Студопедия — Отношения между двумя моделями
Студопедия Главная Случайная страница Обратная связь

Разделы: Автомобили Астрономия Биология География Дом и сад Другие языки Другое Информатика История Культура Литература Логика Математика Медицина Металлургия Механика Образование Охрана труда Педагогика Политика Право Психология Религия Риторика Социология Спорт Строительство Технология Туризм Физика Философия Финансы Химия Черчение Экология Экономика Электроника

Отношения между двумя моделями






При создании модели окружения Левин столкнулся со сложными вопросами тео­рии познания, прежде всего с вопросом о том, как должна решаться в этом случае психофизическая проблема. Ведь мы сами и окружающий нас мир даны нам лишь феноменально и мы должны взаимодействовать между собой, опираясь только на это. Однако независимо от переживаемого нами существует реальный, т. е. непсихо­логический, физический мир (в том числе и наше собственное тело). События в этом мире подчинены не психологическим, а физическим законам. Через собственные действия мы можем влиять на физический мир, а он постоянно воздействует на фе­номенально данный психологический мир, например на восприятие. Вопрос о том, где осуществляется переход от одного мира, к другому, затрагивает важнейшие ас­пекты психофизической проблемы. В своей модели Левин представлял непсихоло­гический мир начинающимся в так называемых краевых точках жизненного про­странства и обозначал их как «чужую оболочку». Как показывает рис. 5.6, к этой области относятся, по Левину, все так называемые «факты, которые не подчиняют­ся психологическим законам», физические и социальные явления (примером соци­альных могут служить законы, действующие в той или иной стране).

Рис. 5.6. Жизненное пространство субъекта (Р), в краевых точках которого начинается «чужая оболочка» не подчиняющихся психологическим законам фактов (Lewin, 1936, S. 73)

Вместе с тем Левин (Lewin, 1936) утверждал, что жизненное пространство склады­вается из психобиологических явлений. Это утверждение было высказано для того, чтобы выйти за рамки данного в сознании (феноменально), избежать феноменоло­гической ограниченности и возможного упрека в том, что модель жизненного про­странства носит чисто мепталистский характер и в конечном счете строится только на данных интроспекции. Поэтому Левин подчеркивает, что в модели жизненного пространства учитываются все влияющие на поведение факторы и определяющие его закономерности независимо от того, переживаем мы их или нет. Но отнесение жизненного пространства к явлениям психобиологического порядка оказалось лишь терминологическим обходом психофизической дилеммы (см.: Graefe, 1961).

Еще более очевидно эти трудности проявились при попытках соотнести между собой модели личности и окружения. В этом случае субъект уже не обозначается точкой или кружком, а представлен областями и пограничной зоной с функциями восприятия и исполнения. Примером такой попытки может служить рис. 5.5. Поскольку психофизический переход должен охватывать процессы восприятия и действия, то краевые точки жизненного пространства следовало бы установить на пограничной зоне личности (см., в частности, обстоятельный анализ этой про­блемы в работах: Leeper, 1943; Graefe, 1961).

Эти модели несовместимы хотя бы потому, что их динамические компоненты (напряжения в модели личности и силы в модели окружения) не соответствуют друг другу. Употребляя технические термины, можно сказать, что давления в ем­костях противостоят распространяющемуся полю сил. В этом отношении и прин­цип разделения на области — структурный компонент обеих моделей — имеет толь­ко поверхностное сходство. Соседству областей придается разное значение: в мо­дели личности оно определяется близостью, в модели окружения — отношением средств к цели (см.: Heider, 1960).

Психологически значимым пунктом, в котором, однако, сходятся обе модели, является, как уже упоминалось, ковариирующая связь состояния потребности личности (напряженная система) и валентности объекта, или области возможно­го действия в окружающем мире. Левин пишет об этом так:

«До известной степени выражения "то-то и то-то составляет потребность" и "такая-то область структуры обладает побудительностью, побуждая к таким-то действиям" эквивалентны. Изменению потребности всегда соответствует изменение побудитель­ности» (Lewin, 1926b, S. 353).

В связи с этим положением Левина встает вопрос: не являются ли потребность личности и валентность в ее окружении всего лишь двумя сторонами одного явле-

ния, т. е. всегда ли при наличии потребности имеет место и валентность, и наобо­рот, можно ли из существования валентности сделать вывод о наличии соответ­ствующей потребности? Не следует ли в таком случае обратиться к причинно-след­ственным отношениям как к более подходящей сфере? Если жизненное простран­ство представляет собой взаимозависимую систему, то наличие потребности должно повлечь за собой валентность соответствующих возможностей ее удовлетворения. И наоборот, имеющаяся валентность должна вызывать соответствующую потреб­ность. Что касается второй зависимости, то Левин пришел к заключению, что по­требность имеется всегда, когда существует валентность. Спорной представлялась обратная зависимость. Ведь потребность может существовать и без того, чтобы в окружающем мире уже имелись возможности ее удовлетворения, которые могут приобрести характер валентности. Впрочем, положение о создании потребностью соответствующей валентности можно было бы принять, если согласиться с тем, что в ирреальном плане жизненного пространства существует представление о желае­мом. Хотя Левин и не считал правомерным утверждение, что валентность создает потребность, он в какой-то мере разделял его, поскольку приписал валентности свой­ства, независящие от соответствующего состояния потребности, а присущие приро­де объекта. Так, например, пища независимо от наличия голода у того, кто ее ви­дит, обладает различной степенью притягательности, возбуждающей аппетит (фено­мен, которому посвятил большую часть своих исследований мотивации Янг). Таким образом, валентность (Из) имеет, по Левину, два детерминанта. Она есть функция напряжения потребности личности (t, tension) и воспринимаемой приро­ды целевого объекта (G, goal): Va(G) = F(t, G) (Lewin, 1938, S. 106-107).

Исходя из воспринимаемой природы валентного объекта (G) как одной из де­терминирующих валентность переменных Левин ввел в психологическое (или психобиологическое) жизненное пространство чужеродное тело. G, будучи чуже­родным фактором, относится к непсихологическим явлениям «чужой оболочки». Таким образом, разбирая левиновскую модель окружения, мы снова столкнулись с психофизической дилеммой, т. е. со сложной проблемой описания перехода от жизненного пространства к «чужой оболочке». Отношения между t и G также не были в полной мере разработаны Левином (Lewin, 1938) в его теоретической рабо­те, посвященной измерению психологических сил, взаимосвязи напряжения (мо­дель личности) и этих сил (модель окружения). Поскольку t и G с самого начала не связаны между собой мультипликативно, то действующие на личность в жиз­ненном пространстве силы задаются одним только G без участия напряжения по­требности t. Поэтому можно предположить, что G производит в личности соответ­ствующую напряженную систему (потребность). При этом сила валентности той области окружения, в которой находится G, в свою очередь, возрастает на опре­деленную величину, а соответственно увеличиваются силы поля. В таком случае между t и G существовала бы растущая связь, которая исходила бы не только от t, но и от G. G играла бы роль обобщенного понятия, описывающего потребностно-специфические условия окружающего мира, которые пробуждают соответству­ющую потребность и придают ей напряжение.

Примером такого процесса может служить экспериментальная ситуация, в ко­торой экспериментатором ставится нелегкая интеллектуальная задача. Тем самым

он как бы задаст вопрос: достаточно ли у испытуемого способностей для решения этой задачи, или, в терминах модели окружения, достигнет ли субъект целевой области G (решение задачи)? Постановка такого вопроса создает потребпостно- специфическое ситуационное побуждение — «квазипотребность достижения». Если бы Левин продолжил свои рассуждения в этом направлении, он непременно пришел бы к оставленной им без внимания четвертой из основных проблем моти­вации. Он был бы вынужден заняться анализом условий побуждения той или иной области окружения с точки зрения мотива, чего, конечно, нельзя сделать без более подробного изучения проблемы классификации мотивов (и, как следствие, изме­рения мотивов и выяснения их генезиса).

Очевидно, сделать это Левину помешало предвзятое убеждение в том, что про­блема классификации мотивов связана с аристотелевским, а не галилеевским типом объяснения. В результате все вопросы актуализации мотива выпали из теории мо­тивации Левина, которая в основном свелась к следующему. Каким-то образом в личности возникает напряженная система (потребность или квазипотребность). Это напряжение индуцирует в окружении (при подходящих обстоятельствах) соответ­ствующую валентность, которая, в свою очередь, создает в нем поле сил, побуждаю­щее и направляющее поведение субъекта через соотнесение им средств и целей, че­рез поиск возможных способов действия, ведущих к искомой области. Достижение целевой области ведет к удовлетворению потребности, напряженная система разря­жается, валентность исчезает, а вместе с ней и поле сил, поведение как бы замирает.

Некоторые из идей Левина напоминают построения Халла и предвосхищают дальнейшее, послелевиновское развитие психологических теорий. Представлению о путях действия как областях окружения, которые надо пройти для достижения целевого объекта, соответствуют понятия ожидания, например халловская анти­ципирующая целевая реакция (г*— 5С), толменовские связи «средства—цели» и ожи­дание, боллсовская связь S—R*. Переменная G (а не валентность, как зависящая от t и G) эквивалентна понятию побуждения, например у Халла и Спенса, нужно­сти цели у Толмена, 5—5* у Боллса; мы вновь столкнемся с этим понятием в кон­цепциях мотивации побуждения (например у Янга и Биндры), когда будем рас­сматривать их в этой главе.

Какое же место отводится валентности? По Левину, она является решающим де­терминантом психологической силы (/, force), которая толкает или увлекает субъек­та (Р) к целевой области (G). Кроме того, психологическая сила/г с зависит от отно­сительного местонахождения субъекта и целевого объекта, т. е. психологического расстояния. Эту зависимость Левин не считает инвариантной. Во многих случаях с возрастанием психологического расстояния до целевой области (удаленность, ерс) интенсивность психологической силы, по-видимому, уменьшается. Об этом свиде­тельствуют наблюдения Фаянс (Fajans, 1933) над грудными и маленькими детьми. В своей формуле Левин (Lewin, 1938) также учитывает эту особенность:

Определяемая таким образом психологическая сила обозначается теперь как сила мотивирования, или результирующая мотивационная тенденция. Эта тенден-

ция в основном является функцией валентности как гипотетического конструкта в том виде, в каком его представил Левин. Мы увидим, что Левин сделал еще один шаг вперед, мультипликативно связав валентность с другим конструктом, так на­зываемой потенцией (Ро, potency).

Потенция является компонентом модели, объясняющим ситуацию выбора. В понятийном отношении она определена недостаточно однозначно. В одних случаях потенция означае-рличностную значимость, в других — вероятность до­стижения различных конкурирующих целей. В последнем случае «действую­щая сила» определяется так:

Эта сформулированная в связи с проблемой становления уровня притязаний (Норре, 1930) концепция непосредственно подводит нас к теориям, определяющим исследования мотивации на сегодняшний день, — к теориям «ожидаемой ценности».

Критический анализ работ Левина по различным поводам осуществлялся не раз; подведем же некоторые итоги. Главная заслуга Левина — в подробном рассмот­рении понятий с целью выработки конструктивных элементов теории мотивации. Основная слабость теории поля заключается в том, что в моделях личности и окру­жения поведение можно представить и объяснить лишь задним числом. Эта тео­рия предоставляет немного возможностей заранее установить значимые в опреде­ленных случаях условия и сделать выводы о поведении, которого следует ожидать. Подобная слабость теории обусловлена недостаточной подкрепленностью теоре­тических построений поддающимися наблюдению предшествующими и после­дующими данными. Можно ли в каждом конкретном случае сказать что-то опре­деленное о степени выраженности таких конструктивных элементов теории поля, как t или G, валентность, психологическое расстояние и сила? Или о структуриро­ванности средств и целей в ходе осуществления действия? Насколько тщательно разработаны в теории поля отношения между гипотетическими конструктами, настолько в ней упускается из виду связь этих конструктов с наблюдаемыми явле­ниями. Этот недостаток становится особенно очевидным при сравнении с иссле­дованиями, связанными с теорией научения и теорией влечения,

Невнимание к индивидуальным различиям в диспозициональных переменных также нанесло ущерб, прежде всего таким конструктам, как t и G. Роль особенностей ситуации (G) как побуждающих специфический мотив (t) осталась в результате вне области рассмотрения. Кроме того, необходимость если не классификации, то хотя бы содержательного разграничения отдельных мотивов так и не была осознана, Оста­лись неизученными проблемы мотивационных диспозиций, связанные не только с классификацией (разграничением) мотивов, но и с их актуализацией, измерением и генезисом. Основное внимание в теории поля уделялось проблемам мотивации: ее смене и возобновлению, целенаправленности и конфликту, а также ее воздействию на поведение. При этом саморегулирующиеся промежуточные процессы мотивации не постулировались, что, видимо, можно объяснить невозможностью описать с по­мощью модели окружения, каким образом на различных этапах действия возникает когнитивная репрезентация соответствующей ситуации.

Несмотря на свои недостатки, теория поля сыграла решающую роль в разработ­ке понятийного аппарата теории мотивации. В противовес односторонности лабо­раторных исследований в ней были рассмотрены многообразные феномены моти­вации психологии человека. Большое значение имело создание целого ряда экспе­риментальных парадигм, которые до сих пор уже совершенно независимо от теории поля стимулируют и обогащают исследования мотивации. К рассмотрению неко­торых из них мы сейчас и обратимся.

Экспериментальные работы, проведенные в рамках теории поля

Среди стимулированных идеями Левина остроумных экспериментов есть целая группа исследований, посвященных последствиям незавершенных действий, таким как их наилучшее удержание в памяти, предпочтительное возобновление или их за­вершение в замещающей деятельности. Мы рассматриваем эти эксперименты в ка­честве примеров, поскольку в их замысле и осуществлении особую роль сыграла модель личности. Модель окружения, как уже отмечалось, не породила эксперимен­тальных работ, поскольку описывала поведение в относительно свободных и слож­ных ситуациях. Исключение составляет исследование Фаянс (Fajans, 1933) о зави­симости силы побудительности от удаленности объекта цели. Среди наиболее зна­чительных экспериментов, стимулированных теорией Левина, был эксперимент, посвященный изучению формирования уровня притязаний (Норре, 1930), теорети­ческая разработка которого была осуществлена через десять лет после создания мо­дели окружения. Мы рассмотрим его в ходе анализа теорий «ожидаемой ценности».







Дата добавления: 2015-09-07; просмотров: 332. Нарушение авторских прав; Мы поможем в написании вашей работы!



Кардиналистский и ординалистский подходы Кардиналистский (количественный подход) к анализу полезности основан на представлении о возможности измерения различных благ в условных единицах полезности...

Обзор компонентов Multisim Компоненты – это основа любой схемы, это все элементы, из которых она состоит. Multisim оперирует с двумя категориями...

Композиция из абстрактных геометрических фигур Данная композиция состоит из линий, штриховки, абстрактных геометрических форм...

Важнейшие способы обработки и анализа рядов динамики Не во всех случаях эмпирические данные рядов динамики позволяют определить тенденцию изменения явления во времени...

ТЕРМОДИНАМИКА БИОЛОГИЧЕСКИХ СИСТЕМ. 1. Особенности термодинамического метода изучения биологических систем. Основные понятия термодинамики. Термодинамикой называется раздел физики...

Травматическая окклюзия и ее клинические признаки При пародонтите и парадонтозе резистентность тканей пародонта падает...

Подкожное введение сывороток по методу Безредки. С целью предупреждения развития анафилактического шока и других аллергических реак­ций при введении иммунных сывороток используют метод Безредки для определения реакции больного на введение сыворотки...

Типовые ситуационные задачи. Задача 1.У больного А., 20 лет, с детства отмечается повышенное АД, уровень которого в настоящее время составляет 180-200/110-120 мм рт Задача 1.У больного А., 20 лет, с детства отмечается повышенное АД, уровень которого в настоящее время составляет 180-200/110-120 мм рт. ст. Влияние психоэмоциональных факторов отсутствует. Колебаний АД практически нет. Головной боли нет. Нормализовать...

Эндоскопическая диагностика язвенной болезни желудка, гастрита, опухоли Хронический гастрит - понятие клинико-анатомическое, характеризующееся определенными патоморфологическими изменениями слизистой оболочки желудка - неспецифическим воспалительным процессом...

Признаки классификации безопасности Можно выделить следующие признаки классификации безопасности. 1. По признаку масштабности принято различать следующие относительно самостоятельные геополитические уровни и виды безопасности. 1.1. Международная безопасность (глобальная и...

Studopedia.info - Студопедия - 2014-2024 год . (0.011 сек.) русская версия | украинская версия