Аннотация 3 страница. Этой ночью я сплю очень плохо, я чувствую, как будто поднимаюсь и опускаюсь на волнах

 

 

Глава

Этой ночью я сплю очень плохо, я чувствую, как будто поднимаюсь и опускаюсь на волнах. Мне снится серфинг с Питом, его руки вокруг меня, он помогает мне балансировать на ногах. Я просыпаюсь и мысленно ругаю себя за то, что думаю о нем.

Еще рано. Нана крепко спит в ногах моей кровати, ее лапы дергаются во сне.

Я пытаюсь снова уснуть, но я не устала. На самом деле, я такая бодрая, как будто выпила дюжину чашек кофе или меня сильно ударило током. Я спускаюсь со своей кровати и выхожу в коридор. Нана двигает головой и издает странный звук, жалуясь, что я ее потревожила.

— Шшш, — говорю ей, когда она спрыгивает с кровати вслед за мной. — Хорошо, девочка.
Комната моих братьев находится прямо напротив моей. Я на секунду задерживаю взгляд на двери и прежде, чем уйти в зал, я дергаю за дверную ручку. Я еще не входила в их комнату с того дня, когда они пропали.

В комнате на удивление светло. Никогда не замечала, что их окна выходят на восток. Другие подростки жаловались бы, что свет разбудил их рано; другие подростки хотели бы спать допоздна. Но они любили просыпаться на час раньше всех, всегда полны решимости поймать большую волну до школы. Я глубоко вдыхаю, ожидая запах Джона и Майкла, но воздух чист. Я думаю, время может стереть все, что угодно.

Нана стоит в дверях, будто понимает, что я игнорирую негласные правила родителей: мы не должны даже заглядывать в эту комнату. Здесь все также, как и в тот день, когда пропали мальчики. Полицейские обыскивали ее месяц назад, пытаясь найти ключ к разгадке; почему мои братья ушли? Но они ничего не нашли.

Я вошла внутрь. Две кровати, те, в которых они спали с пяти лет. Они не должны были жить в одной комнате, но они так захотели. Два письменных стола и огромная доска завалены фотографиями их любимых серферов на огромных волнах. Провожу рукой вдоль стола, оставляя следы пальцев на пыли, собравшейся здесь за последний месяц.

Открываю и закрываю ящики. Останавливаю взгляд на доске с фотографиями и изучаю коллажи и картинки.

Одна картинка стоит, как маяк: высокие волны совершенно прозрачные и полые. Фотография, должно быть, была сделана в океане, так как за волнами виднеется песчаный пляж в тени огромной скалы, с шаткой деревянной лестницей в ней. Я наклоняюсь, чтобы рассмотреть лучше.

Вода необычно голубая, а песок белый как сахар.

Вешаю картинку обратно на доску, аккуратно, чтобы не испортить, переворачиваю. На обратной стороне узнаю корявый почерк Майкла: "Идеальные волны".

Я знаю только одно место, где вода такая голубая, а песок сахарно-белый и идеальные волны. Я знаю эту лестницу; я бежала по ней несколько часов назад. Древесина может и выглядит грубой и обветренной, но она гладкая, как стеклышко. Я не подцепила занозу, когда рука скользила по крутой части.

Нана тихо скулит в двери, я оборачиваюсь к ней и сталкиваюсь лицом к лицу с отцом. Он с каменным лицом стоит за собакой.

Папа делает несколько медленных шагов в сторону открытой двери комнаты его сыновей, будто он боится взглянуть сюда.

— Венди, — говорит он, выдыхая. — Что ты здесь делаешь? — он смотрит через дверь.
— Ничего, — качаю головой.

Отец отходит назад в коридор. Я еще раз осматриваю комнату, задерживаясь на картине за спиной.
Отец не смотрит на меня.

— Когда я увидел открытую дверь, на секунду я подумал, что... — он не заканчивает фразу, и надежда исчезает с его лица, как волна отступает от берега.
— Прости, пап. Я больше не буду.

Он слабо улыбается и отворачивается, направляясь на кухню. Через несколько минут я слышу звук кофеварки и запах кофе, дрейфующий во всем доме.

Вернувшись в свою комнату, кладу картинку на стол и осматриваю ее несколько минут. Братья были в Кенгсингтоне. Конечно, они были там. Конечно, это и было то самое тайное убежище, о котором я слышала от них.

Они всегда могли найти хорошие волны, когда тайком уходили к новым пляжам в поисках очередного хорошего заплыва. Это сводило родителей с ума; мы просыпаемся в будний день, а мальчиков уже нет дома, они ходят где-то по побережью, на новом пляже, о котором мы не слышали.

Когда они сбежали впервые, мы подумали, что они вернутся домой после того, как утихнут волны, как и обычно.

Сейчас я думаю, они должны были бежать в Кенсингтон, по крайней мере в начале, чтобы жить на пляже с идеальными волнами.

Может быть, кто-то из тех серферов были с ними. Может, кто-то знает, где они. Когда братья были меньше, я устраивала для них игры с картой сокровищ и кодированными ключами, которые они должны были разгадать. Каждый разгаданный ключ приводил к следующему, потом еще к одному, а потом к маленькому глупому кладу, как печенье или к торту из воска для их досок.

Иногда поиски продолжались в течение нескольких дней или недель. Один, особо интересный, который они искали целый месяц, я приготовила на их одиннадцатый день рождения — подарочный сертификат в их любимый магазин для серферов.

Фотография на их доске — это ключ.
Может, они сделали его для меня. Они, должно быть, знали, что я буду искать их.
Настала моя очередь искать клад, и я буду более внимательным детективом, чем раньше. Я не видела очевидного, например, что Пит и Белла были парой. После нашего поцелуя я пошла в Кенси, чтобы найти его, когда должна была искать братьев. Когда я вернусь туда, я буду лучше. Я буду более внимательна. И, если скваттеры и беглецы в Кенсингтоне не устроят теплый прием гостям, которые задают вопросы, я должна убедиться, что останусь незнакомкой не на долго. Скоро я буду готова.

Когда я принимаю душ, смываю песок с поясницы, там, где Пит удерживал меня в моем сне. Я собираю рюкзак, наполненный теплой одеждой для холодных ночей на пляже, немного денег, полученных от родственников, как подарок выпускнику, ноутбук и блок воска для доски, который я стащила в комнате братьев. Мне кажется, нужно взять еще увеличительное стекло и комплект "воки-токи"*. Призом для меня в конце этой увлекательной игры станут Джон и Майкл.

Нана провожает меня, когда я загружаю сумку в машину.
— Ты не можешь пойти со мной. Не сейчас, девочка.
Голос отца заставляет меня подпрыгнуть:
— Пойти тобой куда? — Он держит чашку кофе, на нем его халат свободно привязанный вокруг талии.
Ложь выходит из меня так легко, что это шокирует.

— Мое дорожное путешествие, — говорю я. — С Фионой. Помнишь? — мы с Фионой планировали дорожное путешествие после окончания школы уже много лет, еще до того, как получили водительские права. И получили согласие родителей на это еще в десятом классе.

Мы хотели ездить по побережьям, побыть вдвоем до отъезда в колледж. Но, после того, как Фиона стала встречаться с Дэксом, она больше не говорила о нашей поездке, а я не напоминала.

Но мои родители не знают об этом.
— Я просто уеду на несколько недель, помнишь? Мама сказала, что я могу взять ее машину.
— О, — говорит он, — конечно. Должно быть, я еще не проснулся.

Пожимаю плечами.
— Хорошо, пап.
— Тебе что-нибудь нужно? — он лезет в карманы халата, как будто он рассчитывал там что-то найти для меня.

Я качаю головой.
— Нет. Ничего не нужно, — это последняя ложь, которую я ему скажу сегодня. — Попрощайся с мамой от меня, когда она проснется.

Он кивает и возвращается обратно в дом. Я жду, пока он исчезнет из виду, и гружу две доски для серфинга моих братьев в машину. Они такие длинные, упираются в окна, и поэтому концы досок торчат в стороны.

Перед тем, как сесть в машину, я приседаю, чтобы поцеловать Нану на прощанье.
— Присмотри за ними для меня, девочка. Мне нужно, чтобы ты позаботилась о них.

Я медленно отъезжаю, наблюдая в зеркало заднего вида за отдаляющимся стеклянным домом. Я поворачиваю на восток, а не на север. Прежде чем отправиться в Кенси, мне нужно поговорить с Фионой.

 

Глава

— Пожалуйста, Фи, — умоляю я. — Мне, правда, нужно это время.
Мы сидим на террасе за домом Фионы, который держится на сваях глубоко под землей. Ее дом расположен на холме, как и мой. Но отсюда не видно океан. Мы окружены лесом и воздух здесь тяжелый от эквалиптовых деревьев.

— Ты была права, — говорю я. — Мне нужно немного времени. Я собираюсь поехать на побережье, остановиться в маленьком отеле и... — я останавливаюсь, придумывая что-то, с чем Фиона согласится, — хочу остаться наедине со своими мыслями.

— Хорошо, почему не скажешь родителям об этом? Зачем говоришь, что я поехала туда с тобой?

— Фи, ты знаешь, что они скажут. Они никогда не отпустят меня одну, не после Джона и Майкла... — я умолкаю.

— Я не люблю им лгать, — говорит Фиона,сидя так прямо, что мне кажется, у нее за спиной стоит линейка.

Я вспоминаю, когда в шестом классе мы увидели на учительском столе наш тест, и тогда Фиона подсмотрела вопросы. Она была так взволнована — " А гарантированна!" "Это же не обман", сказала я, так как мы случайно его заметили, и нам еще придется изучать ответы на эти вопросы. Я играла с ней какое-то время, но утром в день тестирования я стояла около учительского стола и умоляла дать мне другие вопросы. Сейчас я улыбаюсь — перестановка ролей.

— Я знаю, — говорю я. — Я все объясню, когда вернусь, обещаю. Я не могу допустить, чтобы они сейчас волновались.
Фиона согласно кивает.
— Я сделаю это, — говорит она. — Если они позвонят мне, я скажу, что ты в душе или сушишь волосы, или еще что-нибудь.

Я улыбаюсь и подаюсь вперед, беру ее за руки.
— Спасибо!
Она притягивает меня в свои объятья, и я крепко сжимаю ее, жалея, что лгу, и еще больше о том, что не могу сказать ей правду.

 

***

Запах эквалипта сменяется запахом соленой воды, когда я еду от Фионы вниз к океану. На этот раз, я еду прямо, мимо стоянки, вверх по извилистой дороге к скалам, где стоят дома.

Дорога расположена вокруг камней, как будто тот, кто ее строил, пытался взять как можно больше от природы. Когда я, наконец, добралась на вершину скалы, я вижу только один дом, и это не дом Пита. Я нажимаю на тормоза и заглушаю двигатель. Должно быть, я свернула не туда. Но как я могла свернуть не туда? Здесь только одна дорога. Дом напротив очень похож на дом Пита. Такой же дом, такой же дизайн, за исключением одного — этот выглядит отремонтированным. Кто-то, должно быть, перекрашивал его; он близко к океану, доступный к соленому воздуху — такие дома обычно не выглядят яркими и гладкими. На подъездной дорожке стоит машина, темно-синий грузовик, нижняя часть которого покрыта песком. Глядя на этот дом, уверена, во дворе есть бассейн, наполненный прозрачно — голубой водой. Я уже чувствую запах хлора. Вдруг, гаражная дверь начала открываться. Я остановилась на подъездной дорожке рядом с пассажирской дверью грузовика. Мне просто нужно добраться до пляжа отсюда. Я открываю дверь своей машины, осторожно, чтобы не задеть грузовик. Очевидно, его владелец хорошо заботиться о нем.

Я слышу свист с другой стороны грузовика. Шлангом кто-то смывает с него песок.
Сначала я вижу его ноги — голые и загорелые. Он захватывает водой бетонную подъездную дорожку и доску для серфинга.
— Простите? — парень перестает свистеть и выходит из-за грузовика. Он молодой и поразительно красивый: у него ярко-голубые глаза и черные волосы, еще влажные от воды.

Он только в шортах для серфинга с разбрызгивателем в руке.
— Ты отправляешься на пляж? — спрашивает он.
Я киваю.
— Да. Мне казалось, что я еду правильно, но потом я оказалась здесь.
— Ты занимаешься серфингом? — спрашивает он, посмотрев на доски, торчащие из моей машины. Он улыбается, его глаза стали ясными, как у сибирских хаски.

Качаю головой. Я всегда думала, что просто глядя на меня можно сказать — я не серфер.
— Не совсем, — отвечаю я. — Не как ты, — добавляю я, указывая на коллекцию в его гараже.

Он достаточно большой, чтобы там поместились две машины, но вместо этого он до отказа забит досками для серфинга. Никогда в жизни не видела столько досок для серфинга: стоящие, кажется, выше моего роста, маленькие, которые похожи на лыжи или сноуборды, с ремешками для ног и акульими плавниками, которые, как я узнала позже, нужны для буксировки огромных волн. Здесь даже есть доски с подводными крыльями, которые я видела только на картинках моих братьев, и еще видавший виды потрепанный зеленый камуфляж Джет-Ски. И еще десятки классических досок разных размеров, от шести до десяти футов.

Он перестает смотреть на меня и поворачивается к своей коллекции.
— Это, — говорит он, пожимая плечами. — Многими из них не пользовались долгое время, — он наклоняется, чтобы снова включить разбрызгиватель, повернувшись спиной к своему грузовику. Он поливает из шланга в одно место. — Ты можешь спуститься по лестнице к пляжу.
Я оглядываюсь через плечо в направлении, которое он показывает. Вы никогда не узнаете, что там есть дорога, если вам не покажут.

— Не похоже на дорогу, — говорю я.
Он пожимает плечами.
— Да. Сейчас не многие ездят в этом направлении, все охватил камыш. Ты можешь пройти только так, — говорит он, указывая на мой внедорожник.
— Верно, — говорю я, открывая дверь своей машины. Прежде чем уйти, нужно закрыть окна.
— Спасибо, — выкрикиваю ему.

— За что?
— За то, что указал нужное направление.

Он пожимает плечами и слегка улыбается.
— Ты должна дать мне знать, правильно я указал тебе дорогу или нет.

 

Глава

Дорога ведет к подъездной дорожке Пита. Технически, она ведет к лестнице, но лестница ведет назад за дом Пита, поэтому я оказываюсь за его домом. Находящаяся рядом с гаражом дверь широко открыта, и оттуда видно пустую комнату. Полная противоположность того дома, у которого я остановилась. Я думаю постучать в дверь Пита. Может он мне поможет. Отрицательно качаю головой, выхожу из машины и направляюсь к пляжу по лестнице; несу с собой записную книжку с фото нас с братьями.

Однако на пляже я понимаю, что нет смысла отрицать это — фото точно совпадает. Стою на берегу перед деревянной лестницей, фотография у меня в руках. Я сравниваю изображения с лестницей, по которой спускалась. Они похожи. Братья были здесь.

— Куда смотришь? — произносит голос, который мне знаком. Я поворачиваюсь и вижу Пита: он, мокрый, выходит из океана и держит свою доску для серфинга над головой. Он с улыбкой смотрит на меня, кажется, он действительно рад меня видеть. Наверное, Белла не сказала ему о моем вчерашнем приходе и о том, что я все о них знаю.

Я кладу картинку обратно в записную книжку.
— Ничего особенного, — говорю осторожно.
— Хочешь поплавать? — спрашивает Пит, указывая на воду. — Сегодня отличные волны.

Я смотрю на океан. Волны и правда отличные, идеальные, так бы сказали мои братья. Сердце начинает быстро биться, внутри бушует адреналин. Я хочу прокатиться. Плохо. Но я не могу. Не сейчас. Не с Питом. Не после того, как он врал мне. И не тогда, когда я знаю, где нужно искать Джона и Майкла.

— Я вернулась не для того, чтобы встретиться с тобой, Пит, — улыбка исчезла с его лица. — Я знаю, ты лгал мне, — добавляю я.
Шок расползается по его лицу, как сыпь. Так странно видеть его напуганным; парень, который всегда чувствовал себя уверенным в себе.

— Венди, я могу объяснить.
— Объяснить что? Белла уже все рассказала.
— Белла рассказала? — похоже, он действительно запаниковал.
— Зачем ты поцеловал меня той ночью, у тебя же есть девушка?

Лицо Пита опало. Он медлит секунду, прежде чем говорит:
— Я не...
— Не пытайся это отрицать.
— Я не пытаюсь.
— Ты — лжец, Пит, — я выбрасываю слова, словно кислоту.

— Я не лгал.
— Серьезно? — он все еще пытается отрицать это?
— Я имею в виду — мне жаль. Я не рассказал о Белле, — он делает шаг ко мне, тень от солнца падает ему на лицо. Он протягивает руку и берет мою. Я стараюсь игнорировать электрический ток, который прошелся по моему телу от его прикосновения. — Пожалуйста, дай мне все объяснить.

Я вырываю руку из его схватки.
— Не думаю, что услышу сейчас извинения.
— Я не извиняюсь, — говорит Пит.
— Что?

— Я не жалею, что сделал это. Отношения между мной и Беллой - они запутанные, но, честно говоря, мы были вместе по неправильным причинам.
Я сжимаю руки вместе, пытаясь забыть о его прикосновении.
— Были вместе?

Пит кивает.
— Да. Я порвал с ней.
Я сглатываю.
— Послушай, я не хочу быть разрушительницей пар... — Пит улыбается, и это меня разозлило. — Это для тебя какая-то шутка? Я шучу?

— Конечно, нет, — быстро говорит Пит. — Просто забавно думать о тебе как о "разрушительнице пар". Скорее всего, ты милее, чем любой из нас здесь.
Ничего не могу сказать. Пит трясет головой.
— Послушай, ты ничего не разрушала. Все шло не так у нас с Беллой уже очень давно. Но, возможно, после встречи с тобой, мне пришлось взглянуть правде в глаза.
Делаю глубокий вдох, пытаюсь не обращать внимания на тепло, разлившееся по всему телу от его слов.
— Это не важно, — говорю я тихо. — Я здесь не из-за тебя.

— Тогда зачем ты здесь?
— Из-за братьев.
Пит качает головой.
— Венди, я говорил тебе...

— Знаю, знаю. Ты не знаешь их. Но они были здесь.
— Откуда ты знаешь?
— Я нашла фотографию Кенсингтона в их комнате, — говорю с гордостью. — Идеальные волны. Они занимались серфингом на этом пляже.
— Даже если они и были здесь однажды, это не значит...

Я обрываю его:
— Кто-то может их помнить, — я думаю, он собирается возразить мне, но вместо этого он говорит:
— Хорошо. Я помогу тебе.
Я удивлена его предложением, но не могу от него отказаться. К тому же, он единственный, кого я знаю на этом пляже, нужно с чего-то начать.
— Как ты можешь помочь?

— Ладно, для начала, я могу найти тебе место, чтобы ты могла остаться здесь, в Кенсингтоне.
— Что, это твой дом?
— Ты планируешь ночевать прямо здесь, на пляже?

Отрицательно качаю головой, по правде говоря, я еще ничего не планировала. Пит улыбается, когда видит, что я в замешательстве.
— Там достаточно места, — говорит он, направляясь в сторону лестницы. У меня нет идей получше, поэтому мне ничего не остается, как последовать за ним.

— Всего одна вещь, Венди, — говорит Пит.
— Что это?
— Мы должны убедиться, что будет весело со всеми.
— Что это значит?
— Увидишь.

Наверху я сажусь в машину и на этот раз подъезжаю к дорожке Пита. Он достает мою сумку с заднего сиденья, где ему приходиться вклиниться рядом с досками Джона и Майкла. В гостиной Пита на потрепанном диване сидят три парня, я узнаю их с первого моего вечера здесь — это парни, которые были у костра, с мокрыми волосами от моря; доски для серфинга разбросаны на полу вокруг них. Расположенная над кухней табличка гласит: "Обходите стороной комнату Беллы", ее доска лежит рядом. Она в два раза выше ее самой. Пит и я едва заходим в переднюю дверь, когда Белла говорит:
— Что она здесь делает?
Остальные парни смотрят то на Беллу, то на Пита, то на меня, ждущие объяснений.
Прежде чем Пит что-нибудь скажет, я говорю:

— Я Венди, — говорю я, избегая сердитого взгляда серых глаз Беллы. — Я... Я ищу место, чтобы переночевать, — я помню, что говорил мне Пит в первый день нашей встречи: его друзья не окажут мне теплый прием, если я начну задавать вопросы. Может, если они сначала узнают меня, поймут, что я здесь по собственным причинам — тогда они смогут мне доверять.

— Зачем? — спрашивает Белла. — Ты не похожа на того, кому негде жить.
Я киваю.
— Нет. Дом моих родителей на побережье. Но я не могу принять то, что сейчас нас окружает. Это был ужасный год. Родители... они в плохом положении, и я... — я останавливаюсь, — думаю, я тоже. Мне просто нужно было уйти куда-нибудь не надолго... — прикусываю губу и смотрю в окно на заходящее солнце. — Выйти из положения, я думаю, — делаю глубокий вдох, прежде чем добавить. — И я хочу изучать серфинг.
Три мальчика смотрят друг на друга, затем на Беллу. В конце, один из них спрашивает:
— Почему ты хочешь изучить серфинг?

Я улыбаюсь.
— Потому что я смогла взять волну на днях, и теперь это все, о чем я могу думать. Я даже не мечтала об этом.

Мальчик широко улыбается.
— Я Хъюго, — говорит он.
— Приятно познакомиться, Хъюго, — отвечаю я.

Рядом со мной Пит говорит:
— Слушайте, ребята, я думаю, мы должны позволить ей остаться.
— Конечно, ты так думаешь, — бормочет Белла.

— Не сейчас, — говорит Пит, и, к моему удивлению, Белла замолкает. — Мы все пришли в Кенси, потому что убегали от чего-то. Или что-то искали.

Мальчики встают с дивана, чтобы поприветствовать меня. Я смотрю на Пита, улыбаясь.

— Что угодно, парни, — говорит мальчик, которого, как я узнала позже, звали Мэт, — пока она может занять мою комнату.

— Я буду спать на полу, — говорю я быстро.

Пит качает головой.
— Не нужно, — говорит он, улыбаясь. — Как я уже говорил, у нас есть свободная комната.

Глава

Я просыпаюсь вся в поту, и меня бьет слабый озноб. Мне снились Джон и Майкл: они не хотели, чтобы я оставалась в этом доме, они стояли рядом со своими досками и уговаривали меня уйти отсюда. Джон и Майкл настаивали на том, что я не принадлежу этому месту. И ничего о том, что Пит позволил мне остаться.
Я встаю и смотрю в окно. Пит поселил меня в комнату с видом на океан. Кровать — обычный матрас на полу, а на подушке он оставил стопку пляжных полотенец, на всякий случай. Океан еще покрыт туманом, ожидая утреннее солнце, которое его разгонит. Беру телефон, чтобы проверить время, но аккумулятор сел. Достаю зарядное устройство из своей сумки и подключаю в розетку в стене, но ничего не происходит. О чем я думаю? Что кто-то здесь будет оплачивать электрические счета?

Если бы я была дома, Нана спала бы на краю моей кровати. Она бы услышала, что я проснулась, и свернулась бы рядом со мной калачиком, точно также, как когда мне было десять лет и мне приснился страшный сон.

Но здесь нет никого, чтобы утешить меня. На самом деле, мне кажется, что проснулась не я одна, но здесь я чувствую себя совершенно одинокой. Единственный звук — шум океана вдалеке.

Начинаю считать волны, чтобы понять, сколько времени, по их устойчивому ритму. Достаю свою записную книжку, чтобы записать каждую деталь, произошедшую со мной с момента прибытия в Кенсингтон. Имя каждого мальчика из компании Пита; глаза Беллы, когда ребята согласились, чтобы я осталась; даже количество досок того парня, с другой стороны скалы. (Ну, примерное количество. Точно я не могла все сосчитать.) Я хочу все записать, чтобы не забыть. Никогда не знаешь, когда бесполезная вещь может оказаться значимой. Заполняю страницу за страницей, пока рука не начинает болеть. Молочный утренний свет тревожит меня, поэтому запихиваю свою тетрадь обратно в сумку и выхожу в зал. Не знаю, почему я беспокоюсь, когда иду на цыпочках. Белые кафельные полы такие холодные и поблескивают в темноте, как будто их недавно кто-то отполировал, хотя шансы на это так же малы, как и на оплату электрических счетов.

Все спальные двери открыты; заглядываю туда и вижу матрасы и пляжные полотенца, использованные как подушки, но никаких признаков Пита или других ребят. Не могу не заметить, что в каждой комнате по несколько матрасов, когда у меня всего один. Интересно, где комната Беллы. Спускаюсь вниз по лестнице, шаги по кафелю звучат как пощечины. Звуки моих шагов заменяет девичий смех: громкий, но хриплый, как будто она простужена. Или проглотила очень много воды. Я смотрю, как Белла открывает стеклянные двери, ведущие на веранду, и заходит в дом. В нескольких шагах позади нее идет Пит, держа два предмета над головой.

— Привет, — говорю я. — Доброе утро.
Белла поворачивается, фиксируя свой пристальный взгляд на мне. Я представляю, как она смотрит на волны: сначала решает, по какой будет плыть, а потом начинает грести к ней, чтобы победить. Оглядываюсь.

— Доброе утро, Венди, — говорит Пит весело; он либо игнорирует, либо просто не замечает взгляд своей бывшей девушки.— Хорошо спала?
— Конечно, — вяло отвечаю я, не желая вспоминать свой сон. — На самом деле, я очень голодна, — добавляю, чтобы сменить тему.

Белла закатывает глаза и, наконец, отрывает взгляд от меня:
— Тебе не повезло, Новичок. В доме ничего нет.
Пит пожимает плечами.
— Не волнуйся, — говорит он. — Мы уходим, чтобы принести запасов.

— Дом на Брендвэй? — тихо спрашивает Белла, когда несколько ребят заходят в дом.
Пит игнорирует ее и возвращается к разговору со мной:
— Мы вернемся с едой позже. Надеюсь, ты подождешь, пока мы придем?
— Порядок, — говорю я. — Я подожду, пока мы пойдем туда.

— Ты не идешь, — говорит Белла. — Ты же не хочешь рисковать, чтобы испортить свою идеальную репутацию, да?
Понимание накатывает на меня волной: они собираются ограбить дом.

— У меня есть наличные, — говорю слабо, вспоминая о сбережениях у меня в рюкзаке. — Я куплю нам немного еды.
Пит качает головой:
— Прибереги свои деньги. Тот дом огромен. Поверь, эти люди могут позволить себе потерять то, что мы возьмем.
— Это не опасно?

— Не с надежной командой, — говорит Пит, указывая на Хью, который отряхивает песок с головы. Он добавляет: — И Белла может взламывать замки, как профессиональный грабитель.
Конечно, она может, думаю я.
— Я с вами, — говорю я вдруг.

Пит качает головой:
— Венди, ты не можешь пойти с нами. Правда. Мы ненадолго, а тебе лучше остаться дома.

Я качаю головой:
— Я иду, — повторяю, на этот раз громче.
— Это действительно не для тебя, — протестует Пит.

— Я здесь в поисках новых ощущений, помнишь? — говорю я твердо.
Пит открывает рот, чтобы возразить мне, но я отрицательно качаю головой. Не важно, что он скажет, так что нечего в пустую тратить дыхание.

 

***

 

На закате я еду на велосипеде Хью, Белла и Пит едут рядом с нами, и Мэт — третий, на своем байке. Они улыбаются. Для них это, наверное, в порядке вещей.
Я благодарна за шум прибоя, он достаточно громкий, чтобы заглушить звук моего сердцебиения, оно так сильно бьется, что, кажется, я одна здесь проезжаю мимо этих домов с ухоженными газонами и яркими заборами.

На краю Брендвэй мы сходим с велосипедов. Пит ведет нас за дома. Мы ползем через дворы с бассейнами, с досками для ныряния, через качели, прячась за деревьями и кустами. Интересно, что бы сделали мои родители, если бы увидели у себя во дворе группу людей, проходящих на цыпочках. Когда мы, наконец, добираемся до двери дома, Белла ловко и умело взламывает замок; я сделала вид, что не замечаю, с какой гордостью на нее смотрит Пит, когда дверь распахивается, словно мы здесь званые гости.

— Куда она идет? — спрашиваю я Пита. — Я думала мы возьмем только немного еды и вещей.
Пит пожимает плечами.
— Белла любит осматривать спальни.

Я не спрашиваю, почему. Может, она любит осматривать шкафы и мерить одежду. Может быть, любит понежится в шелковых простынях на мягких матрасах. А может, она принимает горячий душ, так как в доме у Пита нет горячей воды.

Пит и Мэт передвигаются по дому, как кошки, которые видят в темноте; я стою рядом с Хью, который пытается разобраться с панелью сигнализации. Я сразу поняла, что делать — родители установили точно такую же. У вас есть всего шестьдесят секунд, чтобы его обезвредить, прежде чем он вызовет полицию.

— Поторопись,— шепчу я.
Он качает головой:
— Я знаю эту модель, — говорит он. — У нас достаточно времени.
— Нет, — шиплю я. — Шестьдесят секунд с момента, когда мы попали внутрь.

— Шестьдесят? — спрашивает Хью. — Ты уверена?
Киваю:
— Я думаю, это 1-80.
Он поворачивается к Питу и Мэтту на кухню.
— Выключите его, ребята! — панически говорит он, стараясь сохранить тишину.

Отталкиваю его в сторону. Моя мама постоянно забывала код. Несколько дней она его забывала, а у нас появился будильник; когда полиция приезжала спустя двадцать минут, она всегда была искренне удивлена. После того, как один из них наконец объяснил ей, как снимать сигнализацию: дело в том, что вся эта информация есть и у полицейских, объяснил он. Потом мама опять забыла, как снять код, но здесь нам помог мой ноготь.

Теперь я дергаю панель "выкл." и засовываю туда руку. Думаю, у меня есть двадцать секунд.
— Венди, что ты делаешь? — Пит шипит на меня из кухни. — Ребята, давайте сюда.
— Подожди! — отвечаю я. — Хью, посвети мне фонариком сюда.

— Я позову Беллу, — шепчет Мэтт, а потом я слышу, как он бежит по лестнице. Но мне не видно панели.
— Хью, фонарик. Сейчас. — говорю сердито. У меня ломается ноготь; стараюсь переместить другой палец. — Почти попала.

Мэт тащит Беллу вниз.
— Уходим отсюда, — говорит Пит, но я качаю головой. Еще один поворот и я сделаю это.
— Получилось! — триумфально кричу, забывая о том, что нужно быть тихой.
— Получилось что? — говорит Белла, пока Пит шикает на меня.

— Сигнализация. Она отключена, — говорю я с ухмылкой. Только сейчас замечаю, что сердце бешено бьется, а кожа обливается потом. Я объясняю им об убийственном выключателе.
— Молодец, Венди! — говорит Хью, хлопая меня по спине. — Ты реально спасла мою задницу.
Я ухмыляюсь:
— Нет проблем.

— Подумаешь, — насмехается Белла. — Бедняжка богатая девочка знает об этом только из-за того, что в ее доме стоит такая же панель сигнализации.
— Ну, зато сегодня вечером у нас есть богатая чика, — говорит Мэтт смеясь.