С.Г. ПАВЛИКОВ

 

Почему мы назвали новый подход в бизнесе IT SUPERMARKET EDELSTAR «ПОКУПАЯ – БОГАТЕЙ!»?

Слово «EDELSTAR» в переводе означает «Благородная Звезда» или «Драгоценная Звезда». EDELSTAR – это глобальное сообщество прогрессивно думающих людей, делающих мир добрей. EDELSTAR ставит перед собой одну из самых главных, самых глобальных задач – мир во всем мире. Объединяя людей разных стран в единый клуб, мы тем самым вносим важный вклад в развитие мира. У китайцев, американцев, голландцев, немцев, русских, казахов, украинцев появляется возможность объединиться вокруг интересной, глобальной, светлой идеи – «ПОКУПАЯ – БОГАТЕЙ!».

«IT» – это обозначение новых технологий. Без Интернета, мощнейших компьютеров и новейших программ невозможно соединить сотни миллионов людей с тысячами производителей по всему миру. Без новейших технологий просто невозможно добиться, чтобы IT SUPERMARKET‑ы стали складскими помещениями для десятков тысяч наших производителей.

Слово «SUPERMARKET» вам знакомо. Это символ приятного времяпровождения – чистое, светлое помещение, наполненное теплым, свежим ароматом и множеством полезных товаров.

При каждом IT SUPERMARKET‑е есть «Клубное место» – это светлый зал, где проводится общение и обучение. Как быть здоровым без таблеток, как раз и навсегда сделать свою жизнь достойной и красивой, превратить ее в пример для подражания будущих поколений. Обучение успеху и здоровью является приоритетом для нашей команды.

При каждом IT SUPERMARKET‑е есть «Бизнес‑сад» – специальные помещения для самых маленьких. В них мы разворачиваем программу, позволяющую детишкам с самого раннего возраста заниматься настоящим делом, развивая тем самым навыки общения, ораторского искусства, управления, мотивации, инвестирования…

Система обучения и отношений, созданная в EDELSTAR, позволяет каждому человеку совершенствоваться, развивать лучшие качества своей души. Это единственный способ гарантировать детям и внукам светлую, успешную, счастливую жизнь.

Изменяя себя – мы изменяем мир.

 

ВЛАСТЬ КОНСТИТУЦИИ В ПРАВОВОМ ГОСУДАРСТВЕ

И СУДЕБНЫЙ КОНСТИТУЦИОННЫЙ КОНТРОЛЬ

С.Г. ПАВЛИКОВ

 

(Работа выполнена по результатам

гос. задания Правительства РФ 2013 г.)

 

Павликов Сергей Герасимович, доктор юридических наук, профессор, заведующий кафедрой "Конституционное и муниципальное право", ФГОБУ ВПО "Финансовый университет при Правительстве Российской Федерации".

 

Обосновывается суждение о недопустимости отожествления свойства трансформируемости конституционных норм с наличием в них пробелов и недостатков. Двадцатилетняя практика действия Конституции России подтверждает обоснованность данного вывода: из сугубо декларативного документа она превратилась в акт прямого действия во многом на основе судебного конституционного контроля, обеспечивающего выявление подлинного смысла конституционных норм в соответствии с динамично изменяющимися общественными отношениями.

 

Ключевые слова: государство, Конституция, Конституционный Суд, судебный контроль, конституционный контроль, власть, суд, контроль, компромисс.

 

In a state governed by the rule of the Constitution and judicial constitutional control

S.G. Pavlikov

 

The judgment is against constitutional flexibility properties link with the presence of gaps and weaknesses. The 20-year practice of the Russian Constitution confirms the validity of that conclusion: from a purely declaratory instrument, it has become an act of direct action, in large part, on the basis of judicial constitutional control, which ensures identification of the real meaning of constitutional provisions in accordance with the rapidly changing social relationships.

 

Key words: government, Constitution, Constitutional court, judicial control, constitutional control, power, control, court, compromise.

 

В правовом государстве власть должна реализовываться в строгом соответствии с определенным ориентиром, реально установленным народом и отражающим идеалы большинства населения; таковым идеалом (но не идеальным юридическим документом) и является Конституция Российской Федерации. Как и любой нормативный правовой акт, Конституция не является самодостаточной, для ее эффективной реализации в условиях формирования режима правовой государственности необходима совокупность ряда факторов: ее авторитет, признание обществом и, как показывает российский опыт, механизм ее приспособления к динамике общественных отношений. Последняя составляющая не может не базироваться на использовании институтов, структур, ресурсов, обеспечивающих толкование Конституции Российской Федерации, проверку законодательства на соответствие ей.

Двадцатилетняя практика действия Конституции Российской Федерации подтверждает обоснованность данного вывода. Конституция из сугубо декларативного документа превратилась в акт прямого действия благодаря во многом деятельности Конституционного Суда Российской Федерации, который:

- толкуя Конституцию России, обеспечивает выявление подлинного смысла ее норм в соответствии с динамично изменяющимися общественными отношениями;

- на основе своих актов и выраженных в них правовых позиций сформировал уникальный новый инструмент регулирования общественных отношений.

Таким образом, можно разделить и мнение о том, что с учреждением Конституционного Суда судебная власть реально становится самостоятельной ветвью государственной власти наравне с законодательной и исполнительной, вместе с тем его особое положение в судебной системе определило неоднозначный подход к оценке его правовой природы и, как следствие, к возможности и степени его влияния на законодательство [1, с. 47]. В юридической литературе неоднократно высказывалось мнение о том, что этот Суд является органом "высшего арбитражного свойства" и должен оставаться вне традиционно известных ветвей государственной власти, в том числе в силу его двойственной юридической природы [2, с. 65]. Так, с одной стороны, Конституционный Суд России - это орган государственной власти, относящийся к судебной ветви власти, непосредственный ее носитель, с другой - его принадлежность к судебной власти не исключает его существенных особенностей как органа конституционного контроля (нормоконтроля) [1, с. 48 - 49].

В этом контексте некоторые авторы констатируют наличие так называемой контрольной власти, связывают ее с деятельностью Конституционного Суда России; такой подход основан на том, что верховенство Конституции, ее прямое действие не осуществляются автоматически, ибо конституционные принципы и нормы могут быть нарушены умышленно либо в силу ошибки со стороны как законодателя, так и правоприменителей [3, с. 16].

Реализация Конституции осуществляется в том числе на властных началах поэтому государство создает систему и механизм ее правовой охраны (защиты). Многие конституционалисты отожествляют этот механизм с конституционным контролем, понимая под ним проверку на соответствие конституции законов и иных нормативных правовых актов, решений и действий органов публичной власти, их должностных лиц [4, с. 51].

В современной юридической литературе имеет место мнение о том, что конституционные ценности образуют системное единство и находятся в определенном иерархическом соподчинении; важнейшей задачей при реализации Конституции является поддержание баланса и соразмерности конституционно защищаемых ценностей, целей и интересов [5, с. 11]. При этом недопустимы подмена одной ценности другой или ее умаление за счет другой ценности. Исходя из этого положения, Конституционный Суд в целях защиты основ конституционного строя, основных прав и свобод человека и гражданина, обеспечения верховенства и прямого действия Конституции на всей территории России проверяет нормативные акты и разрешает дела с учетом необходимости поддержания соразмерности конституционно защищаемых ценностей и преследуемых целей [5, с. 11 - 12].

Как реализуется власть Конституции в Российской Федерации и как она должна реализовываться в условиях правовой государственности? Обратимся вначале к правовым нормам, к тексту Федерального конституционного закона от 21 июля 1994 г. N 1-ФКЗ "О Конституционном Суде Российской Федерации". В ст. 79 указано, что решение Конституционного Суда Российской Федерации "окончательно и не подлежит обжалованию", оно "действует непосредственно и не требует подтверждения другими органами и должностными лицами. Юридическая сила постановления Конституционного Суда Российской Федерации о признании акта неконституционным не может быть преодолена повторным принятием этого же акта", "акты или их отдельные положения, признанные неконституционными, утрачивают силу, признанные не соответствующими Конституции Российской Федерации не вступившие в силу международные договоры Российской Федерации не подлежат введению в действие и применению".

Юридическая конституция, отмечают исследователи, эффективна и "обладает своей властью в той мере, в которой она соответствует фактической конституции, т.е. соотношению сил в обществе. Собственная власть конституции (выд. мной. - П.С.) скрыта. Она не во внешней, юридической форме, а в сущности, содержании" [6, с. 9]. Анализируя сущность современных конституций, Т.Я. Хабриева и В.Е. Чиркин справедливо отмечают, что они закрепляют "волю не какой-то одной стороны в обществе, а социальный компромисс различных классовых, социальных, а иногда и иных сил, но при доминировании определенного социального слоя или слоев. Содержание компромисса - объект конституционного регулирования и способы урегулирования основных общественных отношений с учетом тех или иных интересов" [7, с. 43]. Они подчеркивают, что, "говоря о компромиссе как сущностном признаке конституции (по общему правилу), нельзя забывать, что компромисс достигается при сохранении приоритета доминирующих в обществе сил" [7, с. 43 - 44]. Указанный компромисс "достигается в ходе борьбы, состязательности, в противоборстве различных мнений при подготовке конституции" [7, с. 45].

О сущности и специфике данного компромисса рассуждают многие исследователи; как отмечает А.И. Хорошильцев, "разорвать в современных условиях такие элементы фактической конституции, как соотношение сил в обществе, компромиссность и учет интересов, можно только умозрительно, теоретически. На деле названные элементы тесно переплетены между собой, взаимосвязаны. При согласовании интересов блокируется неправовой (силовой) вариант удовлетворения потребностей одних групп населения за счет других. Открывается возможность оптимального удовлетворения интересов всех слоев населения в сложившихся условиях. При этом фактор соотношения сил в обществе, уходя в тень, оказывает влияние на содержание компромисса... власть Конституции (выд. мной. - П.С.) воплощается прежде всего в полномочиях и деятельности Президента Российской Федерации, Конституционного Суда Российской Федерации и Конституционного собрания, которые представляют конституирующий уровень государственной власти" [8, с. 44].

Автор статьи в целом согласен с этой позицией, но с одной существенной оговоркой. Фактически ситуация складывается действительно именно так. Однако в правовом государстве (как это, увы, ни банально звучит) власть принадлежит народу и власть Конституции базируется на его воле. По крайней мере, механизм реализации власти основного закона должен включать в себя институты судебного конституционного контроля, непосредственной демократии, гражданского общества. В этом контексте можно разделить мнение о том, что реализация положений Конституции - это своего рода показатель гражданского общества, его способность определять пределы и формы деятельности государственной власти и осуществлять контроль за ней. Конституция является актом выражения воли народа, которая, в свою очередь, выражается посредством осуществления деятельности органов исполнительной власти [9, с. 20 - 22].

Объективность научного анализа требует отметить, что некоторые исследователи занимают весьма критическую позицию в отношении процесса реализации властных начал конституционных норм в современном Российском государстве. Они утверждают, что "в настоящее время можно вести речь о новом этапе реализации Конституции России. Гибкость нашего Основного Закона такова, что на базе одних и тех же конституционных норм российская действительность по воле различных политических сил приобретала различные качественные состояния. Это и всевластие олигархов, и последовавшее утверждение бюрократического капитализма, который, сыграв свою государственно-организующую позитивную роль на непростом этапе истории, превращается в фактор социальной стагнации" [10, с. 8]. Данный тезис понятен, и в принципе можно признать, что гибкость - неотъемлемое свойство конституционной материи, она априори должна обеспечивать возможность узурпации власти в руках лиц, пользующихся доверием большинства в конкретный исторический период. Однако если гипертрофировать гибкость механизма реализации конституционных норм, то это значит - фактически сводить это имманентное свойство Конституции к обоснованию возможности создания угроз для основ конституционного строя. "По той простой причине, - пишут указанные авторы, - что наше общество является государственно-организованным, следствием революционного разрушения в современном мире такой организации, как государство, всегда является экономическая, политическая, правовая дестабилизация общества, уход его на задворки истории. Как известно из нашего печального исторического опыта, основным местом массового обсуждения "завоеваний" революции являются очереди за хлебом и спичками. Этому опыту не противоречит и новейшая история "цветных" революций. Но означает ли это, что государство священно и неприкосновенно? Нет!" [10, с. 9].

Нами приведена указанная цитата с целью подчеркнуть невозможность отожествления абсолютно разноплановых понятий - трансформируемости конституционных норм, их адаптируемости к постоянно меняющимся общественным отношениям и призывов к революционным действиям, оправдываемым отсутствием четких норм в Конституции. Неуважение к закону и праву, описанный И.С. Тургеневым нигилизм, в том числе в отношении правовых явлений, - далеко не самый перспективный путь; так, тупик, в который привели человека рассуждения о преступности "законодателей... начиная с древнейших, продолжая Ликургами, Салонами, Магометами, Наполеонами и так далее", гениально описан Ф.М. Достоевским [11, с. 284].

Если мы не возьмем за точку отсчета действующую российскую Конституцию, не признаем ее незыблемость и, если хотите, священность, стабильное развитие общества будет поставлено под угрозу, неизбежно массовое нарушение прав и свобод человека, включая право не только на неприкосновенность, но и уже на жизнь.

Да, с одной стороны, можно признать, что Конституция Российской Федерации, как и любой юридический документ, не является эталоном, безупречным идеалом правового регулирования. Однако она и не может являться таковым, ибо это всегда компромисс большинства населения с меньшинством. Кроме того, в Основном Законе страны должны быть нормы, применение которых допускает возможность их различного толкования в зависимости от уровня развития общественных отношений, способности общества реализовать их на практике. В Конституции России нет пробелов (которые тут же пытаются некоторые авторы "заполнить"), а имеют место конституционные умолчания. Например, ст. 1 российской Конституции ("Россия является... правовым государством ") можно и нужно расценивать как норму "на вырост", норму-цель, реальность которой нам еще только предстоит обеспечить.

В юридической литературе имеет место мнение о том, что Конституция сама по себе является достаточной гарантией развития общества, свобод и прав человека и гражданина [12, с. 7]. Необходимо обеспечить неукоснительное соблюдение конституции в государстве, ибо только в этом случае устанавливается порядок, который исследователи определяют как конституционность, т.е. систему "...реально действующего права, обеспечивающую наличие правовой конституции, ее верховенство и прямое действие на всей территории государства, а также ее обеспечение и охрану (защиту)" [13, с. 58]. Очевидно, что для реализации основных функций этой системы необходимо наличие совокупности правовых (и иных) средств, направленных на охрану (защиту) основного закона. Ученые, характеризуя эти меры (средства), используют разную терминологию: "правовая охрана", "самоохрана конституции", "охрана конституции", "защита конституции" и др.

По мнению многих авторов, термины "охрана" и "защита" конституции не идентичны. Так, охрана конституции осуществляется путем установления в самой Конституции, в нормативных правовых актах мер профилактики и выявления конституционных нарушений, мер их пресечения, средств защиты и мер конституционной и иной ответственности в целях восстановления нарушенных конституционных установлений и наказания виновных за конституционные нарушения [14, с. 176]. Защита Конституции непосредственно связана с активными действиями как потерпевших от конституционных нарушений по использованию средств защиты, так и обязанных компетентных органов и должностных лиц по применению разнообразных по назначению мер юридической ответственности к тем, кто совершил конституционные нарушения [14, с. 177].

Большинство авторов отождествляют понятия "охрана" и "правовая охрана" конституции, понимая под ними "деятельность и юридические средства, с помощью которых обеспечивается верховенство Конституции в обществе и в правовой системе, ее неукоснительное соблюдение", либо "систему правовых мер, установленных государством, направленных на обеспечение высшей юридической силы, верховенство и стабильность основного закона, а также неукоснительное выполнение конституционных норм" [15, с. 9]. Вместе с тем другие исследователи считают, что отождествлять указанные понятия нельзя, поскольку термин "охрана конституции" более широкий, он включает в себя категорию "правовая охрана конституции"; они рассматривают охрану Конституции в широком смысле, как "совокупность правовых и неправовых мер по обеспечению действия конституции" [16, с. 10 - 11]. К неправовым средствам ученые относят разнообразные факторы экономического, политического, социального, идеологического, социокультурного, социально-психологического и иного характера, а к правовым - свойства самой Конституции, ее норм, их конкретизацию в законодательстве, толкование конституции, правовое воспитание, формирование правовой культуры, использование правоохранительными органами мер ответственности и т.д. В юридической литературе наибольшее внимание уделяется правовым средствам, поэтому под охраной основного закона чаще всего подразумевается его правовая охрана [17, с. 400 - 401].

Некоторые ученые дают развернутую характеристику института правовой охраны конституции, рассматривая его как "совокупность средств и способов, с помощью которых должно достигаться строгое соблюдение режима конституционной законности, соответствие конституции всех других правовых актов, принимаемых государственными органами, соблюдение принципа неприятия или отмены уже принятых неконституционных правовых актов, а также их отдельных норм" [18, с. 73]. Понятие "правовая охрана Конституции Российской Федерации" исследователи зачастую отождествляют с совокупностью юридических средств, направленных на предупреждение и пресечение нарушений конституционных норм, а также на их восстановление в случае нарушения [19, с. 8 - 9].

Как правило, исследователи в перечень элементов правовой охраны конституции включают конституционный контроль и надзор [20, с. 51]. Контроль (от фр. controle) представляет собой "проверку, а также наблюдение с целью проверки кого-либо или чего-либо, наблюдение за кем-либо или за чем-либо с целью проверки" [21, с. 260]. Существуют разные подходы к классификации его видов в зависимости от различных критериев (например, выделяют контроль президентский, органов законодательной (представительной) власти, исполнительной власти, контроль органов судебной власти и др.) [22, с. 28]. Наиболее лаконично конституционный контроль характеризуют как проверку соответствия законов конституции. Имеют место, разумеется, и другие его определения, в частности как процедуры контроля над соответствием основному закону страны актов, издаваемых государственными органами и частными лицами, как системы отношений между органами публичной власти, при которой контролирующий орган может отменять акты подконтрольного органа, как деятельность, заключающуюся в ограничении власти и разрешении конфликтов, либо как процедуру проверки актов и действий органов и учреждений публичной власти (а иногда и частных лиц) на предмет их соответствия конституции и т.п. [23, с. 7]. Некоторые конституционалисты рассматривают конституционный контроль "в прагматическом плане", как проверку и оценку правовых актов и действий в целях устранения их несоответствия конституции. По их мнению, с точки зрения своей сущности, конституционный контроль обеспечивает верховенство и прямое действие конституции, ограничение власти государства и защиту прав и свобод личности [24, с. 11].

Другие исследователи, в частности Н.В. Витрук, вполне обоснованно полагают, что конституционный контроль есть специфическая функция лишь компетентных органов публичной власти по обеспечению верховенства конституции в системе нормативных актов, ее прямого, непосредственного действия в деятельности субъектов общественных отношений на всей территории государства [13, с. 71]. Так, Ю.Л. Шульженко рассматривает конституционный контроль как "деятельность компетентных государственных органов по проверке, выявлению, констатации и устранению несоответствий нормативных актов конституции, законам, в ходе которой эти органы полномочны отменять обнаруженные несоответствия" [25, с. 29]. Ученые также замечают, что деятельность органов законодательной и исполнительной власти в области охраны конституции не является прямым конституционным контролем в том смысле, каким обладают им специализированные органы; это не осуществление конституционного контроля, а лишь участие в нем [26, с. 77]. В этом плане, к примеру, некоторые авторы рассматривают конституционный контроль как "высшую контрольную государственную деятельность" только лишь судов [27, с. 639].

В юридической литературе наряду с понятием " конституционный контроль " широко используется и термин "конституционный надзор" [28, с. 131]. Многие авторы практически отожествляют эти понятия. Так, например, С.А. Авакьян высказывал мнение о том, что конституционный контроль может совмещаться с конституционным надзором в полномочиях одного государственного органа [29, с. 309 - 310]. В научной среде отсутствует единство мнений относительно соотношения терминов " конституционный контроль " и "надзор" [30, с. 103 - 108]. Причем можно классифицировать существующие точки зрения на следующие три группы: (термины " контроль " и "надзор" тождественны; контроль является разновидностью надзора; невозможно разграничить институт надзора и контроля.

По мнению автора статьи, отожествлять эти термины все же не следует, ибо реализация контролирующими органами своих функций имеет целью обеспечение не только законности, но и целесообразности акта с позиций его обеспечения в первую очередь прав и свобод человека и гражданина. Функция же надзора направлена на "точное и неуклонное соблюдение Конституции Российской Федерации, исполнение законов" [31, с. 42]. Кроме того, надзорная функция не сопровождается оценкой отмеченной целесообразности принятых актов, совершенных действий и т.п.; особенностью конституционного контроля является наделение соответствующих органов определенными полномочиями исполнительной власти. Надзорные же органы, как правило, не наделены административными управленческими полномочиями, контроль предполагает наличие полномочий по применению административных санкций [32, с. 40].

Подтверждает, как думается, занимаемую автором статьи позицию анализ института специализированного судебного конституционного контроля [33, с. 54]. Чаще всего его характеризуют как официальную деятельность специально уполномоченного Конституцией Российской Федерации и иными актами органа, которая осуществляется посредством особой процедуры в целях защиты основ конституционного строя, основных прав и свобод человека и гражданина, обеспечения верховенства и прямого действия Конституции Российской Федерации на всей территории страны, предупреждения существования в правовой системе неконституционных актов, толкования российской Конституции [34, с. 113]. Анализируемый институт представляет собой деятельность специально на то уполномоченных государственных органов, осуществляющих судебную власть, направленную на обеспечение верховенства Конституции Российской Федерации, на предупреждение издания неконституционных нормативных актов, на установление неконституционных законов, иных нормативных актов или действий и, в случае необходимости, применения толкования Конституции и законов [35, с. 59].

Так, А.З. Гатауллин отмечает, что конституционный контроль в системе правовой охраны конституции может осуществляться различными способами, но конституционный судебный контроль - это самостоятельный вид конституционного контроля [36, с. 12]. Имеют место, разумеется, и другие научные подходы к сущности конституционного контроля; так, по мнению О.В. Брежнева, судебный конституционный контроль представляет собой реализуемый в системе конституционно-правовых отношений особый вид юрисдикционной деятельности, целью которого является защита важнейших социальных ценностей, облеченных в форму конституционно-правовых категорий, разрешение возможных противоречий между ними [37, с. 12].

В целом на основании изложенного можно обосновать следующие суждения.

1. В правовом государстве власть должна реализовываться в строгом соответствии с определенным ориентиром, реально установленным народом и отражающим идеалы большинства населения; таковым идеалом (но не идеальным юридическим документом) и является Конституция Российской Федерации. Как и любой нормативный правовой акт, Конституция не является самодостаточной, для ее эффективной реализации в условиях формирования режима правовой государственности необходима совокупность ряда факторов: ее авторитет, признание обществом и, как показывает российский опыт, механизм ее "приспособления" к динамике общественных отношений. Последняя составляющая не может не базироваться на использовании институтов, структур, ресурсов, обеспечивающих толкование Конституции Российской Федерации, проверку законодательства на соответствие ей.

2. Недопустимо отожествление трансформируемости конституционных норм, их адаптируемости к постоянно меняющимся общественным отношениям, с одной стороны, и призывами к революционным действиям, оправдываемым отсутствием четких норм в конституции. Если мы не возьмем за точку отсчета действующую российскую Конституцию, не признаем ее незыблемость и, если хотите, священность, стабильное развитие общества будет поставлено под угрозу, неизбежно массовое нарушение прав и свобод человека.

3. Конституция Российской Федерации, как и любой юридический документ, не является эталоном, безупречным "идеалом" правового регулирования. Однако она и не может являться таковым, ибо это всегда компромисс большинства населения с меньшинством. Кроме того, в основном законе страны должны быть нормы, применение которых допускает возможность их различного толкования в зависимости от уровня развития общественных отношений, способности общества реализовать их на практике. В Конституции России нет пробелов, а имеют место конституционные умолчания. Так, например, ст. 1 российской Конституции ("Россия является... правовым государством ") можно и нужно расценивать как норму-цель, реальность которой только предстоит обеспечить.

4. Двадцатилетняя практика действия Конституции Российской Федерации подтверждает обоснованность данного вывода. Конституция из сугубо декларативного документа превратилась в акт прямого действия во многом благодаря деятельности Конституционного Суда Российской Федерации, который:

- толкуя Конституцию России, обеспечивает выявление подлинного смысла ее норм в соответствии с динамично изменяющимися общественными отношениями;

- на основе своих актов и выраженных в них правовых позиций сформировал уникальный новый инструмент регулирования общественных отношений, "фактически равный по юридической силе самой Конституции Российской Федерации" (такую позицию занимают практически все судьи этого суда, во многом она подтверждается при анализе текста Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" и актов федерального органа конституционного контроля).

5. Целесообразно различать конституционный контроль и надзор, ибо реализация контролирующими органами своих функций имеет целью обеспечение не только законности (конституционный контроль), но и целесообразности акта с позиций его обеспечения в первую очередь прав и свобод человека и гражданина. Функция же надзора направлена на точное и неуклонное соблюдение Конституции Российской Федерации, исполнение законов. Кроме того, надзорная функция не сопровождается оценкой отмеченной целесообразности принятых актов, совершенных действий и т.п., особенностью конституционного контроля является наделение соответствующих органов определенными полномочиями исполнительной власти.

 

Библиография

 

1. Гравина А.А. Акты Конституционного Суда Российской Федерации и законодательство о судебной власти // Журнал российского права. 2011. N 10.

2. Боботов С.В. Конституционная юстиция (сравнительный анализ). М., 1994.

3. Мельников Н.В. К вопросу о необходимости конституционного закрепления контрольной власти в России // Журнал конституционного правосудия. 2012. N 4.

4. Витрук Н.В. Конституционное правосудие. Судебно-конституционное право и процесс. М., 2010.

5. Комментарий к Конституции Российской Федерации (постатейный) / Л.В. Андриченко, С.А. Боголюбов, Н.С. Бондарь и др.; под ред. В.Д. Зорькина. 2-е изд., пересмотренное. М.: Норма-Инфра-М, 2011. 1008 с.

6. Хорошильцев А.И. Власть права и власть Конституции // История государства и права. 2012. N 7.

7. Хабриева Т.Я., Чиркин В.Е. Теория современной конституции. М.: Норма, 2007.

8. Хорошильцев А.И. Конституционный Суд Российской Федерации как орган государственной конституирующей власти // Конституционное и муниципальное право. 2011. N 7.

9. Жалсанов Б.Ц. Реализация положений Конституции Российской Федерации органами исполнительной власти // Государственная власть и местное самоуправление. 2010. N 5.

10. Лебедев В.А., Киреев В.В. Главное - конституционализм! (Пути развития российской демократии) // Конституционное и муниципальное право. 2012. N 2.

11. Достоевский Ф.М. Преступление и наказание. М.: Художественная литература, 1966.

12. Эбзеев Б.С. Личность и государство в России: взаимная ответственность и конституционные обязанности. М.: Норма, 2007.

13. Витрук Н.В. Конституционное правосудие в России (1991 - 2001 гг.): Очерки теории и практики. М.: Городец-издат, 2001.

14. Витрук Н.В. Верность Конституции. М.: РАП, 2008.

15. Шульженко Ю.Л. Самоохрана конституции Российской Федерации. М.: ИГП РАН, 1997.

16. Кряжков В.А., Лазарев Л.В. Конституционная юстиция в Российской Федерации. М.: Бек, 1988.

17. Конституционное право / Отв. ред. Е.И. Козлова. М.: Юрист, 1995.

18. Конституционное право зарубежных стран / Под ред. М.В. Баглая и др. М.: Норма-Инфра-М, 2002.

19. Коровинских Д.С. Правовая охрана Конституции Российской Федерации: Дис.... канд. юрид. наук. М., 2005.

20. Якушев А.В. Конституционное право зарубежных стран. М.: Приор-Издат, 2004.

21. Барихин А.Б. Большой юридический энциклопедический словарь. М.: Кн. мир, 2000.

22. Тарасов А.М. Государственный контроль: сущность, содержание, современное состояние // Журн. рос. права. 2002. N 1.

23. Нудель М.А. Конституционный контроль в капиталистических странах. М.: Юридическая литература, 1968.

24. Кряжков В.А., Лазарев Л.В. Конституционная юстиция в Российской Федерации. М.: Бек, 1988.

25. Шульженко Ю.Л. Самоохрана Конституции Российской Федерации. М.: ИГП РАН, 1997.

26. Чиркин В.Е. Конституционное право: Россия и зарубежный опыт. М.: Зерцало, 1998.

27. Дмитриев Ю.А., Николаев А.М. Система государственной власти в России и в мире: историко-правовая ретроспектива. М: Профобразование, 2002.

28. Еременко Ю.П. Советская Конституция и законность. Саратов, 1982.

29. Конституционное право: Энциклопедический словарь / Отв. ред. С.А. Авакьян. М.: МГУ, 2000.

30. Ерицян А.В. Государственный контроль за соблюдением законодательства субъектами предпринимательской деятельности (теоретический аспект) // Гос. и право. 2002. N 2.

31. Беляев В.П. Сущность надзора и контроля, их сходство и различие // Гос. и право. 2006. N 7.

32. Митюков М.А. Судебный конституционный надзор (1924 - 1933 гг.): сущность, назначение и характерные особенности // Право и политика. 2005. N 12.

33. Ржевский В.А., Чепурнова Н.М. Судебная власть в Российской Федерации: конституционные основы организации и деятельности. М.: Юрист, 1998.

34. Эбзеев Б.С. Конституция. Правовое государство. Конституционный Суд. М.: Юнити, 1997.

35. Несмеянова С.Э. Теоретико-правовое исследование конституционального судебного контроля в Российской Федерации: Дис.... докт. юрид. наук. Екатеринбург, 2006.

36. Гатауллин А.Г. Теоретические и организационно-правовые основы конституционного судебного контроля в субъектах Российской Федерации: Автореф. дис.... докт. юрид. наук. Саратов, 2009.

37. Брежнев О.В. Судебный конституционный контроль в России: проблемы методологии, теории и практики: Дис.... докт. юрид. наук. М., 2006.