Шлем на маске видимости не улучшал. Я попыталась повертеть головой, определить размеры слепых зон. Периферийного зрения почти не осталось.

В этой штуке трудно смотреть, – донесся голос Тамми.

Привыкнешь, – ответила Таккер.

Я надеюсь, что не успею, – сказала я откровенно.

Если крикнем «бежим» – бегите со всех ног, – предупредила Таккер.

Это потому что пол проваливается? – спросила я.

Кажется, она кивнула, но под всей этой сбруей было не разобрать.

Именно.

Ладно, но когда подойдем к лестнице, я пойду вперед, и если я скажу «бежим», значит, вампиры хотят нас сожрать.

Врен и Таккер переглянулись.

Если ты говоришь «бежим», – сказал Врен, – мы тут же делаем ноги.

Согласна, – сказала Таккер.

Отлично.

Сказать по правде, чертовски приятно, когда не надо ни с кем спорить. Никаких обсуждений. Облегчение колоссальное. Если бы я не обливалась потом, слушая эхо своего дыхания как в «Говорящем сердце», и не надо было бы заново учиться ходить в подбитых металлом сапогах, я бы сказала, что работать с пожарными – это передышка. Увы, это было не так. Я бы предпочла вместе с «Дельтой» спускаться на веревках в зону обстрела, чем шлепать тут в костюме мумии, следя, чтобы он с меня не слетел. Черт возьми, это же только фобия! Ничего страшного. Никто меня не трогает.

Но тело не верило логике. Фобия есть фобия, доводы на нее не действуют. Врен шагнул на пол. Перекрытие издало звук, подобный стону спящего великана. Врен застыл, потом топнул так сильно, что у меня чуть сердце изо рта не выскочило.

А разве не надо идти тише? – спросила я.

Голос Врена прозвучал у меня в ухе:

Иди точно за мной. Не отклоняйся в сторону.

Почему?

Если пол тверд там, где я прошел, это еще не значит, что он и в другом месте выдержит.

А!

Я шла за Вреном и смотрела на его танец с притопом из первого ряда, так сказать. Зрелище не очень успокаивало. Таккер шла за мной, детектив Рейнольдс в арьергарде.

Я всем раздала кресты и велела положить в карманы костюма. Почему им было не надеть кресты на шею, как сделала я? Потому что Таккер и Врен несли пачку мешков для тел. Мы собирались рассовать вампиров по мешкам и вытащить наверх. В машинах «скорой» и в мешках им нечего опасаться до наступления темноты. Если мы это провернем и потолок до темноты не рухнет, тогда можно будет злиться. Лишь бы он не рухнул, пока мы там. Тогда я злиться уже не буду.

Я шла след в след за Вреном, дисциплинированная, как послушница. Но все же мне пришлось сказать:

У меня даже без этого костюма шаг меньше твоего, а в костюме я вообще калека. Можно мне делать шаги покороче?

Лишь бы ты шла точно по моему следу, – ответил он.

Так-то легче.

Пол был покрыт обломками. Из обугленных досок торчали гвозди. Теперь я поняла смысл металлических подошв и радовалась, что они есть, но легче от этого они не стали.

Сбоку шла полоска, уходящая в дыру. Это был жесткий шланг отсоса, присоединенный к слышной издалека помпе. Из подвала откачивали воду. Если подвал водоупорный, он может быть полон до потолка. Утешительная мысль.

Фултон вызвал для откачанной воды цистерну, будто считал вампиризм заразной болезнью. Он и был заразен, но не так, как думал Фултон. Но капитан Фултон был здесь командиром тушения, а я уже поняла, что на месте пожара это звание равно Господу Богу. С Богом не спорят. Можешь на него злиться, как хочешь, но это ничего не изменит.

Я стала глядеть под ноги, высматривая обломки и следуя точно за Вреном. Мир куда-то отошел, осталось только продвижение вперед. Солнце жарило, по спине тек пот, но все это было как-то далеко. Надо было двигаться, а не думать. Я уже стала дышать нормально, когда налетела на Врена.

Я застыла, боясь шевельнуться. В чем дело?

Что там такое? – спросила я.

Лестница.

А, подумала я. Теперь мне вести. А я была не готова. Честно говоря, я вообще не знала, как в этом чертовом костюме пойду по ступеням. Я до сих пор понятия не имела, как это трудно.

В таких домах лестницы – самое опасное, – сказал Врен. – Уж если что и рухнет, так это лестница.

Ты так хочешь нас успокоить? – спросила Рейнольдс.

Только подготовить, – ответил он. – Я проверю первые ступени. Если они держатся, я отойду и пропущу Блейк вперед.

Он перестал подтрунивать, был очень деловым и с имен перешел на фамилии.

Осторожней, там на ступенях тело, – сказал он. И шагнул на первую ступень, топнув так, что я вздрогнула.

Тело было черным, обугленным. Рот открыт в беззвучном крике. Чтобы увидеть клыки, надо было присмотреться. На самом деле клыки у вампов совсем не велики. Сухожилия натянулись так, что могли лопнуть от прикосновения. Тело казалось хрупким, будто коснись его – и оно рассыплется в пыль. Я вспомнила Ларри и череп, который от его прикосновения разлетелся в порошок. Это тело казалось крепче, но не намного. Может ли этот вамп быть живым? Осталась в нем искра, чтобы с закатом он зашевелился и ожил? Непонятно. Вообще-то он должен был сгореть в пепел. Он должен был продолжать гореть, сколько бы воды на него ни вылили.

Голос Врена вывел меня из задумчивости: