Глава 7. Мутация Санта-Барбары в духе индийского кино

Блэр изящно проглотила ложку лимонного йогурта, кинув взгляд исподлобья на полную жареного бекона тарелку Ванессы. Нет, Уолдорф не завидовала обилию еды, выбранной бруклинцами. Она могла в любую минуту подняться с места и сделать свой завтрак настолько плотным, насколько позволит размер желудка. Блэр просто не видела в этом смысла и жизненной необходимости. Она не понимала, почему большинство людей, столкнувшихся с системой питания «шведский стол», воспринимают свободную подачу пищи, словно последний шанс поесть перед апокалипсисом или вселенской ликвидацией продуктов.

-Да, Блэр, существуют люди, организм которых работает не только на молочных продуктах, - перехватила Абрамс недовольный взгляд шатенки и демонстративно засунула в рот большой кусок яичницы.

-Между прочим, Би, тот паренек у плиты печёт изумительные блины. Если хочешь, я могу тебе принести, - любезно предложил Дэн.

-Я предпочитаю здоровую пищу, - покачала головой Уолдорф. – Жирное негативно влияет на работу печени, что плохо сказывается на коже лица.

Ванесса недовольно отложила вилку в сторону, сделав большой глоток свеже - выжатого апельсинового сока. Её всегда поражали девушки, способные отказаться от нормальной вкусной еды ради отклонений в меньшую сторону от цифры пятьдесят на весах. Начитанная Абрамс, естественно, знала, что такое анорексия и булимия, но, тем не менее, оба слова оставались для неё ничего не значащими. Она оценивающе посмотрела на свою тарелку и отодвинула недоеденный завтрак в сторону. Кислое выражение лица Блэр испортило брюнетке весь аппетит.

-Не переживай, Ви. Твоя кожа в полном порядке, - жизнерадостно улыбнулся Хамфри, ничуть не расстроенный словами Уолдорф. Он считал, что выбор режима питания – личное дело каждого.

-С чего ты взял, что я переживаю? – огрызнулась Ванесса.

-Ты отодвинула тарелку сразу после слов Блэр о плохой коже лица, и я подумал…

-Не думай, Дэн, - покачала головой Абрамс. – В твоём случае, исход полёта мыслей может оказаться неблагоприятным для всего человечества.

-Хамфри, твой комплимент прозвучал действительно грубо, - протянула Блэр, разглядывая идеальный маникюр. – Я в своей фразе Ванессу не упомянула. Она тоже не сказала ничего о себе. Зато ты посчитал необходимым высказаться, словно подозрения о не идеальности её кожи вполне возможны.

-Урок королевского этикета? – хмыкнул Дэн, закинув в рот кружочек банана. – Великую и брутальную мисс Абрамс такие вещи не волнуют, правда, Ви?

-Правда, - неласково покосилась Ванесса на лучшего друга.

-Вот видишь, Би, - подмигнул шатенке парень. Он отлично выспался и чувствовал себя полным сил и готовым к любым свершениям.

-Ты доел? – Уолдорф раздражённо перевела взгляд на тарелку Хамфри, усеянную шкурками от помидор-черри, корками тоста, ошмётками листьев пекинской капусты, кусочками недоеденного бекона и прочими элементами плотного завтрака.

-Я бы не отказался от ещё одного блинчика.

-«Бы», к счастью, императива в себе не содержит, так что предлагаю двигаться к цели нашего пребывания в славном городишке, - улыбнулась Блэр.

-После вчерашнего подвига они едва ли выберутся из дома, - ухмыльнулся Хамфри.

-С каких пор тебя так радуют несчастья других людей? – нахмурилась Ванесса, поднимаясь из-за стола и подхватывая любимую камеру.

-С тех самых, когда один из этих людей положил глаз на мою девушку, - парировал Дэн.

-Твоя девушка вполне не против, и всячески поощряет лежание этого самого глаза на себе, - Ванесса сжала губы. Бруклинцы замерли в центре зала-ресторана, сверля друг друга оскорблёнными взглядами.

-Может мы, наконец, пойдём? – закатила глаза Блэр.

-Простите, - кто-то за спиной Уолдорф вежливо откашлялся. Шатенка смерила безразличным взглядом невысокую женщину-администратора в аккуратном тёмно-синем деловом костюме.

-Да? – вскинула бровь Блэр. Она отвернулась от поглощённых спором Дэна и Ванессы.

-Вы знакомы с Чарльзом Басом?

-А это имеет значение? – с холодной вежливостью в голосе осведомилась Уолдорф, порядком удивлённая вопросом.

-Это можно расценить, как «да»? – глаза цвета молочного шоколада почти умоляли Блэр ответить утвердительно.

-Допустим.

-Мне нужно с вами поговорить.

 

Серена никогда не ходила за продуктами. Она даже списки никогда не писала. Домработница Бетти отлично знала вкусы юной хозяйки и успешно следила за регулярным пополнением холодильника диетической колой, сыром моцарелла и лимонными йогуртами. Ван-дер-Вудсен понятия не имела, что можно купить в супермаркете на десять долларов, чтобы накормить двух голодных парней, и не умереть на следующий день от изжоги.

-Багет, ветчина, молоко и три лимонных йогурта? – Басс презрительно фыркнул, наблюдая за Сереной, пытавшейся нарезать пластиковым ножом хлеб.

-Сходил бы сам, - возмутилась девушка. Она не выдержала и начала ломать багет руками. – Тебя бы приняли за инвалида и, может быть, даже сделали скидку за ущербность.

Оскорблённый до глубины души Чак ничего не ответил, смерив девушку уничтожающим взглядом. Он лежал на импровизированной подстилке из потрёпанных матрасов, найденных на верхнем этаже. Его спина по-прежнему болела, почти лишая возможности полноценно двигаться.

-Серена, молоко – это и правда странный выбор, - покачал головой Нейт, с трудом приподнявшийся на локтях. Он чувствовал себя ничем не лучше Чака.

-Нам сейчас немного не по карману Джонни Уокер и Дон Периньон, - сердито нахмурилась Серена. Ей ещё никогда не приходилось унизительно высчитывать, хватит ли денег в кармане на выбранные в магазине товары. Теперь она могла гордиться собой, распределив бюджет и уложив необходимые покупки в заданную сумму. Недовольство парней порядком сбивало её приподнятое настроение.

-Кто говорит об алкоголе? Ты могла хотя бы купить сок, - проворчал Басс. Чак и Нейт обменялись взглядами. Спустя длительное время, они вновь оказались на одной стороне, защищающие одну и ту же точку зрения. Оба испытали что-то странное. Непонятное, непривычное. Но определённо приятное. Нейт скучал без едкого сарказма Чака и его готовности принять участие в любой авантюре. Чак скучал без забавной наивности Нейта и его поддержки.

-Сок, мои дорогие гурманы, нам сейчас не по карману, - скорчила смешную рожицу Ван-дер-Вудсен.

-Зато нам по карману три бесценных лимонных йогурта, - издевательски протянул Басс. Арчибальд фыркнул, всем своим видом подтверждая абсолютное и безоговорочное согласие со вновь обретённым союзником и другом. Ни Нейт, ни Чак не знали, сколько продлится их перемирие, забудутся ли высказанные вслух оскорбления, сотрутся ли из памяти мысли о предательстве. Но в эту минуту они чувствовали себя вполне комфортно, образовав свою коалицию в оппозицию лимонным йогуртам.

-Мне не хватает Блэр, - тихо вымолвила Серена, бережно взяв в руки баночку с йогуртом. Она с завистью посмотрела на лежавших на подстилке Нейта и Чака, и добавила: - Би бы придумала, что делать.

-Она бросила нас, Эс, - холодно проронил Чак.

-Она просто не выдержала! – воскликнула Ван-дер-Вудсен, с силой сжав йогурт. – Ты ранил её своей чёрствостью. Ты унизил её.

-Загляни фактам в глаза, Серена, - процедил сквозь зубы Чак. – Уолдорф хотела сбежать ещё до того, как я прочитал записку. Если бы я не вернулся за ней, она бы оказалась в Нью-Йорке ещё раньше.

-Она растерялась, Чак, - Серена зло сузила глаза. – Ей было страшно. И всё, что от тебя требовалось – обнять её, пообещать счастливый конец истории и полную безопасность.

-То есть, по-твоему, я должен был солгать? – голос Басса угрожающе завибрировал.

-Даже если солгать! – отложив баночку с йогуртом, Ван-дер-Вудсен скрестила руки на груди. – Она девушка, и она не может оставаться абсолютно хладнокровной во всех ситуациях. Иногда ей нужна поддержка.

-Она не растерялась. Она продуманно и вполне хладнокровно, - передразнил интонацию сводной сестры Чак, - хотела нас бросить на произвол судьбы.

-Она не могла знать, что Нейт не закроет дверь и все деньги отправятся в карман неизвестного вора! Она оставляла нам выбор.

-Ей просто плевать на тебя, Эс, - безразлично произнёс Басс. – И на Натаниэля. И на меня.

-Ты ошибаешься. Не знаю как насчёт вас, агрессивные женоненавистники, но на меня Би точно не плевать.

-Тогда где сейчас твоя Би? Почему она, оказавшись под тёплым крылышком Гарольда и Элеанор, не ищет тебя? Не стремится помочь?

-Откуда ты знаешь, может быть, в этот самый момент, она поднимает на уши лучших частных детективов, чтобы найти меня?

-Чак прав, Серена, - вмешался Нейт. – Блэр сбежала, забрав последние сто долларов. И она не вернётся. Она намерена спасать свою шкурку, а наши ей сгодятся разве что на новую шубку.

-Кому, как ни тебе знать, на что готова Блэр ради родных людей? – голос Серены сорвался на крик. Уолдорф и Ван-дер-Вудсен спали в одной колыбельке. Они вместе учились лепить куличики. Они сидели рядом на всех общих уроках. Они знали вкусы друг друга настолько, что порой путались, кому какое увлечение принадлежит. Они исходили вдоль и поперёк все клубы Аппер-ист-Сайда. Они вместе отмечали праздники и смеялись над модой восьмидесятых. Они устраивали грандиозные скандалы в разгар вечеринок, но всегда мирились. Они любили друг друга. Они оставались лучшими подругами, не смотря ни на что. И как могла Серена, помня об этом, усомниться в своей Би?

Басс напряжённо сжал губы. Он ненавидел вспоминать о совместном прошлом Нейта и Блэр. Мысль об Уолдорф, идущей на некие жертвы ради Арчибальда, причиняла боль, как бы Чак не стремился к анестезии из цинизма. Он всю жизнь тайно завидовал Нейту, посвящённому в прикосновения к мягким локонам, связанному некой формальностью со взрослой не по годам подругой. Чак едва ли мог кому-то признаться в том, что всегда желал хотя бы ненадолго оказаться на месте лучшего друга – ощутить нежность, привязанность, доверие и чувство собственности. Стать, наконец, хозяином не только шикарного номера и дизайнерских костюмов. И сейчас, сравнявшись в возможностях с Нейтом и упустив свой шанс, он тихо ненавидел себя, выдавая внутреннюю боль за злость на Уолдорф.

-Блэр готова на всё не ради родных людей, а ради своей мечты или цели, - поправил Серену Арчибальд. Он тяжело вздохнул и вновь откинулся на спину.

-Вы её не знаете, - прошептала Вае-дер-Вудсен, отвернувшись к окну.

-Возможно, Эс. Но уверена ли ты в том, что сама докопалась до неё настоящей через ворох масок? - вкрадчиво закончил разговор Чак.

 

-Здесь нам никто не помешает, - улыбнулась женщина – администратор, прикрыв за собой дверь. Она предложила Блэр обычное офисное кресло, и девушка аккуратно опустилась на самый край. Уолдорф отправила Дэна и Ванессу к дому, предложив по возможности продумать, как снимать троицу друзей в помещении, а лучше – сразу воплотить варианты в жизнь, запечатлев на плёнке кадры новой жизни сбежавших из высшего общества.

-О чём вы хотите поговорить?

-О Чарльзе.

-В каком смысле?

-Я хочу, чтобы вы рассказали мне о нём.

-Зачем? – Блэр напряглась. Она не раз слышала о том, как похищают детей богатых родителей с целью выкупа, и первая пришедшая в голову мысль плотно ассоциировалась с киднеппингом.

-Я могу заплатить, если нужно, - в отчаянии расширила глаза женщина.

-Не нужно, - покачала головой Уолдорф. – Зачем вам информация о Чаке?

Женщина замолчала, не зная, что сказать. Она вскинула голову, встречая решительный взгляд Блэр. Вдруг лицо женщины показалось Уолдорф смутно знакомым. Где-то она видела эти тонкие черты и мягкую улыбку.

-Мне не нужно адресов, телефонов, номеров счёта. Я просто хочу знать, счастлив ли он, любит ли сырную лазанью, легко ли сходится с людьми…

-Зачем? – Блэр твёрдо повторила свой вопрос.

-Просто…, - от ответа незнакомку спас телефонный звонок в соседней комнате. – Простите, я на минуту.

Женщина скрылась за дверью подсобного помещения. Блэр решительно поднялась со стула и, тщательно прислушиваясь к звонкому голосу женщины, разговаривавшей по телефону, выдвинула верхний ящик стола. Широкий ассортимент канцтоваров и ничего интересного. В среднем ящике высилась стопка однотипных квитанций. В нижнем -беспорядочно развалились блокноты и чистые листы бумаги. Из-под чёрного ежедневника торчал уголок фотографии. Она вытащил стопку снимков, демонстрировавших Чака Басса. На одной из фотографий были запечатлены обнимавшиеся Чак и Блэр в школьной форме. Уолдорф толком не помнила этот момент, но прониклась солнечной атмосферой картинки. Девушка была на грани побега из комнаты странной женщины, но любопытство мешало ретироваться, не узнав ответов на многочисленные вопросы, возникавшие в голове один за другим.

-Почему вы роетесь в моих вещах? – Блэр упустила момент, когда женщина вернулась в комнату, застав шатенку склонившейся над нижним ящиком стола.

-Лучше объясните, почему в ваших вещах фотографии Чака Басса, - холодно откликнулась Уолдорф.

Женщина растерянно посмотрела на Блэр, судорожно теребя пальцами подол прямой юбки. Она казалась расстроенной, даже испуганной в какой-то степени, но ничего похожего на угрозу в её облике Уолдорф не находила. Их взгляды пересеклись, и Блэр нервно выдохнула. Она узнала в администраторе девушку с фотографии, вечно стоявшей на столике в номере Чака.

 

-Как думаешь, они на первом этаже? – тихо спросила Ванесса у Дэна. Они прятались за живой изгородью, внимательно разглядывая заброшенный дом.

-Почему-то мне кажется, что да, - задумчиво протянул парень, изучая местами разбитые окна. – Можем попробовать зайти с другой стороны.

-Можем, - Абрамс прикусила губу. – Только ответь мне на один вопрос – зачем мы это делаем?

-Я обещал помочь Блэр. Ты готовишь зарисовки для своего будущего фильма.

-Хорошо. И ты думаешь, мы имеем право играть жизнями этих людей, просто чтобы сдержать обещание и снять фильм?

-Разве тебе не интересно хоть раз оказаться выше всех этих манхэттенских снобов?

-Серена тоже сноб?

-Пока я сходил с ума от страха за неё, она развлекалась с Арчибальдом.

-Это слова Блэр.

-Это то, что я вижу.

-Это то, что Блэр хочет, чтобы ты видел.

-Хорошо, мисс умница, что тогда здесь делаешь ты?

-Наблюдаю, как рушатся идеалы.

-Ты считаешь, мы ошибаемся?

-Я считаю, что ошибается Блэр. А мы можем понаблюдать, во что её ошибка выльется в этот раз.

-И ты думаешь, мы имеем право наблюдать, как ошибается Блэр, не пытаясь остановить её?

-Ты когда-нибудь пробовал остановить танк, Дэн? – ухмыльнулась Ванесса. – Би – это такой особый танк. Оружие морального поражения.

-Тебе она совсем не нравится?

-А тебе?

-По крайней мере, из всех учениц Констанс-Билар, она одна из немногих, кто думает своей головой.

Дэн и Ванесса приблизились к чёрному входу. Кто-то заботливо снял дверь с петель, оставив свободный доступ в заброшенный дом для всех желающих. Друзья переглянулись, и Абрамс, еле заметно улыбнувшись, приложила палец к губам. Она первой шагнула через порог. Нагнувшись, девушка развязала шнурки и сняла тяжёлые ботинки на платформе. Она искренне гордилась своей обувью, купленной в секонд-хэнде по ничтожной цене, но идеально дополнявшей образ независимого режиссёра, предпочитавшего нелепой роскоши удобство и полную свободу действий. Ванесса связала шнурки ботинок между собой и перекинула конструкцию через плечо. Теперь она могла двигаться абсолютно бесшумно, при условии отсутствия скрипучих половиц.

Хамфри последовал примеру подруги и разулся. Ванесса с трудом сдержала смешок, разглядев небесно голубые носки с самолётиками. Дэн помотал головой, призывая девушку не отвлекаться на ерунду. Оба медленно двинулись вглубь дома, тщательно прислушиваясь к приглушённым голосам. Ванесса включила камеру. Никаких дублей, никаких репетиций. Только жизнь – во всей своей красе. Во всём своём уродстве.

-Уолдорф эгоистка, хочешь ты того или нет, - звучал низкий голос Чака.

-Она только хочет такой казаться, - вяло сопротивлялась уставшая Серена.

-Просто хочет казаться. И не со зла пытается выставить лучшую подругу наркоманкой, - вспомнил Чак знакомство с представителями университетов страны.

-Просто хочет казаться. И завидует успеху лучшей подруги в модельном бизнесе, -вторил другу Нейт.

-И издевается над младшей сестрой парня лучшей подруги.

-И заставляет лучшую подругу покупать тест на беременность, изменив своему парню с его лучшим другом…

-Формально, она тебе не изменяла, - протянул Чак. – Но это не делает её лучше.

-После этого поступка, ничто не сделает её лучше, - кивнул Арчибальд, готовый простить лучшего друга, оправдать нечестный поступок временным помутнением рассудка, излишками виски в крови, а лучше - коварством бывшей девушки. Нейт прощал Чака засчёт усугубившейся злости на Блэр.

-Вы очень требовательны к ней, - с ещё меньшей уверенностью в голосе откликнулась Серена. – Би многое пришлось пережить за последний год.

-И только нам всем жизнь давалась легко и просто, - нахмурился Нейт. Впервые за несколько дней он задумался о матери. Муж, попавший в тюрьму, вывел спокойную миссис Арчибальд из равновесия. Сын-убийца в бегах в качестве бонуса - что может быть хуже для уважаемой в обществе женщины?

-Почему мы стали такими? – помедлив, спросила Серена. Её голос не дрожал, не выдавал больше признаков горечи. Она говорила спокойно и размеренно.

-У всех нас свои причины, - отозвался Чак. – Если хочешь, реши для себя – в чём твои. Блэр и без твоей помощи найдёт себе тысячу и одно оправдание, чтобы заставить совесть замолчать.

-Ведь я пыталась всё исправить, - болезненно усмехнулась Серена. – Я хотела, чтобы мы были подругами, как раньше.

-Блэр не нужны подруги, - холодный голос Чака заставил поёжиться даже Ванессу, стоящую за дверью. – Ей нужны слуги.

-Но я…

-А ты для неё всегда была конкуренткой, Эс. Неужели ты этого всё ещё не поняла? Зависть к тебе – вот то, что заставляло Уолдорф держать тебя рядом.

-Единственный человек, дорогой сердцу Блэр – она сама, - с горечью бросил Нейт.

-Ненавижу, когда вы правы, - вздохнула Серена.

-Бедная Блэр, - пробормотал Дэн еле слышно. Он забыл о поглощённой съёмками Ванессе, окунувшейся в чужой разговор с азартом одурманенного призрачным выигрышем игрока. Хамфри извлёк из заднего кармана джинс блокнот и принялся что-то самозабвенно записывать.

 

-Не может быть, - прошептала Блэр, всматриваясь в знакомые черты лица. В детстве она не раз тайком разглядывала фотографию мамы Чака, пытаясь представить, какой могла бы быть семья друга, не оборви трагедия жизнь молодой миссис Басс.

-Я могу объяснить…

-Вы миссис Басс, - протянула девушка, сузив глаза.

-Уже нет. Теперь моя фамилия – Грин.

-Но как? – Блэр с трудом удавалось говорить связно. – Вы же умерли при родах.

-Версия Барта для сына, - горько покачала головой женщина.

-Хотелось бы услышать и вашу, в таком случае, - помедлив, вымолвила Блэр. Она с трудом нащупала за спиной кресло и села, не в силах совладать с потрясением. Женщина заняла своё место за письменным столом, разглядывая лицо самоуверенной девушки, внезапно побледневшей.

-Можно узнать ваше имя?

-Блэр. Блэр Уолдорф.

-Я узнала вас по фотографии, Блэр. У вас удивительная внешность, ни с кем не перепутаешь. Вы близки с моим сыном?

-Да, - сипло выдавила из себя Уолдорф. Откашлявшись, она взяла себя в руки и посмотрела в глаза миссис Грин. – А теперь я жду объяснений. И если я их не получу – увольнение – меньшая из бед, на которую вы можете рассчитывать.

-Я расскажу всё, Блэр, вам не обязательно угрожать. Но я хочу взять с вас обещание. Чак не должен узнать ни слова из нашего разговора.

-Обещаю, - кивнула Уолдорф, умиравшая от любопытства. Она могла сказать и пообещать всё, что угодно, и уже потом решить, насколько целесообразно сдержать слово.

-Мне исполнилось двадцать два, когда врачи сообщили о беременности. Мы с Бартом были женаты уже год, но не собирались заводить ребёнка. Я знала о его романах с коллегами по работе – тогда он ещё не стоял во главе компании. Знала о его флирте с цветочницей, девушкой из бакалеи и соседкой. Знала, но ничего не могла сделать. Когда родился Чак, я вдруг поняла, что не смогу стать одной из тех домохозяек, мужья которых предпочитают делить постель с кем угодно, только не с жёнами. Я сбежала из клиники, ничего не объяснив. Барт нашёл меня через месяц. Он просил вернуться ради сына, но я не смогла.

-И вам не хотелось общаться с собственным ребёнком? – в голосе Блэр звучало ледяное презрение. Все эти страхи, понятные и знакомые большинству манхэттенских жён, совсем не оправдывали миссис Грин в глазах Уолдорф. Разве могла считать страх оправданием девушка, столь ценившая институт семьи?

-Барт присылает мне фотографии Чака. Но сегодня, увидев вас, мне так захотелось окунуться в жизнь сына глубже и…

Блэр уже толком не слышала виноватого голоса женщины, решившей излить душу высокомерной незнакомке, подруге сына, девушке с фотографии красивой жизни, из которой добровольно сбежала несостоявшаяся мать. В голове Уолдорф путались картинки прошлого и настоящего, смешивалась до однородного эмоционального пюре жажда мести и заботы. Блэр так хотелось защитить Чака, спасти его…

 

...Четырнадцатилетняя Блэр с тоской наблюдала, как носки её бархатных оранжевых балеток промокали в грязных лужах лондонской непогоды. Она ёжилась от холодных капель дождя, растекавшихся по голой коже, лёгкой блузке с короткими рукавами, прилипшей к телу. Но она продолжала следовать за неустанно блуждающим между могил Чаком, словно боясь, что без её присутствия друг потеряется и навсегда исчезнет в легендах мрачной Англии. Блэр жалела, что не может сейчас сидеть в тёплом пабе с хохочущими Нейтом и Сереной. Блэр жалела, что отношения с Арчибальдом не предполагали возможности обнять другого парня. Пусть даже этот парень был её лучшим другом. Очень подавленным лучшим другом. Чак вот уже час как безрезультатно искал могилу своей матери, которая, со слов Барта Басса, находилась именно на её родине, в Лондоне.

-Басс, посмотри, на что похож твой шарф. Не пора ли дать вещи шанс высохнуть? – попыталась сострить замёрзшая Блэр.

Чак не ответил, продолжив идти вперёд. Он не оглянулся на изрядно отставшую девушку, не укрыл своим пиджаком, не предложил вернуться в тепло.

-Мы будем лежать с температурой, вместо того, чтобы изучать достопримечательности Англии.

Басс не отреагировал, продолжая движение. Он словно не слышал, как дрожит голос Блэр, из последних сил пытавшейся казаться бодрой и весёлой.

-Давай вернёмся сюда завтра?

Чак не ответил. Он, как заведённый, вертел головой, пытаясь найти знакомую фамилию.

-Я ухожу, Басс. Можешь хоть всю ночь гулять здесь под дождём, - обиженно воскликнула Блэр и зашагала в обратную сторону. Не так она представляла себе идеальные летние каникулы в Англии. Сделав несколько шагов, Уолдорф обернулась, и сердце её забилось в немыслимом ритме от жалости. Чак прислонился к высокому каменному памятнику и неподвижно стоял, закрыв лицо руками. Блэр с трудом сглотнула и, не раздумывая, как могла быстро побежала к нему, наступая в глубокие лужи, не жалея новых балеток и белоснежных гольф. Она крепко обняла его, прижав к себе, запустив пальцы во взъерошенные мокрые волосы. Он сомкнул руки на её спине и уткнулся лицом в каштановые локоны. Они стояли под проливным лондонским дождём, в центре городского кладбища, близкие как никогда, далёкие до невозможности. И ни одному из них не было дела, что отношения Блэр с Нейтом не подразумевают её объятий с другим парнем...

 

-Я думала, что стану свободной. Но оказалась заложницей чувства вины и нереализованных желаний, - закончила свой рассказ миссис Грин. Блэр безразлично посмотрела на женщину, посмевшую отказаться от её Чака из-за глупых страхов и бессмысленной гордости. Сжав в руках фотографию, она вышла за дверь, не проронив ни слова.

Она брела по улице, не зная, куда теперь идти и зачем. Она запуталась в своих целях. Она не понимала, как смогла так запустить свою жизнь, растеряв все моральные принципы и табу. Она хотела простить, но для этого ей требовалось причинить сильнейшую невыразимую словами боль одному единственному человеку. Мы часто причиняем боль тем, в ком нуждаемся до сбитого дыхания, до остановки сердца. Мы часто причиняем боль тем, кого действительно любим. Блэр Уолдорф всей душой хотела сделать больно Чаку Бассу.