какого-то мяса и хлеба, который мы ели вчера, но уютные ароматы не прогнали нехорошее предчувствие, поселившееся у меня в животе. Меня терзал разговор с Такером и новости, которые он сообщил. Нам нужно было выяснить больше: куда он направлялся, слышали ли они что-нибудь о Траке и что имел в виду Девитт, когда сказал, что ему нужна помощь в поимке того, кто выдает базы сопротивления. Другая часть меня все еще была в ужасе от фото из реабилитационной больницы и хотела только одного – схватить Чейза и бежать.

– Вы выглядите отдохнувшими.

Из дверей столовой вышел Девитт, который выглядел, напротив, совсем не отдохнувшим: подбородок покрывала щетина, а под глазами появились темные круги. Я вспомнила, как быстро он отослал меня из своего кабинета, и мне стало любопытно, чем же он занимался последние несколько часов.

Рядом со мной, скрестив руки на груди, стоял Чейз. В этой странной одежде, с влажными черными волосами, достающими уже до ушей, он казался кем-то из другого времени. Непреклонное выражение его лица заставило меня вспомнить его дядю, но оглядевшись вокруг, я нигде не увидела Джесса. Я как раз собиралась спросить Чейза о нем, когда Билли выдохнул:

– Ого.

Посмотрев, куда он показывал, я увидела, что из-за деревьев в полумиле от нас вышла толпа людей. Их невозможно было сосчитать: сотня, потом вдвое больше. Мужчины и женщины, некоторые одного возраста с доктором Девиттом, другие младше меня. Их рубахи были немного темнее, сливаясь с землей, в остальном же единственным видимым отличием от остальных поселенцев оказались ружья, висевшие на перевязях. Впереди шел один человек, старик с повязкой на глазу, который выглядел слишком хрупким по сравнению с остальными. Хотя он шел гораздо медленнее, чем, как мне казалось, могли остальные, его никто не обгонял.

– Пожалуйста, скажите мне, что они с вами, – попросил Шон.

Лидер Три кивнул на северное крыло:

– У Стойкости есть мозг.

Потом показал на столовую:

– Желудок.

На спальни:

– Сердце.

Потом он показал на площадку, где группа детей играла в салки:

– И душа. Стены формируют кости, а люди образуют мускулы.

– У вас есть армия?

Чейз был впечатлен, и, стоя рядом с ним, я тоже испытала это чувство. Обученная армия, даже маленькая, может проделать брешь в системе МН. Дожно быть, Три планировали что-то важное. Мои мысли снова обратились к уничтоженным базам и нападению на отряд Такера.

– У нас есть люди, которые готовы сражаться, – поправил Девитт. – В этих стенах нет понятия «я».

Меня охватили сомнения. Вчера ночью Девитт говорил о доверии и осмотрительности. Может, мы и в одной команде, но он был полон секретов.

Армия приближалась, бойцы двигались, как кошки: тихо, плавными хищными шагами. Они смешались с остальными поселенцами, и все стали с интересом нас рассматривать.

У меня на лбу выступил пот.

– Стойкость, – провозгласил Девитт. – Представляю вам наших новых членов. Выжившие, как и мы. Я уверен, вы примете их и научите нашим правилам.

Над двором повисла тишина. Девитт вздохнул, словно держал на своих плечах небо.

– Они подтвердили то, чего мы опасались: убежище уничтожено. – Он подождал, пока стихнет поднявшийся шепот. – Прошлой ночью мы перехватили сигнал от небольшого отряда повстанцев к северу отсюда. С тяжелым сердцем вынужден сообщить вам, что Вирджиния уничтожена. Величину наших потерь еще предстоит определить. После Ноксвилла и Чикаго это наша четвертая база за последний месяц.

Шепотки стали громче. Джек и Билли первыми заподозрили Такера и перевозчиков. Я слышала, как Шон уверяет Ребекку и несколько других людей, что здесь безопасно. Я заставила себя смотреть прямо.

– Сейчас совет определяет соответствующий курс действий. А пока возвращайтесь на места и ждите приказов.

С этими словами Девитт положил ладонь на сердце, как мы делали в школе, когда произносили «Клятву верности». Все стоявшие перед ним сделали то же самое, даже дети. Даже Билли, который так же, как и я, не имел ни малейшего понятия о том, что означает этот жест.

Люди становились в очереди за завтраком, и я увидела охранника, который вчера сопровождал нас с Чейзом в спальни. Он стоял через два человека позади нас и, когда я заметила его, быстро отвел взгляд.

– Он все утро ходит за нами, – сказал Чейз, не оглядываясь. – И всю ночь провел возле спальни.

– Девитт нам не доверяет, – произнесла я вполголоса. – Он думает, что мы знаем что-то о нападениях на посты сопротивления.

Чейз нахмурился, но быстро спохватился и вновь придал лицу равнодушное выражение.

– Это из-за Такера, – решил он, выплюнув имя. – Потому что он передавал, что случилось, и искал нас.

Может, я не знала, как относиться к Такеру, после того как его выгнали из ФБР, но Чейз никогда не станет ему доверять. И пусть я иногда верила Такеру, я знала, что никогда его не прощу.

Мы продвинулись чуть ближе к еде.

– И потому, что мы были в Чикаго и в Ноксвилле, когда их уничтожили, – добавила я.

Чейз обдумывал мои слова, рассеянно водя по челюсти костяшками пальцев.

– Нам придется доказать, что мы не имеем к этому отношения, – сказал он. – Я предпочитаю, чтобы нашей смерти желали в МН, а не в Три.

– Согласна.

По крайней мере, когда нас преследовали солдаты, мы могли спрятаться у сопротивления. Если нас станет преследовать сопротивление, мы нигде не будем в безопасности.

Боковым зрением я заметила нашего охранника – он оказался ближе, чем до этого. Наш разговор перестал быть личным.

– Где твой дядя? – спросила я. – Его не было во время объявления Девитта.

Чейз выпрямился и, загородив глаза от солнца, стал высматривать дядю. Он кивнул вправо от меня, где, как по волшебству, появился Джесс.

– Племянник. И соседка.

Свежевыбритый, с еще влажными волосами, Джесс положил руку Чейзу на плечи. Я поняла, что хмурюсь, как до этого Чейз. Если Девитт вышел на охоту за предателями, Джессу надо быть осторожнее и вставать вовремя.

– Плохие новости, парень, – усмехнулся Джесс. – Похоже, уклониться от призыва все-таки не получится.

– Он и в первый раз не уклонялся, – сказала я.

Джесс посмотрел на Чейза, ожидая подтверждения. Его глаза прищурились, выражая сожаление. Он бы знал, если бы оставался рядом.

– О чем ты? – спросил Чейз Джесса.

– Тот главный парень... доктор-как-его, – начал он.

– Девитт, – тихо поправила я.

– Точно. Девитт. – Джесс осмотрелся по сторонам. – Девитт посылает всех способных держать оружие присоединиться к его небольшой вооруженной охране.

Я поднялась на цыпочки и посмотрела туда, где группа наших людей столпилась вокруг мужчины с повязкой на глазу. Билли стоял первым в очереди. По какой-то причине меня это обеспокоило. Не то чтобы раньше он никогда не ходил на задания – наоборот, он много раз покидал гостиницу «Веланд», отправляясь на поиски новичков. Но без Уоллиса, который всегда приглядывал за ним, все казалось другим.

Есть мне расхотелось. Чейз, кажется, тоже потерял аппетит, но все равно проглотил котлеты и ржаной хлеб.

– Что ты знаешь про Три? – спросил Джесс Чейза. Моего мнения он не спрашивал, заметив мою реакцию, и я его не винила.

– Не много.

Чейз собрал крошки в ладонь и отправил их в рот.

– Ничего? – продолжал настаивать Джесс, отчего я задумалась: что он мог слышать?

– Когда я служил, на базе был врач. – Чейз прижал большой палец между бровями. – После боев он обычно показывал три пальца и говорил, что три...

–...единственная цифра, которую тебе нужно помнить? – хмыкнул Джесс и покачал головой.

– Да. – Уголок рта Чейза приподнялся. – Откуда ты знаешь?

– Когда-то кое-кто сказал мне то же самое, – ответил Джесс. – Я думал, он псих.

Они усмехнулись друг другу, как будто облегченно, оттого что нашли что-то общее во времени, которое провели врозь.

– Чем именно занимается вооруженная охрана? – вмешалась я.

Джесс опустил глаза на меня, словно успел забыть о моем присутствии.

– Есть только один способ это выяснить.

Мне это не нравилось, но он был прав. Если мы с Чейзом собирались доказать, что не имеем отношения к нападениям на сопротивление, нам нужно заработать доверие Три. Я уже готова была последовать за Чейзом к одноглазому мужчине, когда рядом со мной появился Уилл.

– Док хочет тебя видеть, – сообщил он.

На один странный, напряженный миг он встретился глазами с Джессом, потом опустил взгляд и, словно испугавшись, заторопился к выходу из столовой на склад.

– Странный парень, – заметил Джесс. – Слышал, что он один из подопечных Девитта.

– О чем вы? – спросила я.

– В Красной зоне прячутся дурные люди, – ответил он. – Иногда они похищают детей, живущих около границы, и заставляют их делать грязную работу. В убежище мы пару раз натыкались на таких. Люди зовут их "Потерянные мальчики". Хотя они больше похожи на шайку малолетних психопатов.

– Мы встретили их, – сказала я, подумав, что определение Джесса было довольно точным. – Вчера, перед тем как показались люди Девитта.

Я провела рукой по покрытому синяками боку, вспомнив мальчишку, который ударил меня ногой.

Джесс не выглядел удивленным.

– Думаю, Девитт пытается взять некоторых сюда и вылечить их или что-то вроде. Хотя, если вы спросите мое мнение, нельзя починить то, что уже сломано.

Чейз сунул руки в карманы, и я поняла, что он думает о Харпере и о снимке, который сорвал со стены в северном крыле.

Когда очередь за едой закончилась, люди начали расходиться по своим делам. Я наблюдала, как Шон помогал Ребекке идти в сторону южного крыла, где мы видели классные комнаты, меня же тянуло в другую сторону, куда вызывал меня лидер Три.

Чейз выглядел расстроенным, и я попыталась изобразить ободряющую улыбку.

– Наверное, увидимся позже.

Он медленно кивнул, но не сдвинулся с места. Я тоже не хотела уходить. Когда мы разделялись, случались плохие вещи. В голову мне пришло воспоминание о последней ночи перед его призывом в ФБР, больше года назад. Мне не следовало отпускать его тогда и не следует отпускать сейчас.

– Найди меня, если что-то прояснится.

Он посмотрел поверх моего плеча на склад. В глазах читалось нежелание расставаться.

– Я найду тебя.

– Боже правый, – сказал Джесс. – Только что вспомнил, почему так и не женился.

Чейз улыбнулся, а потом наклонился и быстро поцеловал меня в щеку.

– Будь осторожна, – прошептал он. Я пожелала ему того же. Чейз развернулся и пошел следом за Джессом.

 

* * *

 

– Я хочу знать местоположение и состояние вашего отряда.

Девитт нависал над моим плечом, в то время как я сидела на пластиковом кресле перед радио. Рядом со мной техник крутил ручки и нажимал кнопки на черной панели управления. Комнату заполнил треск помех.

У противоположной стены еще два человека сидели бок о бок за маленьким столиком, заваленным различными бумагами. Из любопытства я подслушала, как они вслух проговаривали цифры и записывали их на планшетки.

– Ни слова о том, с кем вы и где, – вернул меня к действительности Девитт. – Очевидно, что этот Моррис тебе доверяет, но может оказаться, что тебе больше нельзя доверять ему.

Больше. Как будто я когда-нибудь ему доверяла.

– Вы думаете, что это он выдает базы?

Девитт наклонил голову:

– А я должен?

Я нахмурилась, одновременно и от его подозрительности, и от собственных сомнений. Месяц назад я бы даже не задумалась: Такер плохой, вот и все. Но с тех пор Такер доказал, что он на нашей стороне, и заставил меня пересмотреть все, что я о нем знала.

Я снова повернулась к микрофону:

– Он с нами.

Я чувствовала на себе взгляд Девитта, и, подняв голову, увидела, что выражение его лица стало жестким. Рядом со мной заерзал на своем стуле техник.

– Есть что-нибудь еще, что я должен знать?

Он так же спокойно мог бы спросить, убил ли Такер мою маму. Но, возможно, я просто страдаю паранойей.

«Будь осторожна», – сказал Чейз.

Я напомнила себе, что Девитт не случайно оказался на этой должности. Когда он говорил, все поселение останавливалось, чтобы выслушать его. Мне не хотелось сражаться против такой власти.

– Нет, – ответила я.

Я уперлась ногами в пол и подтянула стул к микрофону.

– Я готова.

 

* * *

 

Такер не ответил.

Мы попытались выйти на связь на той же частоте, которую он использовал вчера, но безуспешно. Куда бы он ни направлялся, какая бы опасность ни нависла над ним, он не мог нам ответить. С каждым прошедшим часом во мне все больше крепла уверенность в том, что случилось что-то плохое.

К обеду стало ясно, что мы не сможем связаться с Такером, пока он сам не позвонит. Поздним утром Девитт куда-то исчез без объяснений, и в его отсутствие я поднялась со стула и прошла в дальний конец комнаты, где связисты до сих пор записывали цифры.

Одна из женщин, зажав зубами карандаш, откинула назад челку, прилипшую к вспотевшему лбу. От радиоприемников исходил ужасный жар, и меня начало клонить в сон.

Я посмотрела на заметки, которые женщина писала на бумаге. На листе были две колонки. В левой перечислялись районы: 129, 257, 313 и так далее, а в правой – количество человек: 90, 568, а в одном районе даже 925.

Я сразу насторожилась.

– Это численность людей на нашей стороне или на их? – спросила я.

Женщина вскинула голову, и ее сальные волосы на мгновение прилипли к щеке.

– Хотелось бы, чтобы на нашей стороне было столько, – сказала она. – У мятежников нет времени, чтобы считаться.

Можно было не спрашивать почему.

– Вы получили численность солдат, взломав систему? – Я понизила голос. – Вы можете проверить, был ли кое-кто захвачен? Перевозчик. Он пропал.

– Похоже на то, что у нас есть доступ к системе? – резко спросила она.

– Мой друг, Билли, взламывал систему в Ноксвилле.

Женщина хмыкнула:

– Так то в Ноксвилле. Здесь ничейная земля. У нас нет доступа в Интернет с тех пор, как президент отключил спутники во время Войны. Говорили, что через Интернет очень легко готовить террористов, на случай если ты была слишком мала, чтобы помнить. Теперь необходимо подсоединяться к проводам, а мы слишком далеко от них. У Бюро есть ракеты с системой наведения на тепло тела, а мы до сих пор расшифровываем радиопереговоры.

Она тяжело вздохнула и закрыла лицо ладонями.

– Тогда откуда у вас эти цифры?

– Это последние доклады, полученные из убежища, – сказала она.

– Перевозчики доставляли сюда сообщения с баз, – сказала я сама себе. Шон говорил мне об этом.

Она кивнула:

– Трудно поверить, что все районы отчитываются перед одной базой. Полагаю, так и происходит, когда война разрушает две трети страны. Остается не так уж много людей.

Раздумья о том, для чего Три отслеживают численность солдат в каждом районе, наполнили меня мрачными догадками. Не могут же они атаковать базу? В армии, которую мы видели утром, всего двести, возможно двести пятьдесят, человек. Даже если они призовут на помощь все посты сопротивления, им не набрать количества, способного противостоять солдатам. В Ноксвилле у нас было меньше тридцати человек. Нападение на базу было бы самоубийством.

Меня охватило непреодолимое желание отыскать Чейза. У меня появилось очень нехорошее предчувствие насчет целей местной «вооруженной охраны».

– Не знаю, как мы справимся, если у нас даже нет сведений о текущей численности, – пробормотала женщина.

– Справимся с чем?

Женщина медленно опустила руки.

– Напомни-ка мне, кто ты такая?

Неожиданно она потянулась и резко дернула вниз мой рукав. Воротник развязался, оголив плечо. Я тут же дернула ворот наверх и завязала тесемки.

– Что вы делаете? – спросила я.

Женщина подняла брови и поджала губы. Она быстро перевернула лист, на котором делала записи о численности солдат, и я с удивлением увидела на другой стороне знакомый жирный шрифт Статута. На столе лежало как минимум с десяток таких листов.

– Я случайно, – сказала женщина.

Мне все это совсем не казалось случайностью, но она совершенно точно не собиралась больше ничего говорить.

– Это лучшее использование Статута, которое мне приходилось видеть, – осторожно заметила я. Мне приходилось видеть его повсюду: на дверях домов, на старых телефонных столбах, на окнах – везде, где каждый человек мог заметить. Но никогда еще Статут не использовали в качестве черновика. Сама идея показалась мне настолько дерзкой, что вызвала улыбку на губах.

– Недавно мы угнали несколько грузовиков, ехавших из типографии. – Не поднимая глаз, женщина ткнула большим пальцем в сторону двери. – Они там, прямо по коридору.

Мне на ум пришли два солдата, точнее две половинки одной личности: Марко и Поло, ночные охранники в типографии Гринвилла, где мы прятались во время побега из Ноксвилла. Я до сих пор слышала оглушающий гул печатного станка в заднем помещении.

Интересно, эти двое имеют какое-то отношение к угону грузовиков?

Женщина прикрыла бумаги ладонью, явно ожидая, когда я уйду, чтобы она могла продолжать работать.

Я вышла из комнаты и побрела по коридору, пока не обнаружила открытую дверь. Внутри кладовки находились полки с канцелярскими принадлежностями и стояли друг на друге коробки листовок со Статутом.

Я вытащила одну листовку из верхней открытой коробки и стала читать список, который давно уже помнила наизусть, ощутив знакомую боль в сердце, когда добралась до Пятой статьи.

«Полноправными гражданами считаются дети, зачатые мужчиной и женщиной, состоящими в законном браке. Все остальные дети подлежат изъятию из дома и должны быть направлены на реабилитационные процедуры».

– Ищешь чего?

Я обернулась и увидела, что в дверном проеме стоит охранник, который ходил следом за нами, тот, похожий на Крысу, только старше. Я съежилась, внутри и снаружи.

– Вам что, больше нечем заняться, чем таскаться за мной?

Он усмехнулся уголком рта:

– Похоже на то.

Посты сопротивления уничтожают, наши люди, включая Такера, возможно, пропали, а этого приставили ко мне.

– Мне надо увидеться с друзьями.

Я надеялась, что он поймет: я собиралась идти в сторону деревьев, чтобы найти Чейза.

– Я тебя отведу.

Мужчина повернулся, и мне пришлось потрусить за ним, чтобы догнать. Удивительно, как легко он согласился.

Мы миновали усиленно охраняемый оружейный склад и вышли из северного крыла в открытый холл. Однако вместо того, чтобы выйти из здания через столовую, охранник продолжил идти дальше. Он направился в сторону южного крыла, мимо детской комнаты с ее потрепанными разноцветными квадратами старого ковра и самодельными деревянными игрушками. Я заметила внутри Сару, менявшую подгузник ребенку. Хорошая практика на будущие месяцы, хотя она не выглядела слишком счастливой. Волосы выбились из прически по бокам от ее лица. Я помахала Саре рукой, и она бросила мне рассеянное «привет».

– Куда мы идем? – спросила я. Я была уверена, что не к выходу из здания и не туда, куда утром ушли бойцы.

– На встречу с твоими, – ответил охранник.

Мы дошли до конца коридора, который заканчивался двумя комнатами, расположенными в форме буквы Т. Из одной исходил резкий запах шалфея и других трав, которые я не знала, из другой слышался высокий девичий смех.

Я сунула голову в дверь и удивилась чистому полу и стерильным поверхностям. Полки заполняли глиняные горшочки с незнакомыми надписями: чистец, гравилат, молочай и валериана. Десяток коек стояли на одинаковом расстоянии друг от друга, и на одной из них сидела Ребекка. Напротив нее на круглом стуле смеялся Девитт, держа в руке инструмент, похожий на маленький молоточек.

Непонятная смесь успокоения и подозрительности заставила меня торопливо подойти к Ребекке.

– Эмбер! – просияла Ребекка. Я и забыла, какая она красивая, когда улыбается.

– Что происходит?

Мой взгляд прошелся по ней, обнаружив, что натертые места на ее руках перевязаны бледно-желтой материей. На сгиб локтя стекло немного серой грязи. Штаны Ребекки были закатаны выше колен, и на ногах виднелось столько синяков, что можно было решить, будто ее кожа от природы фиолетовая. Я поморщилась.

– Доктор Девитт дал мне чай. Вкусный. Тебе тоже надо его попить.

Ребекка подняла чашку чего-то, по виду и запаху похожего на грязную воду, а когда она захихикала при виде моего сморщенного носа, мне подумалось, что в отвар явно что-то подмешали.

– Что вы ей дали?

– Кое-что облегчающее боль, – ответил Девитт. – Корень пассифлоры, чтобы расслабить мышцы. Надеюсь, это поможет ее телу вылечиться естественным путем.

И он ободряюще сжал плечо Ребекки.

За все время, что я провела с ним, я еще не видела Девитта в этой роли. Но наблюдая за ним с Ребеккой, я поняла, что ему нравится лечить людей.

– Он считает, что я снова буду ходить! – Ребекка сжала мою ладонь и потянула меня вниз. – В смысле, ходить лучше. Без костылей.

Она пролила немного чая на койку.

– Правда?

Я слабо улыбнулась Ребекке, с трудом веря в то, от чего мысленно уже отказалась. Был ли доктор прав? Я не видела, чтобы у него было хоть какое-то приличное медицинское оборудование.

– Не торопись, – сказал Девитт с доброй улыбкой. – Я сказал, что твои шансы на восстановление довольно высоки. Но только если ты будешь заботиться о себе. Не волноваться. Хорошо питаться. Делать упражнения, о которых мы говорили.

– И каждый день мазаться плесневыми растениями, – мрачно добавила Ребекка, а затем усмехнулась мне. – Шон с ума сойдет.

Я и сама была готова сойти с ума. Мне не хотелось верить в невозможное, но радость Ребекки оказалась заразительна. Если здесь ей станет лучше, если Девитт сможет ей помочь, каждая унция боли, через которую мы заставили ее пройти на пути к свободе, будет стоить этого.

– Жду не дождусь, когда ты ему скажешь. Где он?

– Он теперь фермер. – Она захихикала. – Представляешь? Спорим, его послали собирать морковку?

– Как он это провернул?

Всех способных держать оружие забрали в армию. Я была уверена, что его тоже захотят взять, учитывая, что он и в самом деле был солдатом.

– У него вывихнуто плечо, – сказала Ребекка, надув губы. – Наверное, когда те мальчишки напали на нас. Он такой, будет страдать молча. Я даже не знала об этом, пока сегодня утром доктору Девитту не пришлось его вправлять.

Я видела Шона после нападения мальчишек. У него не было травмы. Я была почти уверена, что это его план, чтобы оставаться поближе к Ребекке. Он обещал, что никогда больше не покинет ее.

Краем глаза я заметила, что Девитт наблюдает за мной.

– Он не хотел тебя волновать, – быстро ответила я Ребекке. – Я рада, что его наконец осмотрели.

Подозрительность частично, но не совсем исчезла с лица доктора.

– Собирать морковь – достойная работа, – сказал он. – Лошади ей очень рады.

– Сэр?

В дверях появился, поправляя очки, радиотехник. Его щеки покраснели, а волосы, такие же потные, как и мои, торчали во все стороны.

– Прошу меня извинить. – Девитт поднялся и пожал руку Ребекки. – Приятно было познакомиться, дорогая. Скоро еще побеседуем, хорошо?

– Спасибо, доктор Девитт.

Я проследила глазами, как он подошел к двери и его спокойный, вселяющий надежду вид исчез, когда он услышал, что сказал техник. В следующую секунду их торопливые шаги застучали по коридору.

– Что случилось? – спросила Ребекка.

– Не знаю.

Я поднялась, намереваясь пойти следом за мужчинами, но не успела я уйти, как Ребекка сунула что-то мне в ладонь. Два квадратика в голубой полиэтиленовой обертке без опознавательных знаков. Те самые, которые без рецепта считались настоящей контрабандой у гражданского населения, потому что были воротами, ведущими к тем аморальным действиям, которые разрешались только женатым парам.

Жар бросился мне в лицо.

– Это презервативы, – сказала она.

– Ребекка, я знаю.

Моя мама выменяла несколько в бесплатной столовой и дала мне, до того как Чейза призвали, но мы с ним никогда не заходили так далеко. Я запихнула презервативы в карман, жесткие уголки пластиковой упаковки впились в мое бедро через ткань.

– Они украли их у ФБР. Знаешь, солдатам раздают их бесплатно. Я подумала, что тебе они, наверное, пригодятся больше, чем мне. Во всяком случае пока, – фыркнула Ребекка, но тут же осеклась, увидев мое лицо. – Ох! Я думала... В смысле, ничего себе. Серьезно?

– Заткнись, – сказала я. – Я ухожу.

– Подожди. – Она ухватила меня за руку и потянула, чтобы я села рядом. – Ты ужасно дерганная.

– Увидимся позже.

Ребекка обняла меня за талию:

– Перестань. Я просто хочу быстренько кое-что сказать тебе.

– Хорошо, – буркнула я.

Ребекка глубоко вдохнула, и я вспомнила тот раз, когда мама рассказывала мне, откуда берутся дети. Мне не хотелось обсуждать это в двенадцать лет и уж точно не хотелось делать это снова сейчас.

– Я не слишком много знаю о таких вещах, но похоже, что все равно больше тебя. – Ребекка покраснела, отчего мне стало немного легче. – И, думаю, я просто хочу сказать, что это не так плохо, как говорят в исправительной школе, если ты любишь человека. И если тебе этого хочется, то это не значит, что ты грязная или еще что. Хотя некоторые девушки... у них не было такого, как Шон, в их первый раз, и было довольно неприятно. – Она встретилась со мной глазами. – В любом случае, если у тебя есть какие-то вопросы, ты можешь меня спросить, хорошо?

У меня были вопросы. Множество вопросов. Вопросов, над которыми я размышляла, и вопросов, над которыми я даже не задумывалась до этого момента. Что я должна делать, и насколько это больно, и как понять, что время пришло, если ты уже знаешь, что любишь? Эти вопросы казались неважными, когда вокруг происходило столько всего. Я вздохнула, позволив захвату Ребекки превратиться в объятие. Она была хорошей подругой, и я радовалась, что она снова со мной.

– Спасибо, – сказала я.

– Тебе спасибо, – ответила она. И по ее глазам я поняла, что она имела в виду спасибо за все: за то, что мы вытащили ее из больницы, и за то, что таскали ее из города в город, пока наконец не пришли сюда.

Я улыбнулась и постаралась больше не думать о презервативах, и об обнаженном Чейзе, и о себе под его взглядом. Существовали гораздо более срочные дела.

Я спокойно пошла к двери, чтобы не пугать Ребекку, но внутренне насторожилась. Что-то очень срочное заставило Девитта уйти. Что-то плохое.

Едва выйдя за дверь, я наткнулась на своего охранника. Но на этот раз я не предоставила ему возможности спросить, куда направляюсь, а рванула обратно в северное крыло. Мысли у меня в голове становились все громче и громче.

Такер вышел на связь. Они в опасности. На них снова напали.

В комнате связи находилось больше людей, чем раньше. Я оказалась у двери как раз в тот момент, когда оттуда выходил Девитт. Мы столкнулись, выражение лица доктора было яростным и пугающим. Теперь я поняла, что этот человек мог убить солдат, если его вынудили.

Я глянула поверх его плеча и увидела карту на дальней стене. Мне потребовалась всего секунда, чтобы понять, что там на одну булавку больше, чем вчера. На этот раз в Южном Огайо.

Еще один пост уничтожен.

– Подождите... мои друзья, – начала я, но Девитт промчался мимо. Он даже не заметил меня на своем пути. Техник, рядом с которым я сидела в прошлый раз, согнулся над радио, прижимая круглые металлические наушники к ушам. Я хотела было подойти к нему, но охранник захлопнул дверь прямо у меня перед носом.