Понятие политической культуры. Хотя многое из того, что в настоящее время относится к политической куль­туре, описывалось еще мыслителями древности (Конфуций

Хотя многое из того, что в настоящее время относится к политической куль­туре, описывалось еще мыслителями древности (Конфуций, Платон, Аристотель), сам термин появил­ся впервые много позже — в XVIII в. в трудах немецкого филосо­фа-просветителя И. Гердера. Теория же, описывающая эту груп­пу политических явлений, сформировалась только в конце 50 — начале 60-х гг. нынешнего столетия в русле западной политоло­гической традиции. Большой вклад в ее разработку внесли аме­риканские ученые Г. Алмонд, С. Верба, Л. Пай, У. Розенбаум, англичане Р. Роуз и Д. Каванах, немецкий теоретик К. фон Бойме, французы М. Дюверже и Р. Ж. Шварценберг, голландец И. Инглхарт и другие.

Теория политической культуры позволила преодолеть огра­ниченность институционального анализа в политических иссле­дованиях, не способного объяснить, почему, например, одинако­вые по форме институты государственной власти в разных стра­нах действуют порой совершенно по-разному. Сосредоточив же внимание на разделяемых людьми ценностях, локальной мифо­логии, содержании символов и стереотипов, человеческой мен-тальности и прочих аналогичных явлениях, теория политической культуры дала возможность глубже исследовать мотивацию поли­тического поведения граждан и институтов, выявить причины множества конфликтов, которые невозможно было объяснить, опираясь на традиционные для политики причины: борьбу за власть, перераспределение ресурсов и т.д.

В науке сложились два основных подхода к трактовке полити­ческой культуры. Одни ученые отождествляют ее с субъективным содержанием политики, подразумевая под ней всю совокупность духовных явлений (Г. Алмонд, С. Верба, Д. Дивайн, Ю. Краснов и др.) и символов (Л. Диттмер). Неудивительно, что понятие полити­ческой культуры расценивается некоторыми из них не более чем «новый термин для старой идеи»[119], обобщенно характеризующий субъективный контекст властно-политических отношений.

Другая группа ученых, видя в политической культуре прояв­ление нормативных требований (С. Байт), совокупность типич­ных образцов поведения (Дж. Плейно), способ политической де­ятельности (У. Розенбаум) и т.д., считают, что это особый, спе­цифический субъективный ракурс политики.

Наиболее последовательно такой подход выражается в пони­мании политической культуры как явления, базирующегося на ценностных, т.е. глубинных представлениях человека о полити­ческой власти, которые воплощаются в самых типичных для него способах взаимодействия с государством, формах практической деятельности. Характеризуя таким образом неразрывную связь практических действий человека с длительным и подчас мучи­тельным поиском им своих политических идеалов, политическая культура отражает только самые устойчивые и отличительные черты его поведения, не подверженные каким-либо стремитель­ным изменениям под воздействием конъюнктуры или перепада настроений. В силу этого политическая культура выражает во­площаемый на практике внутренний кодекс человеческого пове­дения и потому выступает как стиль деятельности индивида в сфере политической власти (И. Шапиро, П. Шаран).

Характеризуя самые устойчивые представления человека и наиболее типичные формы его взаимоотношений с властью, стиль его политической деятельности демонстрирует, насколько им вос­приняты и усвоены общепризнанные нормы и традиции государ­ственной жизни, как в повседневной активности сочетаются твор­ческие и стереотипизированные приемы реализации ими своих прав и свобод и т.д. Тот же разрыв (противоречие), который скла­дывается между освоенными и неосвоенными человеком норма­ми политической игры, стандартами гражданского поведения, является важнейшим внутренним источником эволюции и раз­вития политической культуры.

В то же время сосуществование ценностной и сиюминутной (чувственной) мотиваций поступков, известное несовпадение на­мерений и действий человека придают политической культуре внутреннюю противоречивость, позволяют сосуществовать в ней «логичным», «нелогичным» и «внелогичным» элементам (В. Парето), способствуют одновременному поддержанию ею активных и пассивных форм политического участия индивида.

Особой сложностью отличается стиль массового политичес­кого поведения граждан, поддерживаемый строением институтов власти, т.е. политическая культура общества в целом. Эта поли­тическая культура, закрепляя нормы, стереотипы, приемы обще­ния и проч. в политическом языке (соответствующих терминах, символах и т.д.), придает особую значимость атрибутам государ­ственности (флагу, гербу, гимну). Тем самым политическая куль­тура стремится интегрировать общество, обеспечить стабильность отношений элиты и электората.

Там же, где люди отчуждены от власти и не имеют возмож­ности руководствоваться значимыми для себя политическими ценностями и целями, как правило, возникает противоречие между официальной (поддерживаемой институтами государства) поли­тической культурой и теми ценностями (и соответствующими им формами поведения), на которые сориентировано большинство или значительная часть населения. Так, например, в ряде стран Восточной Европы официальные цели «социалистического стро­ительства» в значительной мере внедрялись под давлением госу­дарственных инстанций, но по-настоящему не встроились в сис­тему национальных ценностей и традиций. Поэтому и расстава­ние с социалистическим строем прошло там достаточно безбо­лезненно, в виде т.н. бархатных революций.

Однако в разных странах — и даже в тех, где нет существен­ных противоречий между официальной и реальной политической культурой, — всегда существуют различия в степени признания и поддержки общественными группами и индивидами принятых в политической системе норм и традиций. Это свидетельствует о разной степени культурной оснащенности политических субъек­тов. Более того, там, где получают распространение идеи, прене­брегающие ценностью человеческой жизни, игнорирующие пра­ва граждан, где правящий режим заставляет людей руководство­ваться чувствами страха и ненависти друг к другу, утверждает в общественном сознании идеологию насилия, — там распадается ткань политической культуры. Культурные ориентиры и способы политического участия уступают место иным взаимоотношениям граждан с властями. Фашистские, расистские, шовинистические движения и терроризм, охлократические формы протеста и тота­литарный диктат властей неспособны поддерживать и расширять культурное пространство в политической жизни. Напротив, они создают в политике культурный вакуум, порождают процессы, чреватые разрушением человеческого сообщества.

Строго говоря, политическая культура отличается также и от предполитического (потестарного) участия граждан в отношени­ях власти, основанного не на рациональных, а на иррациональ­ных ориентирах, направленность которым задает круговая пору­ка этноса, земляческая мифология, «единая кровь» своей общи­ны. Носители подобного рода воззрений, не зная «общего инте­реса» и дисциплины (И. Ильин), понимая свободу как «бесчинст­во разнузданности» (С. Франк), служат источником классового и социального эгоизма, способствуют распространению болезнен­ных этнофобий и вспышек насилия в обществе.

Констатируя невозможность построения всех форм участия граждан в политике на образцах культуры, а также разную сте­пень обусловленности институтов власти общепринятыми цен­ностями, следует признать, что политическая культура способна сужать или же расширять зону своего реального существования. Поэтому в целом она не является универсальным политическим явлением, пронизывающим все фазы и этапы политического про­цесса. Развиваясь по собственным законам, она способна оказы­вать влияние на формы организации политической власти, стро­ение ее институтов, характер межгосударственных отношений.

Воплощая ценностно-смысловую де­терминацию политической активнос­ти человека, политическая культура характеризует его способность понимать специфику своих власт­но значимых интересов, действовать при достижении целей в соот­ветствии с правилами политической игры, а также творчески перестраивать свою деятельность при изменении потребностей и внеш­них обстоятельств. Политическая культура может проявляться в форме духовных побуждений и ориентаций человека, в опредмеченных формах его практической деятельности, а также в институциализированном виде (т.е. будучи закрепленной в строении органов политического и государственного управления, их функ­циях). Поскольку не все ценности одновременно воплощаются практически (и уж, тем более, институционально), между выше­названными формами проявления политической культуры всегда имеются определенные противоречия.

В целом политическая культура способна оказывать тройст­венное влияние на политические процессы и институты. Во-пер­вых, под ее воздействием могут воспроизводиться традиционные формы политической жизни. Причем такая возможность сохра­няется даже в случае изменения внешних обстоятельств и харак­тера правящего режима. Так, например, в традиционных общест­вах (аграрных, построенных на простом воспроизводстве и нату­ральных связях) политическая культура даже в период реформа­ции, как правило, поддерживает прежнюю архаическую структу­ру власти, противодействуя целям модернизации и демократиза­ции политической системы. Такая способность политической куль­туры хорошо объясняет то, что большинство революций (т.е. стре­мительных, обвальных изменений) чаще всего заканчивается либо возвратом к прежним порядкам (означающим невозможность населения адаптировать новые для себя цели и ценности), либо террором (только и способным принудить людей к реализации новых для них принципов политического развития).

Во-вторых, политическая культура способна порождать но­вые, нетрадиционные для общества формы социальной и поли­тической жизни, а, в-третьих, комбинировать элементы прежне­го и перспективного политического устройства.

Политической культуре свойственны определенные функции в политической жизни. К важнейшим из них можно отнести сле­дующие:

— идентификации, раскрывающей постоянную потребность человека в понимании своей групповой принадлежности и опре­делении приемлемых для себя способов участия в выражении и отстаивании интересов данной общности;

— ориентации, характеризующей стремление человека к смы­словому отображению политических явлений, пониманию собст­венных возможностей при реализации прав и свобод в конкрет­ной политической системе; — адаптации, выражающей потребность человека в приспособлении к изменяющейся политической среде, условиям осу­ществления его прав и властных полномочий;

— социализации, характеризующей обретение человеком опре­деленных навыков и свойств, позволяющих ему реализовывать в той или иной системе власти свои гражданские права, полити­ческие функции и интересы;

— интеграции (дезинтеграции), обеспечивающей различным группам возможность сосуществования в рамках определенной политической системы, сохранения целостности государства и его взаимоотношений с обществом в целом;

— коммуникации, обеспечивающей взаимодействие всех субъ­ектов и институтов власти на базе использования общепринятых терминов, символов, стереотипов и других средств информации и языка общения.

В различных исторических условиях — чаще всего при неста­бильных политических процессах — некоторые функции полити­ческой культуры могут затухать и даже прекращать свое действие. В частности, может весьма значительно снижаться коммуника­тивная способность политических норм и традиций государст­венной жизни, в результате чего будет неизбежно обостряться полемика между различными общественными группами и осо­бенно теми из них, которые придерживаются противоположных позиций относительно правительственного курса. С другой сто­роны, в переходных процессах нередко возрастает способность политической культуры к дезинтеграции систем правления, ос­нованных на непривычных для населения целях и ценностях.

Политическая культура — явление полиструктурное, многоуровневое. Многообразные связи политической культуры с различными социальными и политическими процес­сами предопределяют ее сложное строение и организацию. Раз­нообразные внутренние структуры политической культуры ото­бражают технологию формирования политического поведения субъектов, этапы становления культурного целого (т.е. полити­ческой культуры отдельно взятой страны, региона), наличие раз­нообразных субкультурных образований и т.д.

Одна из структур раскрывает различные способы ценностной ориентации человека на мировоззренческом (где он встраивает представления о политике в свою индивидуальную картину миро­восприятия), гражданском (где, осознавая возможности органов государственной власти и, в соответствии с этим, собственные возможности защищать свои права и интересы, человек вырабатывает качественно новый уровень понимания своего полити­ческого статуса), а также на собственно политическом уровне цен­ностных представлений (где человек вырабатывает отношение к конкретным формам правления режима, своим союзникам и оп­понентам и т.д.).

На каждом из этих уровней у человека могут складываться довольно противоречивые представления. Причем отношение к конкретным политическим событиям изменяется, как правило, значительно быстрее, нежели мировоззренческие принципы, в силу чего восприятие новых целей и ценностей, переосмысление истории и т.д. осуществляются крайне неравномерно. Все это при­дает формированию и развитию политической культуры допол­нительную сложность и противоречивость. А степень соответст­вия уровней ценностной ориентации непосредственно определя­ет характер целостности и внутренней неравновесности полити­ческой культуры.

Различия в выборе людьми тех или иных ценностных ориен­тиров и способов политического поведения в немалой степени зависят от их принадлежности к социальным (классы, слои, страты), национальным (этнос, нация, народ), демографическим (жен­щины, мужчины, молодежь, престарелые), территориальным (на­селение определенных районов и регионов), ролевым (элита и электорат) и другим (религиозные, референтные и проч.) груп­пам. Выработка людьми ценностных ориентаций (и соответству­ющих форм поведения) на основе групповых целей и идеалов превращает политическую культуру в совокупность субкультур­ных образований, характеризующих наличие у их носителей су­щественных (несущественных) различий в отношении к власти и государству, правящим партиям, в способах политического учас­тия и т.д.

В конкретных странах и государствах наибольшим полити­ческим влиянием могут обладать самые разные субкультуры (на­пример религиозные субкультуры в Северной Ирландии и Лива­не или этнические в Азербайджане). В целом же наибольшим значением для жизни и политического развития общества обла­дает субкультура лидеров и элит, определяющая характер испол­нения ее носителями специализированных функций по управле­нию политической системой.

В этом смысле наиболее.важными элементами данной суб­культуры являются способности лидеров и представителей элиты выражать интересы рядовых граждан (и прежде всего не превра­щать свое общественное положение в способ достижения сугубо индивидуальных целей), их профессиональные управленческие качества, а также те черты и свойства, которые позволяют им приобрести и поддерживать авторитет, убедить общественность во мнении, что занимаемое высокое место во властной иерархии принадлежит им по праву.