Экспериментальная психология 21 страница. Если первое состояние удовлетворяет функции возможности, то субъект макси­мально несвободен (мир детерминирован)

Если первое состояние удовлетворяет функции возможности, то субъект макси­мально несвободен (мир детерминирован), но если М = 2п, то агент имеет макси­мум свободы (и в мире — полный индетерминизм).

Логика действия фон Врихта — довольно разработанная система. По ходу изло­жения своей концепции он вводит все новые и новые основания: контролируемость мира; возможность нормативного порядка Р, т. е. мораль, право и др. Тем самым логика действия становится вариантом деонтической логики, в которой обсуждает­ся проблема высказываний и действий типа: «допустимо действовать так, что состо­яние вещи получается как результат действия».

На основании предметного формального языка фон Врихт строит систему тео­рем и их доказательств, рассматривает понятие «дерево жизни» и т.д.

Здесь нет необходимости рассматривать в подробностях всю модель фон Врихта. Для нас важно то, как он определяет субъекта и среду и в каких терминах рассмат­ривает их взаимодействие.

Во-первых, очевидно, что среда у него изменчива и пассивна, т.е. не оказывает воздействия на агента. Хотя в среде могут быть другие агенты. Во-вторых, агент из­начально активен (что, собственно, и вытекает из значения термина) и может со­вершать 3 вида действий: 1) продуктивное, т.е. изменять мир; 2) препятствующее, т.е. не давать совершаться событию; или же 3) воздерживаться от действия, т. е. позволять событиям идти своим чередом. Последняя возможность подробно не рас­сматривается фон Врихтом. Вообще, по фон Врихту, действовать — это значит на­меренно вызывать или предотвращать изменения в мире. Хотя субъект самим своим присутствием воздействует на мир, под действиями понимаются только те, за кото­рые он ответствен: так называемые «намеренные воздействия». Следовательно, не­явно вводится психологическая детерминация действий. Более того, эта детермина­ция телеологическая: субъект действует в соответствии с намерением, целью и пр.

И несмотря на то что модель, предложенная фон Врихтом, является, может быть, наиболее полной и завершенной моделью такого рода, ряд ее посылок не оправдан, система ограничена по отношению к описанию действия, психологически детерми­нированного.

Автор охарактеризовал агента и среду (мир) и наделил их качественно разными свойствами, но тем самым отказал агенту в развитии, так как не предусмотрел мно­жество состояний агента. Соответственно мир не воздействует на агента, точнее, эти воздействия осуществляются введением оператора возможности: мир только предоставляет или не предоставляет возможность для активности человека (точ­нее, агента!). Разумеется, кирпич, свалившийся на голову агента, может быть рас­смотрен как спонтанное изменение мира, приведшее к сужению возможностей его действия до нуля, но без воздействия на агента это ограничение осталось бы «воз­можностью в себе». Проще говоря, не только физические воздействия, но и отраже­ние агентом состояния мира (как результат некоторого класса воздействий) оста­лось за пределами внимания фон Врихта, что сужает применимость результатов его исследования в психологии. Наконец, определение агента как абсолютно активной системы дает возможность психологу учесть только функциональную, целевую сторону поведения, а не выявить внешние средовые причины этого поведения (и даже внутренние, поскольку у агента нет своей истории). Подход фон Врихта теле­ологический, а не каузальный. Любопытно, что трактовки понятия «агент» фон Врихтом и Ч. Филмором почти идентичны. В обеих работах это понятие рас­сматривается как базовое. Очевидно, за философской интуицией фон Врихта и се­мантическим анализом Ч. Филмора скрывается общая детерминанта, принципиаль­ное отличие обладающей психикой системы от всех прочих систем. Когда А. В. Брушлинский выдвигает программу исследования активного субъекта [Брушлинский А. В., 1990], несмотря на тавтологичность понятия (субъект всегда акти­вен), в этой программе заложен глубинный смысл: принципиальное отличие субъек­та (человека и вообще системы — носителя психики) от других систем состоит в активности. Активность при этом понимается как спонтанность, независимость дей­ствий от влияний среды.

Другое дело, что само понятие активности нуждается либо в определении с ис­пользованием некоторого метаязыка, либо в индуктивной трактовке (через опреде­ление класса объектов, обладающих этим свойством, или иным образом).

Попытку дать иное, отличное от сформулированного в модели фон Врихта, опи­сание поведения, точнее взаимодействия системы с миром (средой), есть в одной из работ автора этой книги [Дружинин В. Н., 1985], но в отличие от предыдущей моде­ли в ней не предусмотрено спонтанное изменение состояний системы и среды. То есть логика построена без использования понятия «состояние».

Еще одно существенное ограничение модели фон Врихта состоит в том, что его логика описывает теоретический план исследования и не связана с уровнем непо­средственной данности. Поясним это замечание. Когда мы наблюдаем действия аген­та в мире, у нас есть возможность зарегистрировать тем или иным способом началь­ное состояние мира, конечное состояние мира, время действия, но мы не можем на­блюдать состояние мира, которое возникло бы при отсутствии действия.

Конечно, можно наблюдать мир в другой момент времени, когда агент отсутству­ет или не действует (например, состояние в квартире, когда детей нет дома), но это будет уже иной период времени. В нашем примере: пожар в квартире может возник­нуть не только из-за шалостей детей со спичками, но и спонтанно — из-за неисправ­ности электропроводки.

Эта проблема является камнем преткновения для историков: изменился бы ход истории, если бы нос Клеопатры был короче?

Тем самым рассуждения фон Врихта относятся к сфере возможного, а не к сфере действительного.

Психологи в своих эмпирических исследованиях вынуждены для преодоления этой трудности либо сравнивать наблюдения разных агентов, полагая среду стабиль­ной и абстрагируясь от неодновременности наблюдения, или же сравнивать дей­ствие агента в разных средах, также абстрагируясь от неодновременности наблюде­ний.

Положение усложняется еще и тем, что сам агент изменяется спонтанно по внут­ренним законам развития.

Для преодоления этих трудностей и создаются психологические эксперимен­тальные планы.

Подводя итоги, отметим, что логика действия фон Врихта нуждается в модифи­кации применительно к задачам естественнонаучного эмпирического исследования в психологии.

Аналоги формального логического языка описания поведения можно встретить в различных психологических работах, и в первую очередь — в исследованиях по психологии мотивации, проводимых на основе теории К. Левина. К их числу отно­сится теория Ж. Ньюттена [Ньюттен Ж., 1975]. Он выделяет систему S, ее окруже­ние (Е или М — множество объектов). В окружении выделяются отдельные объек­ты — т. Все множество объектов делится на 3 подмножества: предпочитаемые, от­вергаемые (здесь же — препятствия) и нейтральные. При этом разделение осуществляется на основе типа отношения системы и объекта R (S, т). Объект никогда непосредственно не дан субъекту (отсюда возникает компенсация объекта в форме продуктов воображения). Поведение же продолжается до тех пор, пока объект не будет достигнут либо отвергнут и не будет восстановлено равновесие субъекта и среды. Тем самым мотивированное поведение рассматривается как на­стойчивый поиск объекта (изменение своего положения среди объектов в мире). При этом такое поведение характеризуется: 1) активной, длительной, избиратель­ной направленностью ® некоторым вектором, направленным от системы к объек­там среды; 2) скаляром, характеризующим уровень активности системы, действую­щей в течение определенного времени.

Для нас важно, что здесь введена неоднородность мира и предусмотрена возмож­ность поведения (в этой концепции — единственная возможность), которое не свя­зано с преобразованием мира, а связано только с изменением своего места в нем (изменением наблюдаемого состояния системы = положению в пространстве и вре­мени). Это поведение можно определить как поисковую активность. Исполнитель­скую часть действия — преобразование мира — модель не рассматривает.

В итоге модель мотивированного поведения считает человека (или особь) изна­чально активной системой.

Итак, можно сделать некоторые выводы. Основными понятиями, которыми опе­рируют создатели различных версий логического описания поведения, являются:

система (агент, субъект и т.д.), среда (мир, окружение, множество объектов и т.д.), действие (операция, поведение, акт и пр.), взаимодействие.

Система признается изначально активной. Базовым понятием являются поня­тия «состояние» и «время».

При разработке новой версии модели для логического описания наблюдаемого поведения человека в среде необходимо:

1. Руководствоваться принципом действительности, т.е. различать наблюдаемые и ненаблюдаемые переменные и их отношения. Строить логику исходя из пер­вичности принципа наблюдаемости.

2. Учитывать как изменение состояний мира, так и изменчивость состояний субъек­та (человека, системы и т.д.). Предусматривать описания взаимодействия сис­темы и среды, а не только действия системы на среду.

3. Выделить 2 формы поведения: направленное на среду (исполнительское дей­ствие, преобразование и т.д.) и характеризующееся только сменой простран­ственно-временных состояний системы (локомоции, поисковая активность).

4. Предусмотреть возможность двух вариантов описания поведения: активное це­лесообразное поведение и реактивное поведение. В соответствии с этим опреде­лить два типа объяснения поведения: телеологическое и каузальное. Разумеется, существуют и другие, не рассмотренные здесь описания поведения. Полный обзор существующих моделей не входит в задачу этого исследования.

Мне казалось, что важнее на примерах некоторых моделей показать ограничен­ность существующих подходов, а с другой стороны — их эвристичность. Перевод интуитивных представлений на формальный логический язык позволяет по-новому взглянуть на реальность. Содержательная прибавка в этом случае гораздо больше, чем при переводе научной статьи с английского языка на русский.

1.2. Умозрительные психологические предпосылки

По укоренившейся традиции психологи связывают попытки логи­ческого анализа действия с традицией бихевиоризма и необихевиоризма. Схема «стимул—реакция» ни в коей мере не может претендовать на идентичность с моде­лями взаимодействия системы и среды. Среда в необихевиористской схеме выно­сится за скобки (стимул можно трактовать и как воздействие, и как элемент среды), а система, обладающая психикой, представлена своим внутренним состоянием (или же — психическим состоянием) и внешним проявлением — реакцией, которое само нуждается в расшифровке.

Необихевиористская модель является моделью «каузальной», предусматриваю­щей один вид детерминации событий: прошедшее — настоящее.

Еще Н. А. Бернштейн [Бернштейн Н. А., 1966] отмечал, что в психике формиру­ется две модели мира: первая — «прошедшее—настоящее», вторая — «будущее». В результате поведенческой активности вторая модель преобразуется в первую. Тем самым каузальные и телеологические а) модели психической реальности, б) психи­ческие образы мира и в) модели объяснения поведения — не являются паритетны­ми и просто взаимодополнительными. Телеологическая модель имеет приоритет, яв­ляется первичной.

Центральным для естественнонаучной психологии стал постулат о непосред­ственной ненаблюдаемости психики, поскольку психика всегда понимается как пси­хика, принадлежащая другому, как психика объекта.

Отсюда закономерен вывод: если психика как явление ненаблюдаема прямо, если мы отказываемся от интроспективного метода познания психических явлений и не признаем его объективность, то мы должны найти ему какую-то замену. И мы нахо­дим эту замену в том, что начинаем изучать объективную наблюдаемую реальность:

«...если широко понимать этот принцип — движение, поведение всех обладающих психикой организмов» [Забродин Ю. М., 1982].

Отсюда вся совокупность принципов «советской психологии»: единство созна­ния и деятельности, единство психики и поведения и т.д.

В естественнонаучной психологии психика является объяснительным принци­пом, т.е. психология изучает взаимодействие со средой таких систем, для объясне­ния поведения которых необходимо понятие «психика». Продолжим цитирование рассуждений Ю. М. Забродина: «За всей феноменальной реальностью психологии как опытной экспериментальной науки лежит фундаментальный постулат: если организм действует, т.е. как-то иначе ведет себя, нежели обычное физическое тело, то существует "нечто", что заставляет его действовать иначе — вот это "нечто", что заставляет его действовать иначе, и есть психическая реальность» [Забро­дин Ю. М., 1982, с. 8].

В этом рассуждении поставлена исследовательская проблема и дано ее функци­ональное решение: действие, чем-то отличное от движения косного тела, определя­ет нечто — психика. Попытка ответа на вопрос об отличии движения живого тела (системы, обладающей психикой) от движения косного тела содержится в работе В. В. Давыдова и В. П. Зинченко: «Движение — это свойство мыслящего тела. Значит, наша задача состоит в том, чтобы тщательно исследовать способ действия тако­го тела в отличие от немыслящего. Кардинальное отличие заключено в способности мыслящего тела активно строить траекторию своего движения в пространстве сооб­разно с формой траектории любого другого тела» [Давыдов В. В., Зинченко В. П., 1982, с. 93]. И авторы видят специфику в том, что «для существа, имеющего психи­ку, характерен именно поиск, обладающий внутренней противоречивостью» [Давы­дов В. В., Зинченко В. П., 1982, с. 91]. Человек предвидит будущее, строит образ будущего, который детерминирует настоящее, определяет собой реальное поведе­ние. Специфика человеческого действия в том, что активное движение имеет не только исполнительскую, но также исследовательскую функцию. Более того, отра­жение реальности человеком не пассивно, а активно в том смысле, что человек (и вообще — любая система, обладающая психикой) ведет поиск — совершает дей­ствия, направленные на сбор сведений об окружающей среде. Тем самым активные действия человека — спонтанные изменения его положения в пространстве и вре­мени — не определяются наличием цели (модели будущего) и никак не обусловли­ваются воздействием среды, однако детерминированы психикой. Следовательно, можно выделить как минимум 4 класса поведения:

1) активное исполнительское — определяемое образом будущего;

2) реактивное исполнительское — определяемое воздействием среды (стимулом);

3) спонтанное движение, не обусловленное ни целью, ни средой и являющееся при­знаком имманентным, присущим системам, обладающим психикой;

4) активный поиск объекта, предшествующий исполнительской фазе действия и обусловленный наличием цели.

Разумеется, возможно выделение иных видов поведения, например выделение игрового поведения в самостоятельный класс, поскольку оно не целенаправленно и не определено средой, спонтанно и не направлено на поиск информации. Есть воз­можность редукции одних видов поведения к другим, поэтому часть исследователей рассматривает 2 вида действий — ориентировочные и исполнительские. Именно с ориентировочным действием (или движением) связывают психическую детермина­цию. В начале обучения человеческое движение несет исследовательскую функцию, а не исполнительскую. Исследовательская функция человеческого движения пер­вична (с точки зрения психической детерминации).

Если же исходить из результатов предшествующего анализа логических предпо­сылок естественнонаучного психологического исследования, то можно считать ре­активность или активность поведения не описательными, а объяснительными ха­рактеристиками. Поисковую и исполнительскую активность следует все же рас­сматривать как описательные характеристики поведения: первая не связана с непосредственным взаимодействием со средой, вторая есть одна из сторон этого вза­имодействия.

Определение «психики» в качестве объяснительного принципа, используемого психологом-естественником, позволяет раскрыть причины множественности типов объяснения, на которую указывал еще Ж. Пиаже [Пиаже Ж., I960]. Он видит глав­ную причину множественности форм объяснения в разнообразии «моделей». Но само разнообразие моделей является следствием того, что исследователь имеет воз­можность выбрать любой вариант описания психической реальности и произвол его объективно ничем не ограничен: ведь психика другого — неизвестная величина, не­посредственно или опосредованно (с помощью приборов) состояние психической реальности нельзя зарегистрировать. Любая модель, взятая из объективной реаль­ности: механизм (Ж. Ламетри), телефонная станция (И. Павлов), физическое поле (К. Левин), компьютер (Д. Норманн, Д. Розенблют и др.), априори подходит иссле­дователю в качестве психической реальности. Другое дело, что эффективность объяснения и предсказательская мощность модели определяются объективным сходством предмета моделирования и модели.

Модели психической реальности, применяемые в психологическом исследова­нии, могут быть сколь угодно сложны, но всегда объяснение «есть экстраполяция на сам процесс исследования внутренней логической структуры предмета психологии» [Роговин М С., Залевский Г. В.,1988. С. 43].

Психика как элемент системы, поведение которой регистрируется, всегда берет­ся в некоторых отношениях к системе и среде. В принципе это два основных отно­шения, которые выделил еще И. М. Сеченов [Сеченов И. М., 1952]. Он показал, что психика отражает окружающие организм условия, а поэтому является регулятором движений и действий. Отражательная и регулирующая функции психики являются основными. «Если бы психика не осуществляла функций отражения окружающей среды и регуляции поведения, то она была бы просто ненужной, если бы поведение не включало необходимым образом эти функции, то оно не могло бы быть адекват­ным окружающей среде. Отсюда вытекает необходимость рассмотрения поведен­ческого акта и включенных в него психических процессов как единой системы» [Ло­мов Б. Ф., 1984. С.118].

Выделение особой коммуникативной функции основано на роли общения как формы поведенческой активности людей. Однако эта функция реализуется, как от­метил Б. Ф. Ломов, в ходе обмена знаниями при взаимной регуляции поведения людей [Ломов Б. Ф., 1984, с. 187]. Тем самым она может быть «разделена» на когни­тивную и регулятивную функции психики человека при взаимодействии с другим человеком, хотя при этом разделении теряется специфика общения как процесса взаимодействия двух (минимум) людей.

Итак, психика в естественнонаучном психологическом исследовании является объяснительным принципом, используемым для объяснения особенностей движе­ния (поведения, действия, активности и т.д.) некоторых живых систем, отличаю­щихся от движения систем физических (или же — низших органических).

Психика является неизвестным, и для ее описания применяются модели, взятые из любых других (помимо психологии) областей человеческого знания.

Психолог-естественник изучает психику в ее отношениях с природной средой (отражение), в отношениях с системой (регуляция поведения) и в отношениях с социальной средой — с другим человеком (коммуникация).

Совершенно очевидно, что эвристичность моделей психики определяется инди­видуальной эрудированностью каждого исследователя-психолога в других областях человеческого знания и включением в исследовательскую психологическую дея­тельность специалистов-непсихологов. Адекватность же моделей психики опреде­ляется собственно психологической интуицией авторов модели и их проникновени­ем в специфику психологического метода.

1.3. Структура естественнонаучного психологического исследования

Психолог, исследующий психическую реальность естественнонауч­ным методом, т.е. рассматривающий психику как составную часть объективной ре­альности, вынужден выделять в последней носителя психики. Таким носителем мо­жет быть особь, индивид, контактная группа, социальная общность. Последующее членение объективной реальности осуществляется на основе критерия взаимодей­ствия. Та часть объективной реальности, которая непосредственно взаимодейству­ет с выделенной системой (будем таким образом называть объект, обладающий пси­хикой), определяется как среда, а остальная часть, взаимодействующая с системой опосредованно через среду, обычно не рассматривается. Тем самым исследователь первоначально работает с двумя компонентами: системой и ее средой и отношением между ними. Отношение это определяется как взаимодействие и включает в себя отношения системы к среде и среды к системе. Отношения взаимодействия являют­ся основным материалом для любого психологического анализа [Пономарев Я. А., 1976,1983].

Отношение системы к среде определяется как воздействие, действие, акт, осо­бенности которого детерминируются психической реальностью; воздействия среды на систему имеют внепсихическую детерминацию, исключая случай, когда природа среды тождественна природе системы («субъект—субъектное» взаимодействие — общение).

Своими воздействиями система (будем подразумевать человека) производит из­менения в среде, а среда в системе. Поэтому, во-первых, удобно рассматривать вза­имодействие системы и среды во времени. Как уже отмечено, взаимодействие сво­дится к обмену воздействиями, условно не разделенными во времени. Во-вторых, удобно ввести понятия «состояние системы» и «состояние среды» и рассматривать процесс взаимодействия как последовательное изменение состояний системы и среды.

Тем самым имеем: систему S, среду Е, состояния системы (S_t1, S_t2,..., S_in) и состо­яния среды (Е_t1, Е_t2,..., Е_tn). Время условно считается дискретным. Переходы состоя­ний будем обозначать пунктиром, воздействие — стрелками.

Результаты воздействия человека на окружающую среду фиксируются исследо­вателем. Это могут быть продукты деятельности человека, впечатления о нем дру­гих людей, самого исследователя и т.д.

Для удобства рассмотрения процесса обмена воздействиями рассмотрим следу­ющую схему (см. рис. 1.1).

Поскольку мы фиксируем тем или иным способом изменения в среде и в системе, переход системы от состояния в момент t₁ к состоянию в момент t₃, а среды от состо­яния t₁, к состоянию t₂ происходит из-за воздействия системы на среду или среды на систему, а не по какой-либо третьей причине. Если эта третья причина существует, то мы должны включить ее источник или в систему, или в среду.

Например, зафиксировав изменение эмоционального состояния человека, мы могли ошибочно приписать его влиянию выполняемого задания. Между тем причи­ной изменения состояния могло быть негативное отношение к экспериментатору. И следовательно, экспериментатор должен быть включен в качестве составного эле­мента в описание экспериментальной среды. Переход системы из состояния S_t1 в состояние S_t2 — так же, как и переход Е_t1 - - - Е_t2 — определяется внутренним са­модвижением системы и среды.

Нетрудно заметить, что рассматривать процесс взаимодействия можно и иначе, а именно взяв за отправную точку состояние системы. Вид графа в этом случае по­казан на рис. 1.2.

Если в первом случае начальная активность приписывается среде, то во втором случае — системе. Заменив стрелку в отношении S_t3 => Е_t3: на символ R, а стрелку в отношении E_t2 => S_t2 на символ S, мы получим классическую бихевиористскую схе­му стимул—реакция: S — R, а включив в схему S — R в качестве составляющей S_t2, и обозначив ее О, мы получим схему необихевиоризма: S — О—R (стимул—орга­низм—реакция).

Во всех случаях мы останемся в рамках позитивистского описания реальности, поскольку основная догма психологии состоит в том, что воздействие среды на си­стему опосредовано психикой y, или, по крайней мере, рассматриваются только та­кие воздействия, которые приводят к психическим изменениям. С другой стороны, в изменениях состояния системы, а следовательно и в воздействиях на среду, психо­лога интересует только то, в какой мере эти воздействия детерминированы пси­хикой.

Не будем здесь вдаваться в дискуссию по поводу того, какие существуют отно­шения между средой, системой и психикой, т. е. обсуждать психофизическую и пси­хофизиологическую проблемы в их классических постановках. Ранее было уже ска­зано, что только выделение психики как независимой реальности позволяет гово­рить о психологии как о самостоятельной науке. Поскольку самостоятельная онтология психической реальности — это постулат, на котором основываются все последующие рассуждения о методах ее исследования, постольку в дальнейшем из­ложении этот постулат обсуждаться не будет.

Однако классическая постановка психофизической проблемы может быть пере­формулирована в наших терминах как отношение «среда—психика» (Е —> y) или иначе — как отношение отражения. Отношение y —> S (психика—система или пси­хика—организм), рассматриваемое в рамках психофизиологической проблемы, оп­ределим как психорегулятивное.

Такое определение требует особого пояснения. Отношение S —> y (система— психика) более отвечает классической постановке психофизиологической проблемы, ибо в ее рамках всегда исследовалось (особенно советскими психофизиолога­ми), какие физиологические механизмы ответственны за детерминацию психиче­ской деятельности. Очевидно, такая постановка проблемы является физиологиче­ской, и решать ее должны физиологи (разумеется, с помощью психологов). О чем и писал еще И. М. Сеченов [Сеченов И. М., 1952].

Другая постановка проблемы, фиксированная отношением y —> S, предполагает, что состояния психики могут «регулировать» — детерминировать состояния систе­мы (организма, человека и т.д.). В этой постановке решение проблемы отводится психологу (при помощи физиолога), ибо психика определяется в качестве главной детерминанты изменения состояний организма.

Отсюда следует интересный вывод, что основными проблемами психологии яв­ляются проблемы психофизическая и психорегулятивная, но никак не психофизио­логическая в ее классической постановке.

Введем еще два типа отношений на выделенных нами компонентах, которые не­обходимы для дальнейшего анализа.

Отношение y —> E может показаться парадоксальным, если его рассматривать как прямое воздействие психики на состояние среды. Такая точка зрения не удиви­ла бы парапсихолога. В качестве примера подобных воздействий он бы привел ряд явлений от телекинеза до реинкарнации. Но, ограничивая себя классической обще­психологической тематикой, надо признать это отношение нереализуемым. Целе­сообразно зафиксировать его пунктиром, то есть не как воздействие, а как соотно­симое во времени изменение состояний психики и среды y_t2 - - - Е_t2.

Если рассмотреть это соотношение в контексте общепсихологических представ­лений, то его наиболее подходящей интерпретацией будет следующая Отношение y_t2 - - - Е_t2 выражает соответствие предшествующего состояния психики будуще­му состоянию среды. Это соответствие рассматривается как «опережение отраже­ния» (П. К. Анохин), «цель» (А. Н. Леонтьев), прогноз, антиципация (Б. Ф. Ломов) и т.д. В этом отношении отражается телеологический подход к детерминации: де­терминация активности системы ее целью (образом будущего результата).

На первый взгляд тривиально другое отношение, а именно: отношение (которое сразу обозначим пунктиром, как «мнимое») последовательных состояний психики Y_t1 - - - -Y_t2 оно было бы действительно тривиальным, если бы причины измене­ний состояний психики сводились только к воздействиям среды. Но стоит нам при­знать за психической реальностью свою собственную онтологию и как следствие способность к самодвижению, как сразу возникает проблема, в какой мере измене­ния состояния психики обусловлены ее самодвижением, саморазвитием, а в какой мере — воздействием среды. Тем самым отношение психики Y_t1 - - - -E_t2 отношение «опе­режающего отражения», имеет иной смысл, так как образ цели определяется (со­гласно приведенной выше точке зрения на природу психического) не только пре­жними воздействиями среды, но и внутренним изменением психики.

И наконец. Справедливости ради следует разделить среду на две составляющие' «внешнюю» среду и «внутреннюю» среду. Для психики «внутренняя» среда — это среда организма, состояние которого отражается в состояниях психики. Обозначим «внутреннюю» среду через е, принадлежащее S (е О S), и рассмотрим отношение е ® Y. Это отношение выражает мотивирующее влияние внутренних состояний организма (голод, жажда, боль, физическое неудобство или комфорт и т.д.) Таким образом, мы постулируем, что среда изменяет состояние системы только опосредованно, а именно через воздействие на психику, которой обладают системы.

В итоге совокупность всех выделенных нами отношений и их реализацию в ходе взаимодействия системы (S), психики (У), среды (Е} можно проиллюстрировать следующим пространственным графом: (рис. 1.3).