Ожидание и целенаправленность

Независимо от Левина Толмен еще в конце 20-х гг., экспериментируя с крысами, пришел к совершенно аналогичным теоретическим положениям. Будучи убежден­ным бихевиористом, он тем не менее не сомневался в том, что не поддающиеся наблюдению когнитивные процессы являются решающими в поведении живого существа. Однако, не приемля чисто меиталистского объяснения поведения через когнитивные процессы, Толмен стремился сделать их доступными контролю, так сказать, вывести наружу непосредственно не наблюдаемые внутренние процессы. Особое внимание он уделял соотношению предшествующих условий и последую­щих эффектов, т. е. наблюдаемым событиям, между которыми происходят интере­сующие нас процессы. Так, Толмен первым выявил природу промежуточных пе­ременных как гипотетических конструктов и указал на необходимость их опера-ционализации с помощью экспериментальных процедур и наблюдения (см. главу 1). Если вслед за Толменом соотнести друг с другом в приведенном ниже отрывке на­блюдения и операции, то станет очевидно, что невозможно обойтись без ответа на вопрос, обладает ли, например, крыса знанием кратчайшего пути в лабиринте к ме­стонахождению пищи, т. е. ожиданиями соотношения действий и их последствий (R-S*):

«...посмотрим на крысу, вполне научившуюся проходить лабиринт: как только она оказывается у входа, то устремляется по лабиринту наиболее коротким путем, пово­рачивая там, где надо, и добираясь до камеры с пищей за 4-5 с. Предположим теперь, что между двумя проходами лабиринта одну из секций значительно укоротили. Что же происходит? При очередном проходе животное упрямо бежит в соседнюю секцию. Одним словом, оно действует так, как если бы укороченная секция сохранила свою длину. Его поведение постулирует, выдвигает, предполагает тезис о сохранении пред­ставления о прежней длине» (Tolman, 1926b, p. 356).

Толмен был приверженцем «психологического бихевиоризма». Его идеи отли­чались от идей представителей психологии научения того времени и были близки взглядам Левина; прежде всего, это выражалось в выдвижении трех взаимосвязан­ных принципов объяснения поведения. Первый. Предпочтение молярных единиц молекулярным: не движения мышц или секреция желез, а процессы, влияющие на поведение в целом, позволяют выявить его целенаправленность или намерения индивида. Второй. Пока поведение не объяснено психологически, не оправдано обращение к его физиологическим и неврологическим основам. Третий. Поведе­ние, поскольку оно направлено на целевые объекты и состояния, должно рассмат­риваться и анализироваться с точки зрения его целенаправленности.

Толмен подчеркивал, что постулируемое понятие целенаправленности не долж­но носить чисто умозрительный, описательный характер (т. е. не подвергаться

измерительным процедурам). Согласно бихевиористской точке зрения, целена­правленность должна быть конкретизирована в терминах различных наблюдаемых аспектов поведения. В первую очередь Толмена интересовали три аспекта целена­правленности: настойчивость, понятливость и избирательность. Настойчивость — это почти что черта характера, она означает способность упорно прилагать усилия вплоть до достижения определенного объекта или состояния. Понятливость опре­деляет наступающий со временем успех научения в одинаковых или сходных си­туациях. Избирательность указывает на спонтанное, не вынуждаемое внешним давлением поведение, при котором отдается предпочтение одному из нескольких возможных действий.

Сформулированные Толменом принципы напомнили о торндайковской мето­дике научения посредством проб и ошибок, которая уже 25 лет как не использова­лась в зоопсихологии. Эксперименты состояли в следующем: голодные или испы­тывающие жажду животные на пути к пище или воде в проблемных ящиках и лаби­ринтах постоянно сталкивались с препятствиями. После нескольких проб и ошибок животное научалось все быстрее их преодолевать. Кривые научения типа торидай- ковских отражали усовершенствование достижений от попытки к попытке вплоть до максимальных результатов. На их основании был выведен закон эффекта, со­гласно которому подкрепляется то поведение, которое предшествует удовлетворе­нию. Эффект удовлетворения все больше скрепляет связь между соответствующи­ми особенностями раздражителя и ведущими к удовлетворению реакциями. Закон эффекта, таким образом, является чистым законом научения.

Поскольку оперантное научение явно зависит от эффекта удовлетворения по­требности и поскольку процесс научения трудно представить себе иначе, чем в виде образования связи «раздражитель—реакция» (хотя подобное представление явля­ется чисто гипотетической или квазифизиологической спекуляцией), мотивацион-ные условия наблюдаемых достижений в научении долго оставались невыясненны­ми. Классические парадигмы эксперимента по научению сложились так, что всякий успех в научении мог быть зафиксирован, лишь получив свое выражение в поведении. В этом случае различение поведения и научения — того, что выучено, и того, что дела­ется, — оказывается бесполезным. Положение мало изменилось и после того, как Халл (Hull, 1943) создал на основе закона эффекта свою теорию подкрепления, в которой выявил могивационные условия научения: минимальная сила влечения для не­специфической энергетизации поведения и последующая, ведущая к образова­нию привычки редукция влечения (собственно процесс научения). Однако поня­тия мотивации и научения так и не были четко противопоставлены друг другу.