Виды мотивации.

В любой мотивации необходимо различать две составляющие: энергетическую и направляющую. Первая отражает меру напряжения потребности, вторая — специфику или семантическое содержание потребности. Таким образом, мотивации различаются по силе и по содержанию. В первом случае они варьируют в диапазоне от слабой до сильной. Во втором — прямо связаны с потребностью, на удовлетворение которой направлены.
Соответственно так же, как и потребности, мотивации принято разделять на низшие (первичные, простые, биологические) и высшие (вторичные, сложные, социальные). Примерами биологических мотиваций могут служить голод, жажда, страх, агрессия, половое влечение, забота о потомстве.
Биологические и социальные мотивации определяют подавляющее большинство форм целенаправленной деятельности живых существ.

 

Доминирующее мотивационное возбуждение. В силу многообразия разные потребности нередко сосуществуют одновременно, побуждая индивида к различным, иногда взаимоисключающим стилям поведения. Например, могут остро конкурировать потребность безопасности (страх) и потребность защитить свое дитя (материнский инстинкт). Именно поэтому нередко происходит своеобразная "борьба" мотиваций и выстраивание их иерархии.
В формировании мотиваций и их иерархической смене ведущую роль играет принцип доминанты, сформулированный А.А. Ухтомским (1925). По этому принципу, в каждый момент времени доминирует та мотивация, в основе которой лежит наиболее важная биологическая потребность. Сила потребности, т.е. величина отклонения физиологических констант или концентрации соответствующих гормональных факторов, получает свое отражение в величине мотивационного возбуждения структур лимбической системы и определяет его доминантный характер.
Консервативный характер доминанты проявляется в ее инертности, устойчивости и длительности. В этом заключается ее большой биологический смысл для организма, который стремится к удовлетворению этой биологической потребности в случайной и постоянно меняющейся внешней среде. В физиологическом смысле такое состояние доминанты характеризуется определенным уровнем возбудимости центральных структур, обеспечивающей их высокую отзывчивость и "впечатлительность" к разнообразным воздействиям.
Доминирующее мотивационное возбуждение, побуждающее к определенному целенаправленному поведению, сохраняется до тех пор, пока не будет удовлетворена вызвавшая его потребность. При этом все посторонние раздражители только усиливают мотивацию, а одновременно с этим все другие виды деятельности подавляются. Однако в экстремальных ситуациях доминирующая мотивация обладает способностью трансформировать свою направленность, а следовательно, и реорганизовывать целостный поведенческий акт, благодаря чему организм оказывается способным достигать новых, неадекватных исходной потребности результатов целенаправленной деятельности. Например, доминанта, созданная страхом, в исключительных случаях может превратиться в свою противоположность — доминанту ярости.

Нейронные механизмы мотивации. Возбуждение мотивационных подкорковых центров осуществляется по механизму триггера: возникая, оно как бы накапливается до критического уровня, когда нервные клетки начинают посылать определенные разряды и сохраняют такую активность до удовлетворения потребности.
Мотивационное возбуждение усиливает работу нейронов, степень разброса их активности, что проявляется в нерегулярном характере импульсной активности нейронов разных уровней мозга. Удовлетворение потребности, напротив, уменьшает степень разброса в активности нейронов, переводя нерегулярную активность нейронов различных уровней мозга — в регулярную.
Доминирующая мотивация отражается в характерном распределении межстимульных интервалов у нейронов различных отделов мозга. При этом распределение межстимульных интервалов для различных биологических мотиваций (например, жажда, голод и т.п.) носит специфический характер. Однако практически в любой области мозга можно найти значительное число нейронов со специфическим для каждой мотивации распределением межстимульных интервалов. Последнее, по мнению К.В. Судакова, позволяет говорить о голографическом принципе отражения доминирующей мотивации в деятельности отдельных структур и элементов мозга.

Физиологические теории мотиваций. Первые представления о физиологической природе мотиваций были основаны на интерпретации сигналов, поступающих от периферических органов. При этом считалось, что мотивации возникают в результате стремления организма избежать неприятных ощущений, сопровождающих различные побуждения. Например, животное утоляет жажду, чтобы избавиться от сухости в полости рта и глотки, поедает пищу, чтобы избавиться от мышечных сокращений пустого желудка и т.д.
Были выдвинуты теории, в которых основное внимание уделялось гуморальным факторам мотиваций. Так, голод связывался с возникновением так называемой "голодной крови", т.е. крови с существенным отклонением от обычной разницы в концентрации глюкозы. Предполагалось, что недостаток глюкозы в крови приводит к "голодным" сокращениям желудка. Мотивация жажды также оценивалась как следствие изменения осмотического давления плазмы крови или снижения внеклеточной воды в тканях. Половое влечение ставилось в прямую зависимость от уровня половых гормонов в крови.
Действительно, в глубоких структурах мозга, как уже отмечалось, существуют хеморецепторы, специализированные на восприятии колебаний в содержании определенных химических веществ в крови. Основным центром, содержащим такие рецепторы, является гипоталамус. На этой основе была выдвинута гипоталамическая теория мотиваций, в соответствии с которой гипоталамус выполняет роль центра мотивационных состояний. Экспериментальным путем, например, было установлено, что в латеральном гипоталамусе располагается центр голода, побуждающий организм к поискам и приему пищи, а в медиальном гипоталамусе — центр насыщения, ограничивающий прием пищи. Двухстороннее разрушение латеральных ядер у подопытных животных приводит к отказу от пищи, а их стимуляция через вживленные электроды — к усиленному потреблению пищи. Разрушение некоторых участков медиального таламуса влечет за собой ожирение и повышенное потребление пищи.
Однако гипоталамические структуры не могут рассматриваться в качестве единственных центров, регулирующих мотивационное возбуждение. Первая инстанция, куда адресуется возбуждение любого мотивационного центра гипоталамуса, — лимбическая система мозга. При усилении гипоталамического возбуждения оно начинает широко распространяться, охватывая кору больших полушарий и ретикулярную формацию. Последняя оказывает на кору головного мозга генерализованное активирующее влияние. Фронтальная кора выполняет функции построения программ поведения, направленных на удовлетворение потребностей. Именно эти влияния и составляют энергетическую основу формирования целенаправленного поведения для удовлетворения насущных потребностей.

Теория функциональных систем и мотивация. Наиболее полное психофизиологические описание поведения дает теория функциональных систем П.К. Анохина (см. тему 1 п. 1.4). Согласно теории ФС, немотивированного поведения не существует.
Мотивация активизирует работу ФС, в первую очередь афферентный синтез и акцептор результатов действия. Соответственно активируются афферентные системы (снижаются сенсорные пороги, усиливаются ориентировочные реакции) и активизируется память (актуализируются необходимые для поисковой активности образы- энграммы памяти).
Мотивация создает особое состояние ФС — "предпусковую интеграцию", которая обеспечивает готовность организма к выполнению соответствующей деятельности. Для этого состояния характерен целый ряд изменений.
Во-первых, активируется двигательная система (хотя разные формы мотивации реализуются в разных вариантах поведенческих реакций, при любых видах мотивационного напряжения возрастает уровень двигательной активности).
Во-вторых, повышается тонус симпатической нервной системы, усиливаются вегетативные реакции (возрастает ЧСС, артериальное давление, сосудистые реакции, меняется проводимость кожи). В результате возрастает собственно поисковая активность, имеющая целенаправленный характер.
Кроме того, возникают субъективные эмоциональные переживания (эти переживания имеют преимущественно негативный оттенок, во всяком случае до тех пор, пока не будет удовлетворена соответствующая потребность). Все перечисленное создает условия для оптимального выполнения предстоящего поведенческого акта.
Мотивация сохраняется на протяжении всего поведенческого акта, определяя не только начальную стадию поведения (афферентный синтез), но и все последующие: предвидение будущих результатов, принятие решения, его коррекцию на основе акцептора результатов действия и изменившейся обстановочной афферентации. Именно доминирующая мотивация "вытягивает" в аппарате акцептора результатов действия весь накопленный и врожденный поведенческий опыт, создавая тем самым определенную программу поведения. С этой точки зрения акцептор результата действия представляет доминирующую потребность организма, преобразованную мотивацией в форму опережающего возбуждения мозга.
Таким образом, мотивация оказывается существенным компонентом функциональной системы поведения. Она представляет собой особое состояние организма, которое, сохраняясь на протяжении всего времени — от начала поведенческого акта до получении полезных результатов, — определяет целенаправленную поведенческую деятельность организма и характер его реагирования на внешние раздражители.

Теория редукции драйва, предложенная К. Халлом (Hull, 1943), еще в середине ХХ в., утверждала, что динамика поведения при наличии мотивационного состояния (драйва) непосредственно обусловлена стремлением к минимальному уровню активации, которое обеспечивает организму снятие напряжения и ощущение покоя. Согласно этой теории, организм стремится уменьшить избыточное напряжение, вызванное мотивационным драйвом.
Однако, как показали дальнейшие исследования, стремление к редукции драйва — не единственный фактор, детерминирующий поведение. Редукция драйва не может объяснить все виды поведения, направленные на поиск новой дополнительной стимуляции. По-видимому, во всех жизненных ситуациях организм стремится не к покою, а к некоторому оптимальному уровню активации, который позволяет ему функционировать наиболее эффективным образом. В тех случаях, когда напряжение слишком сильно, это будет поведение, направленное на снятие избыточного напряжения, в других, когда уровень активации очень низок, поведение будет направлено на поиск дополнительной стимуляции, обеспечивающей потребный уровень активации. Субъективное ощущение человека при оптимальном уровне активации, видимо, более всего соответствует состоянию "оперативного покоя" (см. тему 3 п. 3.1).

Индивидуальные различия в уровне активации. Вышесказанное хорошо согласуется с представлениями Г. Айзенка (Eysensk, 1985), согласно которым индивидуальные различия по такой черте личности, как экстраверсия — интроверсия, зависят от особенностей функционирования восходящей ретикулярной активирующей системы (см. также тему 3 п. 3.1). Эта структура контролирует уровень активации коры больших полушарий.

• Предполагается, что:
• умеренная степень кортикальной активации переживается как состояние удовольствия, в то время как очень высокий или очень низкий уровни ее переживаются как неприятное состояние;
• ретикулярная формация у интровертов и экстравертов обеспечивает разные уровни активации кортикальных структур, причем у интровертов уровень активации существенно выше, чем у экстравертов.

Айзенк утверждает, что в тишине (например, при работе в библиотеке) экстраверты, у которых в норме структуры коры не слишком высоко активированы, могут испытывать неприятные ощущения, поскольку их уровень кортикальной активации оказывается значительно ниже той точки, при возбуждении которой переживается чувство психического комфорта. Поэтому у них возникает потребность что-то сделать (разговаривать с другими, слушать музыку в наушниках, делать перерывы). Поскольку интроверты, напротив, высоко активированы, любое дальнейшее увеличение уровня активации для них неприятно. Другими словами, экстраверты нуждаются в постоянном средовом "шуме", чтобы довести уровень возбуждения коры до состояния, приносящего удовлетворение. В то же время интроверты такой потребности не испытывают, и действительно будут считать такую стимуляцию сверхвозбуждающей и потому неприятной. Эмпирические данные показывают, что у интровертов большая активированность, чем экстравертов констатируется в 22 из 38 исследований, тем самым теория Айзенка, скорее, подтверждается.
Таким образом, теория Айзенка свидетельствует в пользу того, что поведение выступает как инструмент, модулирующий уровень активации, увеличивая или уменьшая последний, в зависимости от нужд человека.

Наши многолетние экспериментальные исследования показали, что биологические мотивации, такие, как голод, жажда, страх и др., строятся доминирующими мотивациями на основе восходящих активирующих влияний специальных мотивациогенных центров гипоталамуса на другие отделы головного мозга, включая кору больших полушарий. Эти гипоталамические центры выступают в роли своеобразных пейсмекеров биологических мотиваций, определяющих ритмы их проявлений. Активирующие влияния мотивациогенных центров гипоталамуса отчетливо проявляются уживотных в изменениях электрической активности корыи других структур головного мозга, особенно под уретановым наркозом, блокирующимактивное бодрствование. В более сложных формах целенаправленной деятельности животных и человека, как показали А.Н.Леонтьев и Ю.В.Урываев, мотивациогенные пейсмекеры располагаются во фронтальных отделах корыголовного мозга. Мотивациогенные пейсмекерные центры держат связанные с ними структуры головного мозга в функциональной зависимости от их метаболических состояний. На основе активирующих мотивационных влияний изменяются свойства нейронов головного мозга: их конвергентные свойства по отношению к раздражителям сенсорной и биологической модальности, дискриминационные свойства, а также чувствительность к нейромедиаторам и олигопептидам. При этом усиливается экспрессия ранних генов: c-Fos и c-Jun.Особенно важно отметить возрастание чувствительности нейронов разных отделов головного мозга к подкрепляющим воздействиям. Доминирующая мотивация, как показали исследования, отчетливо проявляется в деятельности отдельных нейронов головного мозга, находящихся на разных уровнях центральной нервной системы, в виде специфического для каждой мотивации пачечного паттерна межимпульсных интервалов. Так, в частности, при голодной мотивации у кроликов доминирует распределение межимпульсных интервалов 10 и 150 мс, при водной депривации — 25 и 150 мс, при оборонительной мотивации — 40 и 150 мс. Процент нейронов с доминирующим распределением межимпульсных интервалов различен в разных структурах головного мозга. Он убывает от стволовых структур головного мозга до коры больших полушарий. Наряду с восходящими активирующими влияниями нейроны коры головного мозга оказывают специфические нисходящие активирующие и тормозные влияния на инициативные мотивациогенные центры гипоталамуса. Между корой головного мозга и подкорковыми мотивациогенными центрами устанавливаются динамические реверберирующие процессы, раскрытые в научных исследованиях А.И.Шумилиной, М.Баича и Б.Лажетича. При доминирующей мотивации, например при отсутствии ранее многократно применяемого оборонительного

условного раздражителя у кроликов, наблюдается выраженная высокоамплитудная упорядоченная электрическая активность, генерализованная по структурам коры и подкорковых образований, сопровождающаяся в нейронах этих же структур головного мозга пачечной активностью. Объединение корково-подкорковых структур в

доминирующие мотивации осуществляется на основе специфической интеграции медиаторных и олигопептидных механизмов. Корково-подкорковая реверберация возбуждений и их специфическая химическая интеграция определяют, как мы полагаем, энергетическую силу доминирующих мотиваций. К тому же, доминирующая мотивация повышает чувствительность соответствующих периферических рецепторов к

подкрепляющим воздействиям. Доминирующая мотивация, избирательно активируя структуры головного мозга, создает нейрофизиологическую основу, определяющую активную поисковую деятельность субъектами предметов окружающего их мира, удовлетворяющих формируемую доминирующей мотивацией потребность.В системной архитектонике поведенческих актов доминирующие мотивации тесно взаимодействуют с

подкрепляющими возбуждениями, поступающими в мозг от параметров достигаемых субъектами поведенческих результатов, удовлетворяющих их исходные потребности.

Подкреплению в формировании функциональных систем принадлежит системообразующая роль.Как только мотивированный потребностью субъект достигает результата, удовлетворяющего его исходную потребность, параметры этого результата «отпечатываются» на соответствующих структурах акцептора результатов действия данной функциональной системы и при последующих возникновениях аналогичной потребности опережающе активируются доминирующей мотивацией. Подкрепление снижает восходящие активирующие влияния пейсмекерных мотивациогенных центров на кору больших полушарий головногомозга. В специальных наших экспериментах показано, что подкрепляющие возбуждения адресуются как раз к тем нейронам акцепторов результатов действия функциональных систем, которые исходно вовлекаются в доминирующую мотивацию и в своей пачечной разрядной деятельности отражают специфический, присущий данной мотивации характер распределения межимпульсных интервалов. Подкрепление — прием пищи, воды, избегание опасности — отчетливо изменяет пачечную активность нейронов, вовлеченных в мотивационное состояние. При этом пачкообразная активность нейронов во всех структурах мозга сменяется на регулярную с доминированием только одного межимпульсного интервала. Применение позитронно-эмиссионной томографии позволяет видеть, как системно меняется кровообращение и интенсивность метаболизма в различных структурах головного мозга при наличии мотивации и удовлетворении лежащей в ее основе потребности.Эксперименты D.Denton с сотрудниками показали, что состояние жажды отчетливо проявляется в активности поясной извилины головного мозга у человека. После введения воды в ротовую полость и при полном питьевом удовлетворении жажды крове-

наполнение и интенсивность метаболизма в этих структурах головного мозга отчетливо снижаются. Тесное взаимодействие доминирующей мотивации с подкреплением на нейронах головного мозга позволило нам сформулировать представления о голографическом принципе построения доминирующих мотиваций. Сигнализация о потребности рассматривается нами как опорная волна, а сигнализация об

удовлетворении потребности — как предметная волна. При этом структуры головного мозга выступают в качестве голографического экрана, на котором осуществляется интерференция опорной и предметных волн. В качестве голографического экрана в каждой функциональной системе выступает акцептор результата действия. В каждой функциональной системе он представляет широко разветвленную по различным структурам коры и подкорковых образований мозаичную архитектонику. В соответствии с гипотезой, предложенной П.К.Анохиным, структурную основу акцепторов результатов действия в функциональных системах, определяющих различные поведенческие акты человека и животных, составляют вставочные нейроны различных отделов мозга, на которые по коллатералям пирамидного тракта распространяются копии эффекторных возбуждений пирамидных нейронов коры больших полушарий. Благодаря наличию между вставочными нейронами, объединенными в аппарат акцептора результата действия, циклических взаимосвязей возбуждения в этих нейронах на основе механизмов реверберации способны сохраняться длительное время. Это,в свою очередь, позволяет им длительно находиться в возбужденном состоянии и благодаря этому под влияниями доминирующей мотивации непрерывно оценивать поступающую в головной мозг обратную афферентацию от различных параметров достигаемых субъектами результатов.

Подтверждение распространения возбуждений пирамидного тракта на вставочные нейроны получено в специальных экспериментах, в которых микроэлектродным методом исследовали реакции вставочных нейронов различных областей головного мозга в ответ на антидромное раздражение центрального конца перерезанного на уровне олив продолговатого мозга пирамидного тракта.

При антидромной стимуляции пирамидного тракта ответы нейронов зарегистрированы в сомато-сенсорной, зрительной коре и в дорсальном гиппокампе. Эти же нейроны отчетливо реагировали на предъявляемые животным стимулы различной сенсорной и

биологической модальности, а также на раздражения мотивациогенных центров гипоталамуса. Все это дает основание полагать, что на вставочных нейронах мозга, составляющих аппарат акцептора результатов действия, активированных доминирующей мотивацией, оценивается и «отпечатывается» сенсорная информация, поступающая к ним от различных рецепторов организма при действии на них разнообразных параметров подкрепляющихфакторов. Именно в этих нейронах, отвечающих на антидромное

раздражение пирамидного тракта, проявляется пачкообразная импульсная активность, характерная для мотивационного состояния, которая может отражать циркуляцию возбуждений в образуемых этими нейронами «нейронных ловушках», описанных Лоренто де Но. Акцептор результатов действия под влиянием инициативной, тонизирующей силы восходящих активирующих влияний на кору головного мозга мотивациогенных центров направляет субъектов на активный поиск потребного вещества. Его роль заключается, прежде всего, в том, что он определяет целенаправленное поведение субъектов по своеобразной «модели», постоянно сравнивая с ней результаты совершенных действий.

Именно акцептор результатов действия в системной организации поведенческих и психических актов человека и животных выступает в качестве своеобразного вектора поведения. Динамика деятельности функциональных систем всегда определяется установленными нами дискретными системоквантами: от потребности к ее удовлетворению [19]. Каждый системоквант поведенческой и психической деятельности, формирующейся на основе той или иной потребности, включает доминирующую мотивацию, поведение, направленное на исследование и взаимодействие организма с факторами внешней среды, в различной степени удовлетворяющими эту потребность, и постоянную оценку параметров достигнутых результатов акцептором результатов действия с помощью обратной афферентации. В акцепторах результатов действия функциональных систем опережающе программируются:

1) свойства параметров потребных результатов, 2) средства и способы достижения результатов, 3) эмоциональные состояния предвидения результата и сопровождающие разные этапы удовлетворения исходных потребностей.

Опережающему отражению действительности предшествует запечатление на структурах акцепторов результатов действия параметров результатов, удовлетворяющих или, наоборот, не удовлетворяющих исходные потребности организма. Свойство запечатления (импринтинг) особенно четко выражено у новорожденных животных, но оно, как мы полагаем, сохраняется всю последующую жизнь индивидов и проявляется в формировании при обучении динамических стереотипов головного мозга («отпечатков действительности» по И.П.Павлову) в случаях, когда параметры потребных результатов сохраняются в неизменном виде на длительных отрезках жизнедеятельности.

Обратная афферентация от различных параметров результатов поведения поступает к адекватным для нее структурам акцепторов результатов действия: зрительная — к нейронам зрительных структур головного мозга, обонятельная — к нейронам обонятельных, вкусовая — вкусовых и т.д. В результате создается структурно

функциональный ансамбль подкрепления — его информационный образ.

Каждый параметр подкрепляющего воздействия оставляет свой специфический информационный след в соответствующей зрительной, вкусовой, слуховой, тактильной и т.п. проекционной зоне головного мозга, определяя тем самым генерализованную по

различным структурам мозга архитектонику акцептора результата действия.

В формировании акцепторов результатов действия в функциональных системах, таким образом, ведущая роль принадлежит подкреплению, т.е. всему комплексу обратной афферентации, поступающей вцентральную нервную систему от различных параметров результатов поведения. Каждое подкрепление как часть многогранной

действительности оставляет свой специфический информационный след на структурах акцептора результата действия соответствующей функциональной системы. В каждой функциональной системе на структурах акцепторов результатов действия строятся молекулярные энграммы подкреплений. Наличие их показано нами в специальных опытах, в которых целенаправленная, выработанная на основе мотиваций деятельность блокировалась ингибиторами синтеза белка и восстанавливалась после дополнительного

введения определенных олигопептидов. Введение в боковые желудочки мозга ингибиторов синтеза белка циклогексимида, пуромицина, 8-азагуанина, блокирующих преимущественно синтез белка на стадии трансляции, оказывало слабо выраженное влияние на врожденное ориентировочно-исследовательское поведение кроликов и крыс

при раздражении латерального, вентромедиального гипоталамуса и при ноцицептивном раздражении. Однако действие блокаторов синтеза белка у животных существенно изменялось, если стимуляция генетически детерминированных мотивациогенных центров гипоталамуса перед введением блокаторов синтеза белка предварительно неоднократно завершалась соответствующим удовлетворением животными исходной потребности. Для этого при электрическом раздражении «центра голода» латерального гипоталамуса кроликам предоставлялась возможность съесть находящуюся перед ними пищу. При

электрическом раздражении «центров страха» вентромедиального гипоталамуса кролики могли перепрыгнуть через барьер в соседнюю половину камеры, где действие раздражения сразу же прекращалось. При электрической стимуляции перифорникальной области латерального гипоталамуса подкреплением являлось возникающее при этом позитивное эмоциональное состояние животных, на основе которого у кроликов формировали поведение самораздражения. Во всех этих опытах на генетически детерминированной основе врожденных мотиваций после предшествующих удовлетворений исходных потребностей у животных строились специфические поведенческие функциональные системы, направленные на достижение полезных приспособительных результатов. Эксперименты показали, что во всех случаях сформированных на основе генетически детерминированных мотиваций функциональных систем блокаторы синтеза белка при их введении кроликам в боковые желудочки мозга выраженно нарушали возникающее при раздражении мотивациогенных центров поведение: животные, в ответ на электрическое раздражение мотивациогенных структур гипоталамуса прекращали целенаправленную деятельность и переставали достигать потребных результатов.Проведенные опыты указывают на то, что при достижении животными в процессе обучения на основе доминирующей мотивации полезных приспособительных результатов в геноме нейронов мозга, получающем афферентацию от факторов, удовлетворяющих исходную потребность, происходят выраженные перестройки. При очередном формировании соответствующей потребности под влиянием доминирующей мотивации геном нейронов мозга у обученных животных, которые ранее достигали удовлеворения потребности, начинает экспрессировать специальные белковые молекулы. С помощью этих молекул строятся энграммы поведения, опережающее направляющие животных на достижение потребных результатов. Ингибиторы синтеза белка нарушают сформированные предшествующими подкреплениями энграммы поведения, вследствие чего доминирующие мотивации при раздражении мотивациогенных структур гипоталамуса у ранее обученных животных не приводят к результативному поведению. Для выяснения природы белковых молекул, участвующих в реализации доминирующих мотиваций в поведение, в специальных опытах мы исследовали поведение животных на фоне действия циклогексимида при введении в латеральные желудочки мозга разных олигопептидов: пентагастрина, брадикинина, фрагмента АКТГ — АКТГ4-10. Подведение пентагастрина у обученных животных восстанавливало заблокированное циклогексимидом пищевое поведение и реакции нейронов сенсомоторной коры и дорсального гиппокампа на раздражение латерального гипоталамуса. Брадикинин восстанавливал оборонительную реакцию перепрыгивания кроликов через барьер, а АКТГ4-10 — подавленную циклогексимидом реакцию самораздражения перифорникальной области гипоталамуса. Антитела к пентагастрину также блокировали пищевые реакции у кроликов при раздражении латерального гипоталамуса. Реакции восстанавливались в течение суток. Все это свидетельствует о том, что под влиянием предшествующих подкреплений пищевая мотивация реализуется в результативное поведение с помощью специальных эффекторных молекул пентагастрина, оборонительная — брадикинина, а самораздражение — АКТГ4-10. Приведенные опыты указывают на то, что после предварительного подкрепления изменяются молекулярные интегративные свойства отдельных нейронов головного мозга. Их рибосомальный аппарат начинает синтезировать специальные белковые молекулы, определяющие реакции этих нейронов на раздражение мотивациогенных центров гипоталамуса и

формирование специальных форм поведения. Подкрепление как полезный приспособительный результат функциональных систем, определяющий поведенческие акты различной модальности, существенно изменяет свойства мотивации, включенной в сформированную функциональную систему. Эти изменения затрагивают функции белоксинтезирующего аппарата нейронов. После предварительного, и особенно неоднократного, подкрепления исходной мотивации отдельные нейроны головного мозга,

а возможно, и глиальные элементы при очередно формировании соответствующей доминирующей мотивации синтезируют специальные белковые молекулы — олигопептиды, определяющие формирование специальных форм поведения, направленных на достижение полезных приспособительных результатов соответствующих функциональных систем. Все это указывает на то, что доминирующая

мотивация, активируя в отдельных нервных клетках генетический аппарат, может мобилизовать (или даже опережающе «нарабатывать») определенные белковые молекулы, принимающие участие в формировании целенаправленного поведения животных опреде-

ленной модальности. События, разыгрывающиеся в структурах головного мозга в процессе трансформации ранее подкрепленной доминирующей мотивации в поведение,

гипотетически можно представить следующим образом. Эффекторные олигопептиды, синтезируемые нейронами головного мозга, под воздействием восходящих активирующих влияний гипоталамических мотивациогенных центров экскретируются через мембраны, особенно пирамидных нейронов коры и связанных с ними через коллатерали аксонов пирамидного тракта вставочных интеронейронов. Распространяясь через жидкие среды мозга, эффекторные олигопептиды взаимодействуют с рецепторами эффекторных нейронов мозга, формирующих исполнительные поведенческие акты. Кроме того, возможно, что эффекторные олигопептиды распространяются по аксонам пирамидных клеток и их коллатералям непосредственно к рецепторам мембран исполнительных

моторных нейронов мозга. На это указывают данные опытов с микроионофоретическим подведением блокаторов синтеза белка и олигопептидов к отдельным нейронам головного мозга. На фоне введения блокаторов синтеза белка и в период их действия синтез эффекторных олигопептидов прекращается, вследствие чего доминирующая мотивация не реализуется в соответствующее поведение. Эффекторные олигопептиды выступают в роли своеобразных рилизинг-факторов мотивированного поведения. Это — новая функция олигопептидов в деятельности мозга: до сих пор считалось, что, синтезируемые структурами головного мозга, они являются только рилизинг-факторами гормонов.

Приведенные материалы свидетельствуют о том, что доминирующая мотивация и подкрепление взаимодействуют не только при помощи нейрофизиологических и нейрохимических механизмов, но и адресуются к генетическому аппарату головного мозга.