Экспериментальная психология 20 страница. Вариантом отображения информации, переходным от графического к аналити­ческому, являются в первую очередь графики

Вариантом отображения информации, переходным от графического к аналити­ческому, являются в первую очередь графики, представляющие функциональную зависимость признаков. Собственно говоря, полигон распределения — это и есть отображение зависимости частоты встречаемости признака от его величины.

Идеальный вариант завершения экспериментального исследования — обнару­жение функциональной связи независимой и зависимой переменных, которую мож­но описать аналитически.

Условно выделим два различных по содержанию типа графиков: 1) отображаю­щие зависимость изменения параметров во времени; 2) отображающие связь неза­висимой и зависимой переменных (или любых двух других переменных). Класси­ческим вариантом изображения первой зависимости является обнаруженная Г. Эббингаузом связь между объемом воспроизведенного материала и временем, прошедшим после заучивания. Аналогичны многочисленные «кривые научения» или «кривые утомления», показывающие изменение эффективности деятельности во времени.

Графики функциональной зависимости двух переменных также не редкость в психологии: законы Фехнера, Стивенса (в психофизике), Йеркса—Додсона (в пси­хологии мотивации), закономерность, описывающая зависимость вероятности вос­произведения элемента от его места в ряду (в когнитивной психологии), и т. п.

Существует ряд простых рекомендаций по построению графиков. В частности, Л.В. Куликов дает следующие советы начинающим исследователям:

1. График и текст должны взаимно дополнять друг друга.

2. График должен быть понятен «сам по себе» и включать все необходимые обозна­чения.

3. На одном графике не разрешается изображать больше четырех кривых.

4. Линии на графике должны отражать значимость параметра, важнейшие необхо­димо обозначать цифрами.

5. Надписи на осях следует располагать внизу и слева.

6. Точки на разных линиях принято обозначать кружками, квадратами и треуголь­никами.

Если необходимо на том же графике представить величину разброса данных, то их следует изображать в виде вертикальных отрезков, чтобы точка, обозначающая среднее, находилась на отрезке (в соответствии с показателем асимметрии).

Видом графиков являются диагностические профили, которые характеризуют среднюю выраженность измеряемых показателей у группы или определенного ин­дивида.

Наиболее важный способ представления результатов научной работы — число­вые значения величины: 1) показатели центральной тенденции (среднее, мода, ме­диана); 2) абсолютные и относительные частоты; 3) показатели разброса (стандарт­ное отклонение, дисперсия, процентильный разброс); 4) значения критериев, ис­пользованных при сравнении результатов разных групп; 5) коэффициенты линейной и нелинейной связи переменных и т.д. и т.п. Стандартный вид таблиц для представ­ления первичных результатов: по строкам — испытуемые, по столбцам — значения измеренных параметров. Результаты математической статистической обработки также сводятся в таблицы.

Существующие компьютерные пакеты статистической обработки данных позво­ляют выбрать любую стандартную форму таблиц для представления их в научной публикации.

Итогом обработки данных «точного» эксперимента является аналитическое опи­сание полученных зависимостей между независимыми и зависимыми переменны­ми. Если до недавних пор в психологии для описания результатов использовались преимущественно элементарные функции, то сегодня исследователи работают прак­тически со всем аппаратом современной математики. К числу простейших аналитических выражений, описывающих эмпиричес­ки полученные зависимости, относятся, напри­мер, психофизические «законы» Г. Фехнера или С. Стивенса. Не меньшую известность по­лучили законы У. Хика и Р. Хаймета, по кото­рым определяется зависимость времени реак­ции выбора от числа альтернатив:

t=k log(n+ 1)

и

t=a+b log n

где t — время реакции выбора, п — число сти­мулов, а, b и k — константы.

Аналитические описания, как правило, ито­говое обобщение не одного, а серии исследова­ний, проведенных разными авторами. Поэтому они редко являются завершением отдельной экспериментальной работы.

Конкретный вид функциональной зависимости выступает в качестве содержа­ния гипотезы, которую проверяют в критическом эксперименте.

Итак, представление научной информации должно определяться алгоритмом, представленным на рис. 7.6.

7.3. Требования к оформлению научной статьи

Имеется несколько вариантов текстового представления научных результатов: а) тезисы научного доклада; б) отчет о научно-исследовательской ра­боте; в) письмо в редакцию (краткое сообщение о научных результатах; г) статья в научном журнале либо в сборнике научных работ; д) научная монография.

Основной формой научной публикации является статья в научном журнале. Су­ществуют общепринятые требования, предъявляемые к научной статье. Стандарт подготовки рукописи «Психологического журнала» приводится в Приложении 3.

В США используется стандарт оформления статьи, принятый АРА (Американ­ская психологическая ассоциация). В титуле статьи указываются имя и фамилия автора (авторов) и место его работы. Заголовок статьи краткий (не более 15 слов). Он должен кратко информировать читателя о сути исследования. Статью сопровож­дает изложение содержания (abstract) — не более 100-175 слов: информация о про­блеме исследования, его предмете, об испытуемых, о методе, результатах и главные выводы. Резюме содержания статьи идет в реферативный журнал «Psychological Abstracts». В журналах АРА краткое резюме принято предпосылать статье, во мно­гих других журналах оно помещается в конце статьи.

Введение. В начале введения предлагается постановка проблемы. Затем излага­ется обзор исследований предшественников. Приводятся основные методы, с помо­щью которых осуществлялись прежние исследования, а также анализируются про­тиворечия в результатах, полученных до настоящего момента. Автор дает теоретическое обоснование своего исследования. Излагаются гипотеза и способ ее провер­ки. Приводится список изучаемых и контролируемых переменных (зависимая, неза­висимая, дополнительные и другие внешние переменные), а также дается прогноз исхода исследования.

Метод. Основные сведения о методе помещаются еще во введении. В этом раз­деле полностью раскрываются все особенности процедуры исследования. Читате­лю предоставляется информация о плане исследования таким образом, чтобы дру­гой психолог мог его воспроизвести по описанию. Дается характеристика выборки испытуемых, рассказывается о стратегии формирования групп. Дается информация о внешних условиях, времени проведения исследования и т. д. Очень подробно опи­сывается процедура исследования. Автор предоставляет читателю информацию об алгоритме работы экспериментатора (инструкция экспериментатора). Приводится полностью инструкция испытуемому, описывается способ предъявления инструк­ции. Рассказывается о способах управления независимой переменной, об измере­нии зависимой переменной и о приемах контроля внешних переменных. Специаль­но оговариваются приемы балансировки, контрбалансировки, стабилизации внеш­них условий, способы общения между испытуемыми и экспериментатором и т.д.

Методики и аппаратура. При описании методики и аппаратуры следует ука­зать конкретное название модели и ее спецификацию. Обычно уникальная аппара­тура описывается детально. Стандартная техника и стандартизированные методики (тесты) в подробном описании не нуждаются. Но при описании используемых тес­тов необходимо точно указать их название, дату, место и авторов валидизации или ревалидизации, основные психометрические характеристики, а также учрежде­ние — производителя теста. Пример: культурно-свободный тест интеллекта Р. Кет­тлера (GFT-2), авторы адаптации — А. Ф. Денисов, У. Д. Дорофеев, производ­ство — ГП «ИМАТОН», Санкт-Петербург, 1994.

Исходя из специфики эксперимента, в описание метода могут включаться и дру­гие моменты.

Результаты. Главный раздел статьи посвящается представлению и анализу ре­зультатов. В начале этого раздела рекомендуется напомнить постановку проблемы и исходную гипотезу. Затем сжато, соответствующими значениями показателей, а также значениями критериев и уровня достоверности, приводятся основные резуль­таты. Дается представление об общей структуре результатов и их статистической значимости.

Для пояснения и иллюстрации результатов в статье приводятся таблицы и ри­сунки. В стандарте, принятом АРА, указано, что автор не должен включать таблицы и графики в текст статьи, а должен помещать их в конце текста. Каждая таблица или рисунок представляются на отдельном листе. Нумерация таблиц и рисунков долж­на соответствовать последовательности ссылок на них в тексте. Поскольку в тексте они не приводятся, в нужном месте дается ссылка на таблицу или график.

Обсуждение результатов. В этой части автор статьи обязан привести выводы из полученных данных, соотнести их с исходной гипотезой и результатами предше­ственников. Автор должен объяснить исход эксперимента, руководствуясь теоре­тическими или методическими соображениями. Кроме того, он может выдвинуть дополнительные гипотезы для объяснения, предложения по совершенствованию или опровержению теории, на которую он опирался, проводя исследование. Обычно приводятся суждения о возможности обобщения результатов исследования, о перспективах дальнейших экспериментальных исследований в этой области, а так­же о том, как можно использовать полученные результаты на практике.

Ссылки на источники. Список использованной литературы представляется на отдельной странице. Стиль АРА предусматривает, чтобы в тексте при ссылке дава­лась фамилия автора и дата публикации, например: (Adams, 1970) или Adams (1979). Публикация примечаний не входит в стандарт АРА.

На последних страницах статьи помещаются таблицы, графики и примечания. Реферируемые источники и ссылки, например «Smith (примечание 1)», идут на пер­вом отдельном листе. Каждая таблица или график также представляются на отдель­ной странице. Надписи в стандарте АРА пишутся над таблицами: сначала следует номер таблицы (Table 1), под ней — название, указывающее на то, связи каких пе­ременных отражают представленные данные. Обычно по столбцам обозначаются группы испытуемых, а по строкам — условия эксперимента.

Интересующиеся могут подробнее ознакомиться со стандартом АРА, обратив­шись к любому издаваемому ассоциацией научному журналу.

В стандарте АРА приняты некоторые аббревиатуры для общепринятых названий и буквенные сокращения для основных статистических терминов. Приведем пере­чень ряда сокращений:

· Миннесотский многофакторный личностный опросник — MMPI

· Коэффициент интеллекта — IQ

· Хронологический возраст — СА

· Время реакции — RT

· Сокращения статистических терминов:

· М — среднее (оценка математического ожидания);

· SD — стандартное отклонение;

· Man — медиана;

· df — число степеней свободы;

· п — количество субъектов в группе;

· N — общее количество субъектов;

· Р — уровень достоверности;

· «SS — сумма квадратов;

· MS — среднее квадратов;

· r — коэффициент корреляции Пирсона.

Итак, стандарт АРА предлагает следующую структуру научной публикации:

1. Титульный лист

2. Краткое изложение (abstract)

3. Основной текст: название (над статьей) и введение, метод, результаты, обсужде­ние

4. Основной реферируемый источник

5. Список литературы (ссылки)

6. Примечания

7. Таблица

8. Название графика

9. График

Можно еще раз привести несколько полезных рекомендаций, касающихся стиля написания работы:

— излагать свои идеи следует упорядоченно, разбивая по смыслу изложения на аб­зацы и параграфы;

— писать следует по возможности просто и кратко;

— нужно избегать двусмысленностей;

— статья пишется для читателя, поэтому автору не мешает прочитать ее перед пуб­ликацией самому.

В руководстве АРА (1974) приводится еще несколько советов по поводу стиля научной статьи. Рекомендуется при формулировке предложений избегать пассив­ного залога. Слова «критерий», «феномен» и др. давать во множественном числе: «критериями были...». Автор может представлять себя в первом лице — «Я» — в подходящих случаях и умеренно. В отличие от других научных дисциплин, где не приветствуют употребление местоимения «Я», в психологии признается право ав­тора высказывать мнение от себя лично. Руководство АРА рекомендует отказаться от «сексизма» при написании статей, а именно — исключительного употребления мужского рода для характеристики испытуемых. Например, считается, что слова «индивидуальность», «личность», «человек» (human being) предпочтительнее, чем обобщенное «man» (по-английски — и человек, и мужчина). Здесь проявляется спе­цифика английского языка, американской культуры. Точнее — успехи движения женщин за равноправие, приобретающего в США анекдотические формы.

Опубликованные результаты входят в информационный поток, который «расте­кается» по ручейкам и доходит до каждого пользователя. На совести автора — до­стоверность научных результатов. Огромная сила науки — в ее неподвластности субъективным влияниям, которые обусловлены разной человеческой мотивацией: тщеславием, властолюбием, завистью и т.д. «Позолота сотрется, свиная кожа оста­нется» — «информационный шум» пустых публикаций затихнет, а дутые репутации лопнут. Для исследователя важно не пропустить «сигнал» — действительно цен­ную работу среди массы второстепенных. Но самая непростительная ошибка — по­пустительство группам, кланам, кликам, которые стремятся ограничить возмож­ность реализовать интересные мысли, идеи, разработки ученых, не принадлежащих к «неформальным группам». Затоптать истину на время можно. Хорошо, что не на­всегда.

Открытое общество создает предпосылки для проявления активности личности, но не гарантирует от попыток навязать научному сообществу вненаучные принци­пы. Эксперимент — надежное средство критики любой идеи, которая навязывается научному сообществу.

Вопросы

1. Чем отличается ошибка 1-го рода от ошибки 2-го рода при принятии решения?

2. Каковы ограничения генерализации выводов и результатов экспериментальной работы?

3. Какой должна быть примерная структура научной статьи?

4. Какие требования к оформлению научной публикации предъявляет редакция «Психологического журнала»?

5. Как интерпретируется «отрицательный» результат эксперимента?

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Психолог, который занимается экспериментальной работой, вряд ли почерпнет что-то новое в этой книге. По своему содержанию она мало чем отличает­ся от многочисленных, в первую очередь зарубежных, учебников, посвященных ме­тодам психологического исследования. Но для студентов-психологов, а также спе­циалистов других областей она может быть полезной.

Сегодня наука находится в обороне: слишком велик напор адептов околонаучно­го и псевдонаучного знания, претендующих на истину в последней инстанции. Дли­тельный и кропотливый поиск истины в эксперименте непрестижен, плохо оплачи­вается, а главное — экспериментальная критика недостоверного знания, фантазий и мифов не прощается.

Психолог-экспериментатор может найти утешение в следовании морали стоиков или же в словах великого Макса Нордау, которые я приведу в завершение этой ра­боты:

«Конечно, тот, кто требует от науки, чтобы она с непоколебимою уверенностью отвечала на все вопросы праздных или беспокойных умов, терпит разочарование, потому что она не хочет и не может удовлетворять этому требованию. Всякого рода метафизика облегчает себе задачу: она сочинит какую-нибудь побасенку и расска­зывает ее вполне серьезно. Когда люди ей не верят, сочинители бранятся и угрожа­ют; но они ничего не могут доказать, они не могут заставить людей принимать их фантасмагории за чистую монету. Это их, однако, не смущает: им ничего не стоит прибавлять к словам новые слова, к недоказанным положениям — новые недока­занные положения, воздвигать на одном догмате новые догматы. Серьезный и нор­мальный ум, жаждущий и алчущий точного знания, не будет обращаться к метафи­зике: к ней обращаются только те, кого может удовлетворить убаюкивающая сказка старой няни.

Наука не соперничает ни с метафизикой, ни с богословием. Если последние рас­крывают тайну мироздания, то это их дело. Наука же скромно говорит: "Вот —факт, вот — гипотеза, вот — предположение. Я не могу дать больше без обмана". За сто­лом науки есть место для всех, и всякий может присоединить свои наблюдения к наблюдениям других» (М. Нордау. Вырождение. М., 1995).

 

Часть II

Структура и логика психологического исследования

ПРЕДИСЛОВИЕ

Психологи свыклись с мыслью о том, что их наука находится на до-парадигмальном уровне. Бурные (или имевшие видимость бурных) дискуссии, ко­торые проводились в психологии начала и середины XX века, касались в первую оче­редь проблем обоснования психологических предмета и метода. Глубинная пси­хология, бихевиоризм и необихевиоризм, гуманистическая психология, когнитивизм — все направления в той или иной мере пытаются решить эти проблемы.

В психологии известны два пути формирования предметного образа: первый ха­рактеризуется тем, что человек манипулирует объектом. Второй связан с тем, что человек применяет стратегию «обхода». Но невозможно сформировать адекватный образ объекта, не разделив себя и объект, разве что мысленно, представив систему «я — объект» в искусственной внешней системе координат. Однако и в этом случае исследователь будет в плену сконструированной модели. Так и в науке: нельзя по­нять парадигму науки, находясь в жесткой связи с наукой, пользуясь средствами, выработанными в ней самой.

Отсюда вытекает совершенно очевидное следствие: необходимость рассмотре­ния предмета, метода и принципов науки (в данном случае — психологии) в контек­сте общеметодологических подходов.

Когда отечественный психолог-исследователь встречает понятие «методология психологии», ему приходит на ум бесконечная череда монографий, сборников, ста­тей, посвященных марксистской психологии, «философской» психологии и т.д. и т.п.

В особо тяжелом положении находятся исследователи, искренне интересующи­еся проблемами оснований психологического метода. Согласно принципу, сформу­лированному еще в 1970-е годы, каждая непротиворечивая универсальная система понятий (в том числе — методологических) специфична относительно определений познавательной задачи. Иными словами, предметная универсальность теории свя­зана с ее конкретностью — применимостью для решения вполне определенного класса познавательных задач. Следовательно, может быть создано какое угодно ко­личество универсальных (применительно к любым мыслимым объектам и предме­там) всеобщих методологических теорий, не конкурирующих, а взаимно дополняю­щих друг друга в том смысле, что каждая из них предназначена для решения опре­деленной познавательной задачи (класса задач) и не может с тем же успехом использоваться в других случаях. Не вдаваясь в идеологическую дискуссию, тем более — ныне безопасную, можно заметить, что марксистская методология, кото­рая применяется для решения определенного класса познавательных задач (если таковой может быть выделен), не является единственно возможной.

Кроме того, используемая автором система понятий также не универсальна в смысле единственности и применимости для решения всех методологических задач психологии. Именно эта мысль и подвигла автора на подготовку книги, в чем-то схо­жей по содержанию с целым рядом ранее вышедших работ (Ганзен В. А., 1984; Готтсданкер Р., 1982; Ломов Б. Ф., 1984; Пономарев Я. А., 1983; Роговин М. С., 1983 и 1988), поскольку, следуя той же логике, подходы, сформулированные в этих рабо­тах, не могут охватить весь спектр методологических проблем психологии.

1. ПРЕДМЕТНАЯ СПЕЦИФИКА ПСИХОЛОГИЧЕСКОГО ЭМПИРИЧЕСКОГО ИССЛЕДОВАНИЯ

1.1. Логические предпосылки структурного описания психологического исследования

В отечественной психологической литературе мало внимания уде­ляется изложению зарубежных логических моделей психологического исследова­ния, а тем более материалам отечественных работ.

Наиболее общими основаниями логики общественно-научного описания психо­логического исследования можно было бы считать системологическую сетку поня­тий. Поскольку в естественнонаучном психологическом исследовании материалом является поведение, то так называемая модель логики действия, или логическое опи­сание поведения, служит языком, который может быть использован при описании самого психологического исследования.

В психологической традиции (достаточно упомянуть работы Рубинштейна С. Л., 1973, 1959, Пономарева Я. А., 1976, 1983, Брушлинского А. В., 1990) в качестве гло­бальных понятийных конструктов используются: среда (Е), система (S) и взаимодей­ствие среды и системы, которое будем обозначать R. Оппозиции: «человек и мир», «индивид и среда», «активный субъект —окружение», «личность —ситуация», —яв­ляются конкретизацией общего отношения — взаимодействия системы и среды.

В психологии личности эта оппозиция по традиции рассматривается в рамках изучения отношений личности с окружением (персонологический, интеракциони-стский и ситуационный подходы), эта традиция связана в первую очередь с именем К. Левина [Lewin К.,1935,1936].

Однако за исключением работ того же К. Левина, в психологии практически не было попыток разработать логический метод внешнего описания поведения. По­скольку модель К. Левина достаточно известна и относится к частной предметной области, а именно — психологии мотивации личности, — в дальнейшем мы будем использовать ее при изложении материала, но не будем подробно анализировать.

В социальной психологии проблемой логики поведения занимался Т. Парсонс. Однако его теория социального действия не выходит на уровень формализации, что должно быть одним из необходимых условий для строгого сопоставления ее с други­ми моделями.

Таблица 1.1

Логические модели действия, как это ни удивительно, легче найти в трудах фи­лософов, логиков, семиотиков, лингвистов, нежели в работах психологов.

К числу таких работ относится исследование Ч. Филмора [Fillmore Ch., 1968], посвященное падежной грамматике. Автор, претендуя на создание универсальной психолингвистической теории, выделил латентные элементы, которые являются универсальным семантическим кодом, используемым субъектом при построении высказываний.

Основное понятие, используемое в этой работе, — S — «агент», трактуется Ч. Филмором как нечто живое, активное, действующее. Агент производит намерен­ное действие. Ч. Филмор использует ряд понятий, которые можно свести к проявле­ниям скрытой модели («язык» третьего уровня) Основные составляющие скрытой модели: система (S), среда (E), действие (=>) и соответственно взаимодействие ( ), а также время. Системы бывают двух видов: субъекты (агенты) и объекты (О).

Весь процесс взаимодействия двух систем в среде можно описать как обмен воз­действиями [Дружинин В. Н., 1985].

Приведем понятия падежной грамматики Ч. Филмора и ее интерпретацию в тер­минах логики взаимодействия. При этом само понятие будем обозначать на схеме символом (а) (табл. 1.1).

Нетрудно заметить, что перевод понятий, вводимых Ч. Филмором, на универ­сальный язык логики позволяет рассматривать их как отражение на уровне семан­тики объективного процесса речевого взаимодействия, который, в свою очередь, мо­жет быть описан в терминах логики взаимодействия систем.

Возможно, что наиболее разработанным вариантом логики действия является модель, предложенная Г. X. фон Врихтом [Wright G. Н. von, 1967; Врихт Г. X. фон, 1986]. Она и называется «логикой действия». В отечественных психологических исследованиях она использовалась лишь Г. А. Баллом [Балл Г. А., 1974] в теорети­ческой работе, посвященной определению понятий теории деятельности (воздей­ствие, действие, операция).

Рассмотрим более подробно логику действия в варианте Г. X. фон Врихта. В ка­честве исходной модели (метаязыка) фон Врихт использует модель «мир по Витгет-штейну», которую последний изложил в своем «Логико-философском трактате» [Витгенштейн Л., 1958].

Фон Врихт полагает, что общее состояние мира может быть описано конечным числом п состояний р... р_n, которые могут существовать или не существовать. Чис­ло тотальных состояний S ₁, равно 2ⁿ, если число элементарных равно п.

Время считается дискретным линейно-упорядоченным множеством моментов.

Само понятие «состояние» не определяется, но выделяется его общий и индиви­дуальный смысл: индивидуальное состояние уникально, единично, это проявление общего состояния в данный момент времени и в данном месте; общее состояние — класс индивидуальных состояний, выделенный на основе общих признаков. Вводит­ся также понятие «изменение» как возникновение и прекращение состояния. Для этого используется логическая связка «и далее» (Т), иначе — «функция истинного состояния». Соответственно тотальный переход мира из состояния «сейчас» S_i к состоянию «потом» S_j обозначается как S_i TⁿS_j'.

Если взять т последовательных событий, то, определив тотальное состояние мира, можно получить полное описание изменения (п — изменение мира) — исто­рию мира длиной т. Соответственно число возможных историй равно 2 ^mn. Словарь логики фон Врихта — это словарь пропозициональной логики, обогащенной опера­цией T. Аксиомы этой логики совпадают с аксиомами пропозициональной логики с добавлением четырех новых аксиом.

Приведем их и дадим обыденную интерпретацию.

1) (PvgTrvs)®(pTr)^(pTs)v(gTr)v(gTs).

Аксиома: если было ветрено или солнечно, то будет пасмурно и дождливо. Естественно, что в этой логике, если было ветрено, то будет пасмурно; если было солнечно, то будет пасмурно и т.д.

2) (pTg)&(pTs)®(pTg&s).

Подача заявления в ЗАГС предшествует регистрации брака и подача заявления в ЗАГС предшествует разводу, следовательно, после подачи заявления в ЗАГС будет свадьба и развод.

3) p®(pTgÚ~g).

Бабушка гадала, надвое сказала... После бабушкиного гадания или будет снег, или не будет снега.

4) -(pTg&~g).

Соответственно после бабушкиного гадания снег не может пойти и не пойти од­новременно.

С точки зрения фон Врихта, эта логика является достаточной для описания из­менений, но не действий.

Предполагается, что в мире существует один агент, т.е. абсолютно активная си­стема, которая может производить действия. Для описания действия в рассматри­ваемой логике необходимо:

а) назвать состояние мира перед совершением действия агентом;

б) назвать состояние мира после совершения действия агентом;

в) назвать состояние, в котором мир был бы независим от агента.

Тем самым действие определяется спектром возможностей и результатом. Фон Врихт вводит символ J, обозначающий в позиции справа, что истинным являет­ся мир, в котором есть агент, а в позиции слева — истинность мира, в котором аген­та нет. Связи J и Т являются основными координатами мира, а логическое вычисле­ние с применением этих связок называется «TJ -исчислением».

Существует только 8 возможных вариантов действия и воздержания от действий:

действие, позволяющее состоянию мира оставаться прежним; действие, предотвра­щающее исчезновение состояния, и т.д.

Тем самым возможно 2³ⁿ тотальных действий для определенного агента в опреде­ленном случае (для п = 1 число форм равно 8). Следуя предложенной логике, вво­дится понятие «жизнь» как последовательность действий и определяется их число. Поскольку число возможных «историй» равно 2 ^mn, то число «тотальных жизней» равно 2^(2m–l)n. Естественно, что при т = 1 ничего не происходит, «жизни нет», нет места для действий; для т = 2 (2 момента времени) возможное число «жизней» 8 (число элементарных форм действия) и т.д.

В дальнейшем фон Врихт расширяет свою теорию на случай 2, 3 и более агентов, во-первых, рассматривает взаимодействие агентов; во-вторых, вводит модальный оператор М, обозначающий «возможно, что...». Возможность зависит от способно­стей агента и от ситуации действия. И все состояния из 2п делятся на два класса: ситуации, когда действие возможно, и ситуации, когда действие невозможно.

Существуют два крайних варианта деления на классы. Первый вариант состоит в том, что субъект имеет максимум возможностей и приводит мир в соответствие со своими желаниями. Во втором случае возможно только 1 состояние, и в этом случае агент бессилен и выбирает либо пассивность (если таково целевое состояние S _j), либо или (если возможное состояние отлично от S _j) вынужденный жизненный путь. Отношение состояний М ( 1 < М £ 2п), удовлетворяющих функции M[S_iT(tJS_j)] (чи­тается: «возможно, что после состояния S_i активность субъекта переведет мир в со­стояние S_j из допустимого множества состояний t») и всего множества состояний, выраженного дробью (М-1)/(2п-1), рассматривается как мера степеней свободы агента.