Модель личности

Исходным моментом при создании Левином психологической теории мотивации стал его спор с Ахом. Левин (Lewin, 1922) пытался показать, что детерминирую­щая тенденция не просто объясняет частную группу феноменов, отличающихся от образования ассоциаций, как полагал Ах (Ach, 1919), но и служит динамической предпосылкой любого поведения. Чтобы выученное проявилось в поведении, не­достаточно образования в результате научения устойчивого сочетания «раздражи­тель-реакция». За поведением всегда должны стоять какие-то актуально действу­ющие силы. На первом плане для Левина стоял вопрос энергетизации. В данном случае подразумевалась не проблема энергетического обеспечения текущих когни­тивных и моторных действий, а, скорее, проблема центрального управления пове­дением, точнее, того, какая из возможных в данной ситуации тенденций действия возобладает и начнет определять поведение. Таким образом, перед нами стояла проблема не мотива и не мотивации, а воли.

Эту проблему Левин (Lewin,1936) пытался если не решить, то представить с помощью модели меняющихся состояний напряжения в различных областях струк­туры личности. Как видно из рис. 5.1, личность представляет собой систему, состо­ящую из многочисленных не пересекающихся друг с другом областей. Каждая об­ласть соответствует определенной цели действия, будь то устойчивое стремление, которое можно обозначить как потребность (мотив), или же сиюминутное жела­ние. Отдельные области в зависимости от степени близости имеют разную степень сходства. Две области являются максимально похожими, если они имеют общую границу.

Рис. 5.1. Модель личности. М - сенсомоторная пограничная зона, выполняющая роль посредника

между окружающим миром {U] и внутриличностными областями [IP). Внутриличностные области

подразделяются на центральные (Z) и периферические {£) (Lewin, 1936, S. 177)

По своему местоположению области делятся на центральные и периферичес­кие. Первые граничат с большим количеством областей, чем вторые. Числом по­граничных областей определяется «близость к Я», личностная значимость целей действия или представленных этими областями активностей, а также их влияние на другие цели и активности. Области также различаются своим внутренним и внешним положением, определяемым степенью соседства (т. е. возможностью до­ступа) с пограничной зоной, окружающей все области структуры личности. Сама пограничная зона выполняет функции восприятия и исполнения, т. е. выступает посредником между индивидом и окружением: с одной стороны, восприятие несет информацию об окружающем мире, а с другой — моторное исполнение обеспечива­ет воздействие личности на окружение (сюда относится не только такая сравни­тельно грубая моторика, как локомоции, но и речь, а также мимика).

Напряженные системы в модели личности

В целом модель личности представляет собой чистую структуру областей с отно­шениями соседства и функциями опосредования внутреннего и внешнего. Следу­ет упомянуть еще одну структурную особенность — состояние границы. Она мо­жет обладать различной прочностью и, будучи проницаемой, обеспечивать связь между соседними областями. С этой структурной особенностью границ областей связан динамический компонент модели личности. Для его обозначения Левин ввел понятие напряжения. Отдельные области структуры личности могут разли­чаться по состоянию напряжения. Напряжение областей можно представить себе

на примере сосудов, наполненных находящейся под различным давлением жидко­стью. Область с повышенным по сравнению с другими областями напряжением Левин обозначает как «напряженную систему». Для такой системы характерна тенденция к уравновешиванию напряжения с соседними областями. Последнее может осуществиться двумя путями. Во-первых, напряженная система, представ­ляющая производимое действие, разряжается, если находит доступ к пограничной зоне сенсомоторной активности, т. е. она начинает определять поведение, продол­жающееся до тех пор, пока не достигается цель действия. Во-вторых, если система не находит такого доступа, то ее силы воздействуют на собственные границы. В та­ком случае уравновешивание напряжения достигается путем диффузии, которая зависит от прочности границ с соседними областями и от временного фактора.

Оба вида уравновешивания напряжения представляют собой физикалистскую метафору. Они сыграли большую эвристическую роль при анализе ряда феноменов поведения, который предприняли ученики Левина в ставших классическими экс­периментах по «психологии действий и аффектов». Первый вид уравновешивания напряжения через исполнение позволяет объяснить, какое действие начнется после окончания предшествующего или какое будет возобновлено после прерывания. Классическим в этом отношении является так называемый эффект Зейгарник. Уче­ница Левина Блюма Зейгарник (Zeigarnik, 1927) установила, что прерванные дей­ствия удерживаются в памяти лучше завершенных. Второй вид уравновешивания напряжения через диффузию позволяет объяснить столь различные феномены, как удовлетворение потребности замещающей деятельностью (Lewin, 1932; bissner, 1933; Mahler, 1933; Henle, 1944), а также роль утомления, эмоций гнева (Dembo, 1931) и выхода в ирреальный план действий (Brown, 1933) при разрядке напряженной си­стемы. Состояния утомления, эмоционального возбуждения и ирреальность дей­ствия понимаются при этом как условия, уменьшающие прочность границ областей, а следовательно, увеличивающие их проницаемость.

Структура виутриличностных областей не задается раз и навсегда. По мере ин­дивидуального развития и накопления опыта она дифференцируется и может пе­реструктурироваться. Каждая актуальная цель действия представлена в этой струк­туре собственной областью. Как отмечает Левин в своем основополагающем труде «Намерение, воля и потребность» (Lewin, 1926b), цели действия очень часто пред­ставляют собой «квазипотребности», т. е. производные потребности. Квазипотреб­ности имеют преходящий характер. Они часто возникают из намерения, например, опустить в почтовый ящик письмо другу. Намерение образует напряженную систе­му, которая разряжается и исчезает только после достижения цели действия.

Квазипотребности могут, однако, образовываться и без акта намерения, как под­лежащие исполнению виды деятельности, служащие необходимыми промежуточны­ми ступенями к достижению целей действия и связанные с «истинными», т. е. более общими и устойчивыми, потребностями. Например, указания экспериментатора, как правило, воспринимаются и осуществляются без наличия предварительного наме­рения. Возникает квазнпотребность выполнить заданную деятельность, которая по сути не отличается от действия, предпринимаемого по собственной инициативе. В обоих случаях можно видеть, что деятельность после ее прерывания вновь спон-

тайно возобновляется (см.: Ovsiankina, 1928). Определяющим моментом для силы квазипотребности (или соответствующей ей напряженной системы) является не на­личие или интенсивность намерения, а степень связи квазипотребности с истинны­ми потребностями (которые в нашей системе понятий имеют статус мотивов), так сказать, степень «насыщенности» ими. Левин пишет по этому поводу:

«Намерение опустить в почтовый ящик письмо, посетить приятеля или в качество испытуемого заучить ряд бессмысленных слогов возникает, когда соответствующие действию события представляют собой относительно замкнутое целое, стоящие за ним силы не определяются чем-то посторонним, а вытекают из более общих потреб­ностей: из желания выполнить свои профессиональные обязанности, продвинуться вперед в обучении или продемонстрировать свои дружеские чувства знакомому. Действенность намерения в основном зависит не от интенсивности акта намерения, а (отвлекаясь от других факторов) от силы и жизненной важности (или, точнее, глу­бины укорененности) истинной потребности/которая лежит в основе квазипотреб­ности* (Lewin, 1926b, S. 369-370).

Как мы увидим при рассмотрении модели окружения, наличие напряженной системы, будь то потребность или квазипотребность, сопровождается специфиче­скими изменениями восприятия окружения. Объекты, которые могут служить для разрядки или удовлетворения потребностей, приобретают так называемую побу­дительность, валентность, что и выделяет их из окружения, приводит в движение целенаправленное поисковое поведение. Если, например, человек собирается опу­стить письмо в ящик, то в незнакомом месте почтовый ящик, казалось бы, сам бро­сается ему в глаза, хотя человек и не ищет его осознанно. Сила валентности зави­сит от степени напряжения системы. Эта зависимость выступает как единственная связь между двумя — как мы увидим — разными по своей сути моделями.

Рис. 5.2. Модели трех состояний одного и того же индивида:

а) при отсутствии побуждения периферические зоны р внутриличностных областей IP легко доступны

воздействию окружающего мира U, а центральные зоны Z, напротив, доступны в значительно меньшей

степени, на что указывает разная прочность границ центральных и периферических областей Gz, с одной

стороны, и внутриличностных областей и сенсомоторной пограничной зоны Gp - с другой; внутриличностные

области IP относительно свободно воздействуют на сенсомоторную пограничную зону Ы, б] под давлением,

которому противостоит самообладание, периферийные зоны Р внутриличностных областей не столь

доступны, как в случае (а), внешним воздействиям, периферийные {Р) и центральные (Z) зоны связаны

теснее, коммуникации между /Ри Мзатруднены; в) при крайне высоком напряжении возможна унификация

(примитивизация, «регресс») внутриличностных областей /P(Lewin, 1936, S. 181)

Рис. 5.3. Разные фазы развития нормального и слабоумного индивидов. По сравнению со слабоумными

у нормальных по мере развития сильнее дифференцируются (растет число) внутриличностные области

и становятся менее выраженными границы между ними (Lewin, 1935, S. 210)

Гибкость и широта применения модели личности в значительной мере опреде­ляются ее структурными компонентами. Модель оперирует вариантами взаимно­го расположения внутриличностных областей, прочностью их границ и, наконец, положением границ повышенной прочности. Рисунок 5.2 поясняет сказанное. На нем представлены три различных динамических состояния одного и того же инди­вида, а именно: а) при отсутствии побуждения, б) под давлением, которому проти­востоит самообладание, и в) при крайне высоком напряжении. Для каждого состо­яния можно вывести различные способы поведения, например недифференциро­ванный аффективный прорыв в случае состояния в,

В теории поля недостаточно учитываются индивидуальные различия, чтобы с ее помощью можно было перейти на уровень объяснения поведения с третьего взгля­да, т. е. специально проследить взаимодействие-индивидуальных различий диспози­ций и ситуационных факторов. Тем не менее попытки описать с помощью модели личности индивидуальные различия через разное «состояние материала» все же предпринимались. Имеются в виду разные уровни развития личности, представ­ленные, с одной стороны, степенью дифференцированности (числом) внутрилич­ностных областей, а с другой — разной степенью их отграпичешюсти (прочностью границ). Сам Левин (Lewin, 1935, глава 7) описал в этой модели с помощью обеих особенностей «состояния материала» различие между нормальными и слабоумны­ми индивидами. У слабоумных границы между внутриличностными областями являются более четкими, и этих областей у них меньше, чем у нормальных инди­видов. На рис. 5.3 представлены модели, отражающие различия в интеллекте и раз­витии нормальных и слабоумных индивидов.

Так выглядит модель личности. Ее динамический компонент — не силы и направ­ления, а состояния напряжения — соответствует «психогидравлическим» моделям Фрейда (Freud, 1895,1915) и Лоренца (Lorenz, 1950). Во всех трех моделях действу­ет одна и та же аналогия: накапливающаяся в емкости жидкость, повышая давление (как в паровом котле), стремится к выравниванию сил, к «оттоку». От теории влече-

ния Халла концепция напряженной системы Левина отличается двумя важными моментами. Во-первых, напряженные системы всегда специфичны относительно цели и, следовательно, не обладают общей функцией влечения; во-вторых, напря­женные системы не просто активируют фиксированное привычное выполнение (со­четание «раздражитель—реакция»), которое в прошлом приводило к достижению соответствующей цели действия. Они направлены на достижение цели и в зависи­мости от ситуации гибко инициируют необходимые для этого действия.

Тем не менее остается неясным, как именно протекают постулированные моде­лью личности процессы, в частности, каким образом напряженная система нахо­дит доступ к сенсомоторнои пограничной зоне и каким образом осуществляется предусмотренное двигательное исполнение. Полевые представления реализованы в теории в той мере, в какой она оперирует отношениями соседства, взаимного рас­положения и новообразованием областей. К этим идеям присоединяется, скорее, техническое представление о прочности границ областей, т. е. их проницаемости для состояний напряжения. Однако окружающий мир (хотя Левин указывает, что этот мир находится по ту сторону пограничной сенсомоторнои зоны) в модели личности никак не представлен. Взаимодействие с ним в модели только предпола­гается. Таким образом, личность оказывается заключенной в оболочку, а создан­ная Левином модель не удовлетворяет его же требованию анализировать совокуп­ную ситуацию. В модели не нашлось места связывающим субъекта с окружающим миром мотивирующим ожиданиям и привлекательности самих объектов (побуди­тельности, валентности). Чтобы ввести эти компоненты в свою теорию, Левин со­здал модель окружения.

Несмотря на свою ограниченность, модель личности инициировала ряд важных экспериментов. Поскольку речь в них идет не о мотивационных проблемах, а о волевых, мы рассмотрим важнейшие из этих экспериментов — прежде всего эф­фект последействия незаконченных действий — в следующей главе.

Модель окружения

Левин давно стремился выявить психологическую структуру окружающей среды как пространства действия. Ему удалось установить примечательные различия между психологической и географической структурой мира, особенно если послед­няя описывается в евклидовой системе координат. Наблюдения такого рода Ле­вин провел еще находясь на фронте, во время Первой мировой войны. Они описа-ныв его первой психологической работе «Военный ландшафт» (Lewin, 1917b). Пред­ставления о протяженности отрезков пути в аналогичных участках ландшафта на фронте по сравнению с тылом полностью меняются. Если требуется достичь близ­лежащего места, то на фронте непреодолимыми препятствиями могут оказаться все легко преодолимые и ведущие непосредственно к цели участки, если они не скры­ты от наблюдения противника. В условиях возможного вмешательства неприяте­ля петляющая и укрытая от посторонних глаз тропинка психологически становит­ся наикратчайшим путем к цели, даже если с географической точки зрения она является окольной дорогой (психологически она так не воспринимается). Позднее Левин часто снимал на пленку поведение детей в свободной ситуации, например на игровой площадке, а потом анализировал психологическое пространство пере-

движения детей среди окружающих объектов (примером тому служит представ­ленная на рис. 4.11 схема передвижения ребенка в конфликтной ситуации: он хо­чет вернуть своего попавшего в воду игрушечного лебедя, но боится волн).

Чтобы учитывать такого рода феномены, направление возможного или реально происходящего действия должно быть представлено в модели окружения в психо­логическом, а не в географическом пространстве. Психологическое пространство, или поле, состоит из различных областей, которые структурируют не пространство в собственном (географическом) смысле слова, а психологически возможные дей­ствия и события. Часть таких областей соответствует возможным позитивным и негативным событиям: целевые регионы с позитивной валентностью и регионы опасности с негативной валентностью. Остальные области представляют инстру­ментальные возможности действия, использование которых приближает к целево­му региону или отдаляет от региона опасности. Они имеют, таким образом, значе­ние средства действия. В одной из областей модели окружения находится сам субъект, представляемый точкой или кружком. Чтобы достичь целевого региона с позитивной валентностью, субъект должен одну за другой «перебрать» все области, лежащие между ним и целевым объектом, преодолеть их в действии. Если, напри­мер, кто-то хочет купить автомобиль и самостоятельно им управлять, он должен получить водительские права, накопить деньги, явиться в место продажи автомо • билей, обратиться к продавцу и т. д.

Модель окружения не столько объясняет, сколько описывает ведущие к дости­жению искомой цели или позволяющие избежать нежелательных событий возмож­ные действия, какими они представляются субъекту в данной жизненной ситуа­ции. Таким образом, эта модель позволяет описать когнитивную репрезентацию соотношений средств и цели, которые субъект структурирует, исходя из своих воз­можных действий и их результатов. Другими словами, речь идет о мотивирующих ожиданиях как структурном компоненте модели окружения.

Рис. 5.4. Модель окружения, представленного в виде поля позитивных и негативных сил. В позитивном

поле (а) все силы направлены на объект цели Z. Действующая на личность сила К соответствует позитивной

побудительности (валентности), если личность находится в области Д а цель - в области Z. Чтобы попасть

в область цели Z, имеются три возможных пути, каждый из которых предполагает прохождение разного числа

промежуточных областей (действий): A-D-Z; A-C-G-l-Z; A-B-F-H-J-Z. В негативном поле [6] асе силы

направлены от области Z. Действующая на личность в области А сила /(^соответствует негативной

побудительности Z

Динамическим компонентом модели окружения является поле сил, центр ко­торого может лежать, как это изображено на рис. 5.4, в областях с позитивной или негативной валентностью. На субъекта воздействуют силы определенной интен­сивности, и их результирующий вектор определяет направление и силу его пси­хических локомоций. Если же в противоположном направлении действуют силы приблизительно такой же интенсивности, возникает конфликт. Направление озна­чает при этом последовательность отдельных целевых действий. Часто действие разными путями ведет к одной и той же цели, психологическое направление в этом случае остается неизменным; имеет место эквифинальность целенаправленного поведения. Очевидно, модель окружения была сконструирована в основном для решения проблем мотивации, описания путей достижения или избегания.

Понятия топологии, первоначально использовавшиеся Левином, не вполне удов­летворяли его, поскольку с их помощью можно было оперировать лишь отношения­ми смежности, но не направлениями. Он попытался усовершенствовать их (Lewin, 1934), обратившись к «годологическим» (от греческого слова «hodos» — «путь») понятиям: пути действий представлялись как связи между областью, в которой в данный момент находится субъект, и областью цели. На рис. 5.4, а показаны три различных пути достижения цели. Левин допускает, что среди возможных вари­антов обычно существует своего рода «лучший» путь, которому отдается предпоч­тение, так как он требует пересечения наименьшего числа областей, т. е. представ­ляется «кратчайшим». Краткость, или минимальность, психологического расстоя­ния зависит не только от числа промежуточных областей. Пример с военным ландшафтом показывает, что независимо от числа областей минимальность может определяться степенью сложности прохождения отдельных областей, мерой необ­ходимых усилий или размером грозящей опасности. В топологии не представлены ни направления, ни расстояния. Несмотря на все усилия Левина (Lewin, 1936,1938, 1946а), вопрос о том, как можно определить и представить психологическое рас­стояние, остался нерешенным. Не разрешен он и до сих пор, хотя ответ на него (мы в этом еще убедимся) является важнейшей предпосылкой для определения ин­тенсивности сил, исходящих от позитивной или негативной валентности и прояв­ляющихся в различных областях поля.

Постдиктивность, а не предиктивность модели окружения

Данная модель, собственно, не объясняет и не предсказывает поведение, а лишь описывает, как оно осуществлялось: она не предиктивна, а постдиктивна. Модель предполагает существование и известность всех мотивирующих поведение пере­менных: с одной стороны, мотивирующих валентностей в форме областей психо­логического поля, с другой — когнитивных структур ожиданий, в качестве содер­жания которых выступают отношения средств и цели в соответствующих путях действия. Эти переменные в модели представлены в виде соседствующих облас­тей и проходящих через них путей. Эвристическая плодотворность модели окру­жения определяется если не объяснением, то анализом условий поведения в от­носительно свободной ситуации. Представленные в модели данные позволяют проследить и вывести важные факторы в совокупном психологическом (т. е. за­действованном в поведении) поле, такие как силы, препятствия, пути действия, близость к области цели. Примерами тому являются анализ ситуации поощрения

И наказания (Lewin, 1931,а) и типология конфликта (Lewin, 1938; см. также главу 4), а также воспроизведенная в табл. 5.1 простая таксономия направленности поведе­ния. Как видно из таблицы, сочетание стремления или избегания (в зависимости от знака валентности) и особенностей локализации личности (в области валент­ности или в одной из соседних областей психологического поля) дает четыре основных типа направленности поведения.