Неолитические обитатели северных лесов

 

От Балтики до Урала тянется пояс лесов и болот, пересеченный многими реками, которые долго были убежищем первобытных охотников и рыболовов, в то время как степи на юге завоевывались удачливыми группами земледельцев и кочевников-скотоводов с раннего неолита до наших дней. Эта северная культурная заводь с точки зрения окружающей среды создает западное расширение огромных сибирских пространств тундры и тайги; с древних дославянских времен она была родиной различных финских племен, некоторые из которых вели на европейской земле жизнь, весьма похожую на жизнь сибирских остяков и вогулов недавних столетий.

Во время неолита в общеевропейском смысле жители этих лесов жили охотой и рыболовством, напоминая своих предшественников культуры маглемозе. Некоторые культурные инновации проникали на север из земледельческих земель, и среди них была керамика, украшенная образами гребней и другими отметками, что позволяет легко ее опознавать. В последние годы было много дискуссий об этой гребенчатой керамике, так как она была обнаружена в более или менее продолжительном поясе от Финляндии через Россию до Сибири, и далее в разнообразных точках области северных лесов Северной Америки вплоть до Атлантики. Быстро формируется школа, согласно которой этот тип является циркумполярным (околополюсным), северным, неземледельческим и связанным с охотниками и рыболовами всего севера. Внушительный список авторитетов археологии, включая Коссину, Айлио и Чайлда, полагает, что в Европе она связана с древним лесным финно-угорским населением, прямыми предками разнообразных финских групп современности[236].

Скелетные свидетельства эпохи неолита из этого лесного пояса, хотя и не обильные, достаточны для того, чтобы продемонстрировать, что расовое однообразие не было характерно для этой обширной культурной провинции. Пятнадцать неолитических черепов с берегов озера Ладога[237] почти поровну разделены между двумя типами: обычный южнорусский долихоцефал, вероятно, с крайней длинноголовостью, с узким лицом и носом, и мезоцефал, не имеющий финской внешности в современном смысле. Черепа последнего типа характеризуются низкими орбитами, короткими и широкими носами и лицами, которые как отдельные образцы превышают сопутствующую мозговую коробку по ширине. Форма лица и головы несет определенное влияние кроманьонского типа и действительно может указывать на происхождение от какой-то пока неоткрытой восточной верхнепалеолитической формы.

В Салис-Ройе (Salis Roje) в Ливонии в Рижском заливе другое собрание из тридцати одного неолитического черепа еще более разнообразно[238]. Оно включает в себя не только типы, присутствующие у озера Ладога, но также и брахицефальную форму короткого роста с длинным лицом, небольшим прогнатизмом, высокими орбитами и широким носом. Считается, что морфологически у этих черепов монголоидная внешность. Таким образом, это добавляет третий элемент в северное лесное население неолита.

Далее на восток у Волосово на берегу Оки суббрахицефальный череп из этого же культурного слоя, очевидно, входит в финноподобную ладожскую категорию[239]. Восточнее Уральских гор в Сибири собственно европейский характер людей культуры гребенчатой керамики постепенно подходит к концу. Женский череп из Базайхи[240] в Красноярском крае напоминает брахицефальный тип из Салис-Ройе, но у него узкий выступающий нос. Этот образец связывается с формой, типичной для современных тюрко-татарских женщин. Далее на восток мы встречаем гипербрахицефальный, совершенно монголоидный череп из Кокуя на Трансбайкальской железной дороге[241] и, кроме этого, протяженную и тщательно изученную неолитическую серию с озера Байкал, главный тип которой Дебец находит тождественным черепам современных тунгусов[242].

Подытоживая этот материал, мы не будем спорить с мнением занимающихся этой областью археологов, что охотники и рыболовы культуры гребенчатой керамики северной России и лесов на обеих сторонах были культурными предками по меньшей мере некоторых народов, говорящих на финно-угорских языках. Но расовый аспект проблемы далеко не прост: здесь присутствовали по меньшей мере три элемента – крайне длинноголовая средиземноморская форма с южными родственными связями; похожий на кроманьонца широколицый, низкоорбитный мезоцефал, ближе всего подходящий к современному финскому типу; и низкорослый брахицефал с длинным лицом и высокими орбитами, который в некоторых случаях по меньшей мере частично монголоиден. Как мы увидим позже, суббрахицефальный элемент в дунайском населении, вероятно, был связан с этими несредиземноморскими лесными типами.

Выводы

 

Это исследование белой расы в неолитические времена, потребовавшее обширного изучения большого количества скелетных останков и их места в пространстве, времени и культурах, привело к некоторому количеству определенных заключений, некоторые из которых являются последним выводом современной физической антропологии, а другие, по общему признанию, как предварительные, так и незамысловатые.

Неолитический образ жизни радикально отличается от палеолитического и мезолитического, так как он включает производство пищи при помощи земледелия и скотоводства. Сами эти растения и животные происходят не из Европы, а по большей части из Западной Азии. Неолитическая цивилизация, вероятно, зародилась в Египте, Месопотамии и, возможно, в долине Инда к 5000 г. до н.э. Люди, открывшие или изобретшие это управление природой, вероятно, принадлежали к сапиентной ветви белой расы в широком смысле, включая группу долихо– и мезоцефальных типов, которые не составляли часть более специализированной европейской и североафриканской верхнепалеолитической группы, хотя они были тесно связаны с такими генерализованными формами, как Галлей-Хилл и Комб-Капель.

Члены этой большой расовой группы завоевали Европу с нескольких направлений, начиная с конца IV тысячелетия до н.э. Их главными путями были маршруты из Северной Африки в Испанию, из Средиземноморья в Западную Европу по морю, через южнорусские равнины и до долины Дуная. Дунайская миграция могла питаться потоками с Северного Причерноморья, из Анатолии через Босфор, из южной Анатолии и областей далее на юг и восток через Грецию или некоторым сочетанием этих трех путей. Точный источник или источники дунайской миграции остаются загадкой. Другой путь был маршрутом в Грецию и Италию с востока по морю.

Завоевателей можно разделить на некоторое количество подтипов. Во-первых, существует основное разделение на низкорослую, недифференцированную по полу и часто мезоцефальную разновидность с относительно небольшими головами, которая лучше всего подходит к особенностям средиземноморской расы в наиболее часто используемом смысле этого термина. К этому типу в основном, если не полностью, принадлежали три группы носителей неолитической культуры: дунайцы; земледельцы и свиноводы, переселившиеся на запад вдоль плодородных прибрежных областей северной Африки и далее в Испанию, а оттуда на север во Францию и Швейцарию; и перебравшиеся по морю поселенцы в Италии, и, возможно, также и Греции. Дунайцы отличаются особенно высоким сводом черепа и высоким носовым указателем; западная ветвь – более низким сводом и более узким носом. К последнему классу принадлежали также и древние египтяне.

Другая часть неолитической средиземноморской расы отмечена высоким ростом и более долихоцефальной формой черепа. Этот вариант обнаружен в Восточной Африке; он также был частым в древней Месопотамии и Иране, в то время как египтяне принадлежали скорее к малому средиземноморскому варианту. Эта высокая, более длинноголовая часть расы имеет более длинное лицо, более узкий нос, и менее хрупкая по костной структуре, чем другая. Также кажется, что она ближе к таким возможным палеолитическим прототипам, как Галлей-Хилл и Комб-Капель.

Эту высокую ветвь также можно разделить. Одна подветвь, с умеренными высотами свода и лица, по всей вероятности, путешествовала по морю с Восточного Средиземноморья к Гибралтару, вокруг Испании и до западной Франции, Британии и Скандинавии. В последних двух странах, и особенно на Британских островах, она составила значительный элемент местного населения. Найти прототип этой мегалитической группы нелегко: кажется, очень близки к ней метрически некоторые месопотамцы, а также некоторые восточноафриканцы. Позднее мы найдем свидетельство о ней на берегах Черного моря. На данный момент мы можем утверждать только то, что она появилась из пока что неидентифицированной части юго-западной Азии, юго-восточной Европы или северо-восточной Африки.

Другая подветвь, которая характеризуется крайне высоким черепным сводом и очень длинным лицом и носом, двигалась на запад с равнин южной России и Польши в Центральную и Западную Европу. Члены этой группы, связываемые с культурой шнуровой керамики, сыграли свою роль в неолитической истории, отличную от дунайской. Они были не крестьянами, а торговцами и, предположительно, воинами. Их пунктом назначения стала южная и центральная Германия, особенно Саксония и Тюрингия, а также южная Скандинавия. В их позднем центре в Рейнланде им было суждено сыграть важную роль в последующей предыстории эпохи металлов.

Неолитическое население Европы состояло не только из этих только что описанных разнообразных завоевателей, хотя они, возможно, составляли более многочисленный элемент. На западной и северной периферии, далеко от путей расселения, сохранилось население мезолитической и даже палеолитической традиции. В Испании, Португалии и Италии небольшие средиземноморские типы донеолитического или ранненеолитического периода вполне могли смешиваться с завоевателями в больших количествах, но так как эти два элемента были сильно похожи, невозможно определить их пропорции.

Во Франции, Швейцарии и Бельгии значительное сохранение мезолитических культурных элементов в неолите сопровождалось значительным увеличением брахицефального элемента, несомненно, связанного с современной альпийской расой и в какой-то мере являющегося ее предком. Далее на севере от Бельгии до Швеции, и особенно на Датском архипелаге, при схожих обстоятельствах сохранения культуры обнаруживается многочисленный брахицефальный элемент, названный типом борребю, который несколько отличается от праальпийской формы на юге. Северные брахицефалы имели больший размер головы и определенно более высокий свод и более широкое лицо; у них был более высокий рост, тяжелее кости конечностей и во многих случаях тяжелые надбровные дуги, широкие челюсти и низкие орбиты. Форма черепа иногда угловатая, в то время как у альпийцев она, вероятно, чаще сферическая, хотя это различие неверно для всех отдельных образцов и поэтому его нельзя переоценивать.

Как альпийский тип, так и тип борребю демонстрируют значительное совпадение с несколькими известными брахицефальными образцами верхнепалеолитических черепов. Тип борребю особенно напоминает черепа из Афалу-бу-Руммель в Алжире. Оба также напоминают мезолитические черепа из Офнета из Баварии. Не может быть особых сомнений, что брахицефал в Западной Европе не был неолитическим пришельцем, а сохранился со времен мезолита. Возможно, что эти два типа развились из палеолитического населения в процессе, включавшем исчезновение или поглощение обычного длинноголового и численно более значительного элемента. Также возможно, что они появились в Европе в мезолите из одного или нескольких неизвестных источников. Мезолит пока еще настолько слабо известен в расовом смысле, что почти любые движения могли пройти незамеченными.

Во время всего неолита Северная Британия, части Ирландии, Норвегия и север Швеции составили область изоляции, в которую идеи и продукты цивилизации проникали постепенно и только частично. В настоящее время нам неизвестно, чтобы палеолитический человек уже обозначил свое присутствие в этих районах во время мезолита и сохранился в них во время неолита, но более поздние свидетельства сделают это предположение разумным.

Леса Северной Европы к востоку от Скандинавии были населены охотниками и рыболовами, составлявшими часть общей приполярной культурной группы, которая, вероятно, простиралась с небольшими техническими изменениями через Сибирь до Тихого океана и могла повлиять на Северную Америку. В европейском и западносибирском сегментах этого пояса мнение авторитетных ученых на культурных основаниях таково, что неолитические жители были прямыми физическими, хотя и не обязательно языковыми, предками некоторого элемента в современных финно-угорских народах. Скелетные останки из этого региона, хотя и немногочисленные, тем не менее демонстрируют присутствие по меньшей мере трех отдельных типов: вероятно, шнурового варианта средиземноморского типа, палеолитического по виду мезоцефала с низкими орбитами и широким лицом, напоминающего частый среди современных финнов тип, и зачаточно или частично монголоидного брахицефала, с высокими орбитами, длинным лицом и выступающим носом, напоминающего определенных современных тюрок Средней Азии.

Таким образом, расовая история Европы в неолите является вопросом баланса между новыми расовыми потоками относительно единообразного типа, исходящими с юга и востока, и более древними остаточными элементами, которые сохранились или претерпели смешение на западе и севере. Она опять демонстрирует пограничный характер Европы как в расовом, так и в культурном смысле и необходимость лучшего изучения расового состава Азии и Африки, если мы хотим понять наше происхождение.