КАПИТАН В ОКЕАНЕ БУРЖУАЗНОЙ ПРЕССЫ

Никто из более или менее знающих американскую прессу не может отрицать, что это настоящий океан с его многими и многими течениями. В этом океане каждого известного человека подстерегает опасность самая неожиданная.

Можно констатировать, что имеется только один непреложный закон, по которому существует и развивается американский газетно-журнальный океан. Это — служение классу, держащему в своих руках основные богатства страны. Власть крупных монополий, корпораций, компаний, банков — вот та сила, которая манипулирует всем.

При всем том, что она уверенно и умело управляет этим океаном, в его пучине могут иногда утонуть или быть израненными на рифах даже отдельные представители сильных мира сего. Жертвами могут стать и представители самих журналистских кругов.

Не всякий, даже опытный капитан, пустившись в плавание по газетно-журнальной стихии, разумеется, в ее расширительном понимании — с включением телевидения и радио, может быть застрахован от неприятных сюрпризов и даже от катастроф. Но понятно, что, чем капитан опытнее, тем меньше опасностей его подстерегает. А меньше всего подвергается риску тот, кто никогда и ни в чем не расходится с непреложным законом служения буржуазии.

На протяжении многих десятилетий ловким и умным капитаном зарекомендовал себя политический обозреватель Уолтер Липпман.

Он стал крупной величиной в журналистском мире еще до второй мировой войны. Основную тему его выступлений в печати составляли проблемы внешней политики и международного положения США. Статьи Липпмана публиковались в ряде ведущих газет, которые издавались в миллионах экземпляров. Многие политические и общественные деятели, дипломаты как США, так и других стран считали за честь встретиться с этим человеком.

Когда я находился на посту посла в Вашингтоне, мне довелось несколько раз встречаться с Липпманом. Вполне понятно, что этот крупный журналист-политик хотел быть в курсе дел, касающихся советско-американских отношений и наших оценок линии США в этих отношениях. Он не стесняясь ставил вопросы и внимательно выслушивал дававшиеся на них ответы, которые содержали оценки политики США, порой изрядно и заслуженно пересыпанные солью.

Липпман интересовался отношением к Рузвельту и его политике. По той настойчивости, с какой он задавал вопросы на эту тему, я сделал вывод, что у Липпмана имеются свои взгляды на тогдашнего хозяина Белого дома. Мне пришлось энергично подчеркивать:

— В вопросах советско-американских отношений Рузвельт, конечно, проявил дальновидность, которую не продемонстрировал до него ни один президент — ни Вильсон, ни Кулидж, ни Гувер. Ведь при Рузвельте между двумя нашими странами установились дипломатические отношения, причем всего лишь через год после его избрания на пост президента. Этот человек, безусловно, проявил волю и решимость, действуя вразрез с теми группами в американской политической жизни, которые никак не могли перестроиться на более реалистическую линию в вопросах отношений с Советским Союзом. А что касается состояния этих отношений во время войны, то они приобрели уже новое качество, поскольку обе державы являются союзницами в войне против гитлеровской Германии.

Липпман не делал никаких попыток поставить под сомнение политику администрации Рузвельта в отношении Советского Союза, да и вообще внешнюю политику США того времени. Особенно его интересовал такой вопрос:

— Какой вы видите перспективу советско-американских отношений после разгрома фашистской Германии? А в победе над ней союзников я не сомневаюсь.

Разговор получался. Я не только отвечал собеседнику, но и в свою очередь сам спрашивал его. Понимая, что неловко только задавать вопросы и что он тоже может высказывать собственные

суждения относительно будущего советско-американских отношений, Липпман заявил:

— Добытый за годы войны политический капитал в этих отношениях нельзя терять. Советский Союз и США должны находить общий язык в налаживании послевоенной жизни и в строительстве будущих связей между собой.

Подчеркивал Липпман и значение торговли, говорил:

— А ведь, возможно, США будут предоставлять Советскому Союзу кредиты для восстановления разрушенного гитлеровцами хозяйства СССР, особенно промышленности. Говоря о кредитах, конечно, я не могу идти дальше предположений с учетом, того, что у самой администрации США позиция по данному вопросу еще не сформулирована.

Липпман явно осторожничал в своих высказываниях относительно возможности предоставления нам американских кредитов. Поэтому я поинтересовался:

— А нет ли у вас каких-либо конкретных сведений на этот счет?

Он сказал:

— По данным, которыми я располагаю, Рузвельт еще не принял окончательного решения. Президенту подбрасываются разные предложения, разные варианты, которые не похожи один на другой ни по объему самих кредитов, ни по условиям их предоставления.

Сказанное Липпманом совпадало с информацией, доведенной в полуофициальном порядке до нашего сведения из некоторых кругов, близких к администрации. Впрочем, и сама администрация особенно не скрывала своей позиции в вопросах о кредитах.

Еще больший интерес Липпман проявлял к тому, как будут развиваться после войны отношения между государствами и в более широком плане, имея в виду не только Советский Союз и США, но также Англию, Францию, Канаду, а возможно, Германию и Италию. Говоря о последних двух странах, он заметил:

— Всякие идеи, которые бродят в Вашингтоне относительно возможности переселения немцев в какие-то отдаленные районы, вроде Африки, являются нереальными. Немцы скорее всего останутся в Германии, и отношения с этой страной, так же как с Италией, будут строиться на основе каких-то принципов, которые еще надлежит определить.

Эти рассуждения Липпмана, на мой взгляд, представляли собой осторожный намек на то, что будет означать создание Североатлантического союза. Однако в то время ни Липпман, ни представители администрации США не упоминали еще о такой возможности.

Да и у Рузвельта подобных обдуманных планов тогда не было. Они появились, когда в президентском кресле очутился Трумэн. Липпман, мой собеседник, стал потом одним из рьяных поборников создания Североатлантического союза, даже своего рода теоретиком, обосновывающим такую необходимость.

Что отличало Липпмана от многих других представителей американской прессы? Бесспорно, эрудиция во внешнеполитических делах. Он хорошо знал, что происходит в вашингтонских коридорах власти. По ним он ходил уверенной поступью. Для него открывались двери членов кабинета.

Хотя каких-либо официальных постов Липпман не занимал, тем не менее он принадлежал к категории деятелей, которым при определенных условиях мог быть доверен и министерский портфель. Липпман привлекался, особенно в конце войны и в первый послевоенный период, к работе разного рода групп и комиссий, готовивших материалы и проекты, как тогда говорили, к мирной конференции и занимавшихся разработкой той позиции, которую продемонстрировал Трумэн в Потсдаме, а затем его администрация на Парижской мирной конференции, на совещаниях министров иностранных дел держав-победительниц и на многих других форумах.

Липпман — автор ряда книг по вопросам международных отношений, в частности, таких, как «Внешняя политика: щит республики» (1943 г.), «Цель США в войне» (1944 г.) и «Холодная война» (1947 г.). Еще задолго до второй мировой войны приобщился он и к деятельности высших учебных заведений. В 1933— 1939 годах был в числе попечителей Гарвардского университета. Этот университет и сейчас считается привилегированным высшим учебным заведением США. В этом смысле его статус напоминает положение Оксфордского университета в Англии.

Те люди из американцев и за рубежом, которые считают, что главная заслуга Липпмана — это его вклад в теоретическое обоснование необходимости создания Североатлантического блока, правы, только если слово «вклад» заменить словом «вина». Это — крупное грехопадение крупного американского журналиста, писателя и политика.

Однако, безусловно, светлым пятном в деятельности Липпмана является его позиция в связи с политикой Вашингтона в отношении Вьетнама. Он выступал как противник американской авантюры против вьетнамского народа. Липпман предупреждал еще до инцидента в Тонкинском заливе, что война США против Вьетнама — дело бесперспективное. Его позиция по вьетнамскому вопросу и в целом по проблемам Индокитая показывает, насколько

более трезво, чем официальный Вашингтон, он понимал обстановку в этом районе мира и насколько более реалистично оценивались им возможные последствия вооруженной интервенции США в Демократической Республике Вьетнам.

Настоящими политическими карликами выглядят в сравнении с Липпманом те деятели США, которые взяли курс на развязывание агрессии против вьетнамского народа. Прежде всего таким карликом выглядит бывший тогда президентом Линдон Джонсон, который из-за провала авантюры во Вьетнаме потерпел политический крах и даже не осмелился выдвинуть свою кандидатуру для соперничества с Никсоном в борьбе за президентское кресло.

Умер Липпман 85 лет от роду в 1974 году. Ушел из жизни бесспорный старейшина американской прессы.

Правящий класс США воздвиг колоссальный барьер для того, чтобы не допустить расшатывания в сознании американцев созданного им же стереотипа американской демократии. Все средства массовой информации — пресса, телевидение, радио, всякого рода конференции, семинары и тому подобное — мобилизованы монополистическим капиталом, который не жалеет денег, чтобы этот барьер поддерживать и не только поддерживать, но и возводить его еще выше, делать еще прочнее. И средства массовой информации верно служат правящему классу, в первую очередь тем его кругам, которые занимают наиболее воинственные позиции во внешних делах.

К примеру, Гренада — крошечная страна в Карибском море, которую и не на всякой-то карте можно быстро отыскать, подверглась разбойничьей агрессии со стороны США. Однако с помощью средств массовой информации администрация США и те силы, на которые она опирается, постарались так преподнести этот разбой в отношении беззащитной страны американскому обществу, что оно, по крайней мере в своей значительной части, не только в конце концов смирилось с этой авантюрой, но даже сочувственно к ней отнеслось.

Для чего же это было сделано? Да для того, чтобы Пентагон заполучил лишнюю военную базу, построенную на земле растоптанной свободы.

И все же ни у кого не должно быть сомнений в том, что могучая сила, правды, объективной информации о положении в мире, о милитаристском курсе Вашингтона, о неизменно миролюбивой политике Советского Союза и других стран социализма будет все больше и больше пробивать себе дорогу.