Дело о розыске пропавшего агента Томаса Норберта Бейкера

Достоверно установлено, что Бейкер, работавший под прикрытием, в качестве репортера ВВС неоднократно пользовался профессиональными услугами наемника по кличке Бархан. В августе 2011 года они вдвоем отправились в слабо изученные области Зоны с целью обнаружения неизвестных до той поры проходов к ЧАЭС. Супервыброс застал обоих предположительно в районе бывшего озера Янтарь либо севернее. Можно предполагать, что Бейкер погиб, а Бархан выжил и скрыл гибель клиента, чтобы не повредить профессиональной репутации. Однако обстоятельства указывают…

 

На этом самом интересном месте батарея села окончательно, и ноутбук, пискнув, отключился. Я остался сидеть над мертвым экраном, совершенно ошарашенный, и даже не успел скопировать себе шпионские записки Харта. Кем бы ни был этот человек, свои отчеты он едва ли отправлял Чехову, да и к «Свободе» отношение имел номинальное.

— Ты чего ругаешься, случилось что-нибудь? — спросил меня пробудившийся Лунатик.

— Ничего не случилось, ноутбук вот только разрядился. Спи дальше.

— Я больше не хочу.

Он приподнялся и потрогал свою перевязанную голову. Повязка, которая еще вчера пропиталась кровью, сейчас совсем подсохла.

— Больно?

— Нет, онемело.

— Может, бинты сменить?

— Не надо бинты зря тратить, их теперь трудно будет достать до самого Лиманска. На мне царапины зарастают как на собаке. Давай лучше поменяемся, я караулить буду.

Честно говоря, бессонная ночь, схватка с зомби, Бурцевым и Барханом, ранение Лунатика, погоня за отступником бегом на допинге и, наконец, конспиративные откровения Харта довели меня до полного ступора. Я не стал возражать, свалился, уснул надолго и на этот раз не видел снов.

 

На следующий день погода улучшилась, потеплело и стало сухо. Ноутбук Харта не работал, но я еще надеялся зарядить его, добравшись до дружественной обитаемой территорий. Вместе с тем перспектива добраться до такой территории стремительно сокращалась прямо сейчас. Это происходило потому, что блокпост впереди занимали бойцы в экзоскелетах «Долга», их хорошо было видно в бинокль.

Пройти мимо ребят из «Долга» неузнанным я не мог и прекрасно знал об этом. Оставалось обогнуть блокпост с западной стороны, то есть пробираться лесом. Лунатик возился то с рацией, то с коммуникатором, пытаясь понять, что происходит.

— Сеть не ловится, — виновато сообщил он.

В радиоэфире он жадно слушал на мой взгляд ничего не значащие обрывки чужих разговоров, где-то западнее постреливали, и постреливали всерьез. Сообщений о новых выбросах пока не наблюдалось, и все оставалось как бы в пределах нормального везения-невезения…

Если бы не чертов блокпост, охрана которого знала меня как облупленного.

— Ладно, срежем немного через лес. Тут и идти-то от силы километр осталось.

Мы, закрыв шлемы, свернули на обочину и углубились в чащу. «Велес» у меня то пощелкивал, предупреждая о радиации, то замолкал. Лес состоял из мертвых и живых сосен, трухлявых дубов, корявых елей и буйного, но уже пожелтевшего от наступившей осени лиственного кустарника. Кустарник этот был таким густым и прочным, что при попытках продираться насквозь издавал противный треск. Пахло тут осенью, грибами и чем-то чуждым, с тревожным привкусом химии, запах этот умудрялся пробиваться сквозь фильтры комбеза.

— Как бульдозер ломимся.

— Думаешь, твои услышат? Мы на километр отошли… — рассеянно ответил Лунатик.

Он в какой-то мере был прав, но иррациональная тревога заставляла меня забирать все глубже и глубже в чащу. Один раз мы чуть не влетели в странное образование, наверняка аномальное, но неизвестной до сих пор природы.

Сразу несколько сосен и дубов, а может, еще каких-то деревьев то ли срослись, то ли сплавились между собой, образовав общий купол. Я хотел было пошарить под этим куполом, но предусмотрительный Лунатик утащил меня в сторону.

— Смотри, что там на земле…

На земле под куполом застоялась лужа, на вид обыкновенная, но пованивала она кислотой. Местами в луже мокли остатки костей, на вид — собачьих.

— Ты росянки когда-нибудь видел? — спросил Лунатик.

— Ну да, они комаров едят.

— А это не росянка, а соснодуб, и ест эта штука не комаров, а попавшую под купол крупную органику. Мы, например, ей подходим.

Я с уважением и на приличном расстоянии обошел по периметру этот новый для меня вид аномального растения.

— Черт с ней, пускай растет.

«Велес» показывал координаты артефакта, я пошарил немного в траве и подобрал «пустышку». Она представляла собой два диска, сцепленных вместе слизью, и то ли помогала от ожогов, то ли была аномальным аналогом все того же стимулятора. Едва ли эту штуку мог породить соснодуб, скорее всего она завелась тут после одного из прежних выбросов.

— Хоть бы что-то полезное, — ни с того ни с сего разозлился Лунатик.

— А ты чего хотел?

— «Пузырь», «светляка» или пускай бы «мамины бусы»…

Больше он мог ничего не объяснять. Все перечисленные артефакты или помогали от радиации, или лечили раны, то есть вполне укладывались в перспективу, которая маячила для нас в Лиманске.

— «Пустышку» продать можно.

— Кому? Я тут ни одной базы не знаю, кроме той, где Лесник! А Леснику «пустышка» ни к чему, он и так через аномалии проходит…

— Не может быть.

— Мне-то что, ты у него сам спроси, правда или нет.

Лунатик уже успокоился. Лес шумел под порывами осеннего ветра. Блокпост остался далеко в стороне, нужно было идти дальше. Внезапно к шелесту деревьев под ветром добавился еще один звук — кто-то быстро, но осторожно пробирался сквозь кусты.

— Тихо…

Хрустело теперь совсем близко. Я взял дробовик наизготовку и едва не выстрелил, когда контур живого существа очутился рядом.

Это был не мутант, а человек. Бесформенным его делал темный кожаный плащ с капюшоном, накинутый поверх комбеза. Чужак мог поднять пальбу и тем самым растревожить ребят с «долговского» блокпоста, но позволить ему переться на нас просто так, со стволом и непонятно какими намерениями, я тоже не имел права.

— Стоять, — тихо приказал я.

 

Чужак замер. Наверняка он тоже нес рюкзак при помощи «грави». Этот артефакт уменьшает гравитацию, но не уничтожает инерцию, поэтому обманчиво легкий, а на самом деле стокилограммовый груз пнул резко остановившегося сталкера в спину и пониже спины. Тот пошатнулся на скользкой траве, капюшон слетел, и я узнал ту самую худую брюнетку, которая когда-то подсела к нашему костру на Болоте. Сейчас сталкерша попыталась натянуть капюшон обратно на лицо, но задравшийся при этом рукав обнажил татуировку на запястье, выполненную в виде черепа.

— Нифига себе плохая примета, — пробормотал Лунатик, когда «черная невеста» удрала в лес, не оглядываясь. Мы не окликали ее и, конечно, не догоняли. Не могу сказать, чтобы суеверия на меня сильно действовали, но повторная встреча, да еще в чаще полумертвого от радиации леса, выглядела не ахти.

— Нечего стоять, пошли куда собирались.

— Ты знаешь ее?

— Нет, — неожиданно зло отрезал Лунатик.

Мне показалось, будто он темнит, но в личные дела других сталкеров я никогда не лез, поэтому промолчал.

К базе Лесника мы попали со стороны ограды, ворот тут не сделали, но это место по крайней мере не охранялось бойцами «Долга», так что ворота нам были и не нужны. Двухметровый забор от времени покрылся щербинами. Я легко вскарабкался наверх и помог перебраться Лунатику. По другую сторону ограды сгрудились четыре невысокие постройки из красного кирпича, наследие давно уничтоженного аварией «лиманского биосферного заповедника». Место выглядело слегка запущенным, но пригодным и для жилья, и чтобы выброс пересидеть.

— Вон в том доме живет Лесник, на втором этаже.

— Думаешь, нам к нему обязательно?

— Было бы не обязательно, — мрачно буркнул Лунатик, — но я тут радиопереговоры послушал. Большая часть «Долга» уже перешла реку и в самом Лиманске воюет. Большая часть «Свободы», заметь, тоже. Воюют, понятно, друг с другом, и у всех большие потери. В прошлые дни обе группы нас обогнали, потому что шли прямой дорогой и на сражения с контролерами, ренегатами и прочими психами не отвлекались. Впрочем, те к ним и сами не лезли. Теперь еще и с юга туда подтянулись самые отъявленные отморозки, вроде того же Факира, а откуда-то с севера нагрянул «Монолит». К «Долгу» и «Свободе» подкрепления идут, но вот дойдут ли… Мост через реку-то ренегаты подняли и проход в город заблокировали. Так что в любом случае ничего хорошего там нет. Я правду говорю, ты, Моро, не обижайся, но там звездец. Не знаю я, как в сложившейся ситуации Полозова искать. Тем более коммуникатор его не пеленгуется.

— А при чем тут Лесник?

— Через пару-тройку дней бои в Лиманске утихнут, хотя и на время — раненых там и так уже много. После этого можно будет через реку в город перебраться, и не через бандитский мост, а иначе. Лесник местный сторожил, знает все переправы, если он посоветует что полезное, то проблем станет меньше. Вот в таком аспекте. Ты согласен, Моро?

Я понял, что он имеет в виду — самым первым участникам боев за Лиманск предстояло «помножить друг друга на ноль», хотел я этого или нет.

Я этого, кстати, не хотел, в том же «Долге» воевали ребята, которые раньше были моими друзьями и, хотелось надеяться, в мое отступничество не верили до сих пор.

Надежду отыскать Полозова я уже начинал терять, этот Полозов бегал от нас будто призрак, если, конечно, существовал вообще. При этом Лиманск был интересной, необследованной и, возможно, богатой территорией, а без пополнения ресурсов я не мог противостоять ни Бархану, ни стоящим за ним заказчикам. Другого пути уже не оставалось, хотя я понимал, что запутался и утратил первоначальную ясность цели.

— Ну так как, Моро? — настаивал Лунатик.

— Разговор не повредит, пошли.

«Избушка лесника» (о которой рассказывали на «Агропроме») на деле оказалась не избушкой, а комнатой на втором этаже кирпичного здания бывшей «администрации заповедника». Над притолокой двери до сих пор сохранилась табличка «Диспетчерская» с двумя первыми полустертыми буквами.

Лунатик постучал.

— Заходите, — раздался с той стороны хриплый голос старика.

Комната, в которой обитал Лесник, где он ел, спал и скорее всего проводил большую часть времени, почти полностью сохранилась еще с восьмидесятых, вся — включая жиденькую и уже облупившуюся голубую масляную краску на стенах. На бывшем «канцелярском» столе в углу в ряд выстроились старая электроплитка, еще более старая радиола, придавленная сверху ламповой радиостанцией. Заднюю стену украшало чучело головы кровососа с висящим рядом охотничьим ружьем и календарь восемьдесят пятого года с видом Лиманска и изображением белобрысой девочки со скакалкой.

— Рассказывайте, зачем пришли…

Лесник встретил нас, сидя на койке, перед грубо сколоченным дощатым столом, на котором лежали остатки еды и недокуренная пачка сигарет. Его лицо, окаймленное седой бородой, еще с лета загорело до красноты. Носил он высокие сапоги и подпоясанную патронташем куртку, из-под которой выглядывал край тельника.

— Ну, чего молчите? Ты зачем, Лунатик, пришел? — повторил он довольно сурово, обращаясь прямо к моему напарнику и как будто игнорируя меня.

— Дорогу на Лиманск спросить у вас хотели…

Я чувствовал странную неловкость, что-то шло неправильно или я не понимал сути происходящего.

— Говорил я тебе, сынок, что доиграешься, — добавил Лесник ворчливо, но обтекаемо. Я не знал, на какие разговоры и поступки он намекает, но вмешиваться не стал, опасаясь навредить. Дед явно был с характером и с Лунатиком знакомство поддерживал уже давно.

— Надо очень, вы поймите…

— Кому надо-то? Тебе, Лунатик? Я же говорил много раз — иди на Большую землю и не возвращайся. Пока будешь здесь крутиться и по здешним законам жить, Зона тебя не отпустит.

— Она и там не отпустит… — обреченно сказал Лунатик.

— Как знать, ты же не пробовал… А я вот что скажу — темнишь ты, сынок. Зачем лезешь в Лиманск? Если за хабаром, то сам знаешь, что суета все это, и деньги за хабар как приходят, так и уходят — все Зона себе заберет…

— Место хочу видеть, где родители погибли.

— Может быть, может быть… А все равно сомнительно. Могилки их там не найти, а место само по себе незавидное — аномалии там да руины.

— Я вспомнить хочу! Знать!

— А вот это, парень, врешь. Тебе сколько лет сейчас?

— Двадцать шесть.

— Надо же! А я-то думал, меньше. Все равно не мог ты тогда ничего толком запомнить.

Лесник замолчал и плеснул из бутылки на дно граненого стакана.

— Пить будете, гости? Тогда стаканы в шкафу возьмите. И ты, сынок, больше мне тут вранья не повторяй. Я на вранье чуткий, еще раз услышу — выгоню, и не будет вам моей помощи. Как будешь готов правду говорить — скажешь, а до поры лучше помолчи.

Лунатик сидел подавленный, к водке он едва притронулся. Глаза у него в последнее время были красные — то ли от недосыпания, то ли еще от чего. Мне затея с посещением Лесника не нравилась все сильнее и сильнее. Дед явно был мутный, хотя и не злой, но запретить сталкеру в Зоне придерживать информацию — все равно что запретить ему дышать, есть или ствол с собой носить. Не спрашивай лишнего — не получишь вранья.

Вместе с тем причины, подтолкнувшие Лунатика на опасный и тяжелый поход на Лиманск, меня тоже интересовали, но причины эти могли оказаться обычными, начиная с нехватки денег. После открытия Лиманска сталкеров-одиночек поразила настоящая «золотая лихорадка», а разговоры об уникальных артефактах, которые там будто бы грудами лежат, пошатнули не одни мозги. Лунатик тоже собирал артефакты с фанатизмом коллекционера. Мог ли я осуждать его за это? «Светляк», добытый им когда-то, спас мою жизнь…

— К Лиманску мы идем из-за меня, Полозова мне нужно найти, — сказал я, решив вмешаться.

— Вот, значит, как… Человек не иголка в сене, должен отыскаться. А зачем он тебе?

— Правду хочу восстановить.

— Правда — это хорошо, но только правды тоже разные бывают… Восстановив ее, как бы потом не пожалеть…

— Пожалею или нет — это только меня касается.

— И то верно… Ну, за здоровье! — сказал Лесник, опрокидывая стакан.

После этого он перевел разговор на другое, и касалось все это в основном наемников некоего Хога и других не относящихся нам дел. Расспросы явно зашли в тупик.

— Может, мы пока пойдем? — спросил Лунатик с тем особым видом, который у него был признаком подавленного раздражения.

— Идите, ребята, только недалеко… Выброс будет через два часа, так что возвращайтесь — у меня для гостей место есть. И на патрули «Долга» напарываться не надо, а то пока твой друг будет правды добиваться, так уже и пулю словит… И глубоко в лес забредать поостерегитесь. А то так бывает… Зайдет человек в туман — и там как слизало его. Назад не вернется, и смерть его лютую никто не увидит.

С такими напутствиями мы с Лунатиком перебрались в другое здание, своротив заколоченную дверь, внутри было пыльно и полутемно. Лунатик разложил спальник и улегся сверху, как был, в броне «Берилл».

— Если ты понял, Лесник — человек проблемный.

— Угу.

— Заметь, его дом внутри «светится», причем сильнее, чем эта руина, однако старику хоть бы что, он даже защиту не носит. Есть мнение, что Лесник может сквозь аномалии проходить без вреда для себя. И еще… Знаешь, почему его Лесником называют? Он еще до чернобыльской аварии в заповеднике работал. После аварии никуда не ушел. Во время супервыброса в две тысяча шестом — тоже. То есть, по идее, уцелеть он не мог, но все-таки уцелел… Мне он помогать не хочет, сердится, мы с ним поссорились полгода назад. Я думал, он уже остыл — а вот ничего подобного, все помнит. Тебе бы помог, но тут проблема другая — он ни «Долг», ни «Свободу» не любит. Терпит — да. Разрешает «долговцам» тут блокпост держать, потому что все равно помешать не может. Но на самом деле надеется, что обе группировки друг друга перебьют…

— Давай без Лесника обойдемся.

— Как?

— Как-нибудь. Непреодолимых преград не бывает.

— С ним было бы проще.

— А без него спокойнее. Он просто так помогать не станет, потребует что-нибудь взамен, а я втемную не играю. Дед от нас правды ждет, а сам ничего не говорит. Неравноценный обмен.

Лунатик долго не отвечал, рассматривая потолок, весь в пятнах плесени и комьях старой паутины.

— Да, ты прав, наверное, но все же жаль…

Мы больше не разговаривали до самого выброса. Я поискал, где бы зарядить ноутбук Харта, но электричество тут было только в каморке самого Лесника, а к Леснику возвращаться не хотелось. Именно поэтому я и отложил чтение досье Бархана на потом.

Ближе к ночи случился выброс.

Я спал до выброса и проснулся перед самым его началом. Сон, который на этот раз мне приснился, был странным до одури. Мы с Костей шли рядом по узкой тропе между двумя мерцающими стенами, составленными из сплошных аномалий. Искры от «электры» разлетались по сторонам, попадая на комбезы, оружие и пришитую к моему рукаву эмблему с оскаленной башкой зеленого волка.

— Ты ведь этого всегда хотел, — сказал мне Костя во сне. — Ты хотел свободы. Вот она, бери, сколько хочешь.

Мы так и шли гуськом, вовсе не свободные, а зажатые между двух смертельно опасных барьеров. Позади оставалась тьма, но точно такая же тьма маячила вместо выхода.

— Обязательств не бывает, — продолжал Костя. — Если ты передумаешь, мнение всегда можно изменить. Это, в сущности, твое право.

«Электры» тем временем становились все жиже и ниже, сквозь них начал проглядывать бледный, словно размытый пейзаж. Тьма на выходе тоже истаяла, сменившись мутными предрассветными сумерками. Мы вышли из заколдованного коридора наружу, и я узнал место — дорогу между холмов, ведущую на «Агропром». Сам «Агропром» странным образом приблизился, во дворе возились чужие люди. Старая мозаика на стене получила свежие отметины пуль. Мертвецы валялись во дворе, один из них — лицом вверх, я узнал в нем бармена Колобка. Из здания вышли «свободовцы» и принялись прибирать трупы, укладывая их возле стены штабелем. Кое-кого из наших ребят вывели живыми и поставили у стены, чтоб расстрелять, издали по рыжей голове я узнал Лиса.

— Тут без вариантов, — сказал Костя. — Или мы, или они. Ты сам знаешь.

Я хотел изменить течение сна, но, как оказалось, это невозможно, хотел проснуться, но не мог, а поэтому был вынужден смотреть все новые и новые подробности выноса нашей базы на «Агропроме».

Генерал Крылов мне приснился в самом конце. Он сидел у себя в кабинете, неподвижный, откинувшийся на спинку старого стула. Запрокинутое лицо смотрело вверх. Пистолет из разжавшихся пальцев выпал и теперь валялся на ковре, среди мусора и россыпи гильз. На виске у генерала темнело пулевое отверстие.

 

— Моро! Что, опять кошмары?

Лунатик тряс меня, принуждая проснуться. Я открыл глаза и увидел все тот же пыльно-паутинный потолок лесничества и встревоженную физиономию моего товарища.

— Что приснилось?

— Вынос «Свободой» нашей базы на «Агропроме». Там всех убили. Пленных расстреляли.

— А Крылова?

— Крылов, похоже, не сдавался до конца. Когда в здание ворвались, застрелился из наградного пистолета.

— Ну, Крылов, он мужик такой… — с уважением сказал Лунатик. — Только ты лучше не спи, потому что сейчас будет выброс.

Едва он успел это сказать, как мир вокруг заметно тряхнуло. В глазах сверкнуло кровавым, но тут же прошло, хотя картина окружающего мира продолжала рябить и двоиться. Этот мутно-розовый то ли туман, то ли кисель мешал мне сосредоточиться, оставалось только пережидать, кое-как справляясь с позывами к рвоте. Самым неприятным образом сюжет сна прямо в голове накладывался на паршивую реальность, вызывая у меня такую тоску, хоть волком вой.

— Что-то сегодня все не торжественно, — озорно сказал Лунатик, которого колбасило не меньше…

 

Когда выброс наконец закончился, я обнаружил нечто очень неприятное — ноутбук Харта, раскрытый и забытый на полу, валялся все там же, но еще и раздавленный всмятку. Чинить там было уже нечего, даже если бы имелось, чем чинить. Это меня взбесило.

— Ты что — наступил на него? — орал я Лунатику, добавляя подходящие по случаю слова.

Он долго сдерживался, а потом послал меня надолго и далеко, так что мы чуть не разодрались. Я уже собирался ему врезать, но не смог — голова у этого раздолбая до сих пор была в бинтах, так что дело о гибели Хартовского ноутбука пришлось спустить на тормозах.

Лунатик, видимо, посчитал, что ноутбук во время выброса раздавил я сам. Он обиделся и молчал до вечера, пока я не остыл и не извинился. Вся эта разборка наверняка происходила не без психологического влияния Зоны, однако «дело о розыске пропавшего агента» я так и не дочитал до конца. Важная подробность истории Бархана оставалась темной, а сам Бархан мог объявиться в любое время.

 

 

Глава 15. «Долг» и «Свобода»

 

Октябрь 2011 года, Зона, Рыжий лес.

 

— Слышишь? Стреляют…

Грохот выстрелов доносился со стороны блокпоста, но гораздо ближе к лесу.

— Схожу погляжу, — сказал Лунатик. — Но только один.

Вчерашняя ссора утихла, но мой напарник все равно нервничал и ясно давал мне понять, что слушаться так, как раньше, беспрекословно, не собирается. Я же посчитал, что у этого парня стремительно портился характер. Ходить одному по Рыжем лесу опасно, об этом нас сразу предупредил Лесник, но навязывать человеку помощь — не самое лучшее дело.

— Ладно, иди, — согласился я. — Если надо будет — вызывай меня сразу по рации.

Так он ушел, а я остался и просидел, ничего не делая, примерно полчаса. Рация молчала, стрельба все отдалялась, а потом притихла. Лунатик на связи так и не появился, на мои позывные тоже не отвечал. Происходившее все больше мне не нравилось, в побег напарника я не верил, так как успел изучить его достаточно хорошо. Скорее уж Лунатик попал в серьезную заваруху, из которой не сумел выпутаться. Следовало срочно вмешаться, чтобы потом вернуться засветло, но непонятно было, где и как мне теперь искать своего напарника. В результате я взял с собой только рюкзак, воду, немного еды, аптечку, «Чейзер», пару обойм и нож. Вести затяжные перестрелки с солидной вооруженной группой смысла все равно не было — не имел я для этого ни возможностей, ни, конечно, желания.

…Блокпост «Долга» оказался покинутым. В этом не было ничего странного: лесничество для «Долга» тактического значения не имело, а завязавшийся в другом месте бой мог потребовать немедленных подкреплений.

С этими соображениями я и углубился в чащу и шел до тех пор, пока не наткнулся на уже знакомый соснодуб. Этот монстр растительного мира задумчиво переваривал мужика в камуфляже. К которой группировке этот бедолага принадлежал при жизни, разобрать не получалось, но это точно был не Лунатик. Под купол человек влез по незнанию, возможно, в поисках удобного места для стрельбы, да там и остался. «Чейзер» я теперь держал наготове и временами натыкался на следы перестрелки — раненые сосны испускали смолу, под ботинки попадали гильзы, в одном месте, под корявой елкой, я нашел пустую коробку из-под армейской аптечки. Несмотря на все признаки недавнего боя, люди бесследно исчезли. Эфир забивали помехи, иногда по рации я слышал обрывки фраз, искаженных до неузнаваемости, будто их специально произносили задом наперед.

Единственными внятными звуками были звуки самого леса. Ветер гудел в кронах. Шуршала пораженная радиацией, но не вполне мертвая хвоя. В отдалении лаяли псы. Что-то грузное и тяжелое ворочалось поблизости. Ощущение чужого, мощного и агрессивного присутствия заставило меня насторожиться. Почва под ботинками слегка завибрировала, а потом дрогнула всерьез, едва не сбив меня с ног. Я уже понял, что напоролся на псевдогиганта.

Двухметровая туша, которая с рыком бросилась на меня, передвигалась на двух громадных задних лапах, передние, скрюченные и атрофированные, мутант прижимал к груди. Голова у него была большая, с зубастой пастью и крайне толстой черепной коробкой. Ударная волна, едва не сбившая меня с ног, каким-то образом создавалась этим чудищем. В целом монстр походил на небольшого тираннозавра, но в форме коленей, кистей, ступней и глаз еще оставались слабые черты искалеченного человека. Других двуногих он ненавидел по праву и продемонстрировал это вполне, собираясь меня прикончить.

Я ничего не мог ему противопоставить, кроме выстрела из «Чейзера», поэтому выстрелил, целясь в морду, после чего бросился бежать. Пробить череп гиганта такой выстрел не мог, но некоторый вред ему все же причинил — мутант взревел от боли и попытался достать меня ударной волной, хотя я уже отбежал слишком далеко. Он ломился следом, топал лапами, с хрустом ломал кусты и молодые деревья. Весила эта тварь более тонны, и остановить его, наверное, смог бы крупнокалиберный пулемет, которого меня не было. Оставалось надеяться, что попадется какая-нибудь скала или руина, на которую можно вскарабкаться и пересидеть атаку, но ничего не попадалось, а расстояние между мною и мутантом, поначалу увеличившееся, теперь постепенно сокращалось. Он был зол и собирался отомстить.

Когда земля у меня под ногами дрогнула в очередной раз, я не удержался и упал, перекатившись через плечо, при этом едва не выронил «Чейзер». Хватать добычу передними, атрофированными конечностями гигант не умеет, поэтому, чтобы поймать меня, он резко остановился, в тот же миг когти царапнули по комбезу, разрывая верхнюю оболочку. Я откатился в сторону, оставляя в когтях гиганта лоскутья изорванного «Севы», вскочил, увернулся от новой попытки захвата и бросился бежать, изменив направление. Пульс стучал в висках, по лицу под шлемом текли струйки пота, смешавшегося с сукровицей от полученных при падении ссадин. Левое колено, которым я ударился, теперь горело огнем.

В сущности, я был обречен.

Бегать от гиганта меня заставляли в основном упрямство и взятая на вооружение привычка сопротивляться до конца даже в самых безнадежных обстоятельствах. Я попытался петлять, надеясь, что гигант врежется во что-нибудь, но столкновения даже с крупными деревьями не производили на него никакого впечатления. Он прибавил скорости, взревел и цапнул меня пастью прямо на бегу, зубы со скрипом скользнули по шлему, я увернулся, споткнулся и покатился вниз со склона, наматывая на себя ошметки травы, грязь, сухие листья и радиоактивную хвою.

Ниже склона над лужайкой одиноко завис радужный, почти совершенно прозрачный пузырь. Это была аномалия «телепорт», но образовалась она слишком высоко над землей, поблизости не нашлось ни крепкого дерева, ни высокого камня, запрыгнуть в пузырь оказалось невозможно, и «окно к спасению» болталось тут словно бы издевательства ради.

Я остановился, стараясь успокоить дыхание и дожидаясь приближения гиганта.

Он замедлил бег, а потом перешел на шаг — не потому что устал, а потому что собрался сожрать загнанную до полусмерти добычу с расстановкой и удовольствием. Он совершенно меня не боялся и имел к этому все основания — мощные мышцы, толстенный череп и, в сущности, немалый, хотя и звериный, интеллект. Единственной слабостью гиганта была его масса и связанная с нею инерция.

— Давай иди сюда, жри…

Я дождался, когда противник приблизится вплотную, остановится и протянет заднюю лапу для захвата. В этот момент он балансировал на единственной, хоть и очень мощной конечности, чем я и воспользовался.

Когти бессмысленно сгребли пустоту, меня на месте уже не оказалось.

Пока зверь пытался понять, что происходит, я поднырнул под его брюхо, очутился за спиной, запрыгнул на массивный загривок и, использовав башку мутанта как опору, перемахнул в центр телепорта-пузыря.

Не знаю, способны ли псевдогиганты понимать унижение, обман и обиду. Во всяком случае, нервная система у них достаточно сложная, чтобы не только соображать, но и оценивать. Обманутый монстр взревел, развернулся с невероятной для такой туши ловкостью, даже успел обдать мой комбез слюной и слизью, но я уже исчез для него, вывалившись из телепорта совсем в другом месте…

 

В теории, после прыжка я мог очутиться где угодно: внутри Зоны, в том числе на Кордоне, в кабинете Крылова, или в середине какой-нибудь «жарки». Неизвестно, где было бы опаснее — в «жарке» или у Крылова, итог, наверное, получился бы один…

Однако ничего такого не произошло. Вокруг шумели деревья. Сыпались желтые листья. Тень ворона мелькнула на земле. Если не считать шелеста, стояла глубокая тишина, псевдогигант исчез. Я отстегнул шлем, подставляя голову свежему осеннему ветру. Место выглядело незнакомым, но совершенно точно находилось в Рыжем лесу, очень далеко меня не забросило. Над старым танком неподалеку завис еще один аномальный телепорт, но лезть в него пока что не хотелось. Отправить он меня мог куда угодно, в том числе обратно к взбесившемуся от злости псевдогиганту. Таким образом, в телепорт я не полез, зато неподалеку от него обнаружил нечто поразительное. Это была аномалия около тридцати метров в диаметре, чем-то похожая на «загребущие руки», но гораздо внушительнее. Нечто, возможно, гравитация или пси-излучение, заставило неорганическое вещество почвы вытянуться вверх, создав гигантские крючья, обращенные внутрь тридцатиметрового круга и одновременно к небу. В целом аномалия напоминала то ли голые стропила, оставшиеся после гигантского шатра, то ли вывороченные наружу корни чудовищного дерева. Земля вокруг аномалии побурела и стала почти безжизненной, марево перегретого воздуха, колеблясь, поднималось над этой мрачной поляной высоко в небо. Лезть в круг смерти я не собирался, но «Велес» показывал артефакт, и, повозившись, я его нашел. Это оказалась «пружина», странная штука, немного похожая на «пустышку», но иного воздействия. Я такие никогда не пробовал, но, по слухам, «пружины» хорошо смягчали гравитационный удар.

Я убрал находку и опять задумался над необычайной живучестью Бархана. При наличии парочки таких «пружин» в снаряге наемника, его почти безвредное падение с крыши завода «Янтарь» переставало казаться невероятным и приобретало вполне рациональное объяснение.

 

Лес шумел, отчасти заглушая прочие звуки. К тому же вдалеке лаяли псы, но ко мне они пока не лезли. Еще через несколько секунд тишину разорвали выстрелы, и стало понятно, что место, в котором я очутился, действительно отстояло от прежнего довольно далеко.

— Лунатик, Лунатик, ты меня слышишь? — передал я, не называя себя, но на сталкерской частоте.

Он ответил почти сразу же:

— Слышу! Здорово. Оставайся на месте, сейчас выйду прямо на тебя.

Он, видимо, засек мой коммуникатор, который я специально держал включенным и, убегая от псевдогиганта, чудом не разбил.

Я опустился на траву, продолжая держаться подальше от аномалии-переростка. Наверное, я был счастлив, потому что остался жив в безнадежной ситуации, и пусть на шаг, но приблизился к пониманию истории Бархана, хотя на самом деле я просто сильно устал после драки. Где-то поблизости начиналась еще одна разборка — пока непонятно, какая и с кем.

Лунатик вышел на меня довольно точно, но не с той стороны, то есть боком. Если бы он так выслеживал врага, а не товарища искал, наверняка напоролся бы на пулю.

— Напутал я, извини, заблудился немного, — усевшись рядом на траву, устало объяснил он.

— Как сюда попал?

— Через телепорт. А ты?

— Тоже через телепорт. Псевдогиганта с той стороны видел?

— Нет.

— Ну, тогда, считай, тебе сильно повезло.

— В этом смысле — да. Но вот в другом… не знаю, как сказать.

— Да уж говори прямо.

— Блокпост «Долга» стоит покинутый, но это ты, наверное, и сам заметил. Оттуда все выдвинулись на Лиманск. Там будет соединение с главными силами, еще одна большая группа подходит сейчас с «Агропрома»…

— Ты из-за этого нервничаешь? Мы с тобой к нашим соваться не обязаны.

— Не только из-за этого. Сюда не только «Долг» подходит, «Свобода» уже здесь. Прямо несколько часов назад появились, шли от Свалки на Армейские склады, оттуда западной дорогой на Лиманск, чтобы своим в окружении помочь. Мост разведен, они туда не попали. Зато развернулись и схлестнулись с «Долгом» прямо в лесу, то, что ты сейчас слышишь, — их перестрелка.

— Сведения откуда?

— Я… говорил кое с кем.

— С кем именно?

— С Эксой.

— По рации говорил или он здесь?

— Здесь!

— А насчет Кости не знаешь?

— Экса сказал, что Костя в Темной долине, Чехов пока тоже, но, если будет решено бросить старую базу и перебраться на армейские склады, к Лиманску поближе, тогда все изменится.

— Усложнится?

— Да.

Я это понимал. Из-за подошедших подкреплений разборки в Лиманске могли вспыхнуть с новой силой, вдобавок я рисковал, попадаясь на глаза ребятам из «Долга». Не знаю, во что теперь ценилась прошлая дружба, но едва ли она помешала бы им меня расстрелять по приказу, а насчет существования такого приказа я чем дальше, тем меньше сомневался.

— «Долговцев» Крылов ведет?

— По счастью, нет. Ведет какой-то молодой парень, я его издали видел, не особо присматривался.

Ответ был не самым безнадежным, по крайней мере командиром у них был не Ремезов.

— Прямо сейчас обстановка там какая?

— А думаешь, я это понял? Стреляют там, — безнадежно ответил Лунатик. — Как только бой начался, я от «свободовцев» отстал. Они, собственно, меня оставаться и не приглашали. Я не член группировки, так что не обязан. Как только отвязался — сразу к тебе. Пытался по рации связаться — сигнал не проходит, коммуникатор вдруг вылетел в очередной раз… Ну, думаю, придется сначала к Леснику идти… А тут смотрю, ты на связи. Кстати, видел эту громадную штуку на поляне?

— Угу.

— Аномальный хит сезона, называется «симбионт». Он сейчас не опасен, потому что хорошо заметен. А вот ночью может сильно навредить. Да и в целом места мутные. Пошли, вернемся к Леснику. Если дед уже подобрел, он нам поможет, а если все еще упрямится — там хотя бы крыша есть над головой. Можно вон в тот телепорт над танком залезть, как раз у Лесника окажемся… Ну так как — пошли, Моро? Не хочешь идти? Смотри, темнеть начнет скоро. Тут ночами собаки ходят стаями. Говорят, снорки тоже водятся.

— Сейчас пойдем, только надо выяснить кое-что…

 

…В прагматическом смысле Лунатик был прав, но меня нестерпимо тянуло проследить, чем оборачивается стычка между агропромовцами и «зелеными волками». Я выбрал ель на вершине холма, потолще и повыше, с хорошими крепкими сучьями, и влез с биноклем, твердо намереваясь посмотреть, что происходит. Стрельба как раз перемещалась в нашу сторону, так что долго сидеть наверху мне не пришлось. Сверившись с картой, я очень скоро понял, что происходит. Отряд «Долга» поначалу двигался с юга на север, пытаясь пересечь Рыжий лес насквозь, однако уперся в почти непроходимую гряду холмов с высокими отвесными склонами. Под холмами существовал туннель, обозначенный далеко не на всех картах. Пытаясь пройти через туннель, отряд «Долга» столкнулся с боевиками, которые там засели. Принадлежали ли они к «Свободе», или воевали сами по себе, я не знал, да и особого значения это уже не имело.

Малочисленную группу из засады в конце концов выкурили, возможно, закидали гранатами, но в пылу сражения не сразу заметили «свободовцев», которые внезапно атаковали «Долг» с тыла, загнали ребят все в тот же туннель и заперли там огнем. Свободным, по идее, оставался северный выход. Я его хорошо разглядел в бинокль. Вел он на склон, за которым начиналась пустошь перед аномалией «симбионт», то есть отступать «долговцы» могли только в нашу с Лунатиком сторону.

Это только в теории.

На практике снайпер «Свободы», обустроивший позицию где-то на гребне холма, очень этому мешал.

Неузнанный мною парень в комбезе с надписью «ДОЛГ» на спине прямо сейчас лежал ничком, раскинув руки и уткнувшись лицом в траву. Судя по неловко разбросанным конечностям, он был мертв. Еще один человек, но раненный, а не убитый, отполз в «мертвую зону», где его не могли достать пули. Парень сидел там, сняв шлем и прижимая к ра