Студопедия Главная Случайная страница Обратная связь

Разделы: Автомобили Астрономия Биология География Дом и сад Другие языки Другое Информатика История Культура Литература Логика Математика Медицина Металлургия Механика Образование Охрана труда Педагогика Политика Право Психология Религия Риторика Социология Спорт Строительство Технология Туризм Физика Философия Финансы Химия Черчение Экология Экономика Электроника

ГЛАВА 22. Когда крысиный вожак не в духе, подданные раболепствуют: валятся на бок, полузакрыв глаза, или даже подползают к нему на брюхе.





Когда крысиный вожак не в духе, подданные раболепствуют: валятся на бок, полузакрыв глаза, или даже подползают к нему на брюхе.

Там же

Перед рассветом с востока потек туман, будто на спрятанное за окоемом солнце набросали много-много сырых дров. Утро выдалось не холодное, но промозглое и молочно-белое, тихое, как осеннее. Впечатление смазывала только сочная зеленая листва да птичьи посвисты — редкие и сонные, но неоспоримо летние.

— Ну вот! — Жар торжествующе повесил котелок на перекладину меж двух рогатин. Пламя пригнулось и зашипело, облизывая мокрое днище. — А вы нудели: зачем, зачем…

Альк мрачно покосился на вора, не переставая водить оселком вдоль лезвия меча. Три остальных лежали рядком на траве, уже заточенные. Тсецкие клинки были похуже Сивиных, саврянские — много лучше.

Вор, покряхтывая, осторожно опустился на землю возле костра.

— Ты мне, кажется, ребро сломал! — пожаловался он, ощупывая грудь.

— Извини, — буркнул белокосый. Ему ночная история обошлась в несколько синяков, царапин и дырок на одежде. Внешне.

— Ишь какое красивое слово ты знаешь! — восхитился Жар. — А можно еще раз? Слушал бы и слушал.

Альк сказал другое, некрасивое.

Вор не обиделся. Но еще долго, выжидательно глядел на белокосого, наконец не выдержав:

— Ты как?

— Что? — неубедительно переспросил саврянин, не отрывая взгляда от меча.

— Чувствуешь себя как?

— Хорошо.

— А кем? — вкрадчиво уточнил Жар. Альк раздраженно на него уставился:

— Что, вы меня теперь каждую щепку теребить станете?

— Ну надо ж убедиться… — отвел глаза Жар.

— Днем ничего не будет.

— Ты уверен? Погоди, так с тобой это не впервые?! — догадался вор. — И чего молчал?!

— А вам-то оно зачем?

— Да хоть бы знали, что делать!

— И что — теперь знаете?

Жар сердито засопел. Схватка была короткой и отчаянной, хорошо еще, что Альк вначале пытался стряхнуть неприкосновенную для крыса самку, а уж потом вгрызться в горло самцу.

— Ну не так бы исп… удивились. И часто с тобой такое?

— Один раз было, — нехотя признался саврянин. — Возле моста. Напугал бродягу какого-то, он меня окликнул, и я опомнился.

— Рыска с тобой говорила.

Альк кивнул. Он помнил — не слова, но ощущение. Так и крыса, наверное, запоминает окружающих ее людей, запахи, голоса, отношения, хоть и неспособна оценить их с человеческой точки зрения.

На этот раз человеческого голоса она не испугалась, пришлось добавить парочку оплеух. Что нужно будет сделать в следующий?

Этим вопросом, видно, задался и Жар, потому что неловко кашлянул и сменил тему:

— Кстати, куда она запропастилась? Сказала же, что умоется и вернется!

— Пойду гляну. — Саврянин отложил как раз доведенный до ума меч.

Альк нашел Рыску на берегу, в шатре старой ивы. Девушка сидела, привалившись спиной к стволу, и так сосредоточенно глядела на поджатые к груди колени, словно там был начертан ответ на вопрос о смысле жизни. Подол бального платья напоминал половую тряпку, которой мыли заброшенную на год избу: черный, мокрый. Кончики ивовых ветвей колыхались в воде, как волосы утопленницы. Прибитая к берегу тина пахла дохлой рыбой.

Саврянин постоял рядом, тоже поглядел. Ответа не нашел, но вид на декольте был неплох.

— На будущее: мы с тобой не на сеновале кувыркались, чтобы туда-сюда, ах, помедленнее, милый. Если уж зажгла свечу — бери силу рывком, как занозу вытаскиваешь. Иначе только больнее.

Рыске на юбку капнуло. Девушка недоуменно подняла голову, Альк выругался и зажал нос пальцами. Когда ж она остановится-то?! Чуть заговоришь — снова течь начинает.

— Тебе очень плохо? — так жалобно спросила Рыска, будто это на нее, а не на Алька накатило безумие и теперь приходится оправдываться за совершенные злодеяния.

— Нет, что ты, — сердито прогнусавил саврянин. — Не беспокойся, мне просто плохо.

— Ты же сам велел мне выбирать!

— Тогда почему ты сразу бросаешься оправдываться?

— Я не… — Рыска осеклась и снова уставилась вниз. — Я не хочу быть путницей.

— А тебя никто и не просит. — Альк прислонился к стволу, задрал голову. Туман обволакивал иву, как сметана, струйками просачиваясь между ветвями. — Тебя заставляют, потому что иначе все мы умрем.

— Мне такой дар не нужен! — с отчаянием выкрикнула девушка коленям. — Я вообще, может, с детства мечтаю от него избавиться!

— Ну это как раз проще простого. — Саврянин сорвал один листик, растер в пальцах и стряхнул на землю. — Убей человека.

— Что-о-о?! — потрясенно уставилась на него девушка.

— Воспользуйся при изменении пути не свечой, а человеком, — невозмутимо пояснил Альк. — Вытяни из него силу — ведь немножко везения есть у каждого — до последней капли, и, когда он умрет, уйдет и твой дар.

— Предлагаешь мне замарать руки кровью?!

— С рук кровь легко смывается, — заверил ее саврянин. — Пополощешь в холодной водичке, и все. Так что, пойдем снимать с тебя проклятие бывшего путника? Поймаем какую-нибудь бабку, я подержу, а ты на что-нибудь используешь…

— Нет!!!

— Ах да, забыл, проклятая женская солидарность. — Альк осторожно потрогал переносицу. — Тогда дедку. Такого старенького и горбатенького, чтоб не жалко было.

— Мне всех жалко!

— Тогда терпи, путница. — Саврянин рискнул опустить голову, а потом и присесть на корточки у самой воды. Кровь действительно смывалась легко, но каждая капелька превращалась в здоровенное розовое пятно, долго не тающее в стоячей воде.

— Альк…

— Чего?

— Я так больше не могу, — тоскливо пролепетала Рыска, совсем утыкаясь лицом в колени. — Это не жизнь, а какой-то кошмар! Хорошего пути как будто вообще нет, мы постоянно выбираем только между плохим и очень плохим, и я совсем не уверена, что правильно…

— А ты помолись, — серьезно посоветовал Альк, отряхивая руки.

Рыска засопела в подол.

— Кажется, я уже не верю в богов, — боязливым шепотом призналась она, как будто Хольга подслушивала возле ивы. — С такими-то мольцами… Может, они их сами и выдумали ради дармовой колбасы!

— А зачем тебе боги? — удивился саврянин. — Молитва нужна, чтобы поверить в себя. Чтобы утвердиться в мысли, что на нашей стороне правда, а значит, мы победим.

— А она точно на нашей?

— С нашей точки зрения — да.

— Какая ж это тогда правда?! — разочарованно протянула Рыска. — Она должна быть настоящей, всехней!

— И как ты себе это представляешь? — хмыкнул белокосый. — Заяц хочет жить, а волк хочет есть. Кто-то мечтает о дождливом лете, кто-то о жарком. Рано или поздно все равно придется сделать выбор, на каком ты пути. И наречь его хорошим.

— Ага, на путничьем или на крысином, — с досадой поддакнула девушка, выныривая из подола.

— Верно, — легко согласился Альк, подхватывая ее под мышки и ставя на ноги. — И, по мнению крысы, кража тени как раз то чего хочет от нас Хольга. Пойдем. Надо же наконец узнать, из-за чего мы так мучились!

* * *

Толпа просителей уменьшилась едва ли на треть, но приемное время подошло к концу, и стража стала выгонять разочарованно ворчащих людей из зала. Громко протестовать никто не решался: спасибо батюшке тсарю, что хоть один день в месяц отводит на разбор жалоб простого люда. Прошлый вообще только раз в год снисходил; Витор Суровый, впрочем, последние лет пять показывался в зале все реже, и дела разбирал его высочество Шарес. Впрочем, народ это устраивало: тсаревич был толковый и справедливый, некоторые именно к нему напрашивались.

Двери захлопнулись, шум за ними стал утихать, отдаляться. Шарес все еще улыбался: весчанский мужичок, дошедший в поисках правды до самого дворца, оказался таким бесхитростно-забавным и так красочно расписывал свое горе, что тсаревич без колебаний присудил его богатому соседу не только вернуть межу на место, но и отдать те пять мешков пшеницы, что вор успел вырастить на чужой землице. Мужичок на радостях в пляс пустился, под общий смех славя тсаревича-заступника и клянясь ему в вечной преданности. Еле выпроводили, еще и стражника от избытка чувств напоследок поцеловал.

— Что это ты такой радостный? — желчно, с подозрением осведомился Витор, заходя в опустевший зал. Брезгливо поморщился: в нем еще пахло потом и навозом. Слуги, зная привычки тсаря и его тяжелую руку, суетливо подметали пол, распахивали окна и поджигали ароматные стручки, спеша изгнать из дворца мужицкий дух.

С Шареса мигом слетело веселье, но он постарался удержать улыбку, поворачиваясь к отцу.

— Смешную тяжбу разбирал. Два весчанина…

— Ну и дурак, — оборвал Витор, едва уловив суть.

— Что, надо было вора оправдать? — удивился тсаревич.

— Нет, обоим плетей всыпать: двадцать ответчику, что украл, и десять истцу, что на такую чушь тсарское время истратил.

— Это не чушь, — вежливо возразил сын, — а народная любовь. Народу приятно знать, что на тсаря можно положиться даже в таких мелочах.

— Любовь с девками крутить надо, а не с народом, — жестко отрезал тсарь. — Он тебя все равно не оценит, как ни извернись. Лучше бы купцов вперед этого шута принял, с них хоть казне прок.

Тсаревич смолчал, хотя прекрасно знал, как судит сам отец: на выбор и исход тяжбы, которую он брался разбирать, влияло и его настроение, и внешность ответчика. Будь богатый сосед мужичка белокосым, Витор мог вовсе отобрать у него надел для восстановления справедливости. Впрочем, с послами и саврянами знатных кровей тсарь вел себя вежливо, давая волю неприязни только за закрытыми дверями.

— А кто за дурака заступился, того тоже дураком считать будут, — безжалостно, даже с наслаждением добавил тсарь. — Понял?

— Да, ваше величество, — кротко отозвался Шарес. Понял, и уже давно, что спорить с отцом себе дороже. Чем настойчивее сын будет отстаивать свою точку зрения, тем приятнее Витору будет его сломать. Проще сразу выпустить кость из зубов, а затем, когда старый пес потеряет к ней интерес, спокойно ее подобрать.

Тсарь разочарованно отступился. Тряпка, слабак! Совсем своего мнения нет, как и мозгов. Как помощник еще туда-сюда, но на троне Витор его не представлял. Угробит тсарство в считанные годы. Удивительно, что народ тсаревича действительно любит, да и среди знати, как доносил верный Кастий, у Шареса много приверженцев. Но у Витора, к счастью, больше.

Слева в груди заныло. Тсарь уже привычно положил на нее ладонь, стал по кругу растирать.

— Как ваше здоровье, батюшка? — вежливо осведомился тсаревич, от которого не укрылся этот жест.

— Прекрасно, — буркнул Витор. Что, гаденыш, не можешь уже дождаться? — Так, зачесалось что-то.

— Может, вам лучше прилечь?

— Сам разберусь, — огрызнулся отец. — С вами как приляжешь, так потом не встанешь. Что ни поручи — напортачите, здорового в клеть загоните.

Тсаревич не стал настаивать, хотя подлая мыслишка о приятности такого исхода проскользнула. Но Шарес старательно прогнал ее прочь. Корона была не только символом власти, но и ее кандалами. Придется посвящать делам не три четверти времени, а все без остатка, распоряжаться не десятком слуг, а целым тсарством, выходить из дворца только с охраной, не снимать кольчугу даже во сне, забыть про старых друзей… Нет, отрекаться в пользу двоюродных родственников тсаревич не собирался — достойных или хотя бы умных среди них не было, дорвутся до власти и начнут самодурствовать, расшатывая Ринтар — в процветании которого была и его заслуга. Но и торопить события Шарес не желал. Придворный лекарь говорил, что отцу осталось всего два-три года, от силы пять. Ничего, он потерпит. Заодно и нагуляется.

Но последнее время кольчугу тсаревич все равно носил. И от приглашений на пирушки отказывался, отговариваясь занятостью. Одного друга он уже потерял. И не хотел, чтобы та же судьба постигла остальных.

О чем отец знает? О чем только догадывается? Если бы тайной службе удалось перехватить хоть одно письмо, Витор вел бы себя совсем иначе. Насмешничал. Издевался. Намекал, пока Шарес не вспылил бы, а там устроил бы сыну взбучку, закончившуюся многомесячной ссылкой в какую-нибудь глухомань, якобы с охраной, а по сути со стражей.

Конечно, можно было соврать. Придумать что-нибудь достаточно невинное, покаяться и притвориться дурачком: мол, не вели казнить, хотел как лучше, а что за отцовской спиной — так не подумал, что батюшка на такую мелочь осерчает.

Но тсаревич слишком хорошо знал отца. С возрастом тот стал недоверчивым и подозрительным, и даже будь исповедь сына чистой правдой — ему все равно не поверят, прочно запишут в ряды врагов и заговорщиков.

Остается только одно: не признаваться вообще. Вести себя как обычно. Не давать больше поводов для подозрений… но, пресветлая Хольга, как же это тяжело! Надо потерпеть еще три года. Всего три года. А если…

Отец — прекрасный правитель, — строго напомнил себе Шарес — А я — его преемник и должен в первую очередь думать о благе тсарства, а не своем. Ничего. Мы молоды. Еще успеем.

Целых три года. А если пять?!

Витор бегло просмотрел сделанные во время суда записи и, презрительно фыркнув, бросил листки обратно; несколько слетело на пол. Писец испуганно вжал голову в плечи, однако тсарь его даже не заметил. Сыночек. Кровинушка. Чья только, интересно? С женой они жили в любви и согласии, но кто поручится, то во время одной из размолвок ее внимание не привлек статьи красавец из стражи, как привлекали самого тсаря придворные дамы? Иртан был копией отца, а этот… и нос не тот, и губы гонкие, и подбородок бабий, круглый. Витор глянул на чисто выбритого, будто нарочно подчеркивающего свою инакость сына и распалился еще больше. Снюхался с саврянами, ублюдок! Тайные послания им шлет! Небось спит и видит себя на троне, пусть и на поводке у белокосых! Ну да ничего. Тсарь стар и болен, но еще успеет. Все уже почти готово. Еще неделька и можно начинать. Тогда-то крысеныш больше не сможет скрывать, на чьей он стороне, — но тайная служба наготове и следит за каждым его шагом.

— Вечером будет прием в честь послов из Лоени. Постарайся договориться с ними хотя бы на седьмую часть, — сварливо распорядился Витор. — Уж точно не меньше девятой.

— Да, ваше величество. — Тсаревич почтительно поклонился и, уже поднимая голову, столкнулся с тсарем взглядом.

Что было в письме?! — пылал яростью отцовский.

В каком письме? — невинно отвечал ему сыновний.

Витор ошибался. В Шаресе было куда больше от него, чем тсарь думал: тот же ум, та же отвага, те же помыслы, те же мечты.

Но жизнь изменяет людей куда сильнее крови. И, увы, сами они этого зачастую, не замечают.

Рыска и Жар затаив дыхание глядели, как Альк выковыривает пробку из пузырька. Листок с письмом уже лежал, разглаженный, у саврянина на колене.

— Может, сначала на краешке попробуешь? — предложил вор. — Вдруг не угадали?

— И что — вернемся за другим?

— Нет, — вздохнув, согласился Жар, шмякаясь с корточек на попу. — Эх, надо было хоть штучки три прихватить, на всякий случай!

— Вот сам бы свечой и поработал, раз такой умный. — Альк сорвал былинку с пушистым колоском и обмакнул его в пузырек.

— Я ж не крыса, — удивился вор, не понимая, почему Рыска побледнела и отодвинулась. — Можно было любых взять, наугад. Десяток распихали бы по карманам…

— А толку нам с десятой части письма? — Альк вытащил колосок, по-прежнему зеленый, но слипшийся и набрякший. С виду чернила ничем не отличались от обычной воды.

— А толку с вообще испорченного?

Саврянин упрямо сжал губы в линию и провел травинкой по листку, одним взмахом перечеркивая его, как некогда свою судьбу. Бумага всосала влагу, как песок. Попробовать на краешке по-любому бы не удалось, разве что нарезать письмо на кусочки. Осушенный колосок распушился, и Альк снова потянулся им к пузырьку, но это оказалось излишним. Листок начал темнеть, весь сразу, словно действительно погружаясь в тень.

Светлыми остались только буквы.

Рыска успела только понять, что написано по-ринтарски, как саврянин поднял бумажку и жадно вчитался.

Наблюдать за его лицом оказалось не менее интересно. Сначала оно вытянулось, даже челюсть начала отвисать, но Альк вовремя спохватился и ее подобрал. Затем белокосый (неужели?!) слегка покраснел, хмыкнул и встал, держа листок на вытянутой руке, будто из него, как из окошка, било в глаза солнце. Жар с Рыской тоже вскочили, даже пламя колыхнулось и нетерпеливо затрещало, а позабытый котелок с шипением плюнул в угли закипевшей водой.

Саврянин перечитал письмо два раза — Рыска видела, как его взгляд перескакивает с нижней на верхнюю строчку. Потом он вообще остекленел: Альк пытался поверить, что на листке написано именно это.

— Ну? Что там?! — приплясывал рядом изнывающий от любопытства Жар.

— Покажи! — потеребила саврянина и Рыска.

Альк заколебался, но все-таки отдал ей листок — хотя тайна была крупновата даже для сына посла, не то что для простой весчанки.

Чтобы разобрать текст, девушке понадобилось втрое больше времени: почерк мелкий, незнакомый, да и волновалась она здорово. За минувшие дни Рыска успела напридумывать столько секретных посланий, что на дюжину сказок хватило бы: и карта старинного клада, и страшный заговор против тсаря, и шпионский доклад… Но такое!

— Ой… — сказала девушка, прижимая ладошку к левой щеке. Правая продолжала алеть, будто свеклой намазанная.

— Да вы что, издеваетесь, что ли?! — возопил вор. — Читай вслух!

— Я… я не могу. — Рыска поспешно вернула письмо саврянину и прикрыла вторую щеку. — Пусть Альк.

— Еще чего. У меня от первой половины челюсти сводит. — Белокосый потер подбородок, будто пытаясь избавиться от потеков чего-то липкого и приторного.

— А у меня — от второй! — поспешно добавила Рыска. — Особенно там, где про ноги и дальше.

— У вашего тсаревича весьма богатое воображение, — согласился Альк. — А судя по тону письма, и опыт.

— Но откуда?! — Рыска переложила ладони со щек на уши, тоже раскаленные докрасна.

Это для Алька как раз не было загадкой.

— У нас же якобы мир. Послы постоянно ездят, и вашу сторону возглавляет младший тсарский сын. По неделе-другой живет в гостевой части дворца, дожидаясь приема, — надо ж чем-то занять свободное время.

— Странно, что тсарь его отпускает, — заметил Жар. — После того, как вы старшего пришибли.

— Сам нарвался, — жестко отрезал Альк. — Мне было пять-шесть лет, когда отец принимал его в нашем замке, но я прекрасно помню этого типа. Как после выразился дед, крыса в голубиных перьях. Если б еще пару лет прожил, то спихнул бы обожаемого папашу с трона и в открытую объявил нам войну. Он ехал не заключать мирный договор, а устраивать провокацию, но перестарался и погиб сам. Впрочем, не буду врать: мы тоже не собирались ничего подписывать.

— Тем более странно — вдруг младший тоже перестарается? — скептически возразил Жар.

— Мне кажется, что ваш тсарь как раз на это и рассчитывает. Старший сын был его любимцем, а Шарес только мозолит глаза непохожестью на брата — и внешне, и по характеру. Я с ним пару раз разговаривал — хороший парень, только уж слишком отца слушается, даже когда не одобряет его приказов. Если за последние годы ничего не изменилось, то представляю, как он сейчас разрывается между долгом и…

— И?!

— И ногами и дальше. — Саврянин скатал листок, засунул его в трубочку, прихлопнул ладонью пробку и решительно объявил: — Мы должны его доставить.

— Кому?!

— Прекрасной, бесценной Исечке, — с содроганием процитировал Альк, вспоминая, как сестра с придыханием зачитывала ему творения пораженных любовной лихорадкой поклонников, навсегда отбив охоту к подобному сочинительству. А это был один из тяжелейших случаев. — Свету его души и колодцу его.

— Там вроде про колодцы глаз было, — неуверенно возразила Рыска. — Бездонные.

— Смысл один и тот же.

— То есть это… обычное любовное письмо?! — сообразил Жар.

Альк в упор поглядел на вора и медленно сказал:

— Письмо, от которого зависит судьба двух тсарств, вряд ли можно назвать обычным.

— Каким боком она зависит-то? Ну влюбился наш тсаревич в какую-то саврянку… Ты ее хоть знаешь?

— И довольно неплохо. — Саврянин неожиданно усмехнулся. — Хотя мне ее высочество Исенара на Исечку вряд ли откликнется.







Дата добавления: 2015-10-01; просмотров: 454. Нарушение авторских прав; Мы поможем в написании вашей работы!




Шрифт зодчего Шрифт зодчего состоит из прописных (заглавных), строчных букв и цифр...


Картограммы и картодиаграммы Картограммы и картодиаграммы применяются для изображения географической характеристики изучаемых явлений...


Практические расчеты на срез и смятие При изучении темы обратите внимание на основные расчетные предпосылки и условности расчета...


Функция спроса населения на данный товар Функция спроса населения на данный товар: Qd=7-Р. Функция предложения: Qs= -5+2Р,где...

Эндоскопическая диагностика язвенной болезни желудка, гастрита, опухоли Хронический гастрит - понятие клинико-анатомическое, характеризующееся определенными патоморфологическими изменениями слизистой оболочки желудка - неспецифическим воспалительным процессом...

Признаки классификации безопасности Можно выделить следующие признаки классификации безопасности. 1. По признаку масштабности принято различать следующие относительно самостоятельные геополитические уровни и виды безопасности. 1.1. Международная безопасность (глобальная и...

Прием и регистрация больных Пути госпитализации больных в стационар могут быть различны. В цен­тральное приемное отделение больные могут быть доставлены: 1) машиной скорой медицинской помощи в случае возникновения остро­го или обострения хронического заболевания...

Понятие и структура педагогической техники Педагогическая техника представляет собой важнейший инструмент педагогической технологии, поскольку обеспечивает учителю и воспитателю возможность добиться гармонии между содержанием профессиональной деятельности и ее внешним проявлением...

Репродуктивное здоровье, как составляющая часть здоровья человека и общества   Репродуктивное здоровье – это состояние полного физического, умственного и социального благополучия при отсутствии заболеваний репродуктивной системы на всех этапах жизни человека...

Случайной величины Плотностью распределения вероятностей непрерывной случайной величины Х называют функцию f(x) – первую производную от функции распределения F(x): Понятие плотность распределения вероятностей случайной величины Х для дискретной величины неприменима...

Studopedia.info - Студопедия - 2014-2024 год . (0.012 сек.) русская версия | украинская версия