-И... что он сказал? - нервно постукивая пальцами по столу, сказал Крис.
-В конце месяца.
По комнате прошлась волна удрученных вздохов.
-Что делать-то будем? - недовольно спросил Чан Ель, после довольно долгой паузы.
-Понятия не имею.. - обреченно ответил Се Хун и все вновь замолчали.
Отец Се Хуна приедет уже в конце этого месяца.
А это означало одно - в конце месяца, скорее всего, Се Хун уедет домой, в Сеул. И это в лучшем случае.
Есть еще вариант, что его сошлют в ссылку к бабушке на Тайвань, но эта женщина была помешана на правилах и этикете. А ее дом, с противоударными окнами и бронебойными дверями, увы не радовал.
После телефонного разговора, проводив Лу Хана обратно, Се Хун вернулся домой и собрал друзей.
Только Кая не было.
Сказал, что у него какие-то дела.
И сейчас, в тишине этой комнаты, Се Хун понимал, что это конец.
Его здоровье - в подвешенном состоянии.
Совсем скоро - его выгонят из университета, не допустив до сессии.
Через каких-то тридцать дней приедет его отец.
Но Се Хун не боялся встречи с ним.
Ведь господин О просто высокомерно проведет взглядом по сыну, не особо разглядывая, и скажет, чтобы тот собирал вещи.
Отцу все равно на Се Хуна. Главное, чтобы он не позорил свою семью, чем он как раз и занимался с начала учебного года.
И отъезда в Сеул не избежать..
О расставании с Лу Ханом младший даже и не думал.
В принципе он не задумывался об этом.
Его печалило совсем другое.
Нет, не друзья, к которым он относился как к семье, не они.
Его беспокоило то, что он может не успеть помочь Лу Хану...
-Надо поговорить с преподавателями, - Крис хлопнул ладонью по столу, - может получится, что мы уговорим их, чтобы все пропущенные часы ты отработал в следующем семестре.
-Думаешь, они пойдут на уступки? И если они разрешат Се Хуну так поступить, то придется разрешить всем таким же прогульщикам.
Крис посмотрел на младшего. И.. понял.
Он грустно улыбнулся, понимая, что вовсе не расставание с ними вызывает у него грусть...
Встав со своего места, Крис подошел к младшему и, сев перед ним на корточки, взял его руки в свои и приложил к своим щекам, накрывая его руки своими.
Се Хун вздрогнул. Крис был какой-то странный...
Блондин улыбнулся.
Тепло-тепло.
Он редко так улыбался...
-Завтра же поведем его к врачу. Сдадим все анализы. Я попрошу назначить операцию, как можно быстрее.
Горло сдавило тисками, а глаза налились слезами.
Младший открыл рот, чтобы сказать хоть слово, но... не смог.
-Ты не беспокойся... - Чан Ель встал ближе к Се Хуну, сжимая рукой его плечо, - даже если... ты уедешь, мы не оставим его..
Се Хун беспомощно смотрел то на Криса, то на Чан Еля, уже даже не пытаясь сдерживать слезы.
Он только сейчас понял, что сильно ошибался, когда думал, что остался один на один со своими проблемами.
Ведь у него есть они. Друзья.
И пусть с Чан Елем и Крисом он познакомился всего год назад... они говорили такие вещи, от которых понимаешь - несмотря ни на что, они действительно друзья.
И даже если он уедет в Сеул.
Они всегда останутся друзьями....
-Опять сырость развели?
Все трое обернулись к двери. Там стоял Кай с каким-то пакетом в руках, свободную руку он гордо выставил вперед, держа в ней бутылку виски.
-Ты же знаешь, нас всегда было четверо. Не двое, не трое, а четверо. И меньше быть не может... - Кай скинул кроссовки и прошел к ребятам, - так что.. давай напьемся с горя?
Се Хун улыбнулся.
Брюнет тут же наклонился к нему и крепко обнял.
-Ой, сырость-сырость, а сам-то, - покачал головой Чан Ель, тоже обнимая ребят.
Крис выпрямился и скептически окинул взглядом эту картину.
Вздохнув, он решил, что... такого может больше не повториться...
-Эх..
Блондин несмело расставил руки и как-то неловко обнял друзей.
После долгих объятий, ребята откупорили бутылки и начали пить.
Откуда-то Чан Ель выудил карты и каждый раз, проигравший бежал в магазин, за новой бутылкой.
К утру, они просто повалились кто куда и уснули.
И даже президент студенческого совета не пошел в этот день на пары, а ведь это всего лишь вторник...
Проснувшись уже в обед, Крис тут же побежал к себе - привести себя в порядок и в университет.
Кай и Чан Ель просто переоделись и перелегли в кровати, вновь засыпая, а Се Хун..
Он сходил в душ, выпил таблетки, намазал гематомы мазью и переоделся.
Потом он сложил в сумку новые книги для Лу Хана и вышел из комнаты.
А на улице... шел снег.
Мягкий, нежный снег.
Конечно... ведь уже первое декабря.
Стоя на крыльце общежития, Се Хун выставил руки ладонями вверх, подняв голову.
Он улыбался.
Несмотря на все проблемы.
Этот снег, как начало чего-то нового. Светлого...
Придя к Лу Хану, он отдал книги Сяо Луну, крепко обнял Юйлинь, просто за то, что она уже ему как родная мама, а затем схватил старшего и, даже не спрашивая, потащил его на улицу.
Там, чуть подальше, за домами, были уже не маленькие сугробы, в которые младший тут же толкнул недовольного Лу Хана и упал рядом.
-И что мы тут делаем? - недовольно буркнул Лу Хан, - не дети же.
Се Хун громко рассмеялся, хватаясь за живот.
Но, быстро успокоился.
Младший взял в свои руки руки старшего и повернул их ладонями вверх.
-Ну снег, дальше-то что?
-Тш...
Крупные снежинки падали на ладони Лу Хана, образуя незамысловатый узор.
Какие-то снежинки еще лежали на его руках, а какие-то сразу таяли, оставляя после себя маленькие капли.
Се Хун радовался этому, как ребенок.
-Лу Хан.. снежинки - белого цвета.
-Я знаю.
-Тихо, дай договорить! - Се Хун не сильно шлепнул старшего по лбу, - ты ведь никогда не видел белый цвет... а он такой... красивый.
Лу Хан закатил глаза и покачал головой.
-Знаешь, белый - это цвет чистоты. Невинности. Белый - цвет истины. Цвет жизни.
Младший улыбнулся.
-Каждому человеку при рождении был дан чистый, абсолютно белый лист.
-А краски? - тихо проговорил Лу Хан, внимательно слушая младшего.
-А краски не дали, - улыбнулся младший и чуть крепче сжал руки старшего, - человек на протяжении своей жизни ищет краски и раскрашивает свой лист. У кого-то этот лист черный или серый, у кого-то темно-синий, вперемешку с фиолетовым... а у кого-то, как у меня, лист пестрит ярчайшими красками, так, что даже поначалу режет глаза.
Лу Хан удивленно вскинул брови, ожидая объяснений,
-У меня была прекрасная мама. Я плохо помню ее, но никогда не забуду то тепло, что чувствовал, когда она обнимала меня. Это розовый фон. У меня есть самый лучший друг на свете. Безумный авантюрист, немного хамоватый, но очень хороший, Кай, наверное, его цвет - это бордовый. И на моем листе, на розовом фоне, уже есть много-много бордовых штрихов.
Лу Хан недовольно нахмурился.
Даже так, на слух, он как-то не очень хорошо относился к этому... Каю.
-Чан Ель.... о, его цвет определенно цвет морковки, - Се Хун громко рассмеялся, - а цвет Криса - белый. Потому что Крис всегда говорит те вещи, не которые хочешь услышать, а от которых захочется стать лучше, правильнее. А еще у меня есть зеленый цвет - это Сяо Лун, и красный - это Юйлинь.
Закончив, Се Хун отпустил руки Лу Хана и опустился на сугроб, закидывая руки за голову.
-Прекрасная погода, - сладко проговорил он, закрывая глаза.
Лу Хана всего перекосило - от недовольства.
Вот как, значит. Всех перечислил и такой довольный лег на снег.
Старший смешно скалился, но потом решил выбрать другую тактику.
Он оперся на локти, так, чтобы наклониться близко-близко к Се Хуну.
-И все? Больше на твоем листе нет никаких красок? - издалека начал он.
Се Хун ухмыльнулся: попался!
Схватив старшего, Се Хун уложил его на свою грудь, довольно улыбаясь, как кот.
-Неужели ты тоже хочешь, чтобы я назвал твой цвет?
-Больно надо, - фыркнул старший, вызывая у Се Хуна новый приступ смеха.
В который раз, он был благодарен Крису. Ведь если бы он не сводил его к врачу, то не смог бы Се Хун сейчас вот так смеяться с Лу Ханом.
Прижимать его к себе.
Крепко-крепко...
-На моем листе все цвета - как штрихи. Они не имеют особых очертаний и они не складываются в фигуры. Но, так же на этом листе есть одна краска, которая особенная.
В самой середине листа, поверх всех остальных красок, нарисовано огромное солнце, с длинными лучами, доходящими до краев листа. Это солнце - желтого цвета. Но этот цвет не режет глаза. Он наоборот - теплый.
Се Хун снова улыбнулся, чувствуя, как от стеснения, Лу Хан уткнулся носом ему в ключицу.
-Люблю - прошептал младший одними губами. Зная, что старший вряд ли услышал его..
Чуть позже, они вернулись домой и сразу же сели пить чай, приготовленный Юйлинь.
Потом Се Хун играл с Сяо Луном, а Лу Хан читал принесенные младшим книги.
Сегодня старший взял выходной и мог не торопиться.
Ближе к вечеру, Се Хуну позвонил Крис и сказал, что скоро подъедет к Хутунам, чтобы отвезти Лу Хана к врачу.
Потом Крис добавил, что не расскажет Лу Хану про отца Се Хуна.
Хорошо, что старший уже согласился, не надо было уговаривать, одного раза хватило.
Уже перед самым выходом из дома, Лу Хан подошел к диванчику и вытащил из-под него коробку.
-Что там?
-Ничего.
Лу Хан старался, чтобы Се Хун ничего не заметил, но удалось ему это не очень хорошо.
Младший вздохнул, видя, как Лу Хан достает из коробки все заработанные им деньги и, перевязав их резинкой, положил в карман куртки.
-Пошли, Крис, наверное, уже приехал.
В больнице, прямо у дверей, ребят ждали медсестры, после сбора всех данных о Лу Хане, они повели его на анализы, оставляя Се Хуна и Криса в кабинете директора.
Когда Лу Хан вернулся, ребята уже выпили по две чашки чая и три чашки кофе, а Се Хун успел еще и пол пакета печенья съесть.
Директор снова начал беседовать с Лу Ханом, пытаясь наладить с ним контакт.
Конечно, по началу юноша напоминал ежика.
Колкий и закрытый.
Но, вскоре поняв, что перед ним человек, который действительно хочет помочь, Лу Хан раскрылся и стал более раскованным.
Когда принесли результаты, директор внимательно в них вгляделся.
Отложив бумаги, он снял очки и посмотрел на друзей.
-Шансы небольшие, но есть. Будем проводить операцию по удалению задней капсулы хрусталиков. Возможно, после этого он сможет видеть, но у него будет миопия, то есть близорукость.
-Пусть так! - заорал Се Хун, тут же закрывая рот ладонями, - простите, - стушевался он.
Потом они долго разговаривали, директор объяснял систему операции и послеоперационного периода.
Что именно будут делать и все такое прочее...
-Операция будет.. послезавтра, - директор посмотрел на Се Хуна и кивнул, как бы говоря, что знает ситуацию и старается максимально помочь.
-Спасибо, - прошептал одними губами Се Хун, благодарно кланяясь.
В четверг, Лу Хану удалили капсулы у хрусталиков обоих глаз.
Следующие две недели он находился в больнице, с повязками на глазах и с целым штабом медицинского персонала.
За это время Лу Хан не плохо сблизился с Крисом и Чан Елем, которые часто приходили его навещать.
Се Хун не мог приходить надолго - он пытался отработать свои многочисленные прогулы.
Но каждый день он все равно приходил.
Приносил Лу Хану книги, его любимые сладости.
А перед тем как уйти, Се Хун обнимал старшего и нежно проводил губами по повязке на глазах.
Кай к Лу Хану ни разу не пришел.
Спустя две недели, Лу Хану сняли повязки, но сказали пока не спешить открывать глаза.
Се Хун, кусая губы от предвкушения, поддерживая старшего, вывел его на улицу.
Крис и Чан Ель, остались на крыльце больнице, улыбаясь и надеясь.
Сказав старшему, что можно постепенно открывать глаза, Се Хун зажмурился.
Он еле сдерживал улыбку и желание начать бегать и кричать от счастья...
Но... открыв глаза, Лу Хан оторвался от поддержки рук Се Хуна.
Сделал два шага вперед, протягивая руки.
-Это... Это снег? - прошептал Лу Хан.
Се Хун открыл глаза и схватил старшего за руки, прижимая их к себе.
Он тут же закивал головой, истерично повторяя: "Да! Это снег!"
Лу Хан медленно повернул голову, смотря прямо на Се Хуна.
Не привычно было видеть нормального размера зрачки старшего.
Лу Хан будто бы рассматривал Се Хуна, медленно и внимательно.
Но Се Хун решил, что быстро к этому привыкнет.
Но... дальнейшее просто... убило всех присутствующих.
Из глаз Лу Хана потекли слезы.
Большие крупные капли.
Се Хун не мог понять, что же это... Лу Хан не был похож на счастливого.
Старший открыл рот и, сказав самую ужасную вещь, взвыл в голос.
Услышав это, Се Хун отпустил руки старшего, даже не зная, что сказать..
А что делать дальше...
-Я... снова... больше не вижу, Се Хун...
