* * *
Светлана чувствовала, что они с Андреем отдалились друг от друга. Она устала от такой жизни – они жили, словно два чужих человека в коммуналке. И только особая атмосфера Рамадана и походы в мечеть придавали ей силы и гнали прочь невеселые мысли, одолевающие ее.
Ее искренне радовало то, что Аслана эти дни вообще не было видно. Скорее всего, он после работы сразу шел в мечеть и поэтому возвращался поздно, и не сталкивался с Андреем.
Она вздохнула и села на кровать, чтобы успеть почитать Коран до прихода Андрея.
* * *
Уже несколько дней подряд Андрей ходил в мечеть на молитву. Вставал в ряд вместе со всеми и повторял их движения. Он сам не знал почему, но молитва приносила в его душу покой и умиротворение…
Шел двадцать первый день Рамадана. Андрей сидел в мечети у столба и читал книгу. До разговения оставалось еще около пятнадцати минут. Он потер покрасневшие от долгого чтения глаза, оторвался от книги и поднял голову, обводя взглядом мечеть. Он надеялся увидеть Толика, чтобы вернуть ему шарф, но его не было. «Может, молится в другой мечети» – подумал Андрей.
В очереди за чебуреками за ним стоял парнишка кавказкой внешности. Покупая себе, Андрей обернулся и спросил его:
– Сколько тебе?
– Два… – отозвался тот, роясь в кармане плохонькой курточки, в которых звенела мелочь.
Андрей протянул ему два чебурека и, вспомнив слова Толика, сказал:
– Ради Аллаха...
Он впервые в жизни почувствовал, какое это наслаждение – делать людям добро…
За эти дни Андрей выучил движения молитвы, и теперь ему стало легче.
После молитвы он, уже повернувшись к выходу, вдруг увидел Аслана. Он, улыбаясь, пожимал руки братьям по вере – всем: чеченцам, татарам, русским… Сегодня его хромота была особенно заметной.
Андрей, подождав с минуту, не спеша подошел к Аслану и остановился перед ним. Тот, подняв на него глаза, молча вздохнул, а потом чуть слышно сказал, чтобы его не услышали остальные:
– Только не здесь. Не оскверняй мечеть… Давай выйдем.
Андрей почувствовал, что на душе у него стало удивительно легко. Он понял: он должен сделать это именно сегодня, именно сейчас...
Он улыбнулся.
– Я не за этим пришел, Аслан… Я хочу принять Ислам.
Аслан с полминуты молча смотрел на него, потом чуть слышно спросил.
– Правда?
– Да, – твердо ответил Андрей.
Аслан повернулся и громко сказал:
– Братья! Задержитесь ненадолго, пожалуйста. Здесь один брат хочет Ислам принять...
Те, кто уже дошел до двери, развернулись и пошли назад. Они столпились вокруг Андрея, и он произнес перед ними наспех выученные слова шахады. Сердце его билось как-то странно, как-то не так, как всегда, по-другому, по-новому… Он вдруг почувствовал, что стоит на пороге чего-то великого и прекрасного. Братья обступили его и принялись по очереди поздравлять его и обнимать.
Все было так странно... Андрею даже показалось на мгновение, что это сон. Его обнимали кавказцы, татары, возникший откуда-то русский Толик и даже этот смуглый араб с черной бородой, который тут же сунул ему в руку «Крепость мусульманина»… Подошедший последним Аслан, посмотрев ему в глаза, тихо сказал:
– Поздравляю, брат, – и тоже крепко, по-братски обнял его.
Позже, на выходе, он снова увидел Аслана.
Окликнув его, Андрей протянул ему руку и сказал:
– Прости меня… брат.
– Прощаю… Да простит тебя Аллах, – улыбнувшись своей печальной улыбкой, просто ответил тот.
Они попрощались, и Аслан, одетый в старую кожаную куртку и видавший виды свитер, сильно хромая, пошел в сторону метро. Андрей посмотрел ему вслед. Чувство вины зашевелилось в нем…
* * *
Светлана, недавно вернувшаяся с мечети, резала овощи для салата.
Ее душили слезы, и она дала им волю, поскольку Андрея не было дома. Она сама не могла объяснить, почему плачет. Словно какая-то плотина прорвалась у нее внутри. Перед глазами, словно кадры из мрачного фильма, проходили столкновения Андрея с Асланом. Кровь на снегу… Тусклый свет перегорающего фонаря… Аслан с разбитым носом, хромающий вверх по лестнице… Довольный Андрей...
Она прикрыла глаза, стараясь успокоиться. На лестнице раздались шаги Андрея. Она чуть слышно вздохнула и быстро вытерла слезы.
Он зашел, поздоровался. Она ответила. Она заметила, что он улыбается. «Неужели опять с Асланом сцепился?» – мелькнуло у нее в голове.
В горле снова встал комок.
– Одевайся, пойдем погуляем. Погода хорошая… – тихо сказал Андрей.
Она с недоумением посмотрела на него. Но спорить у нее просто не было сил.
– Я салат делаю… – устало вздохнула она.
– Ничего, он не убежит. Одевайся. Вспомним детство…
Светлана не знала, что это вдруг взбрело ему в голову, но поняла, что остается лишь положиться на Всевышнего. «Может, хочет поговорить…» – подумала она.
Вымыв руки, она вышла в прихожую, влезла в ботинки, натянула дубленку и надела свой простой светло-голубой платок.
Они вышли на улицу. Некоторое время они шли молча. Под ногами похрустывал снег. В воздухе кружились белые снежинки, которые в свете фонарей казались порхающими мотыльками.
Они дошли до метро.
– Мы куда? – тихо спросила она.
– В центр, – отозвался Андрей.
Они спустились в метро и доехали до центра. Выйдя на улицу, они не спеша пошли по освещенным улицам мимо украшенных витрин и неоновых рекламных вывесок. Они дошли до пиццерии. Андрей остановился и толкнул стеклянную дверь, пропуская Светлану вперед.
Он оставил ее за столиком, а сам пошел и заказал две порции пиццы с грибами.
Светлана задумалась. Это было так непохоже на Андрея. Они никогда не ходили в рестораны или пиццерию. В лучшем случае раз в полгода выбирались в выходные в «Макдональдс»…
Когда он вернулся, Светлана внимательно посмотрела на него и тихо спросила:
– Андрей… Что случилось?
Он улыбнулся и, встретившись с ней взглядом, ответил:
– У меня сегодня праздник… И мне захотелось, чтобы у моей сестры тоже был праздник.
– Есть повод?
– Да. Я принял Ислам.
Она затаила дыхание. Ей показалось, или он правда сказал то, что сказал?..
Он смотрел на нее, безмятежно улыбаясь, и молчал.
– Когда? – чуть слышно спросила она.
– Два часа назад…
Она молчала, не зная, что сказать. Наконец она подняла на него глаза и сказала:
– Только не говори мне, что ты пошутил…
– Я никогда еще не говорил так серьезно, как сейчас, – отозвался он, пододвигая к ней пиццу. – Давай, ешь, пока не остыла…
* * *
Оставшиеся дни Рамадана они постились вместе, а вечерами ездили на таравих в ту мечеть, куда всегда ездила Светлана.
На душе у нее было радостно и спокойно. Это было такое счастье – выходить из мечети вместе с братом, держа его под руку, и по дороге к метро слушать его рассказ о том, с кем он познакомился сегодня…
Как велика милость Всевышнего к Его рабам, подумала она. Он послал ей эту радость как раз тогда, когда она уже почти отчаялась найти выход из сложившейся ситуации, когда ей уже начало казаться, что выхода вообще нет, хотя она и старалась сохранять терпение и стойкость, зная, что отчаиваться в милости Аллаха – грех…
Теперь они были по-настоящему вместе, и теперь ей больше не нужно было защищать брата по вере от брата по крови… Теперь ее брат по крови стал ее братом по вере.
Это было так странно, так непривычно – видеть Андрея, совершающего земные поклоны на ее коврике для намаза, произносящего азан и говорящего «Бисмиллях» перед едой… Но никогда еще она не была так счастлива, как в эти дни – поистине благодатные дни, последнюю декаду Рамадана.
* * *
– Аслан, скажи честно, как так вышло, что тебя осколками этими задело? Ты ведь не сам под снаряд полез…
Аслан помолчал немного. Взгляд его затуманился…
Наконец он прикрыл глаза и тихо сказал:
– Андрей… Зачем тебе это знать? Это дело прошлое… Много воды утекло с тех пор.
– Скажи… Я хочу знать.
Аслан снова вздохнул.
– Я брата своего младшего собой закрыл, когда снаряд этот разорвался… – чуть слышно сказал он.
– То есть он выжил, а ты на всю жизнь хромым остался? – спросил Андрей, внимательно глядя на него.
Аслан протянул руку к стакану с недопитым чаем и, повертев его в руках, тихо сказал:
– Он через два дня погиб…
Андрей вздохнул, а Аслан, поставив стакан на стол, тихо добавил:
– «Каждая душа вкусит смерть»… И когда наступит час их, они не отдалят и не ускорят его наступление…
Он помолчал.
– Ладно, брат, это не самая веселая тема для разговора… Давай поговорим о другом. Сейчас я только чай еще поставлю…
Он вернулся с кухни через пять минут.
– Брат, ты о женитьбе не думал? – спросил Андрей, глядя на едва заметные седые волоски в черных волосах Аслана.
– А кто о ней не думает? – отозвался Аслан. – С моей сегодняшней зарплатой я еще лет пять могу о ней думать. Если и женюсь, то не раньше, чем в тридцать, наверное… На все воля Аллаха… Семья – это ответственность. С меня в Судный День за все Аллах спросит… Да и женщина ведь тоже человек, и она хочет жить по-человечески. И Аллах ей дал такое право…
– А если тебе сейчас жениться? Мне тут брат Толик сказал, что не в деньгах счастье…
– На ком? – Аслан посмотрел на него.
– На Свете, сестре моей…
Аслан опустил взгляд и улыбнулся.
– Брат, я не против, конечно, но…
– Отлично, – перебил его Андрей. – Я тоже не против. Так что… Родниться будем.
Аслан посмотрел на него с улыбкой и сказал:
– Андрей… При всем моем уважении к тебе как к брату в Исламе… Мне все же кажется, что сначала нужно саму Светлану спросить… Она может и не согласиться. Да и дело это серьезное, за час не решается. Его обсудить надо…
Андрей внимательно посмотрел на него и сказал:
– Если она не согласится, я завтра же возьму вас обоих за шиворот и отведу в ЗАГС.
Аслан покачал головой. Уголки его губ дрогнули.
– Аллах не разрешил принуждать девушку.
– Это шутка, конечно. Предоставь это дело мне. Толик сказал, перед каждым важным делом нужно истихару читать, вот и читай пока… А если честно, я сестру свою девятнадцать лет знаю. У нее в глазах всегда все написано…
* * *
Он зашел в квартиру и поздоровался со Светланой. «Салам алейкум» – эти два слова, которые Андрей произносил так просто и естественно, каждый раз заставляли ее вспоминать о том, какую великую милость оказал ей Всевышний, сделав ее брата мусульманином…
– Что-то ты у меня, Светка, в девках засиделась… – по-деловому начал он. – Замуж тебе пора…
Его слова вызвали у нее улыбку.
– За кого? – тихо спросила она.
– За нашего брата Аслана, проживающего на пятом этаже, если помнишь такого…
– Думаю, сначала его нужно спросить… – сказала она вместо ответа и опустила глаза.
– Его я уже спросил. Иначе бы я с тобой об этом не заговорил… Теперь мы ждем твоего ответа.
Она, не поднимая глаз, вздохнула и, собираясь с мыслями, начала:
– Андрей, я…
– Короче, я могу идти?
– Куда?
– К Аслану, сообщить ему о том, что завтра мы втроем встречаемся в кафе у мечети, где будем есть чебуреки и обсуждать твое замужество…
Она помолчала с полминуты, потом ответила, по-прежнему пряча от него глаза:
– Иди…
Андрей направился к двери. Светлана, оставшись одна, улыбнулась и, постояв немного посреди кухни, пошла в комнату читать истихару.
* * *
Они зашли в кафе при мечети. Там почти никого не было, четыре столика оставались незанятыми. Светлана расстегнула дубленку, сняла ее и повесила на спинку стула.
Подняв глаза, она увидела Аслана, который, хромая, направлялся к ним. Она опустила взгляд. Сердце в ее груди забилось быстрее…
Аслан подошел и негромко сказал:
– Салам алейкум, брат, – он протянул Андрею руку.
Андрей поднялся ему навстречу и, пожав протянутую руку, сказал в ответ:
– Ва алейкум салам, брат…
Светлана исподтишка наблюдала за ними. Странное волнение охватило ее. Что-то защемило в сердце…
Она посмотрела на Аслана, потом на Андрея, и почувствовала, как по щекам ее побежали слезы. Чувство искренней и бесконечной благодарности Всевышнему переполняло ее…
Андрей, взглянув на нее, понимающе улыбнулся. Аслан опустил взгляд, но Андрей заметил, что уголки его губ тоже едва заметно дрогнули, хотя глаза так и остались печальными и задумчивыми.
Аслан сел. Андрей собрался с мыслями сказал:
– Момент, конечно, торжественный… Но я, к сожалению, не мастер произносить речи. В общем, брат, отдаю тебе самое дорогое из того, чем меня Аллах наделил в этом мире…
Он встретился взглядом с Асланом, и тот сказал в ответ:
– Надеюсь, брат, я этого достоин…
Андрей улыбнулся.
– Инша Аллах… Если никто не возражает, дальше план такой: я бросаю курить, делаю вам свадьбу, а потом отправляю вас на годик-другой в какую-нибудь мусульманскую страну – хочу, чтобы вы язык Корана выучили, знаний набрались и потом наших братьев и сестер здесь учили… А сам уезжаю на это время в Европу на заработки. Я же девятый год на стройке вкалываю, а тут мне наш брат Толик идею подкинул. Он уже почву прощупал, и предлагает мне вместе с ним поехать. Вдвоем оно легче как-то… А квартиру пока сдавать будем. Деньги вам – какая-никакая помощь… А там, гляди, может и я женюсь… – улыбнулся Андрей.
Он помолчал немного, потом тихо признался:
– Знаешь, Свет, я бы вас прямо сейчас в мечеть отвел, чтобы вам никях прочитали… – он перевел взгляд на Аслана. – Просто я хочу, чтобы у моей сестры настоящая свадьба была: с белым платьем – прошу прощения, хиджабом, – букетом белых роз… Знаю, что это не главное в жизни… Но прошу вас двоих понять мое желание.
Светлана молча улыбнулась. Аслан кивнул:
– Конечно, брат… Инша Аллах.
Они с Андреем пошли покупать чебуреки, а она осталась сидеть за столиком. На душе у нее было удивительно спокойно и легко, она ощущала странное, непривычное умиротворение. Это чувство напоминало то, что она всегда испытывала, когда слышала красивое чтение Корана…
За соседними столиками разговаривали ее братья по вере. Где-то рядом звучало чеченское «са ваш»*, и тут же раздавалось русское «брат». Сегодня Светлана как никогда остро почувствовала, что все они – часть огромной, многонациональной уммы, братья и сестры по вере, чьи сердца чистой, крепкой и неподдельной любовью связала навсегда религия Всевышнего Аллаха.
Она подняла глаза и посмотрела в окно. Красивый минарет уходил в небо, и на самой вершине его блестел на солнце серебристый полумесяц…
*Брат (чечен.).
© Copyright: Умм Иклиль, 2008
Свидетельство о публикации №2805210253
الحمد لله على نعمه الظاهرة والباطنة قديما وحديثا والصلاة والسلام على نبيه ورسوله محمد وآله وصحبه الذين ساروا في نصرة دينه سيرا حثيثا وعلى أتباعهم الذين ورثوا علمهم والعلماء ورثة الأنبياء أكرم بهم وارثا وموروثا أما بعد فهذا مختصر يشمل على أصول الأدلة الحديثية للأحكام حررته تحريرا بالغا ليصير من يحفظه من بين أقرانه نابغاً ، ويستعين به الطالب المبتدئ ولا يستغني عنه الراغب المنتهي.
وقد بينت عقب كل حديث من أخرجه من الأئمة لإرادة نصح الأمة.
فالمراد بالسبعة أحمد والبخاري ومسلم وأبو داود والترمذي والنسائي وابن ماجة ، وبالستة من عدا أحمد ، وبالخمسة من عدا البخاري ومسلم. وقد أقول الأربعة وأحمد ، وبالأربعة من عدا الثلاثة الأول ، وبالثلاثة من عداهم وعدا الأخير ،وبالمتفق البخاري ومسلم ، وقد لا أذكر معهما ، وما عدا ذلك فهو مبين.
وسميته بُلُوغُ اَلْمَرَامِ مِنْ أَدِلَّةِ اَلْأَحْكَامِ ، والله أسأله أن لا يجعل ما علمناه علينا وبالاً ، وأن يرزقنا العمل بما يرضيه سبحانه وتعالى.
كِتَابُ اَلطَّهَارَةِ;
بَابُ;اَلْمِيَاهِ
1- عَنْ أَبِي هُرَيْرَةَ t قَالَ: قَالَ رَسُولُ اَللَّهِ r فِي اَلْبَحْرِ: { هُوَ اَلطُّهُورُ مَاؤُهُ, اَلْحِلُّ مَيْتَتُهُ } أَخْرَجَهُ اَلْأَرْبَعَةُ, وَابْنُ أَبِي شَيْبَةَ وَاللَّفْظُ لَهُ, وَصَحَّحَهُ اِبْنُ خُزَيْمَةَ وَاَلتِّرْمِذِيُّ ([1]).
2 - وَعَنْ أَبِي سَعِيدٍ الْخُدْرِيِّ t قَالَ: قَالَ رَسُولُ اَللَّهِ r { إِنَّ اَلْمَاءَ طَهُورٌ لَا يُنَجِّسُهُ شَيْءٌ } أَخْرَجَهُ اَلثَّلَاثَةُ ([2]) وَصَحَّحَهُ أَحْمَدُ ([3]).
3- وَعَنْ أَبِي أُمَامَةَ اَلْبَاهِلِيِّ t قَالَ: قَالَ رَسُولُ r { إِنَّ اَلْمَاءَ لَا يُنَجِّسُهُ شَيْءٌ, إِلَّا مَا غَلَبَ عَلَى رِيحِهِ وَطَعْمِهِ, وَلَوْنِهِ } أَخْرَجَهُ اِبْنُ مَاجَهْ ([4]) وَضَعَّفَهُ أَبُو حَاتِمٍ ([5]).
4 - وَلِلْبَيْهَقِيِّ: { اَلْمَاءُ طَاهِرٌ إِلَّا إِنْ تَغَيَّرَ رِيحُهُ, أَوْ طَعْمُهُ, أَوْ لَوْنُهُ; بِنَجَاسَةٍ تَحْدُثُ فِيهِ } ([6]).
5- وَعَنْ عَبْدِ اَللَّهِ بْنِ عُمَرَ رَضِيَ اَللَّهُ عَنْهُمَا قَالَ: قَالَ رَسُولُ اَللَّهِ صَلَّى عَلَيْهِ وَسَلَّمَ: { إِذَا كَانَ اَلْمَاءَ قُلَّتَيْنِ لَمْ يَحْمِلْ اَلْخَبَثَ } وَفِي لَفْظٍ: { لَمْ يَنْجُسْ } أَخْرَجَهُ اَلْأَرْبَعَةُ, وَصَحَّحَهُ اِبْنُ خُزَيْمَةَ. وَابْنُ حِبَّانَ ([7]).
6- وَعَنْ أَبِي هُرَيْرَةَ t قَالَ: قَالَ رَسُولُ اَللَّهِ r { لَا يَغْتَسِلُ أَحَدُكُمْ فِي اَلْمَاءِ اَلدَّائِمِ وَهُوَ جُنُبٌ } أَخْرَجَهُ مُسْلِمٌ ([8]).
وَلِلْبُخَارِيِّ: { لَا يَبُولَنَّ أَحَدُكُمْ فِي اَلْمَاءِ اَلدَّائِمِ اَلَّذِي لَا يَجْرِي, ثُمَّ يَغْتَسِلُ فِيهِ } ([9]).
وَلِمُسْلِمٍ: "مِنْهُ" ([10]).
وَلِأَبِي دَاوُدَ: { وَلَا يَغْتَسِلُ فِيهِ مِنْ اَلْجَنَابَةِ } ([11]).
7- وَعَنْ رَجُلٍ صَحِبَ اَلنَّبِيَّ r قَالَ: { نَهَى رَسُولُ اَللَّهِ r "أَنْ تَغْتَسِلَ اَلْمَرْأَةُ بِفَضْلِ اَلرَّجُلِ, أَوْ اَلرَّجُلُ بِفَضْلِ اَلْمَرْأَةِ, وَلْيَغْتَرِفَا جَمِيعًا } أَخْرَجَهُ أَبُو دَاوُدَ. وَالنَّسَائِيُّ, وَإِسْنَادُهُ صَحِيحٌ ([12]).
