ВРАТАРЬ. В сон мне — жёлтые огни, И хриплю во сне я: "Повремени, повремени — Утро мудренее!" Но и утром всё не так — Нет того веселья: Или куришь натощак
В сон мне — жёлтые огни, Эх, раз, да ещё раз, В кабаках зелёный штоф, Эх, раз, да ещё раз, Я — на гору впопыхах, Эх, раз, да ещё раз, Я тогда — по полю вдоль реки: Где-то кони пляшут в такт, Эх, раз, да ещё раз, *** И снизу лёд и сверху — маюсь между,— Лёд надо мною, надломись и тресни! Мне меньше полувека — сорок с лишним,—
ПРИТЧА О ПРАВДЕ В подражание Нежная Правда в красивых одеждах ходила, Принарядившись для сирых, блаженных, калек. Грубая Ложь эту Правду к себе заманила,- Мол, оставайся-ка ты у меня на ночлег. И легковерная Правда спокойно уснула, Слюни пустила и разулыбалась во сне. Хитрая Ложь на себя одеяло стянула, В Правду впилась и осталась довольна вполне. И поднялась, и скроила ей рожу бульдожью,- Баба как баба, и что ее ради радеть? Разницы нет никакой между Правдой и Ложью, Если, конечно, и ту и другую раздеть. Выплела ловко из кос золотистые ленты И прихватила одежды, примерив на глаз, Деньги взяла, и часы, и еще документы, Сплюнула, грязно ругнулась и вон подалась. Только к утру обнаружила Правда пропажу И подивилась, себя оглядев делово,- Кто-то уже, раздобыв где-то черную сажу, Вымазал чистую Правду, а так - ничего. Правда смеялась, когда в нее камни бросали: - Ложь это все, и на Лжи - одеянье мое!.. Двое блаженных калек протокол составляли И обзывали дурными словами ее. Стервой ругали ее, и похуже, чем стервой, Мазали глиной, спустили дворового пса: - Духу чтоб не было! На километр сто первый Выселить, выслать за двадцать четыре часа. Тот протокол заключался обидной тирадой, (Кстати, навесили Правде чужие дела): Дескать, какая-то мразь называется Правдой, Ну а сама, вся как есть, пропилась догола. Голая Правда божилась, клялась и рыдала, Долго болела, скиталась, нуждалась в деньгах. Грязная Ложь чистокровную лошадь украла И ускакала на длинных и тонких ногах. Впрочем, леко уживаться с заведомой ложью, Правда колола глаза и намаялись с ней. Бродит теперь, неподкупная, по бездорожью, Из-за своей наготы избегая людей. Некий чудак и поныне за Правду воюет,- Правда, в речах его - правды на ломаный грош: -Чистая Правда со временем восторжествует, Если проделает то же, что явная Ложь. Часто разлив по сто семьдесят граммов на брата, Даже не знаешь, куда на ночлег попадешь. Могут раздеть - это чистая правда, ребята! Глядь, а штаны твои носит коварная Ложь. Глядь, на часы твои смотрит коварная Ложь. Глядь, а конем твоим правит коварная Ложь.1977 ЗВЕЗДЫ Мне этот бой не забыть нипочем,- Смертью пропитан воздух. А с небосвода бесшумным дождем Падали звезды. Вот снова упала, и я загадал - Выйти живым из боя! Так свою жизнь я поспешно связал С глупой звездою. Нам говорили: "Нужна высота!" И "Не жалеть патроны!" Вон покатилась вторая звезда - Вам на погоны. Я уж решил - миновала беда, И удалось отвертеться... С неба скатилась шальная звезда Прямо под сердце. Звезд этих в небе - как рыбы в прудах, Хватит на всех с лихвою. Если б не насмерть,- ходил бы тогда Тоже героем. Я бы звезду эту сыну отдал, Просто на память... В небе висит, пропадает звезда - Некуда падать. Июль1964 ВРАТАРЬ Да, сегодня я в ударе, не иначе -Надрываются в восторге москвичи,-Я спокойно прерываю передачиИ вытаскиваю мертвые мячи. Вот судья противнику пенальти назначает -Репортеры тучею кишат у тех ворот.Лишь один упрямо за моей спиной скучает -Он сегодня славно отдохнет! Извиняюсь, вот мне бьют головой... Я касаюсь - подают угловой. Бьет десятый - дело в том, Что своим "сухим листом" Размочить он может счет нулевой. Мяч в моих руках - с ума трибуны сходят,-Хоть десятый его ловко завернул.У меня давно такие не проходят!..Только сзади кто-то тихо вдруг вздохнул. Обернулся - слышу голос из-за фотокамер:"Извини, но ты мне, парень, снимок запорол.Что тебе - ну лишний раз потрогать мяч руками,-Ну, а я бы снял красивый гол". Я хотел его послать - не пришлось: Еле-еле мяч достать удалось. Но едва успел привстать, Слышу снова: "Вот, опять! Все б ловить тебе, хватать - не дал снять!" "Я, товарищ дорогой, все понимаю,Но культурно вас прошу: пойдите прочь!Да, вам лучше, если хуже я играю,Но поверьте - я не в силах вам помочь". Вот летит девятый номер с пушечным ударом -Репортер бормочет: "Слушай, дай ему забить!Я бы всю семью твою всю жизнь снимал задаром..." -Чуть не плачет парень. Как мне быть?! "Это все-таки футбол,- говорю.- Нож по сердцу - каждый гол вратарю". "Да я ж тебе как вратарю Лучший снимок подарю,- Пропусти - а я отблагодарю!" Гнусь, как ветка, от напора репортера,Неуверенно иду на перехват...Попрошу-ка потихонечку партнеров,Чтоб они ему разбили аппарат. Ну, а он все ноет: "Это ж, друг, бесчеловечно -Ты, конечно, можешь взять, но только, извини,-Это лишь момент, а фотография - навечно.А ну, не шевелись, потяни!" Пятый номер в двадцать два - знаменит, Не бежит он, а едва семенит. В правый угол мяч, звеня,- Значит, в левый от меня,- Залетает и нахально лежит. В этом тайме мы играли против ветра,Так что я не мог поделать ничего...Снимок дома у меня - два на три метра -Как свидетельство позора моего. Проклинаю миг, когда фотографу потрафил,Ведь теперь я думаю, когда беру мячи:Сколько ж мной испорчено прекрасных фотографий! -Стыд меня терзает, хоть кричи. Искуситель-змей, палач! Как мне жить?! Так и тянет каждый мяч пропустить. Я весь матч борюсь с собой - Видно, жребий мой такой... Так, спокойно - подают угловой...1971
|
