Интерпретация текста в психологии консультирования

Для психолога-консультанта текстом является развертывающийся во времени процесс речевых и "невербальных" высказываний собеседника в контексте его ответных реплик (как высказанных, так и невысказанных). Каждая ситуация консультирования может рассматриваться как такая единица текста-контекста. Можно говорить о разных уровнях этих текстов, подобно тому, как существуют различные уровни текстов художественных, философских и т.п. И так же, как оценка этих уровней не является собственно задачей писателя и поэта, а критика-исследователя, так и в практической психологии подобная задача должна стать темой специальных исследований и разработок, весьма полезных для практического психолога. Сам же он является своего рода "автором" в его отношении к "герою" (консультируемому). Подобно "автору" у Бахтина⁹, психолог не является "демиургом", производящим "героя" на свет, а всего лишь "повивальной бабкой" Сократа, помогающей раскрыться сокровенному в человеке. "Роды" могут состояться или не состояться. Когда творческий процесс диалога "разрешился", правомерно говорить о завершенном тексте. Такой текст может иметь достоинство научного факта, открывающего или подтверждающего определенный психологический принцип или закономерность. Существенно подчеркнуть, что "научность" здесь определяется не количеством вопроизведений одного и того же явления, а критерием глубины в диалогическом самораскрытии личности.

Единичный феномен может оказаться представителем определенного типа явлений; в нем могут быть найдены всеобщий принцип или закономерность.

Так, характеризуя особенности теоретического обобщения, В.В. Давыдов ссылается на описанный В.А. Крутецким факт обобщения математических объектов "с места" при анализе одной задачи определенного типа¹⁰. Отдельный эмпирический факт может стать определенной закономерностью. Так, упавшее яблоко стало символом закона всемирного тяготения, феномен "горькой конфеты" говорит психологу о пробуждающемся нравственном конфликте у ребенка. И это не просто привычные ассоциации. Метод теоретического обобщения (в отличие от эмпирического) принципиально требует минимального количества объектов для выведения сущностной закономерности, и таким минимумом является единичный феномен. Это - движение от конкретного, единичного к всеобщему.

При таком методе сохраняется внутренняя связь феномена с его осмысленной сущностью: тождество конкретного и абстрактного. Конкретность индивидуального не менее значима, чем общие закономерности. Когда же речь идет о консультировании, психолог нередко стоит перед проблемой уникальной закономерности.

Подобный принцип научного исследования высказывал Гете в своих научных и философских статьях¹¹. По его словам, "все фактическое есть уже теория". В отличие от эмпирических и научных феноменов, он выделил "прото-феномен" - простейший факт, очищенный от всего случайного и необязательного: закон явлен в нем наглядно; это - предметная истина, " умный опыт ".

Чтобы помочь конкретному человеку, необходима установка на неповторимость той закономерности или принципа, которые могут лежать в основе его психических проблем. Может оказаться, что вся эта закономерность всеобща, но движение от всеобщего чревато не только недопустимой априорностью в понимании ситуации, но и невозможностью найти адекватный путь помощи, всегда неповторимо индивидуальный.

"Прото-феномен" Гете и есть символ. Это - не условный знак, а сама реальность. В символе снимаются противоположности "объективного" и "субъективного", "материального" и "идеального", явления и смысла.

Символы, в отличие от понятий, являются языком смыслов. Этот язык наиболее адекватен для практической психологии, поскольку в ее задачи входит понимание личностных смыслов.

"Если точные науки можно обозначить как монологическую форму знания (интеллект созерцает вещь и высказывается о ней), то истолкование символа есть существенным образом диалогическая форма знания: смысл символа реально существует только внутри человеческого общения, внутри ситуации диалога, вне которой можно наблюдать только пустую форму символа"¹². "Истолкование символов, или символология, как раз и составляет внутри гуманитарных наук элемент гуманитарного в собственном смысле слова, т.е. вопрошение о humanum, о человеческой сущности, не овеществляемой, но символически реализуемой в вещном; поэтому отличие симво-лологии от точных наук носит принципиальный и содержательный характер - ей не просто недостает "точности", но она ставит себе иные задачи... Надо будет признать символ ологию не "ненаучной", а инонаучной формой знания, имеющей свои внутренние законы и критерии точности"¹³.

Символический язык говорит о едином, осмысленном мире - это язык целостного миросозерцания. "...Содержание подлинного символа через опосредующие смысловые сцепления всякий раз соотнесено с "самым главным" - с идеей мировой целокупности, с полнотой космического и человеческого "универсума". Уже то обстоятельство, что любой символ вообще имеет "смысл", само символизирует наличность "смысла" у мира и жизни"¹⁴.

Смысл мира не может быть до конца раскрыт и исчерпан в познании. То же можно сказать и о внутреннем мире личности. Поэтому психолог должен отказаться от иллюзии "всепо-нимания". Он может стремиться лишь к возможно большей правде и глубине диалога, в котором человек свободно открывает неведомую ему самому сокровенную глубину своей души¹⁵.

П.А. Флоренский (1882-1943) был энциклопедически разносторонним ученым. Он работал в таких областях науки, как физика, математика, история, филология, искусствознание. Научная психология была предметом пристального внимания Флоренского, и в его трудах содержатся глубоко разработанные идеи, значимые для психологии наших дней. Научный метод П.А. Флоренского можно назвать "комплексным", если иметь в виду не суммирование разнородных научных данных, а органический синтез знаний о человеке. Например, статья П.А. Флоренского об обратной перспективе является одновременно историко-психологическим, психофизиологическим, семиотическим исследованием, не говоря о философском, культурологическом и других аспектах этой работы¹⁶.

П.А. Флоренскому был близок целостный способ мышления Гете, и свое мировоззрение он называл "символическим реализмом".

В современной отечественной психологии "символ" обычно отождествляется со "знаком". Это лишает понятие символа его смысловой глубины.

Идея опосредованности психики орудиями труда - знаками - разработана Л.С. Выготским. Она сопряжена с методологическим утверждением об общественной природе психики. С этим утверждением связано много разногласий и недоразумений, отразившихся в дискуссиях о соотношении "биологического" и "социального" в человеке: целостность человека распалась надвое. Этот дуализм биологического и социального существенно связан со стихийно сложившимся представлением об орудиях и знаках, опосредующих психику, как внешних, чужеродных природе человека. Вопрос о соотношении непосредственного и опосредующего не был предметом особого внимания Выготского, а его эксперименты по формированию "искусственных понятий" дают повод к толкованию природы орудий-знаков как внешних, чужеродных природе человека¹⁷.

П.А. Флоренский в начале 20-х гг. посвятил этой теме главу своего труда "У водоразделов мысли" под названием "Органопроекция"¹⁸. Орудия труда рассматриваются в этой работе как продолжение тела человека, расширяющее область его деятельности и существования. Уже греческий язык отражает в себе такое понимание: и орудия-инструменты, и расчлененные части человеческого тела названы в нем одним словом: орган. В 1977 г. Э. Капп ввел термин "органопроекция" для выражения идеи подобия технических орудий естественным органам. Флоренский развивает этот подход к миру техники. Смысл этого подхода выражен словами Протагора: "Человек есть мера всех вещей". "Органопроекция" содержит в себе детальное обоснование этой идеи, опирающееся на достижения науки.

Орган нельзя мыслить вне его фунции, и Флоренский, вслед за Э. Геккелем, говорит о действии-органе. Именно из единства функции следует сходство орудия с органом; то и другое - целесообразно, т.е. отражает образ цели. Так, потребность в пище порождает соответствующие ей приспособления, решающие ту же задачу, что орган, порожденный этой потребностью: "И техническое приспособление, и орган выдвигаются одною потребностью и строятся одною внутреннею деятельностью. Отсюда понятно их сходство, вытекающее не из поверхностных аналогий, но из тождества их функций. Между органом и орудием, функционально обслуживающим одну задачу, есть и должно быть морфологическое тождество¹⁹.

XVII в. истолковывал этот факт механически и дуалистически, принимая за исходное механическое приспособление, а организм - за его подобие: "Мир хорош, - совсем как наши машины, - и потому сотворен Существом разумным". Нетрудно понять, что в этих самодовольных словах содержится самообожествление человеческого разума, образующее суть жизнепонимания Нового времени, завершенно раскрывшееся в кантианстве"²⁰. XIX в. открыл организм. Это привело к осознанию того, что механизм должно рассматривать как грубую схему, сколок с какой-либо из сторон бесконечно сложного организма. Основываясь именно на таком понимании, Флоренский приводит свою систему соответствий орудий труда с органами тела человека.

Итак, человек в своей сущности целостен и не распадается на "биологическое" и "социальное". Можно ли перенести идею органопроекции в сферу духовной деятельности и опо-средующих ее орудий? Ответ на этот вопрос содержится в лекции П.А. Флоренского "Культ, религия и культура", прочитанной им в 1918 г. в Москве.

П.А. Флоренский раскрывает культ как деятельность. С точки зрения эмпирической, "культ есть некоторая деятельность человека, именно вид культурной его деятельности, существующей наряду с другими²¹. Отличие культа как деятельности от других видов культурной деятельности заключается в особенностях орудий этой деятельности: "ибо всякая деятельность осуществляется и проявляется через свои орудия и сама должна быть определена как деятельность орудиестроительная, сам же человек-деятель -...как существо, строящее орудия... специфически ему принадлежит построение орудий, и в этой именно его деятельности построения орудий лежит его особенность сравнительно с другими животными существами²².

П. А. Флоренский выделяет три вида орудий. Помимо материальных орудий технической культуры, условно названных "машинами" или "инструментами", существуют менее осязаемые, как бы "воздушные", но не менее реальные и мощные орудия - слова, в особенности понятия. "Слово, "воздушное ничто", есть, однако, орудие мысли, без коего мысль не раскрывается и не осуществляется. Не в переносном смысле, а в самом точном, слова суть орудия. Назовем этот вид орудий понятиями..."²³

Машины-инструменты - очевидны, существуют вполне наглядно, их существование несомненно; но их разумность непосредственно не видна, не очевидна, она выводится путем умозаключения. Понятия-термины, напротив, непосредственно воспринимаются как результат деятельности человеческого разума, но их реальность, воплощенность в материи непосредственно не усматривается. "...Творчество разума распадается на производство вещей, смысл коих не нагляден, и на производство смыслов, то есть чистых деятельностей разума, реальность которых, вхождение которых в природу - не очевидна". Необходимо доказывать осмысленность вещей и овеществленность смыслов.

"Предметы культа суть осуществленное соединение временного и вечного, ценности и данности, нетленного и гибнущего. В этой антиномичности их - их существенное свойство"²⁴. Это противоречие человеческой деятельности вообще, но в орудиях культа оно выявлено предельно. "Человек - сам живое единство бесконечности и конечности, вечности и временности, безусловности и тленности, необходимости и случайности, узел мира идеального и мира реального, "связь миров" (Державин), и он не может творить иначе, как свои же подобия, то есть такие же противоречия горнего и дольнего, каков сам он"²⁵.

Эти идеи П.А. Флоренского завершают наше обсуждение проблемы символа. В них символ предстает как синтез разумного, чувственно-образного и действенного. Это соответствует классическому триединству разума, чувства и воли, которое выражает гармонию человека и его деятельности.

"Органопроекция" П.А. Флоренского является примером символологического исследования человека и его орудийной деятельности.

***

Итак, практическая психология - это самостоятельная гуманитарная наука со своей методологией. Она не является производной от психологии "объективных исследований" - ни по происхождению, ни по содержанию. Следовательно, ее нельзя считать "прикладной" отраслью академической психологии. Корни ее уходят в глубокую древность, и одна из задач практической психологии - изучение своего духовного и исторического контекста. И здесь ведущим является диалогический принцип и метод " символологии".

Диалогическое отношение к культурным текстам предполагает проникновение в их символическую глубину. Лишь на этой глубине открывается то неистощимое богатство духовное, которое способно утолить душу человека.

Серьезной задачей практической психологии является приобщение личности к духовному опыту человечества, "вытесненному" интеллектуальной "цензурой" экстравертированной цивилизации.

¹ Аналогичные вопросники могут быть составлены и для других ориентации: психоанализа, аналитической психологии и др.

² М.М. Бахтин писал об аналогичной ситуации в лингвистике, где сквозь объективные методы "контрабандой" протаскивается основное - внелингвистичес-кое содержание субъект-субъектного характера (См.: Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. - М., 1979.)

³ Polany M. Man and the science of man. - Columbus (Ohio), 1963.

⁴ Пригожий И.Р. Переоткрытие времени // Вопросы философии. № 8. - С. 5.

⁵ Там же. - С. 4.

⁶ Sullivan H.S. The illusion of personal individuality // Psychiatry. - 1950. -Vol. 13.

⁷ Аверинцев С. С. Поэтика ранневизантийской литературы. - М., 1977.

⁸ Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества. - М., 1979. - С. 281-307.

⁹ Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества. - М., 1979.

¹⁰ Давыдов В. В. Проблемы развивающегося обучения. - М., 1986. - С. 152-153.

¹¹ Гете И. В. Избранные философские произведения. - М., 1970.

¹² Аверинцев С. С. Символ //Краткая литературная энциклопедия. 1971. - Т. 6. -С. 828.

¹³ Там же.

¹⁴ Аверинцев С. С. Символ //Краткая литературная энциклопедия. 1971. - Т. 6. - С. 826-827.

¹⁵ Флоренский Я. А. Особенное. - М., 1977. - С. 13.

¹⁶ Флоренский П. А. Особенное. - М., 1977. - С. 13.

¹⁷ Выготский Л. С. Собр. соч. в 6 т. - М., 1984. - Т. 2.

¹⁸ Флоренский П. А. Органопроекция // Декоративное искусство СССР. - 1969. - № 12.

¹⁹ Флоренский П. А. Органопроекция // Декоративное искусство СССР. - 1969. - № 12.

²⁰ Флоренский П. А. Органопроекция // Декоративное искусство СССР. - 1969. - № 12.

²¹ Флоренский П. А. Из богословского наследия // Богословские труды. 1977. - Т. XVII. - С. 101.

²² Там же. - С. 101-102.

²³ Флоренский П. А. Из богословского наследия // Богословские труды. 1977. - Т. XVII.- С. 102.

²⁴ Флоренский П.А. Из богословского наследия // Богословские труды. - М., 1977. - Т. XVII - С. 107.

²⁵ Там же.